Soft Machine

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

«Soft Machine» — также название романа Уильяма Берроуза (в русском переводе — «Мягкая машина»)

Soft Масhine
Жанр	Прогрессивный рок Психоделический рок Джаз-рок
Годы	1966—1984
Страна	Великобритания Великобритания
Откуда	Кентербери, Англия
Лейбл	ABC Probe, Columbia, Harvest,EMI
Бывшие участники	Дэвид Аллен, Кевин Эйерс, Элтон Дин, Хью Хоппер, Майк Рэтлидж, Роберт Уайетт, Рой Бабингтон, Джон Эсрид, Карл Дженкинс, Джон Маршал, Стив Кук, Марк Чаринг, Лин Добсон, Ник Эванс, Аллан Холдсворт, Брайан Хоппер, Рик Сандерс, Ларри Новлин, Энди Саммерс, Алан Уейкмен
[calyx.club.fr/softmachine/ calyx.club.fr/softmachine]

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Soft Machine — британская группа, пионеры кентербери, джаз-фьюжна, психоделического и прогрессивного рока. Названа в честь книги Уильяма Берроуза «Мягкая машина» (англ. The Soft Machine). Основана в 1966 году Робертом Уайеттом (ударные, вокал) и Кевином Эйерсом (бас-гитара, вокал), игравшими ранее в группе Wilde Flowers, а также Дэвидом Алленом (гитары) и Майком Рэтлиджем (клавишные) игравшими в Daevid Allen Trio. Группа по праву считается одним из центральных образований Кентерберийской сцены. За время существования Soft Machine множество раз меняли свой состав, вследствие чего через эту группу прошло огромное количество известнейших музыкантов.

Биография

Истоки: от психоделии к фьюжну

Корни The Soft Machine лежат в городе Кентербери и круге друзей Роберта Уайетта, ядром которого он был. Первый состав Soft Machine занял достойное место в зарождавшемся британском андерграунде, и музыканты группы стали завсегдатаями знаменитого клуба UFO, являвшегося центром движения. Выпустив свой дебютный сингл «Love Makes Sweet Music», команда отправилась в тур по Нидерландам, Германии и Франции. По окончании гастролей, Дэвида Аллена не впустили обратно в Британию (виза оказалась давно просрочена). Ему пришлось остаться во Франции, где он зря времени не терял и организовал группу Gong.

В 1968 году Soft Machine выступили в качестве группы сопровождения в американском гастрольном туре команды Jimi Hendrix Experience. В перерывах между концертами был записан и выпущен первый одноимённый альбом группы, ставший классикой психоделического рока. В этот период к команде присоединился будущий участник группы The Police — гитарист Энди Саммерс (англ. Andy Summers). Новообразованный квартет отправился на гастроли по США, дав несколько собственных концертов, и вновь выступив на разогреве у команды Хендрикса. Во время тура из группы был уволен Саммерс, на чём настоял Эйерс, который вскорости и сам покинул Soft Machine (правда на сей раз всё обошлось без эксцессов).

В начале 1969 года в состав Soft Machine был включён бывший гастрольный менеджер и композитор группы Хью Хоппер (англ. Hugh Hopper), занявший вакантное место басиста. Вместе с Уайеттом и Рэтледжом он принял участие в записи второго диска группы — Volume Two, обозначившим переход к инструментальному звучанию в духе фьюжна. Последовавший период, несмотря на частые смены состава и противоречия внутри команды, стал весьма плодотворным. Трио превратилось в септет, когда в группу пришли четверо музыкантов, игравших на духовых инструментах. Правда долго они в Soft Machine не задержались, и лишь один из них — саксофонист Элтон Дин (Elton Dean) на какое-то время стал полноценным членом ансамбля. В конце концов, группа обрела формат квартета (Уайетт, Хоппер, Рэтледж и Дин), и в этом составе записала ещё два альбома Third (1970) и Fourth (1971). Свой вклад в эти работы внесли и приглашённые музыканты (в основном джазовые), в числе которых Лин Добсон (англ. Lyn Dobson), Ник Эванс (англ. Nick Evans), Марк Чариг (англ. Mark Charig), Джими Гастингс (англ. Jimmy Hastings), Рой Бэббингтон (англ. Roy Babbington) и Рэб Сполл (англ. Rab Spall). Четвёртый диск стал первой полностью инструментальной работой Soft Machine, и последним альбомом с участием одного из основателей коллектива — Роберта Уайетта.

Необходимо отметить, что все без исключения музыканты Soft Machine были весьма оригинальными и искушёнными исполнителями, и каждый из них внёс существенный вклад в общий успех группы. Главной движущей силой был гений эклектики Рэтледж, чьи композиционные построения, аранжировки и великолепное чувство импровизации задавали общий высочайший творческий уровень. Чарующий вокал и оригинальная работа на ударных Уайетта, лирические сольные партии Дина и необычная поп-авангардная трактовка Хоппера великолепным образом сочетаясь, создавали неповторимое звучание Soft Machine, вызвавшее бурю восторгов в начале 1970-х годов. Музыканты группы имели склонность к разработке стандартных композиций и приданию им сюитной формы. Этот подход присутствовал в равной мере как на концертных выступлениях, так и во время записи студийных альбомов (уже на первом диске присутствовала сюита Эйерса). Квинтэссенцией сюитного творчества Soft Machine стал третий альбом — Third (1970), содержавший на каждой из своих четырёх сторон по одной продолжительной композиции, что для того времени было весьма необычно. Именно этот диск издавался на протяжении более чем 10 (!) лет в США, и стал самой успешной по числу продаж записью Soft Machine.

Этот период стал наиболее успешным в карьере группы и принёс ей большую популярность по всей Европе. Soft Machine вошли в историю, став первой рок-группой, принявшей участие в престижном лондонском музыкальном фестивале Proms. Концерт состоялся в 1970 году и транслировался на всю страну, что принесло команде ещё большую известность.

После ухода Уайетта

В связи с творческими разногласиями, в 1971 году группу покинул один из её лидеров — Роберт Уайетт. Впоследствии он основал собственный коллектив, иронично озаглавив его Matching Mole (игра слов, основанная на французском варианте имени группы Soft Machine — Machine Molle). На место ушедшего Уайетта был приглашён австралийский ударник Фил Ховард (англ. Phil Howard). Однако, стабильности это Soft Machine не принесло. Конфликты следовали один за другим, что вылилось в итоге в уход того же Ховарда (сразу после окончания записи первой стороны альбома Fifth (1972), а спустя несколько месяцев команду покинул и Дин. Залатать образовавшиеся бреши были призваны ударник Джон Маршалл (англ. John Marshall) и клавишник Карл Дженкинс (англ. Karl Jenkings) (оба бывшие члены группы Иэна Карра Nucleus). Благодаря новичкам, звучание Soft Machine стало ещё более джазовым.

В 1973 году, после выхода альбома Six, группу покинул басист Хоппер. Ему на смену пришёл Рой Бэббингтон (англ. Roy Babbington), ещё один бывший участник Nucleus, который ранее уже сотрудничал с группой. Квартет в лице Бэббингтона, Дженкинса, Маршалла и Рэтледжа записал последние три студийных альбома Soft Machine. После записи диска Seven (1973) группа сменила студию звукозаписи, перейдя с Columbia на Harvest. Приглашённый для записи очередного альбома Bundles (1975) фюжн-гитарист Аллан Холдсуорт (англ. Allan Holdsworth) существенным образом изменил традиционное звучание Soft Machine, сделав гитару одним из центральных инструментов. Манера его игры в чём то напоминала Джона Маклафлина (англ. John McLaughlin) — лидера знаменитой джаз-роковой команды Mahavishnu Orchestra. Гитарные партии для последнего студийного альбома Softs (1976) исполнил другой известный музыкант — Джон Этеридж (англ. John Etheridge). На начальном этапе записи этого диска из группы ушёл последний из основателей Soft Machine Майк Рэтледж. На заключительном этапе существования команды, в её составе успели отметиться такие музыканты, как басист Стив Кук (англ. Steve Cook), саксофонист Алан Уэйкман (англ. Alan Wakeman) и скрипач Рик Сэндерс (англ. Rick Sanders). Концертные записи 1977 года с их участием легли в основу последнего официального релиза Soft Machine, иронично озаглавленного Alive and Well (Живы и бодры).

Наследие

Начиная с 1988 года в формате CD были изданы все концертные записи Soft Machine. Качество записи варьируется от превосходного до весьма посредственного. В 2002 году четверо бывших участников группы — Хью Хоппер, Элтон Дин, Джон Маршалл и Аллан Холдсуорт — совершили гастрольный тур под именем Soft Works. С конца 2004 коллектив выступает под именем Soft Machine Legacy. Группой было выпущено четыре диска: Live in Zaandam (2005), Soft Machine Legacy (2006), Live at the New Morning (2006) и Steam (2007).

В 2005 году была издана книга Грэма Беннетта, повествующая об истории Soft Machine.

Награды

По итогам 1973 года известное музыкальное издание Melody Maker объявило альбом Six лучшим британским джазовым альбомом. В 1974 году всё тот же журнал назвал Soft Machine лучшим компактным джазовым коллективом.

Участники группы

• Дэвид Аллен (Daevid Allen) — гитара, вокал (1966—1967)
• Кевин Эйерс (Kevin Ayers) — бас-гитара, вокал (1966—1968)
• Элтон Дин (Elton Dean) — саксофон (1969—1972)
• Хью Хоппер (Hugh Hopper) — бас-гитара (1968—1973)
• Майк Рэтлидж — клавишные (1966—1968, 1969—1976)
• Роберт Уайетт (Robert Wyatt) — ударные, вокал (1966—1971)
• Рой Бэббингтон (Roy Babbington) — бас-гитара (1973—1976)
• Джон Этеридж (John Etheridge) — гитара (1975—1978)
• Карл Дженкинс (Karl Jenkins) — гобой, саксофон, клавишные, синтезатор (1972—1984)
• Джон Маршалл (John Marshall) — ударные, перкуссия (1971—1984)
• Стив Кук (Steve Cook) — бас-гитара (1977—1978)
• Марк Чариг (Marc Charig) — корнет (1969)
• Лин Добсон (Lyn Dobson) — флейта, саксофон (1969—1970)
• Ник Эванс (Nick Evans) — тромбон (1969)
• Ларри Ноулин (Larry Nowlin) — гитара (1966)
• Аллан Холдсуорт (Allan Holdsworth) — гитара (1973—1975)
• Рик Сэндерс (Ric Sanders) — скрипка (1976—1978)
• Энди Саммерс (Andy Summers) — гитара (1968)
• Алан Уэйкмен (Alan Wakeman) — саксофон (1976)

Временная шкала

<timeline> ImageSize = width:900 height:auto barincrement:20 PlotArea = left:120 bottom:60 top:15 right:70 Alignbars = justify DateFormat = mm/dd/yyyy Period = from:07/01/1966 till:12/31/1984 TimeAxis = orientation:horizontal format:yyyy Legend = orientation:vertical position:bottom columns:2 ScaleMajor = increment:2 start:01/01/1967 ScaleMinor = increment:1 start:01/01/1967

Colors =

 id:vocals  value:red               legend:Вокал
 id:horns   value:gray(0.5)         legend:Духовые
 id:strings value:drabgreen         legend:Струнные
 id:guitar  value:green             legend:Гитара
 id:keys    value:purple            legend:Клавишные
 id:bass    value:blue              legend:Бас
 id:drums   value:orange            legend:Ударные
 id:lines1  value:black             legend:Студийные_альбомы

BarData =

 bar:Allen      text:Дэвид Аллен
 bar:Nowlin     text:Ларри Ноулин
 bar:Summers    text:Энди Саммерс
 bar:Holdsworth text:Аллан Холдсуорт
 bar:Etheridge  text:Джон Этеридж
 bar:Ratledge   text:Майк Рэтлидж
 bar:Dean       text:Элтон Дин
 bar:Dobson     text:Лин Добсон
 bar:Charig     text:Марк Чариг
 bar:Evans      text:Ник Эванс
 bar:Jenkins    text:Карл Дженкинс
 bar:Wakeman    text:Алан Уэйкмен
 bar:Warleigh   text:Рэй Уорлейг
 bar:Sanders    text:Рик Сандерс
 bar:Ayers      text:Кевин Эйерс
 bar:Hopper     text:Хью Хоппер
 bar:Babbington text:Рой Бэббингтон
 bar:Jones      text:Перси Джонс
 bar:Cook       text:Стив Кук
 bar:Wyatt      text:Роберт Уайетт
 bar:Howard     text:Фил Ховард
 bar:Marshall   text:Джон Маршалл

PlotData=

 width:10 textcolor:black align:left anchor:from shift:(10,-4)

 bar:Allen      from:07/01/1966 till:11/01/1967 color:guitar
 bar:Nowlin     from:07/01/1966 till:08/01/1966 color:guitar
 bar:Summers    from:07/01/1968 till:09/01/1968 color:guitar
 bar:Holdsworth from:10/01/1973 till:01/01/1975 color:guitar
 bar:Etheridge  from:01/01/1975 till:11/01/1978 color:guitar
 bar:Ayers      from:07/01/1966 till:10/01/1968 color:bass
 bar:Hopper     from:01/01/1969 till:06/01/1973 color:bass
 bar:Babbington from:06/01/1973 till:09/01/1976 color:bass
 bar:Jones      from:09/01/1976 till:02/01/1977 color:bass
 bar:Cook       from:02/01/1977 till:11/01/1978 color:bass
 bar:Wyatt      from:07/01/1966 till:10/01/1968 color:drums
 bar:Wyatt      from:01/01/1969 till:08/01/1971 color:drums
 bar:Howard     from:08/01/1971 till:12/01/1971 color:drums
 bar:Marshall   from:12/01/1971 till:12/31/1984 color:drums
 bar:Ratledge   from:07/01/1966 till:10/01/1968 color:keys
 bar:Ratledge   from:01/01/1969 till:01/01/1976 color:keys
 bar:Jenkins    from:07/01/1972 till:01/01/1976 color:horns
 bar:Jenkins    from:01/01/1976 till:12/31/1984 color:keys
 bar:Dean       from:10/01/1969 till:04/01/1972 color:horns
 bar:Dobson     from:10/01/1969 till:02/01/1970 color:horns
 bar:Charig     from:10/01/1969 till:11/01/1969 color:horns
 bar:Evans      from:10/01/1969 till:11/01/1969 color:horns
 bar:Wakeman    from:01/01/1976 till:07/01/1976 color:horns
 bar:Warleigh   from:07/01/1976 till:12/01/1976 color:horns
 bar:Sanders    from:09/01/1976 till:11/01/1978 color:strings

 width:3 textcolor:black align:left anchor:from shift:(10,-4)

 bar:Allen      from:07/01/1966 till:11/01/1967 color:vocals
 bar:Ayers      from:07/01/1966 till:10/01/1968 color:vocals
 bar:Wyatt      from:07/01/1966 till:10/01/1968 color:vocals
 bar:Wyatt      from:01/01/1969 till:10/01/1970 color:vocals
 bar:Jenkins    from:07/01/1972 till:01/01/1976 color:keys

LineData =

 at:12/01/1968 color:lines1 layer:back
 at:09/01/1969 color:lines1 layer:back
 at:06/06/1970 color:lines1 layer:back
 at:02/28/1971 color:lines1 layer:back
 at:07/01/1972 color:lines1 layer:back
 at:06/01/1973 color:lines1 layer:back
 at:10/01/1973 color:lines1 layer:back
 at:03/22/1975 color:lines1 layer:back
 at:06/01/1976 color:lines1 layer:back
 at:01/01/1981 color:lines1 layer:back

</timeline>

Дискография

Альбомы

• The Soft Machine (ABC/Probe, 1968)
• Volume Two (ABC/Probe, 1969)
• Third (Columbia, 1970)
• Fourth (Columbia, 1971)
• Rock Generation Vol. 7 (одна сторона, 1967 демо) (BYG, 1972)
• Rock Generation Vol. 8 (одна сторона, 1967 демо) (BYG, 1972)
• Five (Columbia, 1972)
• Six (Columbia, 1973)
• Seven (Columbia, 1973)
• Bundles (Harvest, 1975)
• Softs (Harvest, 1976)
• Rubber Riff (CD записан в 1976) (Blueprint 2001)
• At the Beginning (1967 демо, ранее на записях Rock Generation; также издавались, как Jet-Propelled Photographs) (Charly, 1976)
• Triple Echo (сборник из трех записей, 1967—1976) (Harvest, 1977)
• Alive & Well: Recorded ib Paris (Harvest, 1978)
• Land of Cockayne (EMI, 1981)
• Live at the Proms 1970 (Reckless, 1988)
• The Peel Sessions (записан в 1969—1971) (Strange Fruit, 1991)
• BBC Radio 1 Live in Concert 1971 (Windsong, 1993)
• BBC Radio 1 Live In Concert 1972 (Windsong, 1994)
• Live at the Paradiso 1969 (Voiceprint, 1995)
• Live In France (записан в 1972; также издавался, как Live in Paris) (One Way, 1995)
• Spaced (записан в 1969) (Cuneiform, 1996)
• Virtually (записан в 1971) (Cuneiform, 1998)
• Noisette (записан в 1970) (Cuneiform, 2000)
• Backwards (записан в 1968—1970) (Cuneiform, 2002)
• Facelift (записан в 1970) (Voiceprint, 2002)
• BBC Radio 1967—1971 (Hux, 2003)
• BBC Radio 1971—1974 (Hux, 2003)
• Somewhere In Soho (записан в 1970) (Voiceprint, 2004)
• Breda Reactor (записан в 1970) (Voiceprint, 2005)
• Out-Bloody-Rageous (сборник, 1967—1973) (Sony, 2005)
• Floating World Live (записан в 1975) (MoonJune Records, 2006)
• Grides (CD/DVD записан в 1970) (Cuneiform Records, 2006)
• Middle Earth Masters (CD записан в 1967) (Cuneiform Records, 2006)

Синглы

• Love Makes Sweet Music/Feelin', Reelin', Squeelin' моно (Polydor UK, 1968)
• Joy Of A Toy/Why Are We Sleeping моно (ABC Probe USA, 1968)
• Soft Space Parts 1 & 2 (Harvest UK, 1978)

Ссылки

• [calyx.club.fr/softmachine/ Сайт, посвященный Soft Machine]  (англ.)
• [www.strongcomet.com/wyatt/softs/ Биография команды]  (англ.)
• [www.noisette.nl/ Различная информация о группе]  (англ.)
• [www.music-city.org/Soft-Machine/discography/ Дискография Soft Machine]  (англ.)
• [www.macgraphic.co.jp/ich/ Collapso — Генеалогическое древо кентерберийской сцены]  (англ.)
• [www.furious.com/PERFECT/wyatt.html Интервью с Робертом Уайеттом]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Soft Machine

– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.