Ultra Hand
Ultra Hand (яп. ウルトラハンド Уруторахандо) — механическая игрушка, производимая Nintendo в конце 1960-х. Была изобретена в 1966 году сотрудником компании Гумпэем Ёкои.[1]
Внешний вид
Игрушка состоит из нескольких крест-накрест связанных пластиковых элементов, и работает по принципу пантографа. Один конец функционирует, как ножницы, расширяясь, когда ручки разведены в разные стороны, и сжимаясь, когда они зажаты вместе. На другом конце Ultra Hand находятся две чашеобразные ручки, которыми предметы могут быть взяты. Также, в комплект включены три разноцветных шара c подставками для их опоры.[2]
Ultra Hand стала популярной игрушкой. Было продано более миллиона единиц.[1] Также, она стала одной из первых игрушек, разработанной Ёкои, которая помогла спасти компанию от серьезных финансовых трудностей.[3]
Появление в видеоиграх
Ultra Hand появлялась в одной из видеоигр сервиса WiiWare под названием Grill-Off with Ultra Hand!. Игра была выпущена в Северной Америке 31 марта 2010 года эксклюзивно для членов Клуба Nintendo. Также, игрушка появлялась в таких играх, как Wario: Master of Disguise, Mario Power Tennis и в качестве элемента мебели в игре Animal Crossing: New Leaf.[4]
Напишите отзыв о статье "Ultra Hand"
Примечания
- ↑ 1 2 Sheff David. [books.google.com/books?id=b_N5FzzD3hsC&pg=PT40 Game Over: How Nintendo Conquered the World]. — Vintage Books, 1994. — ISBN 978-0-307-80074-9.
- ↑ Goldberg Harold. All Your Base Are Belong to Us: How Fifty Years of Videogames Conquered Pop Culture. — Random House, 2011. — P. 59. — ISBN 978-0-307-46356-2.
- ↑ Gregory Tony. [books.google.com/books?id=4S7dvvs_0nIC&pg=PT45 Freelancers!: A Revolution in the Way We Work]. — 2013. — ISBN 978-1-62516-616-6.
- ↑ Wahlgren, Jon [www.nintendolife.com/reviews/2010/04/grill_off_with_ultra_hand Grill-Off with Ultra Hand! (WiiWare) Review] (5 April 2010). Проверено 23 сентября 2013.
|
Это заготовка статьи об игрушке. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Ultra Hand
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
