The Sweet Inspirations

The Sweet Inspirations
Слева направо: Сильвия Шемвелл, Сисси Хьюстон, Мирна Смит, Эстелл Браун
Основная информация
Жанр	ритм-энд-блюз, госпел, соул
Годы	1963—1979, 2005 — по наст. время
Страна	США США
Откуда	Мемфис (Теннесси)
Язык песен	английский
Лейбл	Atlantic Records, Stax Records, RSO
Состав	Порти Гриффин Мирна Смит Эстелл Браун
Бывшие участники	Дайон Уорик Ди Ди Уорик Дорис Трой Сисси Хьюстон Сильвия Шемвелл
[www.sweetinspirations.org/ etinspirations.org]

«The Sweet Inspirations» (с англ. — «Сладостные вдохновения») — женская вокальная соул/ритм-энд-блюз группа, существовавшая в 1963—1979 годах. Группа известна своей работой бэк-вокалисток для таких звёзд мировой эстрады как Элвис Пресли, Соломон Берк, Эстер Филлипс и Арета Франклин. «The Sweet Inspirations» образованы в 1963 г.

Состав

• Сильвия Шемвелл (англ. Sylvia Shernwell) — вокал.
• Сиссия Хьюстон (англ. Cissy Houston) — вокал (р. 5 апреля 1950, Ньюарк, Нью-Джерси).
• Мирна Смит (англ. Myrna Smith) — вокал.
• Эстелл Браун (англ. Estelle Brown) — вокал.

История группы

Группа образовалась в конце 50-х и первоначально называлась «The Drinkard Singers». В её состав входили: Дорис Трой, Джуди Клэй, Дайон Уорик и её сестра Ди Ди Уорик. Вплоть до 1967 года, группа записывала собственные альбомы. Постоянной солисткой группы в те годы оставалась Сисси Хьюстон (мать Уитни Хьюстон). В 1963 году группа дала себя новое имя — «The Sweet Inspirations».

Ди Ди Уорик покинула группу в 1965 году, начав сольную карьеру. Вскоре, она была заменена Мирной Смит. Эстель Браун присоединилась к группе вскоре перед тем, как группа заключила контракт со звукозаписывающим лейблом «Atlantic Records». Оригинальным составом группы на сегодняшний день принято считать: Сильвия Шемвелл, Сисси Хьюстон, Мирна Смит, Эстелл Браун. На звукозаписывающей сессии 28 марта 1967 года, «The Sweet Inspirations» впервые выступили в роли бэк-вокалисток. Они осуществили вокальную партию для песни Вана Моррисона — «Brown Eyed Girl», вскоре ставшей классическим хитом музыканта. Песня была выпущена в июне 1967 и достигла максимальной позиции #8 в музыкальном хит-параде «Billboard Hot 100». В октябре 2007 года, Моррисон был награждён сертификатом «Broadcast Music Incorporated» на 8 миллионов экземпляров сингла «Brown Eyed Girl».

Свой дебютный альбом «The Sweet Inspirations» выпустили в апреле 1967 года. Пластинка была выпущена под лейблом «Atlantic Records» и включила в себя два первых сингла в творчестве группы: «Why (Am I Treated So Bad)» — песня, ранее записанная группой «The Staple Singers» и «Let It Be Me» — французская песня, получившая наибольшую известность в исполнении Бетти Эверетт и Джерри Батлера в 1964 году. Хотя первые синглы «The Sweet Inspirations» не имели значительного успеха в хит-парадах, «Atlantic Records» оставались преданы идеи продвинуть группу, имевшую серьёзные перспективы. Вовремя звукозаписывающей сессии в Мемфисе, прошедшей в августе, была записана большая часть песен, сделанных специального для дебютного альбома группы, выпущенного в 1967 году. В течение месяца после выпуска альбома, песни достигли высоких отметок в музыкальных хит-парадах, что дало группе возможность приступить к записи второго альбома, в который вошли песни преимущественно в жанре госпел. Альбом назывался «Songs Of Faith & Inspiration» и был выпущен в 1968 году. Вскоре группа вновь вернулась в студию «Atlantic Records» для записи нового альбома. В дальнейшем их песни исполнила известная группа «The Bee Gees» (песня «To Love Somebody»), а также группа «The Righteous Brothers» (песня «Unchained Melody»). Последняя песни в исполнении The Sweet Inspirations проложила им дорогу в хит-парады.

В 1968 году «The Sweet Inspirations» приняли участие в записи альбоме Джими Хендрикса — «Electric Ladyland», выступив в роли бэк-вокалисток в песне — «Burning of the Midnight Lamp». Они также приняли участие в записи альбома «Dusty in Memphis» известной английской певицы Дасти Спрингфилд. Начиная с 1969 года «The Sweet Inspirations» стали постоянными бэк-вокалистками Элвиса Пресли. Группа выступала с музыкантом на большинстве его «живых» концертов, а также принимала участие в записи его студийных альбомов. Ранее, группа уже занималась концертной деятельностью, участвуя в «живых» выступлениях с Аретой Франклин. Их бэк-вокалы можно услышать на таких альбомах Пресли, как «Elvis In Person At The International Hotel», «Elvis», «Moody Blue», «Elvis As Recorded At Madison Square Garden » и «Aloha From Hawaii». Четвёртый студийный альбом группы был записан в феврале 1969 года на студии «Muscle Shoals Sound Studios» Шеффилд, штат Алабама. Несмотря на занятость группы, пришедшуюся на время записи нового альбома, они продолжали оставаться бэк-вокалистками для Ареты Франклин, Перси Следжа и Кларенса Картера. В октябре 1969 года, постоянная солистка «The Sweet Inspirations» Сисси Хьюстон заявила о своём намерении покинуть группу. Хьюстон собиралась начать сольную карьеру и посвятить себя семье. С этого момента состав группы изменился, и теперь в неё входили только: Сильвия, Эстель, Мирна и новая участница Энн Уиллиямс, подруга Эстель. Уилльямс оставалась в группе до того момента, как не был выпущен последний альбом на лейбле «Atlantic Records» — «Sweet sweet soul». Альбом включил песню, вскоре ставшую классикой ритм-энд-блюза — «Gotta Find Me A Brand New Lover». Песня написана Кеннетом Гамбелом и Леоноф Хаффом, более известными как авторский дуэт «Gamble & Huff». Особую популярность с этого альбома также имели песни «That’s The Way My Baby Is» и «Flash In The Pan».

Заключительная сессия группы на «Atlantic Records» прошла в июне 1970 года. В состав группы на тот момент входили: Эстель, Мирна и Сильвия. На альбоме было выпущено два сингла: «This World» (из мюзикла «The Me Nobody Knows») и «Evidence». В 1973 году трио в составе Эстель, Мирны и Сильвии сделали запись альбома, выпущенного под лейблом «Stax Records». К 1979 году, Эстель покинула группу и была заменена Глорией Браун. Глория участвовала практически во всех концертных турне, но не приняла участие в записи последнего LP-альбома группы — «Hot Butterfly», выпущенного под лейблом «RSO». Вместо неё, в записи этого альбома приняла участие Пэт Терри. Они группируются, разбивался коротко после того. В 1978 году группа бэк-вокалы на записи Фрэнки Валли — «Grease» (русск. Бриолин), вошедшей в саундтрек к фильму с одноимённым названием. В 1979 группа совершила совместное турне с группой «The Bee Gees» — «Spirits Having Flown Tour», на котором также исполнили женскую вокальную партию.

«The Sweet Inspirations» вернулись на сцену в новом составе лишь в 1994 году. В него входили: Эстель Браун, Мирна Смит и Сильвия Шемвелл. В 2001 году Сильвия перенесла тяжёлый удар, который препятствовал её выступлению в группе. С этого момента в группе появилась новая участница — Порти Гриффин. В 2005 году «The Sweet Inspirations» выпустили новый альбом — «In The Right Place». В данный момент группа принимает активное участие в различных трибьют-шоу, посвящённых памяти Элвиса Пресли, исполняя старые хиты музыканта.

Дискография

Альбомы

Дата релиза	Название	Лейбл
1967	«The Sweet Inspirations»	Atlantic Records
1968	«Songs of faith & inspiration»	Atlantic Records
1969	«Sweets for my sweet»	Atlantic Records
1969	«What the World needs now is love»	Atlantic Records
1970	«Sweet sweet soul»	Atlantic Records
1973	«The Estelle, Myrna and Sylvia»	Stax Records
1979	«Hot Butterfly»	RSO

Синглы

Год	Название	Позиция в чарте
		Black singles	Pop singles	Club Play singles	Hot Dance music
1967	«Let It Be Me»	13	94
	«Why (Am I Treated So Bad)»	36	57
1968	«Sweet Inspiration»	5	18
	«To Love Somebody»	30	74
	«Unchained Melody»	41	73
1969	«Crying In The Rain»	42
1970	«A Brand New Lover»	25
1971	«Evidence»	44
1979	«Love Is On The Way»			26
2005	«Celebration»			34	34

См. также

• Соул
• Ритм-энд-блюз
• Элвис Пресли

Внешние ссылки

• [www.elvis.com.au/presley/interview_myrna_smith.shtml Интервью с Мирной Смит] на сайте elvis.com  (англ.)
• [www.elvis2001.net/new_page_9.htm Интервью с Мирной Смит] (недоступная ссылка с 11-05-2013 (3995 дней)) на сайте Elvis2001.net  (англ.)
• [www.sweetinspirationstcb.com/ Сайт, посвящённый Sweet Inspirations]  (англ.)
• [www.allmusic.com/cg/amg.dll?p=amg&sql=11:kpfwxqr5ldhe~T1 О группе] на сайте AllMusic  (англ.)

Отрывок, характеризующий The Sweet Inspirations

Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.