VIII Всесоюзный съезд Советов

Чрезвыча́йный VIII Всесою́зный съе́зд Сове́тов СССР проходил в Москве с 25 ноября по 5 декабря 1936 года, в последний день своей работы утвердил новую конституцию СССР, согласно которой высшим органом государственной власти СССР является Верховный Совет СССР (вместо Съезда Советов СССР, бывшего высшим органом по конституции 1924 года). Таким образом, это был последний съезд Советов.

На съезде присутствовало 2016 имевших право решающего голоса делегатов (включая 419 женщин). По социальному составу: рабочих 42 %, крестьян 40 %, служащих 18 %. Партийность депутатов: коммунистов 72 %, беспартийных 28 %. Делегаты представляли 63 национальности и были представителями советов всех советских республик, избранные по нормам: от городских советов — 1 депутат от 25 тысяч избирателей; от областных, краевых и республиканских съездов советов — 1 депутат от 125 тысяч жителей.

В первый день съезда с программной речью о проекте новой конституции СССР выступил И. В. Сталин. В его докладе содержался анализ коренных изменений в жизни страны, которые произошли с 1924 по 1936 годы и требовали принятия новой конституции.

Съезд вначале принял за основу предложенный Конституционной комиссией проект конституции СССР. Для установления окончательного текста конституции с учётом поправок и дополнений, предложенных как в ходе 5-месячного всенародного обсуждения, так и на самом съезде, была образована Редакционная комиссия в составе 220 человек под председательством Сталина. 5 декабря 1936 года съезд на своём 12-м, последнем заседании единогласно утвердил представленный Редакционной комиссией окончательный текст конституции СССР, которая действовала до принятия конституции СССР 1977 года.

Молотов 29 ноября 1936 года на VIII Всесоюзном съезде Советов сказал:

У нас нет других чувств к великому германскому народу, кроме чувства дружбы и истинного уважения, но господ фашистов лучше бы всего отнести к такой нации, «нации» «высшего порядка», которая именуется «нацией» современных каннибалов-людоедов.

Источники

• С. И. Сидоров. Чрезвычайный восьмой съезд Советов СССР // Советская историческая энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия. Под ред. Е. М. Жукова. 1973—1982.
• Чрезвычайный VIII Всесоюзный съезд Советов. Стенографический отчет. — М., 1936.

Отрывок, характеризующий VIII Всесоюзный съезд Советов

– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.