Vought OS2U Kingfisher

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
OS2U Kingfisher
Тип разведывательный гидроплан
Разработчик Chance Vought
Производитель Vought-Sikorsky
Главный конструктор R. B. Beisei
Первый полёт 1 марта 1938
Начало эксплуатации 1940
Конец эксплуатации 1947
Статус снят с вооружения
Основные эксплуатанты ВМС США
Годы производства 19401943
Единиц произведено 1519~1550
 Изображения на Викискладе
Vought OS2U KingfisherVought OS2U Kingfisher

OS2U «Кингфишер» (англ. Kingfisher — «зимородок») — американский разведывательный гидроплан периода Второй мировой войны, рассчитанный на запуск с борта кораблей при помощи катапульты. Компактный моноплан со средним расположением крыла с большим центральным поплавком и маленькими стабилизирующими поплавками. Также мог использоваться с не убирающимся колёсным шасси с управляемым колесом под хвостом. Из-за слабого двигателя имел посредственные лётные характеристики.

Создан в конце 1930-х годов подразделением Chance Vought корпорации United Aircraft Corporation по заказу ВМС США. Серийно производился с 1940 по 1943 год объединением фирм Vought-Sikorsky и фирмой Naval Aircraft Factory, всего было выпущено, по разным данным, от 1519 до 1550 самолётов этого типа.

OS2U являлся основным корабельным самолётом ближней разведки ВМС США на протяжении всей войны, базируясь обычно на линкорах и крейсерах, реже — эсминцах. Самолёты использовались морской пехотой США (третья морская поисково-разведывательная эскадрилья) и службой береговой охраны США с прибрежных воздушных баз. Кроме того на море использовался морской авиацией ВМС Великобритании и ВМФ СССР. Несколько Кингфишеров наземного базирования использовались ВВС Австралии.

Применяясь для разведки и наблюдения, часто также в роли спасательного, порой — противолодочного самолёта и был снят с вооружения США вскоре после её окончания.





Модификации

  • XOS2U-1 — прототип «Кингфишера», собранный в 1938 году
  • OS2U-1 — первая серийная модификация, выпущено 54 единицы
  • OS2U-2 — вторая серийная модификация, с незначительными отличиями в оборудовании и двигателе, выпущено 158 единиц
  • OS2U-3 — третья серийная модификация, с протектированными топливными баками, дополнительным курсовым пулемётом и бомбовыми подвесками, выпущено 1006 единиц
  • OS2N-2 — версия OS2U-3, производившаяся Naval Aircraft Factory, отличавшаяся незначительными изменениями в двигателе, выпущено 300 или 331 единица

Тактико-технические характеристики

ТТХ OS2U различных модификаций
Характеристика OS2U-1 OS2U-2 OS2U-3 OS2N-1
Технические характеристики
Экипаж 2, пилот и наблюдатель/стрелок
Длина, м 10,31
Размах крыла, м 10,95
Высота, м 4,61
Площадь крыла, м² 24,0
Масса пустого, кг н/д н/д н/д н/д
Масса снаряженного, кг 2057 2057 2066 2066
Двигатель Pratt & Whitney
R-985-48
Pratt & Whitney
R-985-50
Pratt & Whitney
R-985-AN-2
Pratt & Whitney
R-985-AN-2/8
Мощность, л.с. 1×450 1×450 1×450 1×450
Лётные характеристики
Максимальная скорость
на высоте
, км/ч / м
296 / н/д 293 / н/д 294 / н/д 294 / н/д
Продолжительность полёта, t н/д н/д н/д н/д
Практический потолок, м 5 950 6 100 6 130 6 130
Время набора высоты, м / t н/д н/д н/д н/д
Вооружение
Пушечно-пулемётное 1 × 7,62-мм M1919
в хвостовой установке
1 × 7,62-мм M1919
в хвостовой установке
1 × 7,62-мм синхронизированный M1919
Боезапас на ствол, шт н/д
Бомбовое - 295 кг бомб на внешней подвеске

Операторы

Напишите отзыв о статье "Vought OS2U Kingfisher"

Литература

  • T. E. Doll, B. R. Jackson. Chance-Vought OS2U Kingfisher / C. W. Cain. — Уиндзор: Profile Publications, 1972. — 22 с. — (Aircraft Profiles № 251).

Отрывок, характеризующий Vought OS2U Kingfisher

– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!