U-18 (1936)
U-18 — малая подводная лодка типа IIB, времён Второй мировой войны. Заказ на постройку был отдан 2 февраля 1935 года. Лодка была заложена на верфи судостроительной компании Germaniawerft, Киль 10 июля 1935 года под заводским номером 548. Спущена на воду 7 декабря 1935 года. 4 января 1936 года принята на вооружение и, под командованием капитан-лейтенанта Ганса Покштадта вошла в состав 1-й флотилии.[1]
Содержание
История службы
Совершила 14 боевых походов; повредила 1 судно (7 745 брт), 1 боевой корабль (56 брт); потопила 2 судна (1 500 брт), 1 вспомогательное военное судно (400 брт).
Во время обучения экипажа 20 ноября 1936 года в 09:54 затонула в заливе Любек в точке с координатами 54°07′ с. ш. 11°07′ в. д. / 54.117° с. ш. 11.117° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=54.117&mlon=11.117&zoom=14 (O)] (Я) после столкновения с T-156. 8 членов экипажа погибло, 12 удалось спастись. Была поднята 28 ноября 1936 года. Вернулась в строй 30 сентября 1937 года в составе 30-й флотилии, после того как была перевезена по земле и по Дунаю на Черное Море.
20 августа 1944 года в гавани румынской Констанцы была повреждена во время Советского авианалёта. В результате U-18 была признана немореходной и списана. Затоплена командой 25 августа 1944 года близ Констанцы, Румыния, в точке с координатами 44°12′ с. ш. 28°41′ в. д. / 44.200° с. ш. 28.683° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=44.200&mlon=28.683&zoom=14 (O)] (Я).
В конце 1944 года была поднята СССР. 26 мая 1947 года потоплена в результате торпедных учений советской ПЛ М-120 (также в этот день была потоплена бывшая U-24)
Первый — шестой походы (Северное море)
30 августа 1939 года U-18 вышла из Мемеля в свой первый боевой поход с целью патрулирования Балтики в районе Данцига. Девять дней проведенные лодкой в море были ничем не примечательны, и в результате 7 сентября она пришла в Свинемюнде.[2], а на следующий день совершила переход в Киль
14 сентября 1939 года, пройдя дозаправку и пополнив припасы, U-18 вновь вышла из на защитное патрулирование в районе бухты Sejerø в проливе Каттегат. Однако и в этот раз за 11 дней, проведенных в море, не произошло ровным счетом ничего заслуживающего внимания, и 24 сентября субмарина вновь вернулась в Киль.[3]
2 октября 1939 года, U-18 начала свой третий поход с целью патрулирования северной части Северного моря. Но, несмотря на то, что поход был более длинным, за все 18 дней удача так и не улыбнулась ей, что, в совокупности с плохой погодой, не позволило субмарине отличиться. 19 октября она снова благополучно возвратилась в Киль.[4]
15 ноября 1939 года, U-18 вышла в четвёртый поход в Северного моря в район восточного побережья Шотландии. И тут, наконец, ей посчастливилось принять участие в боевых действиях.
18 ноября, в 20:45 она атаковала одиночной торпедой G7e паровое грузовое судно Parkhill (под командованием Эрика Чарльза Миддлтона (англ. Eric Charles Middleton)). После первого промаха, субмарина атаковала вторично, и в 21:16 выстрелила по нему еще одной G7e. В результате попадания на судне прогремел тяжелый взрыв и оно мгновенно затонуло к северу-северо-западу от Киннард-Хед, унеся с собой жизни всех 9 членов экипажа, находившихся на борту.
20 ноября, совместно с U-57, лодка атаковала (впрочем, безрезультатно) британский эсминец.
23 ноября U-18 вновь благополучно пришла в Киль.[5]
18 января 1940 года начался пятый поход U-18. Выйдя из Киля она вновь направилась в Северное море в район восточного побережья Шотландии.
23 января, в 07:01 лодка выстрелила одиночной торпедой G7e по небольшому пароходу, и наблюдала попадание в район мостика, что привело к потоплению судна в течение 30 минут. Первый контакт с судном состоялся в 00:50, когда U-boat обнаружила судно, однако первая торпеда, выпущенная в 06:49 прошла мимо. Считается, что жертвой данной атаки стало нейтральное грузовое судно Bisp (под командованием Рольфа Квилхауга (норв. Rolf Kvilhaug)), вышедшее без эскорта из Англия в Норвегию, и пропавшее без вести.
Расстреляв в последней атаке все торпеды, субмарина была вынуждена досрочно закончить поход, в результате чего 26 января пришла в Вильгельмсхафен.[6]
11 февраля 1940 года U-18 вышла из Вильгельмсхафен в свой шестой и последний на этом театре военный поход. Задачей вновь являлось патрулирование в Северном море в районе восточного побережья Шотландии. Однако уже имевшиеся проблемы с дизелями, усугубленные плохими погодными условиями, заставили 19 февраля лодку прервать поход и лечь на обратный курс, в результате 24 февраля она вернулась в Вильгельмсхафен.[7] 27 февраля U-18 совершила переход из Вильгельмсхафена в Киль.
Седьмой — четырнадцатый походы (Черное море)
До конца 1940 года лодка прослужила в качестве учебной, после чего была посуху а затем по Дунаю доставлена в румынский порт Констанца, где и продолжила боевую службу на черноморском театре.
26 мая 1943 года U-18 вышла из Констанцы в свой первый на этом театре и седьмой суммарно боевой поход. Задачей являлось патрулирование прибрежных вод между Поти и Сухуми. Вскоре после выхода, однако, был обнаружен дефект в перископе, приведший к тому, что 5 июня субмарина была вынуждена прервать поход. 9 июня она вернулась в Констанцу.[8]
16 июня 1943 года, после небольшого ремона U-18 вновь вышла из Констанцы в уже восьмой боевой поход, по патрулирование черноморской акватории.
25 июня лодка попыталась атаковать гавань Сухуми, однако, замеченная патрульными катерами, была вынуждена отступить.
27 июня субмарина обнаружила советскую подводную лодку, однако эта встреча обошлась без стрельбы.
28 июня потратив все торпеды U-18 зашла для пополнения припасов в Севастополь, где и провела несколько дней.
3 июля началась вторая часть этого похода, в которой лодке предписывалось патрулировать прибрежные воды между Туапсе и Геленджиком, однако эта часть походы была в достаточной мере ненасыщена событиями.
19 июля, перед возвращением на базу, U-boat ненадолго зашла в Феодосию для пополнения припасов, а затем, 22 июля, вновь вернулась в Констанцу.[9]
21 августа 1943 года, U-18 отправилась девятый поход, с задачей патрулировать прибрежные воды между Адлером и Поти.
29 августа в 21:51, примерно на расстоянии 25 миль (40 км) к северо-западу от Поти, субмарина выстрелила одиночной торпедой по ТЩ-11 Джалита, и наблюдала попадание в район кормовой мачты через 1 минуту 55 секунд. Сразу же за этим последовали вторичные взрывы и судно быстро затонуло с дифферентом на корму. Выжившие были подобраны тральщиком СКА-0108.
30 августа в 19:32, U-boat атаковала при помощи 20-мм зенитной пушки морской охотник СКА-0132. Артогнём было нанесено некоторое количество повреждений, однако лодке пришлось прервать атаку в связи с засветкой с берега, ослепившей немцев.
15 сентября U-18 зашла в Феодосию для пополнения припасов и высадила на берег заболевшего члена экипажа.
24 сентября субмарина вновь благополучно вернулась в Констанцу.[10]
27 октября 1943 года, U-18 вышла в десятый поход, в патрулировать прибрежные воды между Батуми и Туапсе.
30 октября, проходя Феодосию лодка ненадолго встала на дозаправку.
18 ноября в 17:15 U-18 выстрелила двумя торпедами по обнаруженному недалеко от Лазаревского советскому конвою, попав обеими по танкеру Иосиф Сталин. Через 20 минут после этого лодка отчиталась о потоплении и удалилась. Команде, впрочем, удалось потушить пожар и продолжить движение в Туапсе на 6 узлах, однако, в связи с увеличившейся осадкой, в порт судно войти не смогло. 20 ноября танкер был отбуксирован обратно в Батуми, и поставлен на ремонт. Впоследствии судно вернулось к службе.
24 ноября U-boat вновь вернулась в Констанцу.[11]
29 января 1944 года, U-18 начала одиннадцатый поход, отправившись патрулировать прибрежные воды между Туапсе и Сочи.
16 февраля, не обнаружив целей долгое время, атаковала гавань порта Батуми.
26 февраля лодка зашла на дозаправку в Севастополь.
29 февраля субмарина, по окончании патруля, пришла в Констанцу.[12]
25 марта 1944 года, U-18 вышла в двенадцатый поход, в патруль между Туапсе и Геленджиком. Единственным событием в нем, впрочем, было то, что 25 апреля, будучи по ошибке атакованной немецким самолетом BV 138 она получила незначительные повреждения. 27 февраля субмарина, вновь вернулась в Констанцу.[13]
25 мая 1944 года, U-18 вышла в тринадцатый поход, вновь в патруль между Туапсе и Геленджиком. Этот поход, впрочем, был еще менее насыщенным, нежели предыдущим, и, в результате, 7 июня лодка вернулась в Констанцу.[14]
24 июля 1944 года, U-18 отправилась в последний, четырнадцатый поход, имея задачей патрулирование вод между Туапсе и Поти. Как и предыдущий, этот поход на был насыщен какими либо событиями, и 16 августа субмарина внось пришла в Констанцу.[15]
Командиры
- 4 января 1936 года — 20 ноября 1936 года — капитан-лейтенант Ганс Покштадт (нем. Kapitänleutnant Hans Pauckstadt)
- 30 сентября 1937 года — 31 октября 1937 года — капитан-лейтенант Гейнц Бедун (нем. Kapitänleutnant Heinz Beduhn)
- 1 ноября 1937 года — 24 ноября 1939 года — обер-лейтенант цур зее (с 1 апреля 1939 года капитан-лейтенант) Макс-Германн Бауэр (нем. Oberleutnant zur See Max-Hermann Bauer)
- 24 ноября 1939 года — 2 сентября 1940 года — обер-лейтенант цур зее Эрнст Менгерзен (нем. Oberleutnant zur See Ernst Mengersen) (Кавалер Рыцарского Железного креста)
- 3 сентября 1940 года — 17 декабря 1940 года — обер-лейтенант цур зее (с 1 октября 1940 года капитан-лейтенант) Ганс-Гейнц Линдер (нем. Oberleutnant zur See Hans-Heinz Linder)
- 18 декабря 1940 года — 6 мая 1941 года — капитан-лейтенант Эрнст Вогельзанг (нем. Kapitänleutnant Ernst Vogelsang)
- 6 мая 1941 года — 31 мая 1942 года — лейтенант цур зее (с 1 сентября 1941 года обер-лейтенант цур зее) Ганс-Ахим фон Розенберг-Грущинский (нем. Leutnant zur See Hans-Achim von Rosenberg-Gruszcynski)
- 1 июня 1942 года — 18 августа 1942 года — обер-лейтенант Фридрих-Вильгельм Виссманн (нем. Oberleutnant zur See Friedrich-Wilhelm Wissmann)
- 3 декабря 1942 года — 25 августа 1944 года — обер-лейтенант цур зее Карл Флейге (нем. Oberleutnant zur See Karl Fleige) (Кавалер Рыцарского Железного креста)
- 2 мая 1944 года — 25 мая 1944 года — обер-лейтенант цур зее Ганс-Юрген Барщ (нем. Oberleutnant zur See Hans-Jürgen Bartsch)
- 25 мая 1944 года — 7 июня 1944 года — обер-лейтенант цур зее Рудольф Арендт (нем. Oberleutnant zur See Rudolf Arendt)
Флотилии
- 4 января 1936 года — 20 ноября 1936 года — 1-я флотилия
- 30 сентября 1937 года — 31 октября 1939 года — 3-я флотилия
- 1 ноября 1939 года — 31 марта 1940 года — 1. U-Ausbildungsflottille Flotilla (боевая служба)
- 1 апреля 1939 года — 1 июня 1940 года — 1. U-Ausbildungsflottille Flotilla (учебная лодка)
- 1 июля 1940 года — 17 декабря 1940 года — 24-я флотилия
- 6 мая 1943 года — 25 августа 1944 года — черноморская 30-я флотилия
Потопленные суда
| Название | Тип | Принадлежность | Дата | Тоннаж (брт) | Груз | Судьба | Место |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Parkhill | грузовое судно |  Великобритания |
18 ноября 1939 года | 500 | 449 тонн угля | потоплен | 58°07′ с. ш. 02°18′ з. д. / 58.117° с. ш. 2.300° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.117&mlon=-2.300&zoom=14 (O)] (Я) |
| Bisp | грузовое судно |  Норвегия |
23 января 1940 года | 1 000 | уголь | потоплен | Grid AN 4221 |
| ТЩ-11 Джалита | тральщик |  СССР |
29 августа 1943 года | 400 | - | потоплен | 42°30′ с. ш. 40°48′ в. д. / 42.500° с. ш. 40.800° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=42.500&mlon=40.800&zoom=14 (O)] (Я) |
| СКА-0132 | морской охотник | СССР |
30 августа 1943 года | 56 | - | поврежден | 42°43′ с. ш. 41°19′ в. д. / 42.717° с. ш. 41.317° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=42.717&mlon=41.317&zoom=14 (O)] (Я) |
| Иосиф Сталин | танкер |  СССР |
18 ноября 1943 года | 56 | - | поврежден | Grid CL 9179 |
См. также
Напишите отзыв о статье "U-18 (1936)"
Примечания
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/u18.htm U-18]. Немецкие U-boats времён Второй мировой войны. Uboat.net.
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_80.html Данные по походам U-18 (Первый поход)]. U-boat patrols. Uboat.net.
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_81.html Данные по походам U-18 (Второй поход)]. U-boat patrols. Uboat.net.
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_82.html Данные по походам U-18 (Третий поход)]. U-boat patrols. Uboat.net.
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_83.html Данные по походам U-18 (Четвёртый поход)]. U-boat patrols. Uboat.net.
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_84.html Данные по походам U-18 (Пятый поход)]. U-boat patrols. Uboat.net.
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_85.html Данные по походам U-18 (Шестой поход)]. U-boat patrols. Uboat.net.
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_86.html Данные по походам U-18 (Седьмой поход)]. U-boat patrols. Uboat.net.
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_87.html Данные по походам U-18 (Восьмой поход)]. U-boat patrols. Uboat.net.
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_88.html Данные по походам U-18 (Девятый поход)]. U-boat patrols. Uboat.net.
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_89.html Данные по походам U-18 (Десятый поход)]. U-boat patrols. Uboat.net.
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_90.html Данные по походам U-18 (Одиннадцатый поход)]. U-boat patrols. Uboat.net.
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_91.html Данные по походам U-18 (Двенадцатый поход)]. U-boat patrols. Uboat.net.
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_92.html Данные по походам U-18 (Тринадцатый поход)]. U-boat patrols. Uboat.net.
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_93.html Данные по походам U-18 (Четырнадцатый поход)]. U-boat patrols. Uboat.net.
Ссылки
- (англ.)[www.uboat.net/boats/U18.htm U-18 на Uboat.net]
- (нем.)[einestages.spiegel.de/static/topicalbumbackground/1342/u_boot_auf_der_autobahn.html U-Boot auf der Autobahn]
- [flot.sevastopol.info/ship/mo/ska0132.htm Морской охотник СКА-0132]
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий U-18 (1936)
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.
15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…
В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.
Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
