USS Santee (CVE-29)

История
Класс:	эскортный авианосец
Тип:	Касабланка (англ. Casablanca)
Флаг:	США
Постройка:	верфь «Кайзер»
Заложен:	31 мая 1938 года
Спущен на воду:	4 марта 1939
Принят в состав флота:	30 октября 1940 года
Выведен из состава флота:	21 октября 1946 года
Исключен из списков флота:	1 марта 1959 года
Конец эксплуатации:	отправлен на слом в Гамбурге в мае 1960 года
Тактико-технические характеристики на декабрь 1941 года
Водоизмещение:	7187 т </br>
Длина:	170,5 м
Ширина:	22,9 м
Осадка:	10,25 м
Силовая установка:
Скорость:	18 узлов
Экипаж:	860 человек + персонал авиагруппы
Авиагруппа и вооружение
Авиагруппа :	31 самолет
Вооружение:	2 5"/38 кал. универсальная артустановки

Сенти (USS Santee (CVE-29)) — эскортный авианосец США. Один из 4 авианосцев класса «Сэнгамон». Представлял собой переоборудованный танкер (бывший англ. Esso Seakay, AO-29). До приобретения флотом был в собственности компании «Стандард Ойл оф Нью-Джерси». Исходный проект имел обозначение T3-S2-A1.

После ввода в состав флота, служил в Атлантике. Участвовал во Второй мировой войне. Был повреждён атакой камикадзе 25 октября 1944 года.

С декабря 1943 по март 1944 находился в ремонте, после которого был переведен на Тихий океан. Обеспечивал десантные операции у о. Новая Гвинея (апрель 1944), Марианских островов (июнь — июль 1944), у о. Моротай (сентябрь 1944), в зал. Лейте (октябрь 1944), у о. Окинава (март — май 1945)

25 октября 1944 года, во время сражения в зал. Лейте, торпеда с японской субмарины I-56 попала в среднюю часть корпуса, в правый борт. Из-за затопления ряда помещений корабль получил не спрямляющийся крен 6°. Своим ходом вернулся в базу.

Оставался в строю по 1946 год. Продан на слом в 1959 году. Сдан на слом в 1960 году.

Отрывок, характеризующий USS Santee (CVE-29)

С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.