WAC Corporal

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

WAC «Корпорал» (англ. WAC Corporal, в русскоязычных источниках встречается также наименование по значению слова «Капрал») — американская исследовательская ракета, разработанная вскоре после окончания Второй мировой войны. Первая военная жидкостная ракета, разработанная и построенная в США. Использовалась в исследовательских целях для исследования особенностей полёта жидкостных ракет и изучения верхних слоев атмосферы. Стала элементом ряда других исследовательских программ. На её основе в 1950-х была разработана первая в мире ядерная баллистическая ракета MGM-5 Corporal.

Аббревиатура WAC означает «Женский армейский корпус» (англ.  Women’s Army Corps). Такая аббревиатура была присвоена в связи с традицией в ранней ракетной программе США обозначать увеличивающиеся ракеты по возрастающим рангам. Так как новая ракета была меньше предыдущей «Private» (с англ. — «рядовой»), то ей было присвоено такое обозначение. Иногда встречающаяся расшифровка «without attitude control» (с англ. — «Отсутствие Контроля Высоты») неверна.





История

После успешного завершения экспериментов с твердотопливной ракетой Private, лаборатория реактивного движения JPL (англ. Jet Propulsion Laboratory) Калифорнийского Технологического Института сочла возможным приступить к разработке более совершенных ракет. Успешное применение немцами баллистических ракет Фау-2 по Лондону, хотя и не дало значительного военного эффекта, тем не менее позволило сделать вывод о гораздо большем потенциале жидкостных ракет.

Основной целью программы ORDCIT была разработка тактической боевой жидкосной ракеты, по характеристикам сравнимой с Фау-2. Эта программа в конечном итоге завершилась созданием в 1950-х MGM-5 Corporal. Но, в 1945 году, инженеры США не имели еще никакого опыта в постройке больших жидкостных ракет и очень мало информации о строении верхних слоев атмосферы, необходимой для реализации проекта.

Чтобы решить многочисленные встающие технические проблемы, JPL инициировала разработку сравнительно небольшой жидкостной ракеты, предназначенной для отработки технических особенностей проекта. В рамках требований было установлено, что ракета должна иметь возможность доставить 11 кг полезной нагрузки (исследовательской аппаратуры) на высоту до 30 км. Ракета получила официальное обозначение WAC Corporal[1] (производственное — RTV-G-1).

Конструкция

Первая военная жидкостная ракета, разработанная в США, и вторая в мире жидкостная баллистическая ракета после Фау-2, WAC Corporal была сравнительно небольшой ракетой, существенно уступающей в размерах своей немецкой предшественнице. Простой цилиндрический корпус ракеты, диаметром в 305 мм, имел длину 4,39 м. Снизу к нему крепился стартовый ускоритель длиной 2,41 м.

Устойчивость в полёте ракете придавали три хвостовых стабилизатора, размахом в 610 мм. Какая-либо система управления отсутствовала.

Старт ракеты осуществлялся с помощью порохового ускорителя, взятого от артиллерийской неуправляемой ракеты «Tiny Tim», диаметром 29 см. Ускоритель развивал тягу в 222 Кн продолжительностью в 0,5 секунды.

Дальнейшее движение ракеты обеспечивалось разработанным фирмой Aerojet жидкостным ракетным двигательем, работавшим на азотной кислоте в качестве окислителя и смеси анилина со спиртом в качестве горючего. Реактивная тяга двигателя достигала 6,7 кН, продолжительность работы — 47 секунд.

Запуск ракеты выполнялся через шахту в центре трехопорной решетчатой стартовой башни, выполняющей начальную стабилизацию ракеты. Как только ракета оказывалась в воздухе, ускоритель отбрасывался[как?] и включался ЖРД.

Важной особенностью конструкции WAC Corporal была отделяемая носовая часть, автоматически отстреливающаяся после прекращения работы двигателя и спускающаяся на землю на парашюте. Она позволяла мягко опускать с высоты записывающие приборы и оборудование.[2]

История применения

Первый успешный пуск WAC Corporal состоялся 30 октября 1945 года, после целой серии бросковых испытаний. Ракета превзошла ожидания экспериментаторов, поднявшись на высоту 70 км, но из-за технической неполадки, парашют спускаемой носовой части не раскрылся и мягко приземлить её не удалось. Последующие испытания предпринимались в 1946 году, в основном с целью исследования верхних слоев атмосферы. В целом, ракета показала себя простой и надёжной в эксплуатации, хотя проблемы с парашютной системой продолжались.

В 1946 году, когда запас оригинальных WAC Corporal был исчерпан, появилась вторая модификация ракеты, WAC-B с более лёгким двигателем. Основным её отличием было наличие телеметрической система передачи данных, позволяющей получать информацию от бортовых приборов ракеты непосредственно в ходе полёта, без необходимости дожидаться её приземления, тем более с риском потерять данные в случае его неудачного течения. Ещё восемь ракет были запущены в 1946-1947-х годах, прежде чем основная программа WAC Corporal была успешно завершена. Пуски трофейных германских ракет Фау-2 в ходе программы «Гермес» и новая геофизическая ракета Aerojet Aerobee сменили WAC-Corporal как основную исследовательскую ракету США.

Наработки по программе WAC-Corporal были использованы при создании тактической ракеты MGM-5 Corporal.

Программа Bumper

В феврале 1946 года, после первых успешных американских запусков трофейной Фау-2, лаборатория реактивного движения JPL предложила идею двухступенчатой исследовательской ракеты, состоящей из связки Фау-2 и WAC Corporal. Значительная тяговооружённость Фау-2 позволяла без особых проблем поднять сравнительно легкую WAC-Corporal на большую высоту. По расчётам, такая «связка» могла бы добраться до сверхбольших высот, недосягаемых для одноступенчатых суборбитальных ракет.

В октябре 1946 года, армия согласилась профинансировать программу в рамках проекта Hermes. Программа имела две основные цели: исследовать вопросы конструирования двухступенчатых жидкостных ракет (зажигание двигателей на большой высоте) и изучить верхние слои атмосферы и космическое пространство.

Для экспериментов, была использована немного доработанный вариант трофейной германской ракеты Фау-2. Основным отличием от базовой модели была носовая часть, переделанная для закрепления WAC-Corporal. Ракета WAC-Corporal, используемая в эксперименте, была модифицирована более значительно: её модификация получила название Bumper WAC.

В отличие от основной модели WAC Corporal, Bumper WAC имела не три а четыре стабилизатора, увеличенных для обеспечения устойчивости ракеты в разрежённой атмосфере на высоте более 40 км. Помимо основного двигателя, на ракете были смонтированы два небольших твердотопливных двигателя раскрутки, для обеспечения стабилизации в космосе за счёт гироскопического эффекта. Ракета размещалась в носовой части Фау-2, при этом стабилизаторы Bumper WAC располагались в прорезях носовой оконечности трофейной ракеты.

Предполагалось, что ракета Фау-2 поднимет Bumper WAC на значительную высоту, где, при помощи запального шнура, произойдет запуск двигателей второй ступени, стабилизаторы Bumper WAC выскользнут из прорезей, и ракета отправится в полёт.

В 1948 году программе Bumper было присвоено обозначение RTV-G-4, и в мае того же года прототип Bumper (с инертной второй ступенью, имевшей лишь небольшой твердотопливный ускоритель для отработки разделения ступеней на высоте) был запущен.

Первым полномасштабным запуском Bumper стал третий в серии, выполненный 30 сентября 1948 года. Первая ступень — Фау-2, сработала нормально, но в момент разделения произошел взрыв двигателя Bumper WAC, разрушивший ракету. Тем не менее, бортовая аппаратура передала на землю телеметрию полёта, что позволило быстро выявить и исправить недостатки. Вторая попытка запустить систему была предпринята в ноябре, но на этот раз подвела первая ступень.

Первый успешный полет Bumper состоялся 24 февраля 1949 года. На этот раз все сработало отлично: первая ступень разогнала систему до требуемой скорости, на высоте порядка 100 км произошло их разделение и включившийся двигатель забросил WAC Corporal на высоту 393 км, установив новый мировой рекорд.

Программа предусматривала ещё три запуска, но после аварии в шестом пуске — снова подвела Фау-2, цель программы изменили с исследования космичесокго пространства на изучение баллистики скоростных ракет. С этой целью, Bumper запускали почти горизонтально, под небольшим углом к горизонту над океаном. В качестве основной площадки был выбран Мыс Канаверал. Первый опыт завершился неудачей из-за сбоя WAC Corporal, но последний, восьмой пуск по программе Bumper прошел успешно, поставив новый мировой рекорд скорости — 5260 км/ч.

В 1951 году, в связи с исчерпанием запаса трофейных германских ракет и появлением новых, более совершенных исследовательских ракет, программа Bumper закрыта.

Сравнительная характеристика


См. также

Напишите отзыв о статье "WAC Corporal"

Примечания

  1. ↑ Происхождение аббревиатуры WAC точно неизвестно. Вероятно, она происходит от англ. Without Attitude Control, буквально «отсутствие контроля ориентации». Однако, достоверных подтверждений этому не существует.
  2. ↑ Именно из-за отсутствия этой функции, исследователи США считали неудобной для использования обладавшую значительно большей грузоподъёмностью "Фау-2".

Литература

  • Peter Alway. Rockets of the World. — Saturn Press, 1999.
  • Frederick I. Ordway III, Ronald C. Wakeford. International Missile and Spacecraft Guide. — McGraw-Hill, 1960.
  • «Army Ordnance Department Guided Missiles Program», U.S. Army Ordnance Department, 1948

Отрывок, характеризующий WAC Corporal

– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=WAC_Corporal&oldid=79566079»