Venevision
Venevisión | |
Основание | |
---|---|
Основатели |
Diego Cisneros |
Расположение | |
Ключевые фигуры |
Gustavo Cisneros, президент, генеральный директор |
Материнская компания |
Corporación Venezolana de Televisión C.A. / Grupo Cisneros |
Сайт |
[www.venevision.net www.venevision.net] |
Venevision (произн. Веневисьон — от исп. аббревиатуры «венесуэльское телевидение») — первая по величине испаноязычная телекоммуникационная компания в Венесуэле, является владелицей четверти акций другой крупной испаноязычной компании — Унивисьон (Univision), пятой по величине в США и первой по величине испаноязычной компанией США, главным конкурентом Telemundo. Веневисьон — второй по значимости в мире производитель испаноязычных сериалов после мексиканской компании Televisa, известных также как мыльные оперы.
История возникновения
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Аудитория
Интересные факты
В 1989 году телекомпанией «Веневисьон» был снят популярный телесериал Реванш (исп. «La Revancha») с Росалиндой Серфати в роли Исамар и Жаном Карлосом Симанкасом в роли Алехандро Мальдонадо. «Реванш» стал первым венесуэльским сериалом, показанным на российском телевидении. Транслировался на канале 2х2 в 1993-1994 годах.
См. также
- Televisa — Телевиза, крупнейшая испаноязычная телекомпания мира, базирующаяся в Мексике.
- Univision — Унивисьон, крупнейшая испаноязычная телекомпания США.
- Telemundo — вторая по величине испаноязычная телекоммуникационная компания США.
- Globo — Глобо, крупнейшая португалоязычная телекомпания мира, базирующаяся в Бразилии.
- TV Azteca — вторая по величине испаноязычная телекоммуникационная компания Мексики.
- Испанский язык
- Португальский язык
|
Это заготовка статьи о телевидении. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Это заготовка статьи о Венесуэле. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Venevision"
Отрывок, характеризующий Venevision
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.