U-377

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<th colspan="3" align="center" style="color: white; height: 20px; background: navy;font-size: 110%;">История корабля</th> <th colspan="3" align="center" style="color: white; height: 20px; background: navy;font-size: 110%;">Силовая установка</th> </tr><tr> <td colspan="3"> Дизель-электрическая,
  • 2 форсированных, 6-цилиндровых, 4-тактных дизеля «Германиаверфт M6V 40/46» суммарной мощностью 2 800 — 3 200 л. с. при 470—490 об/мин.
  • 2 электродвигателя суммарной мощностью 750 л.с. при 296 об/мин
  • 2 гребных вала</td>
U-377
Государство флага Третий рейх Третий рейх
Порт приписки Киль, Тронхейм, Нарвик, Брест
Спуск на воду 15 августа 1941
Выведен из состава флота январь 1944
Современный статус потоплена, точные обстоятельства неизвестны
Основные характеристики
Тип корабля средняя ДПЛ
Обозначение проекта VIIC
Скорость (надводная) 17,7 узлов
Скорость (подводная) 7,6 узлов
Рабочая глубина погружения 250 м
Предельная глубина погружения 295 м
Автономность плавания 15 170 км, 150 км под водой
Экипаж 44-52 человека
Размеры
Водоизмещение надводное 769 т
Водоизмещение подводное 871 т
Длина наибольшая (по КВЛ) 67,1 м
Ширина корпуса наиб. 6,2 м
Средняя осадка (по КВЛ) 4,74 м
Вооружение
Артиллерия C35 88 мм/L45 с 220 зарядами
Торпедно-
минное вооружение
4 носовых и один кормовой TA калибра 533 мм, 14 торпед или 26 мин TMA
ПВО различное, необходимо уточнить
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

U-377 — средняя немецкая подводная лодка типа VIIC времён Второй мировой войны.





История

Заказ на постройку субмарины был отдан 16 октября 1939 года. Лодка была заложена 8 апреля 1940 года на верфи Ховальдсверке, Киль, под строительным номером 8, спущена на воду 15 августа 1941 года, вошла в строй 2 октября 1941 года под командованием капитан-лейтенанта Отто Кюлера.

Командиры

Флотилии

История службы

Лодка совершила 12 боевых походов, успехов не достигла.

Существуют три версии гибели лодки. В сентябре 2003 года один из исследователей, чей отец входил в пропавший экипаж U-377, обосновал, что лодка была потоплена 17 января 1944 года в Северной Атлантике к юго-западу от Ирландии, в районе с координатами 49°39′ с. ш. 20°10′ з. д. / 49.650° с. ш. 20.167° з. д. / 49.650; -20.167 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=49.650&mlon=-20.167&zoom=14 (O)] (Я) глубинными бомбами с британского эсминца HMS Wanderer и британского фрегата HMS Glenarm. 52 погибших (весь экипаж).[1]

Во многих более ранних источниках указывается, что лодка была потоплена 15 января 1944 года своей собственной акустической торпедой типа Т-5 (примерные координаты 46° с. ш. 20° з. д. / 46° с. ш. 20° з. д. / 46; -20 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=46&mlon=-20&zoom=14 (O)] (Я)). В тот день командование кригсмарине получило по крайней мере два неподписанных закодированных аварийных сигнала, но по крайней мере один из них был отправлен с U-305.

По третьей версии U-377 была потоплена 15 января 1944 года в Атлантике ракетами и глубинными бомбами с самолётов американского эскортного авианосца USS Santee.

Волчьи стаи

U-377 входила в состав следующих «волчьих стай»:

Атаки на лодку

См. также

Напишите отзыв о статье "U-377"

Примечания

  1. Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/U377.htm U-377] (англ.). uboat.net (1995-2011). Проверено 21 сентября 2011. [www.webcitation.org/67i0R3BuT Архивировано из первоисточника 16 мая 2012].

Литература

  • Бишоп К. Подводные лодки кригсмарине. 1939-1945. Справочник-определитель флотилий = Kriegsmarine U-boats 1939-1945. — М.: Эксмо, 2007. — 192 с. — (Военная техника III Рейха). — ISBN 978-5-699-22106-6.
  • Ровер Ю. Субмарины, несущие смерть. Победы подводных лодок стран гитлеровской Оси = Jürgen Rohwer. Axis submarine successes 1939—1945. — М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2004. — 416 с. — 2000 экз. — ISBN 5-9524-1237-8.

Ссылки

  • Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/U377.htm U-377] (англ.). uboat.net (1995-2011). Проверено 21 сентября 2011. [www.webcitation.org/67i0R3BuT Архивировано из первоисточника 16 мая 2012].

Отрывок, характеризующий U-377

Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.


Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.