The Searchers

The Searchers
Основная информация
Жанры	мерсибит рок поп
Годы	1959 — настоящее время
Страна	Великобритания Великобритания
Откуда	Ливерпуль
Лейбл	Pye Records
Состав	John McNally Frank Allen Spencer James Eddie Rothe
Бывшие участники	Tony Jackson Mike Pender Chris Curtis Billy Adamson
[www.the-searchers.co.uk/ the-searchers.co.uk]

The SearchersThe Searchers

The Searchers — британская рок-группа, возникшая как часть сцены мерсибита 1960-х годов вместе с The Beatles, The Swinging Blue Jeans, и Gerry and the Pacemakers. В числе хитов группы — «Sweets for My Sweet», «Sugar and Spice», «Needles and Pins», и «Don’t Throw Your Love Away», кавер-версия «Love Potion No. 9» группы The Clovers. Они были, по сути, второй группой из Ливерпуля после Beatles, попавшей в хит-парад в Америке (c «Needles and Pins», на первой неделе марта 1964 года).

История группы

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Изначально основанная как скиффл-группа в Ливерпуле в 1959 году Джоном МакНалли (род. 30 августа 1941 года) и Майком Пендером (Майкл Джон Прендергаст, род. 3 марта 1942 года), группа заимствовала название у классического вестерна 1956 года «Искатели» с Джоном Уэйном в главной роли. Прендергаст утверждает, что название было его идеей, но МакНалли приписывает его «Большому Рону» Вудбриджу (Рональд Вудбридж, род. в 1938 году), их первому вокалисту. Вопрос о происхождении названия остаётся нерешённым.

Группа выросла из ранней скиффл-группы, сформированной МакНалли с его друзьями Брайном Доланом (гитара) и Тони Вестом (бас). Когда другие двое участников потеряли к ней интерес, МакНалли объединился со своим соседом гитаристом Майком Прендергастом. Они вскоре пригласили Тони Джексона (родился 16 июля 1938 года — умер 18 августа 2003 года) с его самодельными бас-гитарой и усилителем и назвали себя «Tony and the Searchers», с Джо Келли на ударных. Келли вскоре ушёл, уступив место Норману МакГарри (род. 1 марта 1942 года). Так на этот состав — МакНалли, Пендер (как он вскоре стал известен), Джексон и МакГарри — теперь ссылаются как на исходный.

Однако МакГарри не продержался долго, и в 1960 году его место занял Крис Крумми (который позже сменил фамилию на «Кёртис»). Позже в том же году Большой Рон прошёл успешное прослушивание в «Мекке» и стал оперным певцом. На его место пришёл Билли Бек, изменивший имя на Джонни Сэндон. Группа совершала регулярные выступления в ливерпульском клубе «Iron Door Club», называя себя «Johnny Sandon and the Searchers».

Сэндон покинул группу в конце 1961 года, чтобы в феврале 1962 года присоединиться к The Remo Four. Группа превратилась в квартет (партии вокала исполняли теперь поочередно все участники) и сократила название до The Searchers, продолжая играть в «Iron Door Club» и в других ливерпульских клубах и нередко давая по три концерта в разных местах за один вечер. Они заключили контракт с клубом «Star-Club» в Гамбурге на 128 дней, с тремя часовыми выступлениями за вечер, начинавшийся с июля 1962 года.

Группа вернулась к выступлениям в «Iron Door Club», там же они записали сессии, которые отправили в звукозаписывающую компанию Pye Records с Тони Хатчем в качестве продюсера. Договор был позже расширен с Kapp Records из Штатов, чтобы продавать их записи с Америке. Хатч играл на пианино в некоторых записях и написал под псевдонимом Фред Найтингейл второй хит группы «Sugar and Spice» — секрет, который он в то время сохранил от группы.

После записи их монументального хита «Needles and Pins», басист Тони Джексон занялся сольной карьерой и был заменён Франком Алленом из Гамбурга из Cliff Bennett and the Rebel Rousers. Крис Кёртис ушёл из группы в 1966 году и был заменён Джоном Блантом, чья манера игры находилась под большим влиянием Кита Муна. Блант, в свою очередь, был заменён на Билли Адамсона в 1970 году. В 1967 году Кёртис сформировал новую группу под названием Roundabout с клавишником Джоном Лордом и гитаристом Ричи Блэкмором. Участие Кёртиса в проекте было недолгим, а Roundabout год спустя превратились в Deep Purple.

Так как музыкальные стили развивались, The Searchers не смогли удержаться на прежних позициях, и хитов их больше не появлялось. Продолжая записываться на Liberty Records и RCA Records, они пришли к сотрудничеству с британской «Chicken in a Basket», хотя записали побочный хит США в 1971 году с «Desdemona».

Группа продолжала гастролировать в 1970-х годах и была вознаграждена в 1979 году, когда Sire Records подписали с ней мульти-альбомный договор. Были выпущены два альбома: «The Searchers» и «Play for today» (за пределами Англии переименованный в «Love’s Melodies»). Обе записи были одобрены критиками, но не попали в чарты. Они, тем не менее, возродили карьеру группы.

Со слов Джону МакНалли, когда группа была готова отправиться в студию для записи третьего альбома для «Sire», их проинформировали, о том, что в связи с реорганизацией лейбла контракт был расторгнут.

Так, в 1981 году группа подписала контракт с PRT Records (формально с Pye, их изначальным лейблом) и начала записывать альбом. Но выпущен был только один сингл, «I Don’t Want To Be The One», вместе с «Hollywood». Остальные треки были включены в коллекцию 2004 года, выпущенную в честь 40-летнего юбилея группы.

Вскоре после релиза «PRT», Майк Пендер со скандалом покинул группу и теперь гастролирует как «Mike Pender’s Searchers». МакНалли и Аллан пригласили молодого вокалиста экстра-класса Спенсера Джеймса, чтобы заменить Пендера.

В 1988 году Coconut Records подписали с The Searchers контракт, результатом которого стал альбом «Hungry Hearts». Он содержит обновлённые версии «Needles and Pins» и «Sweets For My Sweets» плюс живую версию «Somebody Told Me You Were Crying». Он и не стал большим хитом, но привлёк внимание к группе.

Сейчас группа продолжает гастролировать с Эдди Ротом, заменившем Адамсона на ударных, и считается одной из самых популярных в Англии концертирующих групп. «The Searchers» соединяют электрические эффекты с акустическим звуком. Майк Пендер, первый вокалист «The Searchers», также гастролирует, но со своей группой «Mike Pender’s Searchers», исполняя хиты «The Searchers» и некоторый собственный материал.

Составы

1957-1959

• John McNally: гитара, вокал
• Ron Woodbridge: вокал
• Brian Dolan: гитара
• Joe West: бас
• Joe Kennedy: ударные

1960 — февраль 1962

• John McNally: ритм-гитара, вокал
• Mike Pender: соло-гитара, вокал
• Chris Curtis: ударные, вокал
• Tony Jackson: бас, вокал
• Johnny Sandon: (главный) вокал

Февраль 1962 — июль 1964

• John McNally: ритм-гитара, вокал
• Mike Pender: соло-гитара, вокал
• Chris Curtis: ударные, (главный) вокал
• Tony Jackson: бас, (главный) вокал

Июль 1964 — апрель 1966

• John McNally: ритм-гитара, вокал
• Mike Pender: соло-гитара, вокал
• Chris Curtis: ударные, (главный) вокал
• Frank Allen: бас, (главный) вокал

Май 1966 — декабрь 1969

• John McNally: ритм-гитара, вокал
• Mike Pender: соло-гитара, вокал
• Frank Allen: бас, (главный) вокал
• John Blunt: ударные

Январь 1970 — декабрь 1985

• John McNally: ритм-гитара, вокал
• Mike Pender: соло-гитара, вокал
• Frank Allen: бас, (главный) вокал
• Billy Adamson: ударные

Январь 1986 — ноябрь 1998

• John McNally: ритм-гитара, вокал
• Frank Allen: бас, (главный) вокал
• Billy Adamson: ударные
• Spencer James: соло-гитара, (главный) вокал

Ноябрь 1998 — по наст. вр.

• John McNally: ритм-гитара, вокал
• Frank Allen: бас, (главный) вокал
• Spencer James: соло-гитара, (главный) вокал
• Eddie Roth: ударные

Дискография

1963 — Ain’t Gonna Kiss Ya 1963
1963 — Sweets for My Sweet
1964 — Hungry For Love
1964 — Play the System
1964 — When You Walk in the Room
1965 — Bumble Bee
1965 — Searchers 65
1965 — Four By Four
1965 — Take Me For What I’m Worth
1971 — The Searchers — Mini Monster
1978 — The Searchers
1980 — Flashback — When You Walk in the Room

Ссылки

• [www.the-searchers.co.uk/ Официальный сайт]  (англ.)

Отрывок, характеризующий The Searchers

Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.


31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.