Völkischer Beobachter

«Фёлькишер бео́бахтер» (нем. Völkischer Beobachter, «Народный обозреватель») — немецкая газета. С 1920 года печатный орган НСДАП. Газета издавалась сначала еженедельно, с 8 февраля 1923 года ежедневно в издательстве Franz-Eher-Verlag. Последний номер вышел 30 апреля 1945 года.

История газеты

«Боевой орган национал-социалистического движения Великой Германии» возник из основанной в 1887 году пригородной газеты «Мюнхенский обозреватель», которая в 1918 году перешла в собственность Общества Туле после того, как 22 июня 1918 года прежний издатель Франц Эер умер. Рудольф фон Зеботтендорф приобрёл за 5 тысяч имперских марок лицензию на издание газеты у вдовы Франца Эера Кэтэ Бирбаумер. В июле 1918 года Зеботтендорф перенял управление газетой. Сначала газета издавалась с тем же названием, но с подзаголовком «Спортивная газета».

В августе 1918 года газета была переименована в «Фёлькишер Беобахтер» («Народный обозреватель») и стала выходить два раза в неделю, публикуя в основном светскую хронику антисемитского содержания. В декабре 1920 года оказавшуюся в трудном финансовом положении газету приобрели члены НСДАП Дитрих Эккарт и Эрнст Рём за 60 тысяч марок, полученные из секретного фонда рейхсвера от командующего рейхсвером в Баварии генерал-майора Франца фон Эппа и превратившие её в партийный рупор НСДАП. Гитлер установил контроль над газетой в середине 1921 года после того, как стал лидером НСДАП.

Первыми редакторами «Фёлькишер Беобахтер» как печатного органа НСДАП были Герман Эссер, Дитрих Эккарт и Альфред Розенберг. Материалы газеты носили в то время главным образом националистический и антисемитский характер, тем более что финансовый директор «Фелькишер Беобахтер» Макс Аманн требовал публикации прежде всего сенсационных, привлекающих новых читателей статей для поднятия тиража газеты. Сначала тираж газеты составлял примерно 8 тысяч экземпляров, но до осени 1923 года он возрос до 25 тысяч экземпляров. Причиной этому, видимо, была оккупация Рура. С запретом НСДАП после Пивного путча 9 ноября 1923 года издание газеты было приостановлено.

После воссоздания НСДАП 26 февраля 1925 года она появилась снова (в этом номере была опубликована написанная А. Гитлером передовая статья «Новое начало»). Газета «Фёлькишер Беобахтер» расположенного в Мюнхене издательства впервые вышла в качестве берлинского издания 1 января 1929 года. Тираж рос очень быстро в связи с успехом национал-социалистического движения, в 1931 году он достигал более 120 тысяч экземпляров. После прихода НСДАП к власти она стала самой массовой газетой Германии, в 1933 году её тираж составлял 130 тысяч экземпляров, в 1940 — 1 млн экземпляров, в 1944 году — уже 1,7 миллиона экземпляров.

С первых дней 2-й мировой войны еженедельник начал пафосно описывать победы германской армии, не всегда опираясь на достоверные факты.

Газета выходила в пяти различных изданиях: Берлинское, Мюнхенское, Северогерманское, Южногерманское и Венское (с 1938 года). «Фёлькишер Беобахтер» имела различные приложения: «Die Deutsche Landschaft», «Die Deutsche Frau», «Der Filmbeobachter» и др.

«Фёлькишер Беобахтер» имела следующие технические характеристики:

• двухцветная печать (красный/чёрный);
• большое количество иллюстраций и фотографий;
• большой формат: 42,5 х 59,5 см;
• брошюровка по 6 страниц;
• шрифт: Altdeutsch, с 1941 года — Antiqua

За несколько дней до капитуляции Третьего рейха, в конце апреля 1945 года, выпуск «Фёлькишер Беобахтер» был прекращён.

Редакторы:

• Герман Эссер (с 1920 г.);
• Дитрих Эккарт (до 1922 года вместе с Альфредом Розенбергом — соредакторы)

Главные редакторы (Hauptschriftleiter):

• Альфред Розенберг (конец 1923—1938)
• Вильгельм Вайсс (1938—1945)

Литература

• Залесский К.А. НСДАП. Власть в Третьем рейхе. — М.: Эксмо, 2005. — 672 с. — ISBN 5-699-09780-5.

Ссылки

• [militera.lib.ru/research/hohne_h01/17.html «Военная Литература. ФЕЛЬКИШЕР БЕОБАХТЕР» — Хёне Х. Чёрный орден СС. История охранных отрядов. — М.: Олма-Пресс, 2003. Приложение]

Отрывок, характеризующий Völkischer Beobachter

– Да, да, так и сделайте.
Пьер не имел той практической цепкости, которая бы дала ему возможность непосредственно взяться за дело, и потому он не любил его и только старался притвориться перед управляющим, что он занят делом. Управляющий же старался притвориться перед графом, что он считает эти занятия весьма полезными для хозяина и для себя стеснительными.
В большом городе нашлись знакомые; незнакомые поспешили познакомиться и радушно приветствовали вновь приехавшего богача, самого большого владельца губернии. Искушения по отношению главной слабости Пьера, той, в которой он признался во время приема в ложу, тоже были так сильны, что Пьер не мог воздержаться от них. Опять целые дни, недели, месяцы жизни Пьера проходили так же озабоченно и занято между вечерами, обедами, завтраками, балами, не давая ему времени опомниться, как и в Петербурге. Вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил всё тою же прежней жизнью, только в другой обстановке.
Из трех назначений масонства Пьер сознавал, что он не исполнял того, которое предписывало каждому масону быть образцом нравственной жизни, и из семи добродетелей совершенно не имел в себе двух: добронравия и любви к смерти. Он утешал себя тем, что за то он исполнял другое назначение, – исправление рода человеческого и имел другие добродетели, любовь к ближнему и в особенности щедрость.
Весной 1807 года Пьер решился ехать назад в Петербург. По дороге назад, он намеревался объехать все свои именья и лично удостовериться в том, что сделано из того, что им предписано и в каком положении находится теперь тот народ, который вверен ему Богом, и который он стремился облагодетельствовать.
Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.
«Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал Пьер, и как мало мы об этом заботимся!»