The Transformers

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Викицитатнике есть страница по теме
The Transformers
Трансформеры
The Transformers

Обложка американского DVD-диска, включающего в себя четвёртый сезон
Жанр

Мультипликация
Научная фантастика
Приключения

Возрастное
ограничение

Режиссёр(ы)

Джон Гиббс (1 сезон)
Терри Леннон (2 сезон)
Рэй Ли (3 сезон)
Джахо Хонг (4 сезон)

Производство

Sunbow Productions
Marvel Productions
Toei Animation
(Japanese Animation Studio)
AKOM
Hasbro

Композитор

Джонни Доглас
Роберт Волш

Страна производства

США США

Количество сезонов

4

Количество выпусков

98 (неофициально - 123)

Производство
Продюсер(ы)

Гвен Уетслер
Нельсон Шин
Джо Бакал
Маргарет Лош
Том Гриффин
Ли Гантер

Продолжительность

23-24 минуты

Вещание
Период трансляции

с 17 сентября 1984 по 11 ноября 1987

Хронология
Последующие передачи

Transformers:The Headmasters ]

Похожие передачи

Война гоботов

Ссылки
[www.transformers.com/ nsformers.com]
IMDb ID 0086817

«The Transformers» (рус. Трансформеры, неофициально — «Transformers: Generation 1») — первый мультсериал о трансформерах — разумных роботах с планеты Кибертрон, способных превращаться (трансформироваться) в машины, оружие и другую технику.





Первый сезон

Первый сезон мультсериала состоял из 16 серий, нарисованных известной японской студией мультипликации Toei Animation, которые появились на телеэкранах США в сентябре 1984 года. Три первые серии были объединены в своего рода мини-сериал под общим названием «Не всё так просто». Показ сезона продолжался до декабря 1984 года[1].

Сюжет

Миллионы лет назад, на металлической планете под названием Кибертрон, зародилась и стала развиваться раса трансформеров — разумных роботов, способных думать, чувствовать и осознавать окружающий мир. Эта раса была разделена на два основных клана — автоботы и десептиконы. Автоботы вместе с их лидером Оптимусом Праймом желали мира. Десептиконы под руководством Мегатрона жаждали войны. Оба клана воевали между собой, борясь за превосходство на планете.

Из-за многовековой войны у обеих рас начала заканчиваться энергия, и автоботы создали космический корабль «Арк» для поиска новых источников энергии. Но десептиконы на своём корабле «Немезида» догнали их в поясе астероидов и взяли «Арк» на абордаж. В результате схватки оба корабля потеряли управление и потерпели крушение на доисторической Земле — «Арк» врезался в бездействующий вулкан, а корабль десептиконов рухнул в океан.

Четыре миллиона лет роботы на «Арке» находились в деактивированном состоянии, пока в 1984 году вулкан не пробудился и не включил бортовой компьютер «Телетрон 1»[2]. Компьютер начал ремонтировать роботов и заодно сканировать местную технику, чтобы трансформеры могли замаскироваться в этом мире.

Приняв земное обличие, автоботы и десептиконы продолжили войну между собой. Десептиконы стремились забрать все ресурсы с Земли и превратить их в энергон, а автоботы мешали им, защищая Человечество. Несмотря на попытки сопротивления со стороны землян, десептиконы весьма преуспели в похищении ресурсов и смогли построить космический крейсер, но вмешательство автоботов помешало им сбежать с Земли: их новый корабль тоже был затоплен, и десептиконам пришлось фактически начинать всё почти с нуля[3]. Однако им вскоре удалось построить «космический мост», позволяющий перемещаться с планеты на планету, вследствие чего силы сторон опять примерно сравнялись.

Персонажи

В начальных сериях сезона зрителям были представлены практически все главные герои сериала:

Кроме того, в первом сезоне дебютировали:

В то время большинство игрушек первого сезона производилась компанией Takara. Но Hasbro пользовался услугами и других фирм: ToyCo (Шоквейв), ToyBox (Омега Суприм, Скайлинкс) и Takatoku Toys (Скайфайер, Роудбастер, Вирл, коллекционные Инсектиконы). Поглощение компании Takatoku Toys компанией Bandai вызвало некоторые правовые проблемы, из-за чего Скайфайера переименовали в Джетфайера (Jetfire), а из-за разрыва отношений с ToyCo Шоквейв, впоследствии, не переиздавался ни разу, вследствие чего его игрушка сейчас считается одной из самых раритетных.

Музыкальная тема сериала

В этом сезоне впервые прозвучала песня «The Transformers» (авторы — Энн Брайент и Форд Киндер); она сопровождала заставку каждой серии, а впоследствии стала своего рода музыкальным эпиграфом практически всей эпопеи о трансформерах.

Оригинальный текст:

The Transformers!
Robots in Disguise!
The Transformers!
More than meets the eye!
Autobots wage their battle
To destroy the evil forces of
The Decepticons!
The Transformers!
Robots in Disguise!
The Transformers!
More than meets the eye!
The Transformers!

Дословный перевод:

Трансформеры!
Роботы в маскировке!
Трансформеры!
Больше, чем видно глазу!
Автоботы ведут свою битву,
Чтобы сокрушить злые силы
Десептиконов!
Трансформеры!
Роботы в маскировке!
Трансформеры!
Больше, чем видно глазу!
Трансформеры!

Рифмованный перевод:

Трансформеры!
Скрытые от глаз…
Трансформеры —
Мы живём средь вас.
Миллионы лет мы свой бой ведём,
Бой добра со злом —
С десептиконами!
Трансформеры!
Скрытые от глаз…
Трансформеры —
Мы живём средь вас.
Трансформеры!

Второй сезон

После успеха первого сезона, второй сезон состоял уже из 49 эпизодов. Каждый из эпизодов представлял собой самостоятельную историю, главным героем которой был кто-нибудь из трансформеров.

Сюжет

Приняв в целях маскировки облик земной техники, благородные автоботы и жестокие десептиконы продолжают свою бесконечную войну. Десептиконы во главе с Мегатроном стремятся завладеть всеми энергоресурсами Земли и поработить её жителей, а автоботы под руководством своего доблестного командира Оптимуса Прайма всеми силами стараются им помешать.

Персонажи

Сезон был ознаменован появлением целой плеяды новых персонажей, большинство из которых стали главными героями отдельных серий.
Новые Автоботы:

Люди:

  • Карли — подруга Спайка (в серии 22 «Блокиратор»);
  • Рауль — уличный подросток (в серии 43 «Настоящая дружба»).

Новые Десептиконы — Дёрдж (Смерть), Рэмджет (Ревун), Траст (Колун), и трёхрежимники — Блицвинг (Разряд) и Астротрэйн (Астропоезд).

Под конец сезона появилось ещё четыре команды роботов:

Игрушки второго сезона производились компанией Takara (серии Diaclone и Microman) в 1985 году. Однако игрушки, изображавшие Аэроботов, Конструктиконов, Боевиконов и Протектоботов, из-за приостановки серии Diaclone, начали производиться только год спустя, в 1986 году.

Transformers: The Movie

Летом 1986 года полнометражный мультфильм «Трансформеры: Кино» вышел на экраны кинотеатров. Он не был успешным в прокате, но получил широкую популярность среди поклонников сериала благодаря качественной прорисовке, известным актёрам и заявкой на серьёзный сюжет. Действие фильма происходило в будущем (для того времени), в 2005 году. В свободном от ограничений телевидения фильме было много смертей, которые придали фильму несвойственную сериалу драматичность. Погибли из автоботов — Оптимус Прайм, Броун, Айронхайд, Рэтчет, Уилджек, Уиндчарджер, Проул, Хаффер, Ред Алерт[5], из числа десептиконов — Старскрим и Шоквейв[6](стоит заметить, что в полнометражном мультфильме убили только тех персонажей, игрушки которых прекратили производить). Мегатрон, Скайварп, Тандеркрэкер и Инсектиконы были преобразованы в Гальватрона, Циклонуса, Скурджа и Свипов, огромным трансформером-планетой Юникроном. Ясно, что Мегатрон и Тандеркрэкер стали Гальватроном и Скурджем, но до сих пор фаны спорят, кто такой Циклонус — Бомбшелл или Скайварп. Под конец фильма Хот Род использует Матрицу Лидерства для уничтожения Юникрона, спасения Кибертрона; при этом сам он превратился в Родимуса Прайма, нового лидера автоботов, каковым и оставался до возвращения Оптимуса Прайма в третьем сезоне. В фильме также участвовали взрослый Спайк Уитвики и его сын Дениел.

Третий сезон

Третий сезон продолжил сюжет фильма «Трансформеры: Кино» и дебютировал в сентябре 1986 года, продолжаясь по ноябрь того года. Половина эпизодов сезона снималось корейской студией мультипликации AKOM и были допущены частые ошибки мультипликации и тусклая визуализация, но, несмотря на это, внешний вид сезона изменился в лучшую сторону.

Сюжет

С появлением нового сценариста (Флинт Дилл) сериал взял курс на научно-фантастическую ориентацию, с более мрачным сюжетом. Основное его действие происходило уже не на Земле, а на других планетах и в космосе.

…После того, как был уничтожен Юникрон, десептиконы, оставшись без командира и с низким уровнем энергона, покинули Кибертрон отступили к сожжённой планете Чарр[7]. Они находились там до тех пор, пока Циклонус (Циклон) не обнаружил, что Гальватрон остался жив[8]. После возвращения Гальватрона десептиконы вновь атаковали автоботов с целью захвата Кибертрона.

В это время и у автоботов, и у десептиконов появился новый враг — квинтессоны. Некогда они были создателями первых трансформеров, а Кибертрон был их фабрикой. Квинтессоны многие века держали свои создания в рабстве и жестоко угнетали их, пока те не восстали против своих хозяев и не вышвырнули их с Кибертрона. С тех пор квинтессоны люто возненавидели всех трансформеров и старались истреблять их при каждом удобном случае. Они так жаждали мести, что пожертвовали даже своим собственным домом — планетой Квинтесса, лишь бы уничтожить нескольких оказавшихся там трансформеров. В итоге квинтессонам удалось, используя вражду между десептиконами и автоботами, на некоторое время вернуться на Кибертрон. Но всё же они в конце концов были повержены Спайком Уитвики (к этому времени уже взрослым), так как теории исследования вероятности и общей логики квинтессонов не смогли предугадать эмоциональные действия человека.

После победы над квинтессонами война между автоботами и десептиконами разгорелась с новой силой. Но теперь она шла в основном не на Земле, а в других районах Галактики.

В 2006 году во Вселенную была выпущена Чума Ненависти[9]. Эта болезнь могла поразить и человека, и трансформера, угрожая уничтожить всё и всех. В конечном итоге даже сам Родимус Прайм был заражён. Скайлинкс спас одного квинтессона от заражения и по приказу Родаймеса доставил его в лабораторию на Земле, чтобы оживить Оптимуса Прайма. Ему это удалось, и Прайм, отняв Матрицу у заражённого Родимуса, воспользовался её силой для прекращения чумы во вселенной. Сила Матрицы после этого иссякла (однако уже через несколько месяцев она восстановилась настолько, чтобы её энергии хватило на активацию Вектора Сигмы[10]).

Оптимус Прайм вновь стал лидером автоботов и поклялся сдерживать десептиконов вечно.

Персонажи

Главные герои сезона — персонажи кинофильма: Новый лидер автоботов Родимус Прайм (Родаймес Прайм), Кап (Ворчун), Блэр, девушка-автобот Арси, заместитель командира Ультра Магнус, автоботы-трёхрежимники — Спрингер (Спринтер), Сэндсторм (Затвор) и Бродсайд (Крутой), лидер Джанкионов — Рек-Гар (Ремонтник), молодой автобот Уили (Вили); десептиконы Гальватрон, Циклонус (Циклон), Скурдж (Кнут).

Новые роботы, появившиеся в 3-м сезоне:

Несмотря на все нововведения, фанаты ожидали возвращения Оптимуса Прайма, погибшего в фильме. В феврале 1987 года требование было удовлетворено. Также вернули Старскрима как призрака, и голову Юникрона, которая летает вокруг Кибертрона. Карли стала женой Спайка и матерью Дениела. Появились Квинтессоны — создатели Кибертрона и трансформеров, одинаково враждебные как автоботам, так и десептиконам.

Четвёртый сезон

Четвёртый сезон начался и закончился в ноябре 1987 года и состоял из 3 частей серии «Возрождение» (Rebirth).

Сюжет

Сюжет нового сезона был написан Девидом Вайсом, он проявил немалую фантазию и ввёл в мультсериал новые типы трансформеров: Хэдмастеры (Автоботы (Цереброс (Крепыш Максимус), Брэйнсторм (Фантазёр), Хромдом (Хром), Хайброу (Умник) и Хардхэд (Твердолоб)), Десептиконы (Дурман, Костолом и Бешеный Волк, а также трёхрежимники Эйпфейс (Горилл), Хвостозавр)) и Таргетмастеры (Автоботы (Поинтблэнк, Шуршот и Кроссхэирс), Десептиконы (Триггерхэпи, Мисфаэр и Слагслингер)), а также Хэдмастеры городов-трансформеров — Крепыш Максимус и Скорпонок, клонов Автоботов (Фэстлэйн, Клаудрэйкер и клонов Десептиконов Паунс и Вингспен), двойной агент Автобот — Панч/Контерпанч и шестирежимник десептиконов — СиксШот (Шестизарядник). Сюжет сезона рассказывает о том, что наконец-то окончилась война на Кибертроне, и там воцарился мир и порядок, но десептиконы не были повержены, и они готовились к своему возвращению. Арси и Дениэл стали Хэдмастером, в то время как Спайк, на пару с Серебросом, трансформировались в голову Крепыша Максимуса. Кап, Хот Род, Блэр, Циклонус и Скурдж стали Таргетмастерами. После того как трансформеры открыли планету Небьюлон, к автоботам присоединился Горт вместе с своими борцами за свободу — Аркана, Стайлор, Дурос, ХайВаир, ПайнтПойнтер, ФаэрБолт, ПисМэйкер, СпойлСпорт и РиКойл, а к Десептиконам присоединилась организация Улей, чьим лидером был Лорд Зарак (позже ставший головой Скорпонока). Кроме лорда Зарака, в Улей входили Волрэт, Гракс, Монзо, Спазма, Кранк, НайтСтик, ЭймЛес, Фрэкас, КалиБёрст и БлоуПайп.

В новом сезоне начальная песня не изменилась, хотя кадры в ней частично были взяты из четвёртого сезона.

Пятый сезон

Пятый сезон «Трансформеров», по сути дела, представляет собой коллаж, объединяющий 15 серий из различных сезонов (преимущественно третьего), а также полнометражный фильм, разбитый на 5 серий (итого, получилось 20 серий). Сами серии не имели отличий от предыдущих версий, но перед каждой серией был добавлен фрагмент, в котором Оптимус Прайм (выполненный в виде аниматронной куклы) встречается с настоящим мальчиком Томми Кеннеди, чтобы рассказать ему старые истории о трансформерах.

Напишите отзыв о статье "The Transformers"

Примечания

  1. В России сериал «The Transformers» транслировался по Шестому каналу с 1994 по 1996 год
  2. «Не всё так просто (часть 1)». Трансформеры. Серия 1, сезон 1.
  3. «Не всё так просто (часть 3)». Трансформеры. Серия 3, сезон 1.
  4. Хаулер был замечен в форме транспортного средства один раз, позже в сериале не появлялся.
  5. В мультфильме не показана гибель Хаффера и Ред Алерта. Хаффер появлялся лишь в одном эпизоде, а Ред Алерт не появляется на глаза. О их гибели мы узнаём лишь в третьем сезоне.
  6. По официальным данным что случилось с Шоквейвом — неизвестно
  7. «Пять ликов тьмы (часть 1)». Трансформеры. Серия 66, сезон 3.
  8. «Пять ликов тьмы (часть 2)». Трансформеры. Серия 67, сезон 3.
  9. «Возвращение Оптимуса Прайма (часть 1)». Трансформеры. Серия 94, сезон 4.
  10. «Возрождение (Часть 2)». Трансформеры. Серия 97, сезон 4.


Ссылки

Отрывок, характеризующий The Transformers

– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.
– Вот хочет сраженье посмотреть, – сказал Жерков Болконскому, указывая на аудитора, – да под ложечкой уж заболело.
– Ну, полно вам, – проговорил аудитор с сияющею, наивною и вместе хитрою улыбкой, как будто ему лестно было, что он составлял предмет шуток Жеркова, и как будто он нарочно старался казаться глупее, чем он был в самом деле.
– Tres drole, mon monsieur prince, [Очень забавно, мой господин князь,] – сказал дежурный штаб офицер. (Он помнил, что по французски как то особенно говорится титул князь, и никак не мог наладить.)
В это время они все уже подъезжали к батарее Тушина, и впереди их ударилось ядро.
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.
– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.


Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.