Unitatis Redintegratio

Unitatis Redintegratio (с лат. — «Восстановление единства») — декрет Второго Ватиканского собора Католической церкви, посвящённый экуменизму. Утверждён папой Павлом VI 21 ноября 1964 года, после того как он был одобрен на соборе. За финальный вариант документа высказалось 2 137 участников собора, против — 11. Своё название получил по принятой в католицизме практике по своим двум первым словам.

Декрет Unitatis Redintegratio — один из девяти декретов Второго Ватиканского собора.

Структура

Декрет состоит из 24 статей, объединённых в 3 главы, и предваряемых вступлением:

1. Вступление (статья 1)
2. О католических началах экуменизма (статьи 2-4)
3. Об осуществлении экуменизма (статьи 5-12)
4. О Церквах и церковных общинах, отделённых от Римского Апостольского Престола (статьи 13-24)
   1. Об особом уважении к Восточным Церквам (статьи 14-18)
   2. Об отделённых Церквах и церковных общинах на Западе (статьи 19-24)

Содержание

Декрет посвящён экуменизму, как его понимает Католическая церковь. Преамбула декрета констатирует, что стремление к христианскому единству насущная задача для христиан, и что «разделение прямо противоречит воле Христа, служит соблазном для мира и наносит ущерб святейшему делу — проповеди Евангелия всему творению».

Первая глава излагает католические принципы экуменизма. Подчёркивается, что единая Церковь Христова пребывает в Католической церкви — «Ибо лишь через Католическую Церковь Христову, представляющую собою всеобщее орудие спасения, можно получить всю полноту спасительных средств», но в то же время декрет заявляет о невозможности обвинять христиан из общин, разделённых с Католической церковью, в грехе разделения:

немалое число общин отделилось от полного общения с Католической Церковью, иногда не без вины людей: и с той, и с другой стороны. Однако тех, кто рождается ныне в таких Общинах и исполняется веры во Христа, нельзя обвинять в грехе разделения, и Католическая Церковь приемлет их с братским уважением и любовью. Ибо те, кто верует во Христа и должным образом принял крещение, находятся в известном общении с Католической Церковью, пусть даже неполном... Тем не менее, оправдавшись верой в крещении, они сочетаются Христу и, следовательно, по праву носят имя христиан, а чада Католической Церкви с полным основанием признают их братьями в Господе.

Вторая глава описывает как должен строиться экуменистический диалог с некатолическими христианскими церквами. Третья глава рассматривает в отдельности две группы некатолических церквей: Восточные (автокефальные Православные церкви и Древневосточные церкви) и Западные (имеются в виду в первую очередь различные протестантские церкви и общины).

Ссылки

• [www.vatican.va/archive/hist_councils/ii_vatican_council/documents/vat-ii_decree_19641121_unitatis-redintegratio_en.html Unitatis Redintegratio на официальном сайте Ватикана  (англ.)]
• [www.krotov.info/acts/20/2vatican/dcmnt131.html#%D0%AD Unitatis Redintegratio на русском языке]
• [katolik.ru/vatikan/120792-svyatoj-prestol-prazdnuet-50-letie-glavnogo-dekreta-ob-ekumenizme.html Святой Престол празднует 50-летие главного документа об экуменизме]

Отрывок, характеризующий Unitatis Redintegratio

– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).