Уолл-стрит

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Wall Street»)
Перейти к: навигация, поиск
Уолл-стритУолл-стрит

</tt>

</tt> </tt> </tt>

Улица Нью-Йорка
Уолл-стрит
англ. Wall Street
40°42′23″ с. ш. 74°00′34″ з. д. / 40.70639° с. ш. 74.00944° з. д. / 40.70639; -74.00944 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=40.70639&mlon=-74.00944&zoom=14 (O)] (Я)Координаты: 40°42′23″ с. ш. 74°00′34″ з. д. / 40.70639° с. ш. 74.00944° з. д. / 40.70639; -74.00944 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=40.70639&mlon=-74.00944&zoom=14 (O)] (Я)
БороМанхэттен
РайонФинансовый квартал
Протяжённость1,1 км
МетроУолл-стрит (2, 3)
Уолл-стрит (4, 5)
Уолл-стрит

Уо́лл-стрит (англ. Wall Street) — название небольшой узкой улицы в нижней части Манхэттена в городе Нью-Йорк, ведущей от Бродвея к побережью пролива Ист-Ривер. Считается историческим центром Финансового квартала города. Главная достопримечательность улицы — Нью-Йоркская фондовая биржа. В переносном смысле так называют как саму биржу, так и весь фондовый рынок США в целом. Сам финансовый район иногда также называют Уолл-стрит.

В СССР название улицы было нарицательным в откровенно выраженном негативном смысле и применялось в СМИ как синоним внешней политики США[1][2].

По соседству с Нью-Йоркской фондовой биржей, по адресу Уолл-стрит 1, располагается офис BNY Mellon, правопреемника старейшего в США, основанного в 1784 году Александром Гамильтоном банка Bank of New York. Среди других достопримечательностей улицы следует отметить здание Федерал-холл, где в 1789 году прошла первая в истории инаугурация президента США.

Большинство крупных нью-йоркских финансовых институтов более не имеют своих головных офисов на Уолл-стрит, переехав в другие районы нижнего и среднего Манхеттена, в штаты Коннектикут или Нью-Джерси. Так один из финансовых мастодонтов, имевших офис на этой улице, компания JPMorgan Chase продала своё здание на Уолл-стрит немецкому банку Deutsche Bank в ноябре 2001 года.





История

Название улицы происходит от городской стены, которая в XVII веке являлась северной границей голландского города Новый Амстердам (одно из первых названий Нью-Йорка). В 1640-е годы частокол и забор из досок отгородил жителей колонии[3]. Позднее, по распоряжению Вест-Индской компании, губернатор голландской колонии Питер Стайвесант, используя рабский труд[4], построил более крепкий частокол. К моменту войны с Англией укрепленная 12-футовая (прим. 4 м) стена из древесины и земли была укреплена созданными в 1653 году палисадами[3][5]. Построенная стена защищала поселенцев от нападений индейских племён, колонистов Новой Англии и британской армии. В 1685 году жители проложили дорогу вдоль стены[5], которую и назвали Уолл-стрит, что буквально означает «улица стены». В 1699 году стена была разрушена британцами[6].

В конце XVIII века в начале улицы росло дерево платан, возле которого продавцы и спекулянты торговали ценными бумагами. В 1792 году они решили закрепить свою ассоциацию «Платановым Соглашением» (англ. Buttonwood Agreement). Это и стало началом Нью-Йоркской фондовой биржи[7].

В 1889 году биржевой отчёт «Customers' Afternoon Letter» стал именоваться The Wall Street Journal, получив своё название от улицы. В настоящий момент это влиятельная ежедневная деловая газета выходит в городе Нью-Йорке[8]. Владеет газетой компания Dow Jones & Company.

Упадок и восстановление

Финансовый район Манхэттена является одним из крупнейших деловых центров США и вторым по величине в Нью-Йорке после Среднего города. В конце XIX — начале XX века в городе велось активное строительство небоскрёбов (соперничая с Чикаго). Финансовый район даже сегодня сам по себе является небоскрёбом — отдельно стоящий от Среднего Манхеттена на севере, но парящий на той же высоте.

Здание Уолл-стрит, 23, построенное в 1914 году и известное как «Дом Моргана», долгие годы являлось важнейшим адресом в американской финансовой системе. В полдень 16 сентября 1920 года у входа в здание взорвалась бомба, убив 40 и ранив около 400 человек[9]. Незадолго до взрыва в почтовый ящик на углу Бродвея и Седар стрит было подброшено письмо с предупреждением, которое гласило: «Помни, мы больше не будем терпеть друг друга. Освободи политических заключённых или будь уверен — вы все умрёте. Американские борцы за анархизм[10] Хотя существовало множество версий, кто это сделал и почему, спустя 20 лет ФБР в 1940 году закрыло дело, не найдя преступников[9].

1929 год принёс так называемый «чёрный четверг» — финансовый крах на бирже и последовавшую за ней Великую Депрессию. В период с 24 по 29 октября котировки акций на фондовой бирже рухнули, что вызвало панику среди трейдеров. Индекс Доу-Джонса вернул своё значение только в 1955 году[11]. В период Великой депрессии район впал в состояние стагнации. Строительство Всемирного торгового центра в 19661970 годах, финансируемое правительством, как раз и было призвано намерением поощрить экономическое развитие в этом районе города[12].

С открытием в 1973 году по соседству Всемирного торгового центра многие крупные и могущественные компании с Уолл-стрит переехали в эти здания[13]. В дальнейшем такое соседство привлекло в район и другие крупные корпорации. Нападение 11 сентября 2001 года привело к падению деловой активности в районе, и в результате бизнес стал переезжать в другие районы города, а также в соседние штаты и другие деловые центры Америки, такие как Чикаго и Бостон[13].

См. также

Напишите отзыв о статье "Уолл-стрит"

Примечания

  1. Михаил Шолохов [thelib.ru/books/sholohov_mihail_aleksandrovich/ocherki_feletony_stati_vystupleniya-read-12.html Не уйти палачам от суда народов!] (1950)
    В смерти десятков тысяч невинных жертв американской вооруженной интервенции в Корее виновны не только кровавые палачи макартуры и все те, кто свирепо, со звериной, с бездумной жестокостью расправляется с мирным населением Кореи, но — и прежде всего — Уолл-стрит и его верный слуга Трумэн.
  2. Овинников Р. С. Уолл-Стрит и внешняя политика. - М.: Международные отношения, 1980.
  3. 1 2 [The History of New York State, Book II, Chapter II, Part IV.] Editor, Dr. James Sullivan, Online Edition by Holice, Deb & Pam. Retrieved 20 August 2006.
  4. [www.slaveryinnewyork.org/PDFs/White_New_Yorkers.pdf White New Yorkers in Slave Times] New York Historical Society. Retrieved 20 August 2006. (PDF)
  5. 1 2 [www.pbs.org/wgbh/amex/crash/timeline/ Timeline: A selected Wall Street chronology] PBS Online, 21 October 2004. Retrieved 20 August 2006
  6. New York City Tours [www.tour-new-york-city.com/TourNewYorkCityWallStreet.php Wall Street & The New York Stock Exchange] Прочитано 2007-11-28
  7. Britannica Online Encyclopedia [www.britannica.com/eb/article-215671/New-York-City New York City. Banking and finance] Прочитано 2007-11-28
  8. [www.dowjones.com/TheCompany/History/History.htm DOW JONES HISTORY — THE LATE 1800s] 2006 Dow Jones & Company, Inc. Retrieved 19 August 2006.
  9. 1 2 New York Press. William Bryk [www.nypress.com/print.cfm?content_id=3756&author_id=6 Big Bang on Wall Street] Прочитано 2007-11-28
  10. Remember we will not tolerate any longer. Free the political prisoners or it will be sure death for all of you. American Anarchists Fighters
  11. [finance.yahoo.com/q/ta?s=%5EDJI&t=my&l=on&z=l&q=l&p=&a=&c= Quotes for ^DJI — Yahoo! Finance]
  12. Federal Emergency Management Agency (May 2002). «Chapter 1», [www.fema.gov/rebuild/mat/mat_fema403.shtm World Trade Center Building Performance Study] Прочитано 2007-11-28
  13. 1 2 Pekala, Nancy. «Profile of a lost landmark; World Trade Center», Journal of Property Management, November 1, 2001

Отрывок, характеризующий Уолл-стрит

– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.
Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.