U-5 (1935)
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
| U-5 | ||
|---|---|---|
| Государство флага |  Третий рейх
| |
| Порт приписки | Нойштадт, Киль | |
| Спуск на воду | 11 февраля 1935 года | |
| Выведен из состава флота | 1943 год | |
| Современный статус | затонула к западу от Пиллау | |
| Основные характеристики | ||
| Тип корабля | Малая ДПЛ | |
| Обозначение проекта | IIA | |
| Скорость (надводная) | 13 узлов | |
| Скорость (подводная) | 6,9 узла | |
| Предельная глубина погружения | 150 м | |
| Экипаж | 26 человек | |
| Стоимость | 1500 Рейхсмарок | |
| Размеры | ||
| Водоизмещение надводное | 254 т | |
| Водоизмещение подводное | 303 т | |
| Длина наибольшая (по КВЛ) | 40,9 м | |
| Ширина корпуса наиб. | 4,08 м | |
| Высота | 8,6 м | |
| Средняя осадка (по КВЛ) | 3,83 м | |
| Вооружение | ||
| Артиллерия | 1 x 2 cm/65 C/30 (1000 снарядов) | |
| Торпедно- минное вооружение |
3 ТА калибра 533 мм, 5 торпед или 18 мин TMB или 12 ТМА | |
U-5 — малая U-boat типа IIA, времён Второй мировой войны. Заказ на постройку был отдан 2 февраля 1935 года. Лодка была заложена на верфи судостроительной компании Deutsche Werke, Киль 11 февраля 1935 года под заводским номером 240. Спущена на воду 14 августа 1935 года. 31 августа 1935 года принята на вооружение и под командованием обер-лейтенанта Рольфа Дау вошла в состав Unterseebootsschulflottille.[1]
Содержание
История службы
Совершила два боевых похода, успехов не достигла. Затонула 19 марта 1943 года к западу от Пиллау из-за аварии при погружении.
Первый поход
24 августа 1939 года U-5 вышла из Нойштадта, имея задачей наблюдение за грузовыми перевозками в Каттегат.
29 августа 1939 года ненадолго заходила в Киль для дозаправки.
8 сентября 1939 года, закончив поход, окончательно вернулась в Киль.[2]
Второй поход
4 апреля 1940 года U-5 вновь вышла из Вильгельмсхафен в боевой поход для поддержки сил вторжения в операции «Везерюбунг» (вторжение в Норвегию). Совместно с U-2, U-3 и U-6 составила Восьмую Группу.
11 апреля 1940 года лодка обнаружила британскую субмарину и выпустила по ней торпеду, но промахнулась.
19 апреля 1940 года вернулась в Вильгельмсхафен.[3]
Судьба
Затонула 19 марта 1943 года к западу от Пиллау из-за аварии при погружении, в точке с координатами Координаты: 54°40′00″ с. ш. 19°45′00″ в. д. / 54.66667° с. ш. 19.75000° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=54.66667&mlon=19.75000&zoom=14 (O)] (Я). 21 человек погиб, 5 человек спасено.
Командиры
- 31 августа 1935 года — 27 сентября 1936 года — обер-лейтенант цур зее (с 27 сентября 1936 года капитан-лейтенант) Рольф Дау (нем. Oberleutnant zur See Rolf Dau)
- 1 октября 1936 года — 2 февраля 1938 года — капитан-лейтенант Герхард Глаттес (нем. Kapitänleutnant Gerhard Glattes)
- 3 февраля 1938 года — 4 декабря 1939 года — обер-лейтенант цур зее (с 1 июля 1939 года капитан-лейтенант) Гюнтер Кутшманн (нем. Oberleutnant zur See Günter Kutschmann)
- 5 декабря 1939 года — 11 августа 1940 года — капитан-лейтенант Генрих Леманн-Вилленброк (нем. Kapitänleutnant Heinrich Lehmann-Willenbrock) (Кавалер Рыцарского Железного креста)
- 12 августа 1940 года — 27 марта 1941 года — обер-лейтенант цур зее Герберт Опиц (нем. Oberleutnant zur See Herbert Opitz)
- 28 марта 1941 года — 6 января 1942 года — обер-лейтенант цур зее Фридрих Ботхе (нем. Oberleutnant zur See Friedrich Bothe)
- 7 января 1942 года — 23 марта 1942 года — обер-лейтенант цур зее Карл Фридерих (нем. Oberleutnant zur See Karl Friederich)
- 26 марта 1942 года — май 1942 года — лейтенант цур зее (с 1 апреля 1942 года обер-лейтенант цур зее) Ганс-Дитер Мохс (нем. Leutnant zur See Hans-Dieter Mohs)
- май 1942 года — 9 ноября 1942 года — обер-лейтенант цур зее Курт Прессель (нем. Oberleutnant zur See Kurt Pressel)
- 10 ноября 1942 года — 19 марта 1943 года — лейтенант цур зее Германн Ран (нем. Leutnant zur See Hermann Rahn)
- март 1943 года — март 1943 года — лейтенант цур зее Альфред Радермахер (нем. Leutnant zur See Alfred Radermacher) (точные данные неизвестны)
Флотилии
- 1 сентября 1935 года — 1 февраля 1940 года — Unterseebootsschulflottille (учебная)
- 1 марта 1940 года — 1 апреля 1940 года — Unterseebootsschulflottille (боевая служба)
- 1 мая 1940 года — 30 июня 1940 года — Unterseebootsschulflottille (учебная)
- 1 июля 1940 года — 19 марта 1944 года — 21-й флотилии (учебная)
См. также
Напишите отзыв о статье "U-5 (1935)"
Примечания
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/u5.htm U-5]. German U-boats of World War II. Uboat.net. [www.webcitation.org/6Fdb6sjM1 Архивировано из первоисточника 5 апреля 2013].
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_14.html Данные по походам U-5 (Первый поход)]. U-boat patrols. Uboat.net. [www.webcitation.org/6FxDnV9Ds Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_15.html Данные по походам U-5 (Второй поход)]. U-boat patrols. Uboat.net. [www.webcitation.org/6FxDnz29f Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
Ссылки
- [www.uboat.net/boats/U5.htm U-5 на Uboat.net] (англ.)
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий U-5 (1935)
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
