USS Hawaii (CB-3)
USS[прим. 1] Hawaii (CB-3) («Гавайи») — американский линейный крейсер[прим. 2] типа «Аляска». Первый корабль ВМС США, названный в честь территории Гавайи. По планам должен был стать третьим кораблём серии. Заложен 20 декабря 1943 года, спущен на воду 3 ноября 1945 года, после чего на корабле начались достроечные работы. Тем не менее, линейный крейсер так и не был достроен несмотря на то, что существовал план достройки его в качестве первого американского ракетного крейсера, и позднее — план достройки в качестве корабля управления. 20 июня 1959 года недостроенный корабль был отбуксирован для разделки на металл.
Содержание
Конструкция
По проекту линейный крейсер «Гавайи» имел следующие главные размерения: общая длина — 246,43 м, осадка — 9,7 м. Проектное водоизмещение крейсера составляло 30 257 т, полное — 34 803 т. Главная энергетическая установка состояла из четырёх турбозубчатых агрегатов «Дженерал Электрик», каждый из которых работал на один гребной вал, и восьми паровых котлов «Бабкок-Уилкокс». Мощность энергетической установки составляла 150 000 л. с. (110 МВт), позволявшая развить максимальную скорость, равную 33 узлам (61 км/ч). Дальность плавания «Гавайев» должна была составить 12 000 морских миль (22 000 км) на скорости 15 узлов (28 км/ч)[1].
Проект предусматривал размещение на корабле четырёх гидросамолётов и двух ангаров для них. Запуск гидросамолётов должны были осуществлять две катапульты.
Артиллерийское вооружение крейсера должно было состоять из девяти 305-мм орудий главного калибра, размещённых в трёх трёхорудийных башнях (две в носу и одна — на корме).
Универсальная артиллерия крейсера должна была состоять из двенадцати 127-мм орудий в шести двухорудийных башнях. Лёгкая зенитная артиллерия: 56 40-мм «бофорсов» в счетверённых установках и 34 одноствольных 20-мм «эрликона»[1].
Бронирование корабля состояло из главного броневого пояса толщиной 229 мм (9 дюймов), бронирования башен главного калибра, равного 325 мм (12,8 дюймов). Главная броневая палуба имела толщину 102 мм (4 дюйма)[1].
Строительство, планы достройки и окончательная судьба
В 1942 году заказ на постройку «Гавайев», сделанный ещё в 1940 году, приостановили ещё до начала работ на верфи. Остановка постройки коснулась и трёх других однотипных ему крейсеров, равно как и пяти линкоров типа «Монтана». Высвободившиеся судостроительные мощности и материалы были направлены на постройку кораблей, которые уже сейчас требовались флоту и могли быть построены быстрее: например, противолодочные корабли и т. п.[2]. В июле 1942 года свыше 4100 тонн стального проката, предназначавшегося для постройки «Гавайев», были перенаправлены на строительство других кораблей[3]. 25 мая 1943 года «Гавайи» вернули в программу строительства. 24 июня строительство трёх других крейсеров было отменено[4].
Закладка киля «Гавайев» состоялась 20 декабря 1943 года, а 3 ноября 1945 года крейсер спустили на воду — через два года после однотипного «Гуама». После спуска на корабле, вероятно, успели начать достроечные работы, однако строительство было остановлено в феврале[2] или апреле[3] 1946 года в связи с сокращением военного бюджета после окончания Второй мировой войны[5]; готовность корабля составляла 82,4 %[2]. На тот момент на корабль были установлены башни главного калибра, а работа по формированию надстройки была почти завершена. Впрочем, последнюю демонтировали перед тем, как вывести корабль в резерв на территорию военно-морской верфи Филадельфии[2].
Планы превращения в ракетный крейсер
В сентябре 1946 года «Гавайи» вместе с недостроенным линкором «Кентукки» рассматривался в качестве платформы для испытаний управляемых ракет. Согласно этим планам крейсер получал обозначение CB(SW), а его артиллерийское вооружение должно было состоять из шестнадцати 76-мм/70 орудий в спаренных установках. Бо́льшую часть ракет предполагалось разместить перед форштевнем, в то время как на корме должны были размещаться две пусковых установки[3]. Подобная переделка не требовала наличия на крейсере брони и потому уже установленное бронирование могло быть снято за ненадобностью[3]. Проект так и не был осуществлён и «Гавайи» остались в составе Резервного флота.
Два года спустя, в 1948 году, появился ещё один план переделки «Гавайев» в ракетный крейсер. Согласно этому плану, имевшему обозначение Project SCB 26A, «Гавайи» предлагалось достроить в качестве корабля, несущего управляемые баллистические ракеты (англ. Ballistic Guided Missile Ship). План предусматривал достройку крейсера с размещением на нём двенадцати пусковых установок для изготовленных в США баллистических ракет Фау-2 немецкой конструкции. Кроме них на крейсер должны были установить шесть пусковых установок для крылатых ракет SSM-N-2 Triton класса «земля-земля»[6]. Проект Triton был попыткой дать ВМС надёжные крылатые ракеты, которые можно запускать с кораблей. Проектирование началось в сентябре 1946 года после того, как проект получил поддержку ВМС. В 1950 году, после того как были сформулированы требования военных, проектанты приступили к созданию крылатой ракеты массой 16 тонн с прямоточным воздушно-реактивным двигателем и твердотопливными ракетными ускорителями, способными доставить боевую часть на расстояние 2000 морских миль (3700 км) при числе Маха, равном 1,6—2,5. В 1955 году требования были снижены до более реалистичных, работоспособный образец ожидался в 1965 году. В 1957 году проект был закрыт в пользу более перспективных проектов SSM-N-9/RGM-15 Regulus II и UGM-27 Polaris[7].
Ещё один план предусматривал запуск с передней гидравлической катапульты «Гавайев» крылатых ракет JB-2 Loon — американской модификации немецкой крылатой ракеты Фау-1. Кроме того, в кормовой части крейсера должны были быть установлены кран для подъёма летательных аппаратов и две катапульты. План был одобрен в 1948 году, а работы по нему должны были быть завершены в 1950 году. С учётом запланированных изменений крейсер был переклассифицирован из CB-3 в CBG-3. Тем не менее, в 1949 году переделку отменили наряду с другими проектами по установке баллистических ракет на надводные корабли, что было вызвано как нестабильностью жидкого ракетного топлива, так и несовершенством имевшихся в то время систем управления ракетным оружием[6].
Большой корабль управления
Ещё одной попыткой достроить корабль в новом качестве был план по превращению его в «большой корабль управления» (англ. large command ship), озвученный в августе 1951 года[3]. В этой роли «Гавайи» должен был быть увеличенным аналогом корабля управления «Нортгемптон», построенного на базе тяжёлого крейсера типа «Орегон». План предусматривал создание обширных штабных помещений, установку мощного радиолокационного комплекса и систем связи и управления, способных решать задачи управления авианосными соединениями, при этом корабль не оборудовался для решения задач управления амфибийными операциями[3][8]. Артиллерийское вооружение корабля должно было состоять из шестнадцати 127-мм/54 орудий в одноорудийных установках[8]. Увеличение калибра орудий с 76 до 127 мм было вызвано тем, что 76-мм орудия казались недостаточно мощными для такого корабля[3]. Изменениям подвергся состав радиолокационного оборудования и системы управления артиллерийским огнём.
Планы перестройки корабля были одобрены[3], а 26 февраля 1952 обозначение корабля изменили на CBC-1[5]. Деньги на проведение работ были включены в бюджет 1952 года[9], однако единственным осуществлённым изменением стал демонтаж 305-мм башен главного калибра[8]. Вскоре стало ясно, что корабль с требуемыми характеристиками можно получить за меньшие деньги, переоборудовав меньшие по размерам и более дешёвые корабли, подобные лёгкому авианосцу «Райт»[10], на основании чего в 1953 проект переоборудования «Гавайев» был отменён[8]. 9 сентября 1954 года кораблю вернули его оригинальное обозначение CB-3[3][11].
В феврале 1957 года был опубликован проект, названный «Polaris Study-CB-3», авторы которого предлагали снять с «Гавайев» всю артиллерию и заменить её ракетным оружием: на месте третьей башни вертикально установить 12 пусковых установок ракетного коплекса Polaris, две пусковых установки зенитных ракет Talos (по одной в носу и корме), две пусковых установки зенитного комплекса Tartar (побортно в районе надстройки) и одиночную пусковую установку противолодочного ракетного комплекса ASROC на месте первой и второй башен главного калибра. Проект не был реализован.
9 июня 1958 года «Гавайи» был вычеркнут из списочного состава ВМС США[3][12]. 15 апреля 1959 года корабль продали на слом компании «Бостон Металс» из Балтимора. Недостроенный корабль был отбуксирован в Балтимор, куда прибыл 6 января 1960 года, после чего началась его разборка[12][13].
Напишите отзыв о статье "USS Hawaii (CB-3)"
Примечания
- Комментарии
- ↑ Строго говоря, префикс USS этот корабль не имел, поскольку так и не вошёл в строй ВМС США. Здесь он использован для унификации с другими статьями об американских кораблях
- ↑ Из-за слабого бронирования и специфического предназначения корабли типа «Аляска» классифицировались ВМС США не как «линейные крейсера» (англ. battlecruisers), но как ранее не употреблявшейся класс кораблей — «большие крейсера» (англ. Big cruisers — CB). Необычность новых кораблей подчёркивали их названия — если линкоры США именовались в честь штатов, крейсеры — в честь городов, то «большие крейсеры» были названы в честь заморских владений США. В статье использована классификация, типичная для русскоязычных источников.
- Использованная литература и источники
- ↑ 1 2 3 Conway, 1980, p. 122.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Garzke & Dulin, 1976, p. 184.
- ↑ Whitley, 1995, p. 278.
- ↑ 1 2 [www.history.navy.mil/danfs/h3/hawaii.htm Hawaii] (англ.). Dictionary of American Naval Fighting Ships. Проверено 21 сентября 2014.
- ↑ 1 2 Scarpaci, 2008, p. 19.
- ↑ [www.designation-systems.net/dusrm/app1/ssm-n-2.html APL SSM-N-2 Triton] (англ.). Проверено 21 сентября 2014.
- ↑ 1 2 3 4 Scarpaci, 2008, p. 20.
- ↑ Garzke & Dulin, 1976, p. 189.
- ↑ Breyer, 1973, p. 253.
- ↑ Breyer, 1973, pp. 251, 253.
- ↑ 1 2 Breyer, 1973, p. 251.
- ↑ Whitley, 1995, p. 279.
Литература
- Балакин С. А., Дашьян А. В. и др. Линкоры Второй мировой. Ударная сила флота. — М.: Коллекция, Яуза, ЭКСМО, 2006. — 256 c.: ил. — (Арсенал Коллекция). — 3000 экз. — ISBN 5-699-18891-6, ББК 68.54 Л59.
- Тарас А.Е. Энциклопедия броненосцев и линкоров. — Москва: Харвест, АСТ, 2002. — ISBN 985-13-1009-3.
- Кофман В.Л. [www.wunderwaffe.narod.ru/Magazine/MK/1995_06/index.htm Суперкрейсера 1939-1945 /Большие крейсера типа «Аляска»] (рус.) // Морская коллекция. — М.: Моделист-Конструктор, 1995. — № 06.
- Breyer, Siegfried. Battleships and Battle Cruisers, 1905–1970. — Garden City, New York: Doubleday, 1973. — ISBN 0-385-07247-3.
- Dulin, Robert O., Jr.; Garzke, William H., Jr. Battleships: United States Battleships in World War II. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1976. — ISBN 1-55750-174-2.
- Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1922—1946. — London: Conway Maritime Press, 1980. — ISBN 0-85177-146-7.
- Scarpaci, Wayne. [books.google.ru/books?id=L4z8UIRymR4C&hl=ru Iowa Class Battleships and Alaska Class Large Cruisers Conversion Projects 1942–1964: An Illustrated Technical Reference]. — Nimble Books LLC, 2008. — ISBN 1-934840-38-6.
- Osborne E.W. Cruisers and Battle cruisers. An illustrated history of their impact. — Denver, USA: ABC-CLIO, 2004. — ISBN 1-85109-369-9.
- Whitley, M. J. Cruisers of World War Two: An International Encyclopedia. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1995. — ISBN 1-55750-141-6.
Ссылки
- [www.history.navy.mil/photos/sh-usn/usnsh-h/cb3.htm USS Hawaii (CB-3) 1940 program — never completed] (англ.). Проверено 21 сентября 2014.
|
Эта статья входит в число добротных статей русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий USS Hawaii (CB-3)
Офицер этот был Петя Ростов.Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.
Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.
Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
