USS Texas (1892)
USS «Техас» (буквенный индекс кораблю не присваивался) — броненосец 2-го класса, один из первых современных боевых кораблей основного класса, построенных для ВМФ США после гражданской войны. Спроектирован британской фирмой. В основной компоновке был сходен с строившимся параллельно USS «Maine», но отличался составом вооружения и рядом конструктивных особенностей. Участвовал в испано-американской войне, в 1911 был переименован в "Сан-Маркос" в связи с передачей его имени новому дредноуту. Потоплен на учениях в 1912 году.
Содержание
История
В течение всего 19 столетия, американский флот считался сильнейшим в Западном Полушарии. Но в 1880-х обстановка резко изменилась, когда Бразильская империя заказала в Европе два броненосца современного типа.
Вступившие в строй в 1883—1885 году «Ричауэлло» и «Акидабан» были по европейским меркам очень небольшими кораблями, водоизмещением не более 6000 тонн. Но в тот момент это были единственные современные линейные корабли в обоих Америках. Соединенные Штаты, флот которых сдерживался изоляционистскими тенденциями и господствующей доктриной крейсерской войны как оружия устрашения потенциального агрессора, не вводили в строй новых броненосных кораблей уже более 20 лет. Все существующие американские мониторы устарели настолько, что даже весь американский флот вместе взятый не имел шансов устоять против бразильских кораблей. Впервые за долгое время, американский флот оказался отброшен на второе место.
Это стало последней каплей. Сопротивление изоляционистов было сломлено, и флот получил кредиты на постройку двух первых современных броненосных кораблей. Было решено, что один из них станет крупным броненосным крейсером (USS Maine) для рейдерской войны на коммуникациях, а второй — небольшим броненосцем для защиты американского побережья. Это был «Техас».
Так как американские кораблестроители совершенно не имели опыта в постройке океанских броненосцев, был объявлен международный конкурс на проект нового корабля. При этом, условия конкурса во многом базировались на дизайне бразильских броненосцев - неопытные американские инженеры считали конструкторские решения «Ричауэлло» и «Акидабана», вроде диагонального расположения орудий, превосходными (хотя на практике, в Европе уже отказались от кораблей подобной компоновки). Конкурс выиграла фирма Naval Construction & Armament Co., из Великобритании.
Конструкция
Заложенный на верфи ВМФ в Норфолке 1 июня 1889 года, «Техас» был небольшим броненосцем 2-го ранга водоизмещением около 6316 тонн. Его длина составляла 94,1 метр, ширина — 19,5 метров и осадка — 7,5 метра.
Основной дизайн корабля был спроектирован под явным влиянием бразильского «Ричауэлло» (единственного современного броненосца, с которым американские кораблестроители могли ознакомиться близко). Корабль имел цитадельную схему бронирования, с незащищенными оконечностями и диагональное расположение вооружения в двух барбетных установках в центре корпуса. Такое расположение в теории позволяло навести все орудия главного калибра на нос или на корму, и при этом на каждом борту сохранялся некоторый угол обстрела, в котором могли действовать все тяжелые орудия: на практике же, в Европе от подобных концепций уже отказались, так как выяснилось, что стреляя через палубу или вдоль надстроек, тяжелые орудия своими пороховыми газами разрушают конструкции.
В отличие от «Мэна», у которого установки главного калибра были сдвинуты к оконечностям, у «Техаса» обе барбетные установки располагались вблизи центра корпуса, и к тому же размещались на верхней палубе. В результате, «Техас» был существенно более продольно устойчив чем «Мэн» и его орудия не страдали от захлестывания водой.
Вооружение
Главный калибр «Техаса» состоял из двух 305-миллииметровых 35-калиберных орудий. Изначальный проект британской фирмы предусматривал вооружение из четырех 254-миллиметровых орудий, но американцы настаивали, что их первый броненосец должен нести вооружение, соответствующее «нормальным» броненосцам того времени. Из-за малых размеров корабля удалось установить лишь два орудия.
Сорокашеститонные нарезные пушки "Техаса" стреляли тяжелым 394-килограммовым снарядом с начальной скоростью до 640 метров в секунду. При угле возвышения в 15 градусов, такой снаряд летел на 11000 метров, и на дистанции в 5000 метров мог пробить 330-миллиметровую Гарвеированную броню. Но скорострельность орудий была невероятно низкой, составляя не более одного выстрела в 4-5 минут. Это было вызвано тем, что гидравлические механизмы перезарядки были закреплены в неподвижной части барбета, и могли перезаряжать орудие лишь при нулевом угле возвышения и нулевом угле поворота от диаметральной линии. В 1897 году, этот недостаток удалось исправить, установив приспособления, вращающиеся вместе с орудием, но скорострельность оставалась невысокой.
Вспомогательное вооружение состояло из 152-миллиметровых орудий. Четыре пушки с длиной ствола в 30 калибров стояли в казематах на главной палубе. Еще два орудия - с длиной ствола в 35 калибров - стояли на баке и юте в щитовых установках. Формально скорострельные, на практике из-за архаичной процедуры перезарядки орудия стреляли очень медленно, и лишь к 1898 ситуация была исправлена.
Противоминное вооружение состояло из 12 57-миллиметровых орудий Дриггса-Шредера, стоявших в небольших казематированных установках вдоль корпуса. Две пятиствольные пушки Гочкисса, калибром 37 миллиметров, были дополнительно смонтированы на крыше надстройки, и по одному 37-миллиметровому пулемету Дриггса-Шредера стояло на марсе каждой мачты.
Подводное вооружение состояло из четырех надводных 360-мм торпедных аппаратов: один располагался в носу, один в корме и еще один был в каждом бортовом залпе. Первоначально предполагалось, что броненосец будет нести два малых миноносца, но из-за плохих данных, продемонстрированных экспериментальным образцом, от этой идеи отказались.
Броневая защита
Главный пояс "Техаса" был изготовлен из Гарвеевской брони, и имел максимальную толщину в 305 миллиметров. К нижнему краю пояс утоньшался до 152 мм. Длина пояса составляла 57,3 метра, он прикрывал от попаданий центральную цитадель, вмещающую машины и основания орудийных башен главного калибра. Его высота составляла 2,1 метра, из которых 0,9 находились над водой.
По краям цитадели, пояс загибался внутрь, утоньшаясь до 203 миллиметров и соединяясь с броневой переборкой. Горизонтальная защита обеспечивалась выпуклой броневой палубой толщиной 51 мм. Её центральная часть находилась на уровне ватерлинии, к оконечностям опускаясь под воду для лучшего прикрытия винтов и рулей. Палуба имела скосы толщиной 76 миллиметров в центральной части корпуса, которые усиливали защиту цитадели за броневым поясом.
Башни главного калибра защищались 305-миллиметровыми плитами. Для защиты оснований барбетов, в центре корпуса были оборудована диагональная цитадель, вмещавшая в себя механизмы орудий и имевшая толщину плит 305 миллиметров.
Силовая установка
Корабль приводили в действие две паровые машины общей мощностью в 8701 л.с. На испытаниях, корабль (в отличие от теоретически «более быстроходного» «Мэна») легко развил скорость в 17,8 узлов, превысив на 0,8 узла проектную 17-узловую скорость. Запаса угля хватало на 4000 миль, что для корабля, назначением которого виделась в первую очередь оборона американского побережья, считалось приемлемым.
Служба
Оценка проекта
В целом, «Техас» получился сравнительно удачным небольшим броненосцем. Спроектированный английской фирмой, он избежал многих ошибок, которые американцы совершили в «национальном» проекте аналогичного корабля «Мэн». В отличие от строившегося одновременно «Мэн», «Техас» имел лучшую мореходность, его артиллерия располагалась более удачно, а скорость оказалась даже выше расчетной.
Главным недостатком «Техаса» была его артиллерия главного калибра. Американские 305-миллиметровые орудия были весьма неудачны, перезаряжались очень медленно и обладали низкими баллистическими характеристиками (хотя эти пушки все же были лучше американских 330-миллиметровых орудий, появившихся несколько позже!), и кроме того — были просто слишком тяжелы для небольшого корабля. Реальная огневая мощь «Техаса» оказалась даже ниже, чем у «Мэна», так что попытка усилить артиллерию привела к обратным результатам.
Диагональное расположение орудий главного калибра тоже было крайне неудачным. Теоретически давая возможность навести все орудия главного калибра прямо по носу и прямо по корме (в рамках популярной в 1870-х фронтальной тактики), на практике такая попытка привела бы к тяжелым повреждениям палубы и надстроек впереди. Бортовой огонь из двух 305-миллиметровых орудий был возможен лишь в узком секторе, к тому же орудия тяжело повреждали палубу.
В целом, «Техас» достаточно удачно укладывался в свою нишу адекватного ответа на бразильские броненосцы, но совершенно не соответствовал мировым стандартам кораблестроения. В дальнейшем, американский флот отошел от заимствования европейского опыта, предпочтя искать свой собственный путь.
Напишите отзыв о статье "USS Texas (1892)"
Ссылки
- [www.history.navy.mil/danfs/t4/texas-i.htm Texas]. Проверено 2 октября 2011.
- [query.nytimes.com/mem/archive-free/pdf?res=FB0E1FF8385F1B738DDDA80A94D8415B8685F0D3 The Accident to the Texas: Capt. Glass Held Wholly Irresponsible for the Trouble] (PDF) (21 October 1896). Проверено 3 октября 2011.
- | Deck Log of the USS Texas, National Archives, Washington D.C.
- [www.history.navy.mil/photos/sh-usn/usnsh-t/texas.htm USS Texas (1895–1911), later renamed San Marcos]
- [www.navsource.org/archives/01/texas.htm Texas](недоступная ссылка)
- [www.spanamwar.com/texas.htm USS Texas from The Spanish-American War Centennial Website]
- [www.scientificamericanpast.com/Scientific%20American%201890%20to%201899/6/lg/sci411899.htm 4/1/1899; The Improved Turrets and the Ammunition Hoists of the Battleship Texas]
- [www.nvr.navy.mil/nvrships/details/marcos.htm Naval Vessel Register – USS Texas]
- [books.google.com/books?id=H78mAQAAIAAJ&pg=PA912&dq=Rough+Riders+in+Yankee+magazine&hl=en&ei=IlAYTpnmN8uJsAKl5LzCBw&sa=X&oi=book_result&ct=book-thumbnail&resnum=7&sqi=2&ved=0CE0Q6wEwBg#v=onepage&q&f=false USS Texas Ship's cat "Mr Riley" p. 26]
Литература
- Тарас А.Е. Энциклопедия броненосцев и линкоров. В 4 томах. — Москва: АСТ, 2002. — Т. 2. — С. 81-82. — ISBN 5-17-008844-2.
- под ред. Gardiner R. Conway's All the World's Fighting Ship. 1860-1905. — UK: Conway Martitime Press, 1979. — С. 139. — ISBN 0-85177-133-5.
- Friedman N. [books.google.ru/books?id=Y41Ha_3HsrYC&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false U.S. Battleships: An Illustrated Design History]. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1985. — ISBN 0-87021-715-1.
- Hore P., Ireland B. The Illustrated Encyclopedia of Battleships & Cruisers. — London: Hermes House, 2010. — С. 92. — ISBN 0-85723-251-7.
- Alden John D. American Steel Navy: A Photographic History of the U.S. Navy from the Introduction of the Steel Hull in 1883 to the Cruise of the Great White Fleet.. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1989. — ISBN 978-0-87021-248-2.
- Allen, Francis J. (1993). «"Old Hoodoo": The Story of the U.S.S. Texas». Warship International (International Naval Research Organization) XXX (3): 226–256. ISSN [worldcat.org/issn/0043-0374 0043-0374].
- Sumrall Alan. "Old Hoodoo" The Battleship Texas: America's First Battleship. — SC: CreateSpace, 2011. — ISBN 978-1-4662-4894-6.
- American Battleships 1896–1923: Predreadnought Design and Construction. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1980. — ISBN 978-0-87021-524-7.
- General Smedley Darlington Butler: Letters of a Leatherneck 1898–1931. — Greenwood, 1992. — ISBN 978-0-275-94141-3.
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий USS Texas (1892)
В отношении юридическом, после казни мнимых поджигателей сгорела другая половина Москвы.В отношении административном, учреждение муниципалитета не остановило грабежа и принесло только пользу некоторым лицам, участвовавшим в этом муниципалитете и, под предлогом соблюдения порядка, грабившим Москву или сохранявшим свое от грабежа.
В отношении религиозном, так легко устроенное в Египте дело посредством посещения мечети, здесь не принесло никаких результатов. Два или три священника, найденные в Москве, попробовали исполнить волю Наполеона, но одного из них по щекам прибил французский солдат во время службы, а про другого доносил следующее французский чиновник: «Le pretre, que j'avais decouvert et invite a recommencer a dire la messe, a nettoye et ferme l'eglise. Cette nuit on est venu de nouveau enfoncer les portes, casser les cadenas, dechirer les livres et commettre d'autres desordres». [«Священник, которого я нашел и пригласил начать служить обедню, вычистил и запер церковь. В ту же ночь пришли опять ломать двери и замки, рвать книги и производить другие беспорядки».]
В торговом отношении, на провозглашение трудолюбивым ремесленникам и всем крестьянам не последовало никакого ответа. Трудолюбивых ремесленников не было, а крестьяне ловили тех комиссаров, которые слишком далеко заезжали с этим провозглашением, и убивали их.
В отношении увеселений народа и войска театрами, дело точно так же не удалось. Учрежденные в Кремле и в доме Познякова театры тотчас же закрылись, потому что ограбили актрис и актеров.
Благотворительность и та не принесла желаемых результатов. Фальшивые ассигнации и нефальшивые наполняли Москву и не имели цены. Для французов, собиравших добычу, нужно было только золото. Не только фальшивые ассигнации, которые Наполеон так милостиво раздавал несчастным, не имели цены, но серебро отдавалось ниже своей стоимости за золото.
Но самое поразительное явление недействительности высших распоряжений в то время было старание Наполеона остановить грабежи и восстановить дисциплину.
Вот что доносили чины армии.
«Грабежи продолжаются в городе, несмотря на повеление прекратить их. Порядок еще не восстановлен, и нет ни одного купца, отправляющего торговлю законным образом. Только маркитанты позволяют себе продавать, да и то награбленные вещи».
«La partie de mon arrondissement continue a etre en proie au pillage des soldats du 3 corps, qui, non contents d'arracher aux malheureux refugies dans des souterrains le peu qui leur reste, ont meme la ferocite de les blesser a coups de sabre, comme j'en ai vu plusieurs exemples».
«Rien de nouveau outre que les soldats se permettent de voler et de piller. Le 9 octobre».
«Le vol et le pillage continuent. Il y a une bande de voleurs dans notre district qu'il faudra faire arreter par de fortes gardes. Le 11 octobre».
[«Часть моего округа продолжает подвергаться грабежу солдат 3 го корпуса, которые не довольствуются тем, что отнимают скудное достояние несчастных жителей, попрятавшихся в подвалы, но еще и с жестокостию наносят им раны саблями, как я сам много раз видел».
«Ничего нового, только что солдаты позволяют себе грабить и воровать. 9 октября».
«Воровство и грабеж продолжаются. Существует шайка воров в нашем участке, которую надо будет остановить сильными мерами. 11 октября».]
«Император чрезвычайно недоволен, что, несмотря на строгие повеления остановить грабеж, только и видны отряды гвардейских мародеров, возвращающиеся в Кремль. В старой гвардии беспорядки и грабеж сильнее, нежели когда либо, возобновились вчера, в последнюю ночь и сегодня. С соболезнованием видит император, что отборные солдаты, назначенные охранять его особу, долженствующие подавать пример подчиненности, до такой степени простирают ослушание, что разбивают погреба и магазины, заготовленные для армии. Другие унизились до того, что не слушали часовых и караульных офицеров, ругали их и били».
«Le grand marechal du palais se plaint vivement, – писал губернатор, – que malgre les defenses reiterees, les soldats continuent a faire leurs besoins dans toutes les cours et meme jusque sous les fenetres de l'Empereur».
[«Обер церемониймейстер дворца сильно жалуется на то, что, несмотря на все запрещения, солдаты продолжают ходить на час во всех дворах и даже под окнами императора».]
Войско это, как распущенное стадо, топча под ногами тот корм, который мог бы спасти его от голодной смерти, распадалось и гибло с каждым днем лишнего пребывания в Москве.
Но оно не двигалось.
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.
6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно.
Погода уже несколько дней стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам – так называемое бабье лето.
В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно.
На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным.
Французский капрал, по домашнему расстегнутый, в колпаке, с коротенькой трубкой в зубах, вышел из за угла балагана и, дружески подмигнув, подошел к Пьеру.
– Quel soleil, hein, monsieur Kiril? (так звали Пьера все французы). On dirait le printemps. [Каково солнце, а, господин Кирил? Точно весна.] – И капрал прислонился к двери и предложил Пьеру трубку, несмотря на то, что всегда он ее предлагал и всегда Пьер отказывался.
– Si l'on marchait par un temps comme celui la… [В такую бы погоду в поход идти…] – начал он.
Пьер расспросил его, что слышно о выступлении, и капрал рассказал, что почти все войска выступают и что нынче должен быть приказ и о пленных. В балагане, в котором был Пьер, один из солдат, Соколов, был при смерти болен, и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал, что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только может случиться, все предвидено начальством.
– Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c'est un… qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…]
Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.
С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.
– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.
– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
