Vilniaus žinios

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
«Вильняус жинёс»

Первый номер газеты
Оригинальное название

Vilniaus žinios


«Ви́льняус жи́нёс» («Вильняус жиниос»[1], лит. Vilniaus žinios, «Виленские вести») — первая либеральная литовская ежедневная газета.

Выходила в Вильне с 10 (23) декабря 1904 до 7 (21) апреля 1907 и с 20 июня (3 июля) до 4 (17) марта 1909. Редакторы-издатели братья Йонас Вилейшис и Пятрас Вилейшис. Фактические редакторы Йонас Кряучюнас, Казис Пуйда, П. Климайтис. В ядро редакции входили также языковед Йонас Яблонскис и редактор журнала «Варпас» Повилас Вишинскас.

Содержание составляли известия из Петербурга, Москвы, корреспонденции из городов и местечек Литвы, заметки о жизни литовцев в США, Пруссии, Латвии, России, статьи на общественно-политические темы и темы культуры. Публиковались художественные произведения, переводы художественной литературы, литературная критика.

В газете сотрудничали писатель Йонас Билюнас, а также Антанас Сметона, Людас Гира, Юозас Тумас-Вайжгантас и другие выдающиеся впоследствии общественные и политические деятели, писатели и публицисты. Для неё писали также Миколас Биржишка, Антанас Венуолис, Жемайте, Винцас Капсукас, Клеофас Юргелионис,

Первый номер вышел тиражом 6 000 экземпляров. На первое полугодие 1905 года подписалось 5 613 читателей из Вильны, Ковны, Сувалок, Гродненской губернии, Сибири, Латвии, Польши, Финляндии, США. Однако в Вильне распродавалось ок. 150 экземпляров.

На здании в Вильнюсе (по бывшей улице Виленской, в советское время Гирос, ныне Вильняус, Vilniaus g. 39), где увидел свет первый номер газеты, установлена мемориальная таблица с надписью на литовском языке.



Vilniaus žinios (XXI век)

С тем же названием издаётся еженедельная газета в наши дни. Издатель закрытое акционерное общество «Vilniaus žinios», входящая в концерн «Rubicon group». Редактор Раса Валаткявичюте.

Напишите отзыв о статье "Vilniaus žinios"

Примечания

  1. Согласно § 52 и 81 «Инструкции по транскрипции фамилий, имен и географических названий с русского языка на литовский язык и с литовского языка на русский язык», апробированной Комиссией по литовскому языку при Академии наук Литовской ССР (1990), литовское сочетание io c i, являющимся знаком смягчения и отдельно не передающимя, транскрибируется русской ё.

Ссылки

  • [www.llti.lt/V_veikla.htm Petro Vileišio veikla]
  • [www.lle.lt/FMPro?-db=lle2004.fp5&-format=detail.htm&-lay=straipsnis&-op=eq&a=v&-max=2147483647&-recid=42524&-find= Vilniaus žinios]
  • [www.rubicongroup.lt/default.aspx?tabid=162& Weekly newspaper for Vilnius residents and guests]

Отрывок, характеризующий Vilniaus žinios

– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.