The Tragically Hip

The Tragically Hip
Слева направо: Гордон Дауни, Горд Синклер и Роб Бейкер
Основная информация
Жанр	рок
Годы	1983—
Страна	Канада Канада
Город	Кингстон, Онтарио
Другое название	The Hip
Язык песен	английский
Лейбл	Universal Music Canada Sire MCA Atlantic Zoe
Состав	Гордон Дауни Роб Бейкер Горд Синклер Джонни Фей Поль Ланглуа
Бывшие участники	Дэвис Маннинг
[thehip.com com]

The Tragically HipThe Tragically Hip

The Tragically Hip (часто просто The Hip) — канадская рок-группа, выступающая с 1983 года. За время существования The Tragically Hip выпустили 12 студийных и два концертных альбома и 46 синглов. Девять альбомов группы возглавляли канадские хит-парады, среди её многочисленных наград 12 премий «Джуно» и Премия генерал-губернатора за карьерные достижения в области искусства.

История

Группа сформировалась в 1983 году в Кингстоне (Онтарио). Её основатели, Гордон Дауни (вокал), Бобби Бейкер, Поль Ланглуа (оба — гитара), Горд Синклер (бас) и Джонни Фей, были друзьями детства. Название группы было позаимствовано из вышедшей незадолго до того подборки видеоклипов Майкла Несмита «Части слона». Во время выступления на сцене Horseshoe Tavern в Торонто группа попалась на глаза президенту компании MCA Records Брюсу Дикинсону и произвела на него такое впечатление, что он предложил её участникам контракт. В 1987 году вышел мини-альбом, носивший то же название, что и группа, а через два года её первый большой студийный альбом, Up to Here: New Orleans Is Sinking, уже оказался в центре внимания критиков, оценивших мощный вокал Дауни, и стал в Канаде трижды платиновым, а группа получила «Джуно» как самые многообещающие дебютанты.

Третий альбом группы, Fully Completely, выпущенный в 1992 году, выходит на международную арену. Песни из него попадают в хит-парады штатов Мичиган и Нью-Йорк. За этот альбом Tragically Hip получили шесть премий «Джуно». Успех был развит, когда вышел альбом Day for Night. Группа гастролирует по Канаде и Среднему Западу США при переполненных залах, а песня «Grace, Too» попадает в чарты современного рока. У Tragically Hip появляется своя постоянная аудитория из числа поклонников инди-рока. В Канаде группа завоевала «Джуно» как лучшая группа 1995 года.

Следующий альбом, Trouble at the Henhouse, вышел слишком близко по времени к предыдущему, а его содержание не слишком подходило для радио, но на концертах новые песни вызывали фурор. Классический рок с привкусом кантри выделялся на фоне господствовавшего в середине 90-х годов гранжа. В 1996 году в Детройте, во время гастролей с материалом Trouble at the Henhouse, группа записала свой первый живой альбом, Live Between Us. Материал концерта вышел в практически неотредактированном виде, но группе, бывшей на пике популярности, это не помешало. В 1997 году Tragically Hip во второй раз становятся группой года в Канаде, а Trouble at the Henhouse получает «Джуно» в номинации «альбом года».

В дальнейшем группа возвращается в своих композициях к классическому рок-н-роллу. Их шестой студийный альбом, Phantom Power, сайт Allmusic называет их наиболее цельной работой. В 1999 году Tragically Hip принимает участие в новом Вудстокском фестивале, снова получив восторженные отзывы. Phantom Power стал рок-альбомом 1999 года в Канаде, а в 2000 году сингл из него, «Bobcaygeon», был удостоен «Джуно» как сингл года. Через год рок-альбомом года был признан очередной диск группы, Music @ Work.

В 2001 году Дауни выпускает книгу стихов и сольный альбом, Coke Machine Glowе, а затем возвращается в группу, с которой записывает уже девятый альбом In Violet Light. В 2002 году Tragically Hip принимают участие в гала-концерте по случаю 50-летия царствования королевы Елизаветы II. В 2005 году команда выпустила бокс-сет Hipeponymous, в который вошли два компакт-диска (сборник лучших хитов группы, Yer Favourites), и два DVD (концертный альбом That Night in Toronto: Pierre & Francois Lamoureux и сборник всех видеоклипов группы). Бокс-сет стал в Канаде платиновым и выиграл «Джуно» в номинации «лучший музыкальный DVD». После этого вышли еще два студийных альбома: World Container (сингл из которого, «In View», возглавил канадский хит-парад) и We Are the Same.

Дискография

Студийные альбомы

• The Tragically Hip (мини-альбом, MCA, 1987)
• Up to Here (MCA, 1989); бриллиантовый (Канада, 1 000 000 экз., 1999)
• Road Apples (MCA, 1991); восемь раз платиновый (Канада, 800 000 экз., 1999)
• Fully Completely (MCA, 1992); бриллиантовый (Канада, 1 000 000 экз., 2007)
• Day for Night (MCA, 1994); шесть раз платиновый (Канада, 600 000 экз., 1995)
• Trouble at the Henhouse (MCA/Atlantic, 1996); пять раз платиновый (Канада, 500 000 экз., 1999); «Джуно» в номинации «альбом года»
• Phantom Power (Universal/Sire, 1998), трижды платиновый (Канада, 300 000 экз., 1998)
• Music @ Work (Universal, 2000); дважды платиновый (Канада, 200 000 экз., 2000)
• In Violet Light (Universal, 2002); платиновый (Канада, 100 000 экз., 2002)
• In Between Evolution (Universal, 2004); платиновый (Канада, 100 000 экз., 2004)
• World Container (Universal, 2006); платиновый (Канада, 100 000 экз., 2006)
• We Are the Same (Universal, 2009); платиновый (Канада, 80 000 экз., 2009)

Концертные альбомы

• Live Between Us (Universal, 1997); дважды платиновый (Канада, 200 000 экз., 1997)

Сборники

• Yer Favourites (Universal, 2005); дважды платиновый (Канада, 200 000 экз., 2007)
• Hipeponymous (бокс-сет, Universal, 2005); платиновый (Канада, 100 000 экз., 2007); «Джуно» в номинации «музыкальный DVD года»

Избранные синглы

• «Ahead by a Century» (MCA, 1996); первое место в канадском чарте синглов (июль 1996)
• «Bobcaygeon» (Universal, 1999); «Джуно» в номинации «сингл года»
• «In View» (Universal, 2005); первое место в канадском чарте синглов

Награды

В общей сложности к 2010 году группа 41 раз номинировалась на «Джуно», завоевав это приз 12 раз в различных категориях. В 2002 году Tragically Hip получили собственную звезду на Аллее славы Канады, а во время церемонии вручения наград «Джуно» 2005 года было сообщено об их включении в Зал славы канадской музыки. В 2008 году группа была удостоена Премии генерал-губернатора за карьерные достижения в области искусства.

Ссылки

• [www.thehip.com The Tragically Hip]  (англ.)
• McLean, Steve. [www.thecanadianencyclopedia.com/articles/emc/the-tragically-hip The Tragically Hip] (The Canadian Encyclopedia)
• [www.allmusic.com/artist/the-tragically-hip-p5683 The Tragically Hip] (англ.) на сайте Allmusic (проверено 26 апреля 2012).

Отрывок, характеризующий The Tragically Hip

Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.