Volvo Ocean Race

Volvo Ocean Race (рус. Океанская гонка Вольво, Вольво Оушен Рейс) — командная кругосветная регата на парусных яхтах класса Volvo Ocean 65 (Volvo One-Design). Проводится с 1973 года. До 2001 года называлась Whitbread Round the World Race. В октябре 2014 года в испанском Аликанте стартовала 12-я по счёту регата, которая должна финишировать летом 2015 года в Гётеборге.

Периодичность гонки до 2005—2006 гг — 4 года, после чего успех (в СМИ и для спонсоров) предопределил проведение гонки каждые 3 года.

Список регат

Годы	Класс	Этапы	Портовые гонки	Участники	Старт	Финиш	Яхта-победитель	Шкипер-победитель
1973/74	32—80 футов (9,8—24,4 м)	4	—	17	Портсмут	Портсмут	Sayula II	Рамон Карлин
1977/78	51—77 футов (16—23 м)	4	—	15	Портсмут	Портсмут	Flyer	Конни ван Ритсхотен
1981/82	43—80 футов (13—24 м)	4	—	29	Портсмут	Портсмут	Flyer II	Конни ван Ритсхотен
1985/86	49—83 футов (15—25 м)	4	—	15	Портсмут	Портсмут	L’Esprit d’Equipe	Лионель Пеан
1989/90	51—84 футов (16—26 м)	6	—	23	Саутгемптон	Саутгемптон	Steinlager 2	Питер Блейк
1993/94	85 футов (26 м) и Whitbread 60	6	—	14	Саутгемптон	Саутгемптон	NZ Endeavour	Грант Далтон
1997/98	Whitbread 60	9	—	10	Саутгемптон	Саутгемптон	EF Language	Пол Кайярд
2001/02		10	—	8	Саутгемптон	Киль	Illbruck Challenge	Джон Костеки
2005/06	Volvo Open 70	9	7	7	Виго	Гётеборг	ABN Amro I	Майк Сэндерсон
2008/09		10	7	8	Аликанте	Санкт-Петербург	Ericsson 4	Торбен Граэл
2011/12		9	10	6	Аликанте	Голуэй	Groupama 4	Франк Камма
2014/15	Volvo Ocean 65	9	10	7	Аликанте	Гётеборг	Abu Dhabi Ocean Racing	Йен Уокер
2017/18		???	???	???	???	???	???	???

Регата 2008—09

Маршрут

В 2008 году Volvo Ocean race началась 4 октября в испанском городе Аликанте. Финиш регаты состоялся 27 июня 2009 года в Санкт-Петербурге. Регата разбита на 10 океанских этапов, с промежуточным финишем в городах: Кейптаун (ЮАР), Кочи (Индия), Сингапур, Циндао (Китай), Рио-де-Жанейро (Бразилия), Бостон (США), Голуэй (Ирландия), Гётеборг (Швеция), Стокгольм (Швеция).

Помимо 10 океанских этапов, Volvo Ocean Race в 2008—2009 году включала в себя так называемые портовые гонки — короткие гонки в акватории крупных городов-портов, призванные повысить зрелищность соревнования.

Команды

В регате 2008/09 года принимало участие 8 команд: [www.ericssonracingteam.com/ Эриксон 3 и Эриксон 4 (Ericsson 3 и Ericsson 4) ], [www.pumaoceanracing.com/ Пума Рэйсинг (Puma Racing)], [www.equipotelefonica.es/ Телефоника Блю и Телефоника Блэк (Telefonica Blue и Telefonica Black], Команда России Team Russia, [www.greendragonracing.com/ Грин Дрэгон (Green Dragon)] и [www.volvooceanrace.org/teams/delta-lloyd/ Дельта Ллойд (Delta Lloyd)].

Победил экипаж Ericsson 4.

Правила проведения (регаты 2005/06, 2008/09 и 2011/12 годов)

К участию в гонке допускаются яхты, соответствующие правилам класса Вольво 70: однокорпусная одномачтовая парусная яхта, максимальная длина корпуса — 21,5 метр, максимальная осадка 4,5 метра. Качающийся фальшкиль отклоняется от вертикальной оси не более 45°.

Команда состоит из 10 человек плюс специальный корреспондент на борту, не имеющий права участвовать в управлении яхтой. Задача этого человека — подготовка и отправка фото-, видео-, и аудиоматериалов о ходе гонки и работе команды.

Победителем регаты становится команда, набравшая максимальное количество очков на всех этапах регаты. По результатам океанских этапов команда получает количество очков, равное числу стартовавших яхт, за вычетом числа яхт, финишировавших раньше данной команды. Например, если яхта приходит первой на этапе, где стартовало 7 яхт, она получает 7 очков, второй — 6 очков и так далее. За портовые гонки и за прохождение промежуточных контрольных точек команды получают в два раза меньше очков. Таким образом организаторы постарались максимально сохранить интригу до конца всей регаты.

Смотреть также

Фазиси

Ссылки

• [www.volvooceanrace.com/ Официальный сайт Volvo Ocean Race]  (англ.)  (исп.)  (фр.)

Отрывок, характеризующий Volvo Ocean Race

Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.


На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.