Under the Red Sky

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

</td></tr>

Under the Red Sky
студийный альбом Боба Дилана
Дата выпуска

10 сентября 1990

Записан

весна 1990

Жанр

Рок

Длительность

35:21

Продюсеры

Don Was, David Was, Jack Frost (псевдоним Боба Дилана)

Страна

США США

Лейбл

Columbia

Профессиональные рецензии
Хронология Боба Дилана
Oh Mercy
(1989)
Under the Red Sky
(1990)
The Bootleg Series
(1991)
К:Альбомы 1990 года

Under the Red Sky  (рус. «под красным небом») — двадцать пятый студийный альбом американского автора-исполнителя Боба Дилана. Выпущен Columbia Records в сентябре 1990 года.



Об альбоме

Диск в основном встретили как странный и разочаровающий в сравнении с предшественником Oh Mercy 1989 года. Большая часть критики был направлена на поверхностно-простенькое звучание поп-продюсера Дона Воза, а также несколько композиций, которые кажутся навеяны детскими стихами. Альбом примечателен тем, что в его записи приняли участие Слэш, Элтон Джон, Джордж Харрисон, Дэвид Кросби, Стиви Рэй Вон и Брюс Хорнсби.

Альбом посвящён «Gabby Goo Goo»; как впоследствии объяснял сам Дилан, это прозвище его четырёхлетней дочери. После этого появилось предположение, что более «детские» песни на альбоме появились для её развлечения, что впрочем никогда не была подтверждено или опровергнуто самим Диланом.

Список композиций

Автор песен — Боб Дилан.

  1. «Wiggle Wiggle» — 2:09
  2. «Under the Red Sky» — 4:09
  3. «Unbelievable» — 4:06
  4. «Born in Time» — 3:39
  5. «T.V. Talkin' Song» — 3:02
  6. «10,000 Men» — 4:21
  7. «2 X 2» — 3:36
  8. «God Knows» — 3:02
  9. «Handy Dandy» — 4:03
  10. «Cat’s in the Well» — 3:21

Участники записи

Напишите отзыв о статье "Under the Red Sky"

Отрывок, характеризующий Under the Red Sky

– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.