Warhammer 40,000
Поделись знанием:
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.
На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.
3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.
– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
| Warhammer 40,000 | |
 Обложка книги правил пятой редакции (2008) | |
| Дизайнер |
Рик Пристли, Энди Чемберс, Джервис Джонсон, Гэвин Торп |
|---|---|
| Издатели | |
| Дата выпуска |
1987 («Rogue Trader») |
| Игроков |
2 и более |
| Влияние случайности |
присутствует |
Warhammer 40,000 (неофиц. Warhammer 40K, WH40K) — настольная игра-варгейм, разработанная и издаваемая британской компанией Games Workshop, действие которой происходят в мрачной технофэнтезийной вымышленной вселенной. Игра была создана Риком Пристли и Энди Чамберсом в 1987 году как переработка в духе Science fantasy более старой настольной игры Warhammer Fantasy. Warhammer Fantasy и Warhammer 40,000 объединяют ряд элементов игровой механики, схожие темы и некоторые общие персонажи. Для правил Warhammer 40,000 периодически выпускаются дополнения, описывающие новые армии или необычные формы игры, такие, как осада городов или сражения более многочисленных армий, чем допускаемые обычными правилами. Последняя, седьмая редакция основных правил была выпущена в 2014 году.
Игра изображает сражения между армиями вымышленной вселенной 41-го тысячелетия с помощью миниатюрных фигурок воинов, чудовищ и боевой техники высотой 28 мм, то есть приблизительно 1:64. Миниатюры игрокам предлагается покупать, склеивать и раскрашивать самостоятельно, вводя в игру по определенным правилам. Для сражения между игроками армии из миниатюр выставляются на настольном игровом поле, которое может быть дополнено элементами ландшафта. Перед началом партии игроки избирают сценарий сражения, который может представлять собой как простую схватку между армиями до полного уничтожения одной из сторон, так и сложный набор регулируемых правилами заданий. В процессе пошагового сражения игроки поочередно передвигают миниатюры по столу, причём размеры миниатюр и фактическое расстояние между ними играют роль в расчёте успеха того или иного действия, определяемого по специальным таблицам и броскам игровых кубиков. Игры, как правило, проходят в специализированных клубах или помещениях при магазинах; в разных странах также проходят крупномасштабные съезды поклонников игры и соревнования.
Вымышленная вселенная игры включает в себя целую галактику Млечный Путь со множеством звёзд, планет и космических станций, охваченную бесконечной войной между различными сторонами. Она совмещает в себе темы научной фантастики, мистики и фэнтези: так, в Warhammer 40,000 облаченные в скафандры и вооружённые высокотехнологичным оружием космические десантники могут противостоять инопланетным чародеям и потусторонним демонам. Книги правил и сопутствующая литература, в том числе выпускаемый Games Workshop еженедельный журнал White Dwarf, не только описывают связанные непосредственно с настольной игрой моменты, но и содержат подробные описания устройства мира, биографии знаменитых героев и художественные рассказы.
В сеттинге Warhammer 40,000 был разработан и выпущен ряд других настольных и компьютерных игр, а также художественных книг, комиксов и аудиокниг. Отдельные книги и циклы книг, основанных на игре и объединённых с ней общей вселенной, принадлежат таким писателям, как Дэн Абнетт, Сэнди Митчелл, Грэм Макнилл и другим. Публикацией этих книжных серий занимается отдел Black Library, дочернее издательство Games Workshop.
Содержание
История создания
Первая редакция игры, Warhammer 40,000: Вольный Торговец (англ. Rogue Trader), была опубликована в 1987 году. Дизайнер Рик Пристли создал оригинальный набор правил на основе актуальной на тот момент второй редакции правил Warhammer Fantasy Battles, а также игровой мир Warhammer 40,000. Изначальная версия представляла собой очень подробную, хотя и несколько путаную книгу правил, ориентированную преимущественно на отыгрыш небольших схваток. Впоследствии дополнительные материалы, представляющие правила на новые подразделения и модели, публиковались в журнале «White Dwarf». Со временем журнал «White Dwarf» предоставил более объёмные «листы армий», с помощью которых можно было создавать большие по размеру и более организованные армии, чем в оригинальной книге правил. Некоторые элементы игровых правил (болтеры, лазганы, фраг-гранаты, броня Терминаторов) присутствовали в раннем наборе правил под названием Laserburn, написанном Брайаном Анселлом.
Вселенная игры
Стиль игрового мира Warhammer 40,000 близок к футуристически-готическому фэнтези. Одной из наиболее характерных черт мира является нарочитая эклектичность — генетически измененные суперсолдаты соседствуют с вооружёнными копьями всадниками, напоминающими монгольских воинов, сверхсветовые космические корабли соседствуют с паровыми машинами, высокотехнологичное фантастическое оружие — с топорами, мечами и другим холодным оружием.
Другая характерная черта — многочисленные аллюзии на популярные книги, фильмы, мифы разных времен и народов, а также исторические события. Среди мифологических источников можно назвать мифы древней Греции, Рима, Персии, Скандинавии, Египта, различные оккультные учения. Среди литературных — произведения Джона Р. Р. Толкина, Фрэнка Герберта, Майкла Муркока, Роберта Хайнлайна, Гарри Гаррисона и многих других авторов.
Среди исторических — почти вся история человечества, от древнейших времен до ещё не наступившего будущего, каким его описывают фантасты.
Издания
Вольный торговец (1987, ролевая игра)
Первое издание игры Warhammer 40,000: Rogue Trader (рус. Молот Войны 40,000: Вольный торговец), было опубликовано в 1987 году[1]. Геймдизайнер Рик Пристли создал оригинальный набор правил (на основе второго издания правил Warhammer Fantasy) для игровой вселенной Warhammer 40,000. Эта версия издания, очень подробно, хотя и запутанно объясняла правила игры, которые были направлены на небольшие сражения между игроками[2]. Большая часть состава армии игрока, определялась случайным образом, путём бросания игральной кости. Некоторые элементы сеттинга (болтеры, лазганы, осколочные гранаты, броня Терминатора), можно было увидеть в предыдущих правилах варгейминга, называемых Laserburn (производства ныне не существующей компании, Tabletop Games), которые были придуманы Брайном Анселлом. Потом эти правила были расширены Анселлом и Ричардом Холлиивеллом (оба они были выходцами из Games Workshop), хотя данные правила не считаются предшественниками Rogue Trader (рус. Вольный торговец)[3].
Кроме того, существуют дополнительные материалы, которые постоянно публикуются в журнале White Dwarf (рус. Белый карлик), в котором описываются правила для новых юнитов и моделей. В конце концов, White Dwarf помогает создать правильные «списки армий», которые можно использовать для создания более крупной и более согласованной боевой армии игрока, чем те которые даны в основных правилах. Эти статьи время от времени публикуются в виде иллюстраций или дополнительных материалов к новым правилам игры.
Второе издание (1993)
Второе издание правил игры «Warhammer 40,000», было опубликовано в конце 1993 года, в нём Games Workshop учли некоторые просьбы фанатов. Это новое издание правил для игры было сделано под руководством Энди Чамберса. Второе издание было выпущено в коробочном издании, которое включало в себя миниатюрные фигурки Космодесантников и Орков, декорации, игральные кости, а также основные правила. Позже был выпущен дополнительный набор, который получил название Dark Millennium (рус. Тёмное тысячелетие), основными нововведениями которого были правила использования психических атак и повышенное уделение внимание к «специальным характеристикам», которые открывали доступ к новому оборудованию и способностям, помимо тех которые были даны в оригинале (в первоначальном издании было три «героических» черты для каждой армии: чемпион, малый и великий герой).
Третье издание (1998)
Третье издание игры было выпущено в 1998 году, и, как и второе издание, оно было направлено на улучшение правил для крупных сражений[4]. Это издание было гораздо проще в освоении, так как менее подробно рассматривало характеристики способностей[5]. Книга правил была доступна как в одиночном, так и коробочном издании, включавшем в себя фигурки Космических десантников и совершенно новую фракцию Тёмных Эльдар. Также была принята система «кодексов» для каждой фракции, которые более подробно описывали характеристики юнитов.
К концу третьего издания было введено четыре новых кодекса: для двух армий ксеносов (то есть чужих), Некронов и Тау, и для двух армий инквизиции — Ордо Маллеус (они же Охотники на демонов) и Ордо Еретикус (Охотники на ведьм). Элементы последних двух армий ранее появлялись в дополнительных материалах (таких как Realm of Chaos и Кодекс: Сёстры битвы). Расу Тау решили выпустить из-за роста её популярности в США[6].
Четвёртое издание (2004)
Редакция основывается на 3-й. Правила очень похожи, но проделана работа по упорядочиванию и внесению баланса. Были выпущены кодексы ко всем армиям, созданным по единому стандарту (до этого мог наблюдаться разнобой). Игра стала более ориентированной на нанесение боевого урона армии противника.
Пятое издание (2008)
По сравнению с 4-й редакцией были сделаны большие изменения, но основа правил осталась та же. Кодексы 4-й редакции оставались действующими до выхода новых кодексов для 5-й редакции. Оставлен только один способ измерения укрытий — «True LoS» (вместо абстрактного укрытия, стала применяться реальная видимость цели). Появились новые тактические возможности — бег и залегание. Вместо игры на уничтожение врага введены миссии и киллпойнты (от англ. Kill Point — очки убийств) — теперь игроки должны были следить за выполнением задания и сохранностью подразделений. Урон, наносимый технике, был упрощён и уменьшен. Также танки стали способны таранить вражескую технику и давить пехоту врагов. Всё это сделало более популярным использование техники в игре, чем в предыдущей редакции. Как и раньше, основное внимание уделялось силам Империума — Космическому Десанту и Имперской Гвардии.
Шестое издание (2012)
Шестая редакция правил Warhammer 40,000 была выпущена в 2012 году. В этой редакции добавлены правила на летательные аппараты, магия стала более самостоятельной, появилась возможность играть сразу двумя фракциям через систему союзников, техника получила «очки жизней» (hull points), командирам дали возможность вызывать оппонента на поединок (прямо посреди сражения). Также, появилась возможность играть сверхтяжелой техникой на обычных форматах игры.
Седьмое издание (2014)
Седьмая редакция правил Warhammer 40,000 была выпущена в 2014 году. Как и всегда, в ней были изменены правила, часть истории вселенной и прочее. Началось масштабное обновление кодексов различных армий — в частности, это «застрявшие» в пятой редакции армии или дополнения. Серьёзно была переработана магия — теперь для неё есть отдельная фаза хода и в битве она играет очень большую роль. Изменены цели битвы — теперь они делятся на две группы — Вечная война (англ. Eternal War), и Маэльстром (англ. Maelstrom); В начале битвы игроки случайным образом выбирают по одной миссии из каждой группы.
Настольная игра
Стартовый набор
В 2012 году компания Games Workshop выпустила новый стартовый набор для игры в Warhammer 40000 под названием «Dark Vengeance»(Тёмная Месть). Этот набор позволяет отыграть битвы между Космическими десантниками ордена «Темных Ангелов» (Dark Angels chapter) и космических десантников Хаоса (Chaos Space Marines). Набор был выпущен в двух вариантах: ограниченное издание (сейчас недоступно) с эксклюзивной миниатюрой «Капеллана-дознавателя Серафикуса» (Interrogator-Chaplain Seraphicus), а также правилами для него, и обычное издание без данной миниатюры.
В этот набор входит маленькая книга правил (гораздо более компактная, чем обычная, поскольку в неё не включена предыстория вселенной, что позволяет сократить число практически в четыре раза, в остальном она идентичная своему большому брату) в мягком переплёте, две небольшие дюймовые линейки, набор кубов, шаблоны и миниатюры. Ничего для сборки или покраски в данный набор не входит.
Стоит отметить, что данный набор сразу понравился большинству любителей Warhammer, несмотря на довольно большой дисбаланс между двумя армиями. Этот набор был также перевыпущен под седьмую редакцию правил.
Обзор
Если игроков больше двух, то они могут объединяться в команды и играть в союзе. Можно объединяться даже тем игрокам, которые используют вражеские (по сюжету) армии, однако необходимо следовать таблице союзов, которая показывает, с какими армиями может вступить союз каждая фракция. Так, к примеру, Тау охотно согласятся помочь Эльдар (и наоборот), а с Тиранидами никто и никогда не будет сражаться плечом к плечу.
Игра проводится на ровной поверхности, на которой расставляется различный ландшафт — например, руины, укрытия, болота и просто декорации. Перед боем игроки выбирают, на какое количество очков, то есть условных единица, ограничивающих армию (каждая модель, оружие для неё, транспорт, фортификация и прочие опции армии), проводится игра. На эти очки игроки вольны собирают свою армию практически как угодно. Примеры форматов:
- на 200 очков — специальный формат, играется по правилам Kill Team
- на 500 очков — игра для новичков. Пользуется малой популярностью, поскольку на этот формат игры набрать боеспосособную армию крайне трудно (исключение — орки). При таком формате ставят ограничения (например, на уровень брони солдат и техники, запрещают сильных юнитов и т. п.), чтобы не было дисбаланса.
- на 750 очков — почти то же самое, что и на 500. С выходом 6 редакции стал более популярным. Чуть большая свобода в выборе юнитов, меньшие ограничения, да и понять суть игры на такой формат проще.
- на 1000 очков — первый более-менее «серьезный» формат игры, однако, всё ещё достаточно мелкий. Ввиду дорогих (в очках) моделей некоторые армии не могут набрать боеспособную армию, или же это затруднительно. Такой армией является, например, Космический Десант. В остальном — лучший формат для начинающих, ибо позволяет понять многие тонкости и аспекты игры и набора армии.
- на 1250 очков -
- на 1850 очков — самый популярный формат, официально принятый на международном турнире ETC, на правила которого ровняются многие турниры. Позволяет взять достаточное количество войск, чтобы продемонстрировать какую-либо явную тактику. В то же время войск достаточно, чтобы игра не была слишком короткой или слишком длинной. Также среди игроков этот формат считается одним из наиболее сбалансированных.
- на 2000 очков — большая игра. Может присутствовать уже большое количество войск. При таком формате хорошо соблюдается баланс, так как стороны могут брать дорогие юниты, которых на малые форматы обычно не берут.
Бои с очень большим количеством (например, 4 тысячи, 8 или даже все 12 тысяч) очков проводятся по правилам Apocalypse. Такие сражения, как говорят игроки — возможность выставить на стол всё, что есть на полке. Хотя, обычно здесь играют огромные титаны и сверхтяжёлая техника. Чтобы сражение не затягивалось на недели (а такое может длится несколько дней), есть специальные правила.
После выбора формата, согласования различных правил или ограничений и составления ростера армии (набора юнитов для конкретно данного сражения), на стол выставляются войска, игроки бросают кубы, чтобы решить различные аспекты сражения, такие как ночь на первый ход, заклинания, которые знают псайкеры, или особенности военачальника, и начинается сражение.
Во время своего хода игроки выполняют различные действия: передвигают миниатюры, отыгрывают их стрельбу и ближний бой, а также совершают некоторые другие действия. Результаты большинства действий зависят от бросков шестигранных кубиков, однако, различные параметры проверяются по разному — например, результат, необходимый для попадания в ближнем бою определяется путём сравнения по специальной таблице характеристик ближнего боя юнитов, а вот меткость стрельбы зависит только от юнита, совершающего выстрел. Понятия «автоуспех» не существует — во многих случаях единица — это провал. Но и здесь есть свои условности — есть специальные правила, позволяющие перекидывать проваленные броски на определённое действие. В общем, в игре достаточно много мелких аспектов, хотя основные правила достаточно просты — это же нам говорит и книга правил, описывая Warhammer как «easy to play, hard to win» игру (легко играть, трудно выигрывать).
Коллекционирование
Кроме написания правил игры, Games Workshop владеет компаниями Citadel Miniatures и Forge World, производящими миниатюры для игры Warhammer 40,000.
Некоторые игроки не интересуются игрой, не думают, какой юнит или армия сейчас наиболее сильные, а просто покупают понравившиеся им модели, собирают их в красивых позах, нередко прибегая к скальпелю и специальному составу для лепки - так называемой «зелёнке» (Green Stuff), чтобы сделать что-то уникальное, не предусмотренное в оригинале, оформляют подставку, красят, покрывают лаком и ставят на полку. Нередко такие хоббисты участвуют в крупных конкурсах, например, Golden Demon, или красят миниатюры на заказ.
В одной из встреч с инвесторами осенью 2015 GW заявили, что лишь 20 % их покупателей — игроки, остальные же — это хоббисты.[7] Несмотря на то, что это вызвало негативный отклик в сообществе, данная стратегия имеет место, ведь именно игроки в большинстве своём покупают модели, красят их, собирают по нескольку армий и так далее.
В дополнение к актуальным сериям миниатюр, Games Workshop предоставляет возможность приобрести почтовым заказом модели из серии «Классика», использовавшиеся в старых версиях игры. Это один из способов приобретения моделей, снятых с серийного производства.
Материалы и конструкция
В самом начале миниатюры производились с использованием так называемого «белого металла» — легкоплавкого сплава с содержанием свинца. В 1987 году Citadel Miniatures начала производство пластиковых моделей, однако продолжила также и производство металлических деталей, так как производство пластиковых деталей экономически целесообразно только для крупных партий. В некоторых моделях используются оба материала — например, металлические туловища и головы с руками, оружием и прочими частями из пластика. В 1997 году Citadel Miniatures во избежание возможных отравлений детей перестала использовать в литейном сплаве свинец. В июле 2007 года представитель Games Workshop, отвечая на вопросы фанатов, сообщил, что сплав, использующийся для отливки миниатюр сотрудниками GW назван «примархиум» и состоит из олова, сурьмы и небольшого количества меди. Для изготовления форм используется твёрдая резина, схожая с той, из которой изготавливаются автомобильные покрышки[8]. В последнее время металлические модели можно встретить всё реже и реже, и то, в основном, в старых наборах.
Модели должны быть перед игрой собраны и (желательно) покрашены. В некоторых случаях покраска отличает юнитов имеющих одну модель, но различные характеристики. Существуют определенные каноны или, скорее, привычки, связанные с покраской моделей; также это является практически самостоятельным от игры видом хобби. Проводятся престижные конкурсы с призами в нескольких десятках номинаций; модели для Warhammer 40 000 традиционно одни из самых популярных на таких конкурсах вследствие глубины проработки характеров и общей любви игроков и хоббистов к фантастике.
Сленг игроков
Среди русскоговорящих игроков в Warhammer 40,000 используется специфический жаргон, в значительной мере заимствованный от английских игроков. Специальные термины используются для обозначения распространённых игровых тактик, вариантов оружия и экипировки моделей, специфических отрядов. К примеру, Терминаторы (Космодесантники в тяжёлой силовой броне, называемой Тактической Бронёй Дредноута или Терминаторской Бронёй) часто называются «Термосами», а приставка «термо-» на сленге обозначает ношение воином Терминаторской Брони. Так «Термокапелланом» называют Капеллана в Терминаторской Броне, а «Кризом» — БСК XV8 «Кризис». Продукция Forge World нередко называется «Форджа», а модели от Citadel Finecast презрительно называются Фейлкаст — от слова Fail, то есть провальный. В последнее время, учитывая появление новых слов и терминов в игре, речь профессиональных игроков стала очень отдалённо напоминать русский язык. Более половины слов, использующихся во время игры, имеют иностранное происхождение, от русской лексики остались только местоимения, союзы, вводные слова да редкие глаголы. К примеру: «Трупса на поинте, я заскорил». Это объясняется большей простотой и не требует знаний перевода произносимых слов, по сравнению с фразой «Пехотный отряд достиг точки, очки по данной цели были получены.»
Перевод названий и терминов
Нередкой причиной споров между русскоговорящими фанатами является правильность перевода названий и имён различных отрядов и персонажей. Многие персонажи носят латинские имена ввиду того, что один из языков во вселенной Warhammer 40,000 — Высокий Готик — является искажённой латынью. Это вызывает конфликты и споры, так как имя можно привести к традиционному виду, можно оставить в исходном виде, а можно несколько изменить для благозвучия и привычности уху русскоговорящего человека. Так, «Horus» можно перевести как «Гор» или как «Хорус», «Sanguinius» — как «Сангвиний» или «Сангвиниус». Ещё больше проблем порой вызывают имена представителей инопланетных цивилизаций. К примеру, «Illuminor Szeras» можно перевести как минимум 4 способами (если учесть все варианты, встречающиеся в обсуждениях перевода игроками).
Пиратство
Даже в мире настольных игр присутствует пиратство. Необоснованно высокие цены, отсутствие многих опций в наборах и политика GW породили так называемые «литейки».
Другая продукция
Книги
- Цикл «Ересь Хоруса»
- «Возвышение Хоруса», (Horus Rising, 25.04.2006) Дэн Абнетт
- «Лживые боги», (False Gods, 06.2006) Грэм Макнилл
- «Галактика в огне», (Galaxy in Flames, 10.2006) Бен Каунтер
- «Полёт Эйзенштейна», (The Flight of the Eisenstein, 03.2007) Джеймс Сваллоу
- «Фулгрим», (Fulgrim, 07.2007) Грэм Макнилл
- «Сошествие ангелов», (Descent of Angels, 10.2007) Митчел Скэнлон
- «Легион», (Legion: Secrets and Lies, 03.2008) Дэн Абнетт
- «Битва за Бездну», (Battle for the Abyss, 08.2008) Бен Каунтер
- «Механикум», (Mechanicum, 12.2008) Грэм Макнилл
- «Легенды Ереси», (Tales of Heresy, сборник рассказов, 03.2009) под ред. Ника Кайма
- «Кровавые игры», (Blood Games, 2009) Дэн Абнетт (спойлер к «Сожжению Просперо»)
- «Волк у ворот», (Wolf at the Door, 2009) Майк Ли
- «Отпрыски бури», (Scions of the Storm, 2009) Энтони Рейнольдс (спойлер к «Первому Еретику» и интерлюдия к «Несущим Слово»)
- «Голос», (The Voice, 2009) Джеймс Сваллоу (послесловие к «Полёту Эйзенштейна»)
- «По зову Льва», (Call of the Lion, 2009) Гэв Торп
- «Последний храм», (The Last Church, 2009) Грэм Макнилл
- «После Деш’еа», (After Desh’ea, 2009), Мэттью Фаррер (также входит в «Angron»)
- «Проект „Каба“», (Kaban Project, 2010) Грэм Макнилл (также входит в «Shadows of Treachery»)
- «Башня молний», (The Lightning Tower, 2007) Дэн Абнетт (аудиокнига) (текст вошёл в сборники «Shadows of Treachery» и «The Scripts: Volume 1»; российское издание «Легенд Ереси»)
- «Темный король», (The Dark King, 2007) Грэм Макнилл (аудиокнига) (текст вошёл в сборники «Shadows of Treachery» и «The Scripts: Volume 1»; российское издание «Легенд Ереси»)
- «Падшие ангелы», (Fallen Angels, 07.2009) Майк Ли
- «Тысяча Сынов», (A Thousand Sons, 03.2010), Грэм Макнилл
- «Немезида», (Nemesis, 08.2010) Джеймс Сваллоу
- «Первый еретик», (The First Heretic, 11.2010) Аарон Дембски-Боуден
- «Сожжение Просперо», (Prospero Burns, 01.2011) Дэн Абнетт
- «Эпоха Тьмы», (Age of Darkness, сборник рассказов, 05.2011) под ред. Кристиана Данна
- «Правила боя», (Rules of Engagement, 2011) Грэм Макнилл
- «Доля лжеца», (Liar’s Due, 2011) Джеймс Сваллоу
- «Забытые Сыны», (Forgotten Sons, 2011) Ник Кайм (послесловие к «Солнцу Прометея»)
- «Последний летописец», (The Last Remembrancer, 2011) Джон Френч
- «Перерождение», (Rebirth, 2011) Крис Райт
- «Лик предательства», (The Face of Treachery, 2011) Гэв Торп
- «Маленький Хорус», (Little Horus, 2011) Дэн Абнетт
- «Железо внутри», (The Iron Within, 2011) Роб Сандерс
- «Грозное оружие», (Savage Weapons, 2011) Аарон Дембски-Боуден
- «Отверженные мертвецы» (The Outcast Dead, 11.2011) Грэм Макнилл
- «Потерянное Освобождение», (Deliverance Lost, 01.2012) Гэв Торп
- «Не зная страха», (Know No Fear, 02.2012) Дэн Абнетт
- «Примархи», (The Primarchs, сборник рассказов, 29.05.2012) под ред. Кристиана Данна
- «И раскололось отражение», (The Reflection Crack’d) Грэм Макнилл
- «Прочность Железа», (Feat of Iron, 2012) Ник Кайм
- «Лев», (The Lion, 2012) Гэв Торп (продолжение «Грозного оружия»)
- «Притаившаяся змея», (The Serpent Beneath) Роб Сандерс
- «Где Ангел не решится сделать шаг», (Fear to Tread, 28.08.2012) Джеймс Сваллоу
- «Тени предательства», (Shadows of Treachery, сборник рассказов, 25.09.2012) под ред. Кристиана Данна
- «Багровый кулак», (The Crimson Fist) Джон Френч (также аудиокнига)
- «Темный король», (The Dark King, 2007) Грэм Макнилл (рассказ из «Легенд Ереси», «Shadows of Treachery» и «The Scripts: Volume 1»)
- «Башня молний», (The Lightning Tower, 2007) Дэн Абнетт (рассказ из «Легенд Ереси», «Shadows of Treachery» и «The Scripts: Volume 1»)
- «Проект „Каба“», (Kaban Project, 2010), Грэм Макнилл (рассказ из «Легенд Ереси» и «Shadows of Treachery»)
- «Полёт воронов» (Raven’s Flight, 02.2010) (аудиокнига) Гэв Торп (из «Shadows of Treachery» и «The Scripts: Volume 1»)
- «Смерть серебряных дел мастера», (Death of a Silversmith, 01.2012) Грэм Макнилл (рассказ из «Games Day Anthology 2011/2012» и «Shadows of Treachery»)
- «Принц Воронья», (Prince of Crows) Аарон Дембски-Боуден (также аудиокнига)
- «Ангел Экстерминатус», (Angel Exterminatus, 10.2012) Грэм Макнилл
- «Предатель», (Betrayer, 12.2012) Аарон Дембски-Боуден (также аудиокнига)
- «Отметка Калта», (Mark of Calth, сборник рассказов, 04.2013) под ред. Лори Голдинг
- «Эребовы Осколки», (The Shards of Erebus) Гай Хейли
- «Былой Калт», (Calth That Was) Грэм Макнилл
- «Темное Сердце», (Dark Heart) Энтони Рейнольдс (интерлюдия к «Несущим Слово» Рейнольдса)
- «Странник», (The Traveller) Дэвид Эннендейл
- «Подземная Война», (The Underworld War) Аарон Дембски-Боуден
- «Темнее тьмы», (A Deeper Darkness) Роб Сандерс
- «Атам», (Athame) Джон Френч
- «Неотмеченный», (Unmarked) Дэн Абнетт
- «Вулкан жив», (Vulkan Lives, 08.2013) Ник Кайм
- «Забытая Империя», (The Unremembered Empire, 10.2013) Дэн Абнетт
- «Имперская истина», (The Imperial Truth, сборник рассказов, 11.2013) под ред. Лори Голдинг
- «Руки Императора», (Hands of the Emperor) Роб Сандерс
- «Фениксиец», (The Phoenician) Ник Кайм
- «По приказу Льва», (By the Lion’s command) Гэв Торп
- «Возлюбленная супруга», (The Devine Adoratrice) Грэм Макнилл
- «Владыка Красных Песков», (Lord of Red Sands) Аарон Дембски-Боуден (также из «Angron»)
- «Всё что остаётся», (All That Remains) Джеймс Сваллоу
- «Шрамы», (Scars, 05.2014) Крис Райт
- «Дух Мщения», (Vengeful Spirit, 2014) Грэм Макнилл
- «Проклятье Пифоса», (The Damnation of Pythos, 2014) Дэвид Эннендейл
- «Смертельный огонь», (Deathfire, 2015) Ник Кайм
- «The Crimson King», (Дата написания не известна) Грэм Макнилл
- «Ангелы Калибана», (Angels of Caliban, 2016) Гэв Торп
- «Врата Крамолы», (Sedition’s Gate, сборник рассказов из «Horus Heresy Weekender», 08.2014)
- «Артефакты», (Artefacts) Ник Кайм
- «Терзание», (The Harrowing) Роб Сандерс
- «Верность», (Allegiance) Крис Райт
- «Венок вызова», (Laurel of defiance) Гай Хейли
- «Проповедник исхода», (Sermon of Exodus) Дэвид Эннендейл
- «Смерть и Своеволие», (Death and Defiance, 10.2014) (сборник рассказов)
- «Несовершенный», (Imperfect) Ник Кайм
- «Вой Родного мира», (Howl of the Hearthworld) Аарон Дембски-Боуден
- «Укромное местечко», (A Safe And Shadowed Place) Гай Хейли
- «Добродетели Сынов», (Virtues of the Sons) Энди Смайли
- «Прицел», (Gunsight) Джеймс Сваллоу
- «Медузон», (2015) (сборник рассказов)
- «Медузон», (Meduson) Дэн Абнетт
- «Без единства», (Unforged) Гай Хейли
- «Бессмертный долг», (Immortal Duty) Ник Кайм
- «Серый коготь», (Grey Talon) Крис Райт
- «Ключи Хель», (The keys of Hel) Джон Френч
- «Деяния вечны», (Deeds Endure) Гэв Торп
- «Аркан», (The Noose) Дэвид Эннендейл
- «Без голоса», (Unspoken) Гай Хейли
- «Другой», (The Either) Грэм Макнилл
- «The Silent War» (сборник рассказов)
- «Очищение», (The Purge, 07.2014) Энтони Рэйнольдс
- «Сигиллайт», (The Sigillite, 03.2012) Крис Райт
- «Охота на Волка», (Wolf Hunt, 20.05.2013) Грэм Макнилл (продолжение «Отверженных мертвецов»)
- «Армия из одного», (Army of one, 03.2012) (рассказ) Роб Сандерс (из «15th Birthday Collection»)
- «Врата Терры», (Gates of Terra) Ник Кайм
- «Ghosts Speak Not», Джеймс Сваллоу
- «Храмовник», (Templar) Джон Френч
- «Далекие отголоски Древней Ночи», (Distant Echoes of Old Night, 09.2012) Роб Сандерс (из «Games Day Anthology 2012/2013»)
- «Серый ангел», (Grey Angel, 08.2012) Джон Френч
- «Потерянные сыны», (Lost Sons, 11.2012) Джеймс Сваллоу (из «Black Library Weekender»)
- «Луна Мендакс», (Luna Mendax) Грэм Макнилл
- «Patience», Джеймс Сваллоу
- «Очевидец», (The Watcher, 12.2014) Кристиан Данн (аудиокнига)
- «Солнце Прометея» (Promethean Sun, 05.2011) Ник Кайм
- «Аврелиан» (Aurelian, 10.2011) Аарон Дембски-Боуден (новелла)
- «Братство Бури» (Brotherhood of the Storm, 09.2012) Крис Райт (новелла)
- «Shattered Legions» (сборник рассказов, ожидался в 2013)
- «Коракс: Кузница души» (Corax: Soulforge, 2013) Гэв Торп (новелла)
- «Владыки теней» (The Shadowmasters, 2013) Гэв Торп (бонус к «Коракс: Кузница души»)
- «Талларн: Палач» (Tallarn: Executioner, 09.2013) Джон Френч (новелла)
- «Лорд Воронов» (Ravenlord, 05.2014) Гэв Торп (новелла)
- «Гвозди Мясника» (Butcher’s Nails, 05.2012) Аарон Дембски-Боуден (аудиокнига) (из «The Scripts: Volume 1» и «Angron»)
- «Криптос» (Kryptos, 06.2012) Грэм Макнилл (рассказ)
- «Святое слово» (The Divine Word, 11.2012) Гэв Торп (из «Black Library Weekender»)
- «Воитель» (Warmaster, 07.12.2012) Джон Френч (из «Advent Calendar 2012»)
- «Железная Истина» (Veritas Ferrum, 24.12.2012) Дэвид Эннендейл (из «Advent Calendar 2012»)
- «Расколотый» (Riven, 11.2013) Джон Френч (рассказ)
- «Змей» (Serpent) Джон Френч (рассказ)
- «Бьёрн: Одинокий Волк» (Bjorn: Lone Wolf, 01.12.2013) Крис Райт (из «Advent Calendar 2013»)
- «Вулкан Ге`Стан: Отец Кузни» (Vulkan He’stan: Forgefather, 13.12.2013) Ник Кайм (из «Advent Calendar 2013»)
- «Кхарн: Восьмеричный Путь» (Kharn: The Eightfold Path, 08.12.2013) Энтони Рейнольдс (также аудиокнига) (из «Advent Calendar 2013»)
- «Выжженная земля» (Scorched Earth, 2013) Ник Кайм
- «Сайфер: Хранитель Порядка» (Cypher: Guardian of Order, 25.12.2013) Гэв Торп (также аудиокнига) (из «Advent Calendar 2013» и «Echoes of Ruin»)
- «Волк пепла и огня» (The Wolf of Ash and Fire, 01.2014) Грэм Макнилл (рассказ)
- «Волчий Коготь» (Wolf’s Claw, 28.03.2014) Крис Райт (также аудиокнига) (из «Echoes of Ruin»)
- «Кибернетика» (Cybernetica, 07.2015) Роб Сандерс (новелла)
- «Vengeance» Джон Френч
- «Гарро I—IX (Особый обет (Oath of Moment, 12.2010), Сам себе легион (Legion of One, 04.2011), Серый ангел (Grey Angel, 08.2012 (текст входит в «Shattered Legions»)), Бремя долга (Burden of Duty), Меч истины (Sword of Truth, 12.2012), Щит лжи (Shield of Lies), Сигиллайт (The Sigillite, 03.2012 (текст входит в «Shattered Legions»)), Луна Мендакс (Luna Mendax (текст входит в «Shattered Legions»)), Пепел верности (Ashes of Fealty))», Джеймс Сваллоу (I,II,IV-VI,IX), Джон Френч (III), Крис Райт (VII), Грэм Макнилл (VIII) (аудиокниги)
- «The Shattered Legend» (2013) Дэвид Эннендейл (аудиокнига)
- «Порицание» (Censure, 07.2013) Ник Кайм (аудиокнига)
- «Вечная память» (Honour to the Dead, 2013) (аудиокнига)
- «Вор откровений» (Thief of Revelations, 2014) Грэм Макнилл (аудиокнига)
- «Охотничья Луна» (Hunter’s Moon, 2014) Гай Хейли (также аудиокнига)
- «Повелитель Первого» (Master of the First, 10.2014) Гэв Торп (аудиокнига)
- «Дитя Ночи» (Child of Night, 10.2014) Джон Френч (рассказ)
- «Демонология» (Daemonology, 11.2014) Крис Райт (рассказ)
- «Окончательное приведение к Согласию Шестьдесят-три Четырнадцать» (The Final Compliance of Sixty-Three Fourteen, 12.2014) Гай Хейли (рассказ)
- «Долгая ночь» (The Long Night, 12.2014) Аарон Дембски-Боуден (аудиокнига)
- «Седьмой Змей» (The Seventh Serpent, 12.2014) Грэм Макнилл (новелла)
- «Стратагема» (Stratagem, 12.2014) Ник Кайм (аудиокнига)
- «Воракс» (Vorax, 12.2014) Мэтью Фаррер (рассказ)
- «О пользе страха» (The Value of Fear, 12.2014) Гэв Торп (рассказ)
- «Герольд Сангвиния» (The Herald of Sanguinius, 12.2014) Энди Смайли (аудиокнига)
- «Братство Луны» (Brotherhood of the Moon, 12.2014) Крис Райт (рассказ)
- «Черное око» (Black Oculus) Джон Френч
- «Грехи Отца» (Sins of the Father, 01.2015) Энди Смайли (рассказ)
- «Коготь Орла» (The Eagle’s Talon, 01.2015) Джон Френч (аудиокнига)
- «Железные Трупы» (Iron Corpses, 02.2015) Дэвид Эннендейл (аудиокнига)
- «Талларн: Очевидец» (Tallarn: Witness, 02.2015) Джон Френч (рассказ)
- «Талларн: Броненосец» (Tallarn: Ironclad, 02.2015) Джон Френч (новелла)
- «Волчий Король» (Wolf King, 02.10.2015) Крис Райт (новелла)
- Цикл книг про инквизиторов Эйзенхорна и Рейвенора, Абнетт Дэн
- «Инквизитор. Ордо Ксенос» (05.2001) (Эйзенхорн) (от лица Эйзенхорна)
- «Боевые потери» (Missing in Action, 2001) (рассказ) (Эйзенхорн) (от лица Эйзенхорна)
- «Инквизитор. Ордо Маллеус» (12.2001) (Эйзенхорн и Рейвенор) (от лица Эйзенхорна)
- «Фон за дополнительную крону» (Backcloth for a Crown Additional, 2002) (рассказ) (Эйзенхорн) (от лица Эйзенхорна)
- «Инквизитор. Ордо Еретикус» (01.2002) (Эйзенхорн и Рейвенор) (от лица Эйзенхорна)
- «Инквизитор. Омнибус» (2005) — включает в себя Ордо Ксенос, Боевые потери, Ордо Маллеус, Фон за дополнительную крону, Ордо Еретикус (Эйзенхорн и Рейвенор) (от лица Эйзенхорна)
- «Рейвенор» (03.2005) (Рейвенор) (от лица Рейвенора)
- «Шип запрашивает коготь» (Thorn Wishes Talon, 2004) (рассказ) (Эйзенхорн и Рейвенор)
- «Возвращение Рейвенора» (Ravenor Returned, 06.2006) (Рейвенор) (от лица Рейвенора)
- «Терпеливая игра» (Playing Patience, 2006) (рассказ) (из «There Is Only War») (Рейвенор) (от лица Рейвенора)
- «Рейвенор Отступник» (Ravenor Rogue, 08.2008) (Рейвенор) (от лица Рейвенора)
- «Рейвенор. Омнибус» — включает в себя Рейвенор, Шип запрашивает коготь, Возвращение Рейвенора, Терпеливая игра, Рейвенор Отступник (Рейвенор) (от лица Рейвенора)
- «Шип и Коготь» (Thorn and Talon, 12.2011) (аудиокнига) (Эйзенхорн)
- «Проступок мастера Имуса» (Master Imus’s Transgression, 2011) (из «There Is Only War») (аудиокнига) (Эйзенхорн)
- «Региа Оккульта» (Regia Occulta, 2011) (аудиокнига) (Эйзенхорн)
- «Шип запрашивает коготь» (Thorn Wishes Talon, 2004) (рассказ) (Эйзенхорн)
- «Загадочная смерть Титуса Эндора» (The strange demise of Titus Endor, 12.2010) (рассказ) (из «„Hammer&Bolter“#1») (Эйзенхорн)
- «Черубаэль», (Daemon Prince. A daemon bound to serve men) Грэм Макнилл (Эйзенхорн)
- «Перигелий» (Perihelion) (из «Games Day Antology 2012/13», 09.2012) (Эйзенхорн и Рейвенор) (от лица Эйзенхорна)
- «Пария» (Pariah: Ravenor vs. Eisenhorn, 11.2012) (Эйзенхорн и Рейвенор) (от лица Биквин)
- «Рожденный для нас» (Born Unto Us, 01.12.2012) (из «Advent Calendar 2012») (Эйзенхорн) (от лица Эйзенхорна)
- «The Keeler Image» (аудиокнига) (2013) (Эйзенхорн)
- «Покаяние» (Penitent) (Эйзенхорн и Рейвенор) (от лица Биквин)
- Цикл Кровавые Ангелы, (Blood Angels) Джеймс Сваллоу
- «Долг крови» (Blood Debt, 2008) (рассказ)
- «Багровая ночь» (Crimson Night, 2003) (рассказ)
- «Бог крови» (Deus Encarmine, 12.2004)
- «Божественный Сангвиний» (Deus Sanguineus, 04.2005)
- «Искупивший» (Redeemed) (рассказ)
- «Сердце гнева» (Heart of Rage, 07.2009) (рассказ) (также аудиокнига) (из «Победы Космического десанта» и «The Space Marine Script Book»)
- «Красная Ярость» (Red Fury, 09.2008)
- «Чёрный Поток» (Black Tide, 02.2010)
- «Возвращение» (The Returned, 2010) (рассказ) (из «There Is Only War»)
- «Линия крови» (Bloodline, 2008) (рассказ) (из «„Hammer&Bolter“#23», спойлер к «Где Ангел не решится сделать шаг», Цикл «Ересь Хоруса»)
- «Почести» (Honours, 2012) (рассказ)
- «Blood Angels: The Omnibus» (2008)
- «Blood Angels: The Second Omnibus» (2012)
- Цикл «Орден Ультрамаринов» и цикл «Железные воины», Грэм Макнилл
- «Вертикаль власти» (Chains of Command, 2001) (рассказ)
- «Несущий Ночь» (Nightbringer, 01.2002)
- «Левиафан» (Leviathan, 2003) (рассказ)
- «Воины Ультрамара» (Warriors of Ultramar, 03.2003)
- «Последствия» (Consequences) (рассказ)
- «Смерть, пришедшая с небес» (спойлер к циклу)
- «Обычный бизнес» (Business as Usual, 2001) (рассказ)
- «Железный Шторм» (Storm of Iron, 2002)
- «Враг моего врага» (Enemy of My Enemy) (рассказ)
- «Мертвое небо, Чёрное солнце» (Dead Sky, Black Sun, 10.2004)
- «Орден Ультрамаринов (омнибус)» — (The Ultramarines Omnibus, 2006) — включает в себя три первые книги про ультрамаринов
- «Эффект Гераклита» (The Heraclitus Effect, 2008) (рассказ)
- «Зона Поражения» (The Killing Ground, 06.2008)
- «Жатва черепов» (Skull Harvest, 2009) (рассказ)
- «Отвага и честь» (Courage and Honour, 06.2009)
- «Железный Воин» (Iron Warrior, 04.2010)
- «Долг Ордену» (The Chapter’s Due, 06.2010)
- «Страх темноты» (Fear of the dark) (рассказ)
- «Железо снаружи» (The Iron Without, 2012) (рассказ) (из «Hammer and Bolter»#17 и «There Is Only War»)
- «Чудовище Калта» (The Beast of Calth, 2012) (рассказ)
- «Железные воины (омнибус)» — (Iron Warriors: The Omnibus, 02.2012) — включает в себя книгу и новеллу про железных воинов и пять рассказов
- «Кодекс» (Codex, 01.09.2013) (рассказ) (из «Angels of Death»)
- «Око Возмездия» (Eye of Vengeance, 24.04.2012) (также и аудиокнига) (из «The Space Marine Script Book»)
- «Ториас Телион: Око возмездия» (Torias Telion: The Eye of Vengeance, 03.12.2013) (из «Advent Calendar 2013»)
- «Марней Калгар: властитель Ультрамара» (Marneus Calgar: Lord of Ultramar, 20.12.2013) (из «Advent Calendar 2013»)
- Цикл «Forge of Mars», Грэм Макнилл
- «Жрецы Марса» (Priests of Mars, 31.07.2012)
- «Lords of Mars» (17.09.2013)
- «Zero Day Exploit» (10.2014) (рассказ)
- «Gods of Mars» (11.2014)
- «Forge of Mars» (04.2015) — омнибус
- Цикл «Adeptus Mechanicus»
- «Skitarius» (04.2015) Роб Сандерс
- «Vanguard» (04.2015) (рассказ) Петер Фехервари
- «The Zheng Cipher» (05.2015) (рассказ) Джош Рейнольдс
- «The Enigma of Flesh» (05.2015) (рассказ) К. Л. Вернер
- «Clade» (05.2015) (рассказ) Роб Сандерс
- «Infinite Circuit» (05.2015) (рассказ) Дэвид Гаймер
- «Tech-Priest» (06.2015) Роб Сандерс
- Цикл «Космический волк»
- «Космический Волк» (Space Wolf, 12.1999), Уильям Кинг
- «Коготь Рагнара» (Ragnar’s Claw, 07.2000), Уильям Кинг
- «В брюхе зверя» (In the Belly of the Beast) (рассказ), Уильям Кинг
- «Серый охотник» (Grey Hunter, 02.2002), Уильям Кинг
- «Космические волки (омнибус)» (The Space Wolf Omnibus, 2008) — включает в себя три первые книги Уильяма Кинга
- «Волчий клинок» (Wolfblade, 10.2003), Уильям Кинг
- «Сыны Фенриса» (Sons of Fenris, 01.2007), Лайтнер Ли
- «Честь Волка» (Wolfs Honour, 03.2008), Лайтнер Ли
- «Космические волки (второй омнибус)» (Space Wolf: The Second Omnibus, 2009) — включает в себя следующие три книги
- «Кровь Асахейма» (Blood of Asaheim, 04.2013), Крис Райт
- Цикл «Лорд Солар Махариус» (Gothic War), Гордон Ренни
- «Час казни» (Execution Hour, 06.2001)
- «Перекрёсток судеб» (Shadow Point, 03.2003)
- «Лорд Солар Махариус (омнибус)» (The Gothic War (Omnibus), 2010) — включает в себя обе книги цикла, также «Волчья стая (Wolf Pack)», «Инцидент у Странивара (Incident at Stranivar)» и комикс «Battlefleet Gothic»
- Цикл книг про комиссара Каина, (Ciaphas Cain) Сэнди Митчелл
- «Сражайся или смывайся» (Fight or Flight, 2002) (рассказ)
- «За Императора» (For the Emperor, 11.2003)
- «Эхо гробницы» (Echoes of the Tomb, 2004) (рассказ)
- «Ледяные Пещеры» (Caves of Ice, 01.2004)
- «Соблазнение» (The Beguiling, 2003) (рассказ)
- «Рука предателя» (The Traitor’s Hand, 05.2005)
- «Смерть или слава» (Death or Glory, 02.2006)
- «Зов долга» (Duty Calls, 05.2007)
- «Последнее противостояние Каина» (Cain’s Last Stand, 11.2008)
- «Гамбит предателя» (Traitor’s Gambit, 2009) (рассказ)
- «Избранные воины Императора» (The Emperor’s Finest, 12.2010)
- «Последний рубеж» (The Last Ditch, 02.2012)
- «Сектор 13» (Sector 13, 2003) (рассказ)
- «Кружка Рекафа» (A Mug of Recaff, 05.2012) (рассказ) (из «Hammer and Bolter»#20)
- «На крючке» (Dead in the Water, 07.06.2011) (аудиокнига)
- «Герой Империума (омнибус)» — (Ciaphas Cain: Hero of the Imperium (Omnibus), 2009) — сборник включает в себя первые три романа и рассказы
- «Защитник Империи (омнибус)» (Ciaphas Cain: Defender of the Imperium (Omnibus), 2010) — включает в себя три следующие три романа и рассказы
- «Старые вояки никогда не умирают» (Old Soldiers Never Die, 11.2012)
- «Мельчайший нюанс» (The Smallest Detail, 11.2012) (из «Black Library Weekender»)
- «Мелочи» (The Little Things, 18.12.2012) (из «Advent Calendar 2012»)
- «Высшее благо» (The Greater Good, 29.01.2013)
- «Сокрытое в глубинах» (Hidden Depths, 04.2014) (рассказ) (спин-офф)
- «Меньшее из зол» (The devil you know, 2014) (аудиокнига)
- Цикл «Тёмная Ересь», Сэнди Митчелл
- «Наказание Еретика» (Scourge the Heretic, 02.2008)
- «Невинность ничего не доказывает» (Innocence Proves Nothing, 11.2009)
- Цикл книг «Призраки Гаунта», Абнетт Дэн
- «Первый и Единственный» (Firts-and-Only, 08.1999)
- «Создатель призраков» (Ghostmaker, 05.2000)
- «Of Their Lives in the Ruins of Their City» (рассказ)(09.2010)
- «Некрополис» (Necropolis, 10.2000)
- «Почетная гвардия» (Honour Guard, 08.2001)
- «Воспоминание» (In Remembrance, 2002) (рассказ)
- «The Guns of Tanith» (04.2002)
- «Straight Silver» (11.2002)
- «Sabbat Martyr» (08.2003)
- «Gaunt’s Ghosts: The Founding (Omnibus)» (2003) — включает в себя «First-and-Only», «Ghostmaker» и «Necropolis»
- «Traitor General» (09.2004)
- «His Last Command» (10.2005)
- «The Armour of Contempt» (11.2006)
- «Gaunt’s Ghosts: The Saint (Omnibus)» (2007) — включает в себя «Honour Guard», «Guns of Tanith», «Straight Silver» и «Sabbat Martyr»
- «Only in Death» (11.2007)
- «Iron Star» (09.2008)
- «Gaunt’s Ghosts: The Lost (Omnibus)» (2009) — включает в себя «Traitor General», «His Last Command», «The Armour of Contempt» и «Only in Death»
- «Blood Pact» (11.2009)
- «Salvation’s Reach» (10.2011) (также аудиокнига)
- «Двуглавый орёл» (Double Eagle, 06.2004) (спин-офф)
- «Крестовые походы на миры Саббат» (The Sabbat Worlds Crusade, 10.2005) (спин-офф)
- «Sabbat Worlds» (10.2010) (сборник рассказов) (спин-офф)
- Apostle’s Creed (2010) Грэм Макнилл
- «Могильный камень и каменные короли» (The Headstone and the Hammerstone Kings, 2010) Мэттью Фаррер
- «Регицид» (Regicide) Аарон Дембски-Боуден
- «Ячейка» (Cell, 2010) Ник Винсент
- The Iron Star (2008) Дэн Абнетт
- Blueblood (2010) Ник Кайм
- A Good Man (2010) Сэнди Митчелл
- Of Their Lives in the Ruins of Their Cities, Дэн Абнетт
- «Титаникус» (Titanicus, 10.2008) (спин-офф)
- «The Victory» (рассказ)
- «Vermilion Level» (10.2013) (рассказ) (из «Inferno! #30»)
- «The Warmaster» (19.12.2013)
- «Sabbat Crusade» (11.2014) (сборник рассказов) под. ред. Дэн Абнетта (спин-офф)
- «Трещина» (The Fissure) Ник Винсент (приквел к «„Призрак“ на экране»)
- «Призрак» на экране (A Ghost Return, 2013) Дэн Абнетт (приквел ко всему циклу про комиссара Гаунта)
- «Сын Сека» (Son of Sek) Джон Френч
- «Кто знает» (You Never Know) Дэн Абнетт
- Family Дэн Абнетт
- The Blood Bound Роб Сандерс
- Tempest Ник Кайм
- Viduity Ник Винсент
- The Deeper Wounds Дэвид Эннендейл
- Ghosts and Bad Shadows Дэн Абнетт
- Arnogaur Аарон Дембски-Боуден
- The Inheritor King Мэттью Фаррер
- «Забытый» (23.12.2014) (рассказ) Дэн Абнетт (из «Advent Calendar 2014»)
- «Император Защищает» (The Emperor Protects) (комикс)
- Цикл «Испивающие души», Бен Каунтер
- «Испивающие души» (Soul Drinker, 09.2002)
- «Чаша скорби» (The Bleeding Chalice, 12.2003)
- «Алые Слезы» (Crimson Tears, 02.2005)
- «Война ордена» (Chapter War, 04.2007)
- «Hellforged» (04.2009)
- «Дениятос» (Daenyathos, 08.2010)
- «Фаланга» (Phalanx, 04.2012)
- Цикл «Серые Рыцари», Бен Каунтер
- «Серые Рыцари» (Grey Knights, 05.2004)
- «Адепты Тьмы» (Dark Adeptus, 01.2006)
- «Жертва» (Sacrifice, 04.2011) (из «Victories of Space Marines»)
- «Молот Демонов» (Hammer of Daemons, 02.2008)
- «The Grey Knights Omnibus» (2009) — включает в себя три книги и рассказ
- «Дар Императора» (The Emperor’s Gift, 2012) Аарон Дембски-Боуден
- Цикл «Сражения Космического Десанта»
- «Мир Ринна», (Rynn’s World, 01.2010) Стив Паркер
- «Хельсрич», (Helsreach, 04.2010) Аарон Дембски-Боуден (входит в «Armageddon»)
- «Охота на Вальдура», (Hunt for Voldorius, 09.2010) Хоар Энди
- «Битва за Клык», (Battle of the Fang, 01.2011) Крис Рэйт
- «Очищение Кадилла», (The Purging of Kadillus, 02.2011) Гэв Торп
- «Падение Дамноса», (The Fall of Damnos, 03.2011) Ник Кайм (входит в «Damnos», 09.2013)
- «Гильдарский разлом» (The Gildar Rift, 12.2011) Сара Коквелл
- «Архитектор Судьбы», (сборник рассказов, Architect of Fate, 05.2012) под ред. Кристиана Данна
- Проклятая вечность (Accursed Eternity, 2012), Сара Коквелл
- Санктус (Sanctus, 2012), Дариус Хинкс
- Усилие воли (Endeavour of Will, 2012), Бен Каунтер
- Судьбоплет (Fateweaver, 2012), Джон Френч
- «Волк Смерти» (Deathwolf, 06.2012) Энди Смайли (также аудиокнига)
- «Catechism of Hate» (01.2012) Гэв Торп
- «Legion of the Damned» (04.2012) Роб Сандерс
- «Кровавый Шпиль» (Bloodspire, 05.2012) (аудиокнига) Кристиан Данн
- «Wrath of Iron» (26.06.2012) Крис Райт
- «The Ascension of Balthasar» (10.2012) (аудиокнига) Кристиан Данн
- «Плоть Кретации» (Flesh of Cretacia, 11.2012) Энди Смайли
- «Стромаркская Резня» (The Stromark Massacre, 11.2012) (сборник)
- «Из Крови» (From the Blood) Энди Смайли
- «Ужас небытия», Кристиан Данн
- «The Siege of Castellax» (12.2012) К. Л. Вернер
- «Steel Blood» (01.2013) К. Л. Вернер (рассказ) (спойлер к «The Siege of Castellax», 2012)
- «Traitor’s Gorge» (03.2013) Майк Ли
- «The Death of Antagonis» (26.02.2013) Дэвид Эннендейл
- «Кровь и Огонь» (Blood and fire, 07.2013) Аарон Дембски-Боуден (входит в «Armageddon»)
- «Кровь в Машине» (Blood in the Machine, 07.2013) (аудиокнига) Энди Смайли
- «Сердце Мортариона» (Mortarion’s Heart, 08.2013) (аудиокнига) Лори Голдинг
- «Покров Тьмы» (Veil of Darkness, 09.2013) (аудиокнига) Ник Кайм
- «Гибель Единства» (Death of Integrity, 09.2013) Гай Хейли
- «Spear of Macragge» (09.2013) Ник Кайм (входит в «Damnos», 09.2013)
- «Malodrax» (11.2013) Бен Каунтер
- «Stormseer» (12.2013) Дэвид Эннендейл
- «Master of the Hunt» (01.2014) (аудиокнига) Джош Рейнольдс
- «Shadow Captain» (01.2014) Дэвид Эннендейл
- «Forge Master» (14.02.2014) Дэвид Эннендейл
- «Plague Harvest» (28.04.2014) Каван Скотт
- «Engines of War» (05.2014) Стив Лайонс
- «Armour of Faith» (06.2014) Грэм Лион
- «Сезон Теней» (Season of Shadows, 07.2014) (рассказ) Гай Хейли
- «Несломленный» (Unbroken, 08.2014) (рассказ) Крис Райт (online)
- «В глубинах Аида» (In the Depths of Hades, 08.2014) Ник Кайм
- «Только кровь» (Only Blood, 08.2014) Гай Хейли
- «Монолит Ангрона» (Angron’s Monolith, 08.2014) Стив Лайонс
- «Вечный Крестоносец» (The Eternal Crusader, 08.2014) Гай Хейли
- «Dante’s Canyon» (08.2014) Джош Рейнольдс
- «В конце резни» (At Slaughter’s End, 11.2014) Энди Смайли
- «Мир-механизм» (12.2014) Бен Каунтер
- «Собратья» (12.12.2014) (также аудиокнига) Фил Келли (из «Advent Calendar 2014»)
- «Sons of Wrath» (01.2015) Энди Смайли
- «Crossed Swords» (04.2015) (рассказ) Бен Каунтер
- «Inquisition War», Йен Уотсон
- «Introduction» (2004) (введение к сборнику «The Inquisition War»)
- «Чужой зверь внутри» (The Alien Beast Within, 1990) (рассказ)
- «Draco» (1990)
- «Warped Stars» (1990) (рассказ)
- «Harlequin» (1994)
- «Миссия инквизитора: Дитя Хаоса» (Chaos Child, 1995)
- Цикл новелл «Некромунда» (Necromunda) и «Kal Jerico»
- «Status: Deadzone» (сборник рассказов) (08.2000) под ред. Марка Гаскойна и Энди Джонса
- Мир над головой (A World Above, 2000) Алекс Хаммонд
- The Day of Thirst (2000) Tully R. Summers
- Плохие Лекарства (Bad Medicine), Джонатан Грин (из цикла про Натана Крида)
- Badlands Skelter’s Downhive Monster Show Мэттью Фаррер
- Mark of a Warrior (2000) Richard Williams
- The Daemon Bottle (2000) Алекс Хаммонд
- Rites of Passage (2000) Гордон Ренни
- The Lake (2000) Tully R. Summers
- Sisters (2000) Neil Rutledge
- Rat in the Walls (2000) Алекс Хаммонд
- Descent (2000) Саймон Джоветт
- «Survival instinct» (05.2005) Энди Чамберс
- «Salvation» (05.2005) Ц. С. Гото
- «Blood royal» (07.2005) Ренни Гордон, Уилл Макдермотт
- «Junktion» (10.2005) Мэттью Фаррер
- «Fleshworks» (02.2006) Люсьен Соулбен
- «Cardinal Crimson» (05.2006) Уилл Макдермотт
- «Back from the Dead» (08.2006) Ник Кайм
- «Outlander» (12.2006) Matt Keefe
- «Lasgun Wedding» (04.2007) Уилл Макдермотт
- «Necromunda Omnibus 1» (03.2011)
- Survival instinct (05.2005) Энди Чамберс
- Salvation (05.2005) Ц. С. Гото
- Junktion (10.2005) Мэттью Фаррер
- Мир над головой (A World Above, 2000) Алекс Хаммонд
- The Day of Thirst (2000) Tully R. Summers
- Badlands Skelter’s Downhive Monster Show, Мэттью Фаррер
- Mark of a Warrior (2000) Ричард Уильямс
- The Daemon Bottle (2000) Алекс Хаммонд
- Rites of Passage (1998) Гордон Ренни
- The Lake (2000) Tully R. Summers
- Sisters (2000) Neil Rutledge
- Rat in the Walls (2000) Алекс Хаммонд
- «The Complete Kal Jerico»
- Blood royal (07.2005) Ренни Гордон, Уилл Макдермотт
- Cardinal Crimson (05.2006) Уилл Макдермотт
- Lasgun Wedding (04.2007) Уилл Макдермотт
- Весь цикл комиксов про Кел Джерико
- «Necromunda Omnibus 2»
- Fleshworks (02.2006) Люсьен Соулбен
- Back from the Dead (08.2006) Ник Кайм
- Outlander (12.2006) Matt Keefe
- Злые Духи (Bad Spirits, 2000) Джонатан Грин (из цикла про Натана Крида)
- Mama’s Boys, Джонатан Грин
- Boyz in the Hive, Джонатан Грин
- Поджигатель (Firestarter, 2001) Джонатан Грин (из цикла про Натана Крида)
- Плохие Лекарства (Bad Medicine), Джонатан Грин (из цикла про Натана Крида)
- Descent (2000) Саймон Джоветт
- «Status: Deadzone» (сборник рассказов) (08.2000) под ред. Марка Гаскойна и Энди Джонса
- Цикл «Несущие Слово», Энтони Рейнольдс
- «Тёмный Апостол» (Dark Apostle, 09.2007)
- «Тёмный Ученик» (Dark Disciple, 12.2008)
- «Тёмное Кредо» (Dark Creed, 01.2010)
- «Пытка» (Torment, 2011) (рассказ из Омнибуса)
- «Несущие Слово. Омнибус» (Word Bearers. The Omnibus, 2012)
- «Вокс Доминус» (Vox Dominus, 2012) (рассказ из «Treacheries of the Space Marines»)
- «Счетовод» (The Tallyman)
- Цикл «Deathwatch», Ц. С. Гото
- «Warrior Brood» (09.2005)
- «Warrior Coven» (05.2006)
- Цикл «Dawn of War»
- «Dawn of War», (11.2004) Ц. С. Гото
- «Алтарь Кирены» (Altar of Cyrene, 11.2004) Люсьен Соулбен (из «Inferno!»#45)
- «Испытания Исадора» (Trials of Isador, 03.2008) (рассказ) Ц. С. Гото
- «Dawn of War: Ascension», (11.2005) Ц. С. Гото
- «Dawn of War: Tempest», (09.2006) Ц. С. Гото
- «Blood Ravens (The Dawn of War Omnibus)» (2007) Ц. С. Гото — Омнибус, включает в себя все книги и один рассказ Ц. С. Гото
- «Зарево Войны II», (Dawn of War II, 02.2009) Крис Роберсон
- Цикл «Eternal Crusade»
- «Десант на Аркону» (Descent on Arkhona) Грэм Макнилл
- Цикл Rogue Trader, Энди Хоар
- «Rogue Star» (08.2006)
- «Star of Damocles» (08.2007)
- «Savage Scars» (03.2011)
- Цикл «Черные Храмовники» (Black Templars), Джонатан Грин
- «Святилище» (Sanctuary) (рассказ) (из «Inferno#38»)
- «Крестовый поход на Армагеддон» (Crusade for Armageddon, 07.2003)
- «Завоевание Армагеддона» (Conquest of Armageddon, 12.2005)
- «Реликвия» (The Relic, 2010) (рассказ) (из «There Is Only War»)
- Цикл «13th Penal Legion — The Last Chancers», Гэв Торп
- «Тринадцатый легион» (13th Legion, 12.2000)
- «Команда ликвидации» (Kill Team, 10.2001)
- «Свобода» (Liberty, 2001) (рассказ)
- «Annihilation Squad» (03.2004)
- «Избавление» (Deliverance, 2006) (рассказ)
- «The Last Chancers (Omnibus)» (2006)
- Цикл Eldar Trilogy, Гэв Торп
- «Путь воина» (Path of the Warrior, 07.2010)
- «Path of the Seer» (09.2011)
- «Path of the Outcast» (09.2012)
- «Path of the Eldar» (2014) — омнибус
- Цикл «Наследие Калибана», Гэв Торп
- «Крыло Ворона» (01.2013)
- «Охота во тьме» (06.2014) (рассказ)
- «Магистр святости» (07.2014)
- «Непрощенные» (06.2015)
- Цикл «Шира Кальпурния» (Shira Calpurnia), Мэттью Фаррер
- «Перекрёстный огонь» (Crossfire, 06.2003)
- «Наследие» (Legacy, 07.2004)
- «Blind» (07.2006)
- «Enforcer (Omnibus)» (2010) — включает в себя все три новеллы
- «A Letter From House de lo Piriya» (2010)
- «Enter the Judge» (2010)
- Цикл «Salamanders’ Opus», Ник Кайм
- «Щит Вулкана» (Vulkan’s Shield, 07.2011) (рассказ, также аудиокнига)
- «Огни Войны» (Fires of War, 2009) (рассказ)
- «Адская Ночь» (Hell Night, 2010) (рассказ)
- «Саламандр» (Tome of Fire Trilogy. Book 1: Salamander, 09.2009)
- «Огнерожденный» (Fireborn, 06.2010) (аудиокнига)
- «Обжигание» (The Burning, 2011) (рассказ) (из «Hammer and Bolter»#14)
- «Реквием Прометея» (Prometheus Requiem, 2010) (рассказ)
- «Tome of Fire Trilogy. Book 2: Firedrake» (11.2010)
- «Избавление Императора» (Emperor’s Deliverance, 2012) (из «Games Day Anthology 2011/2012» и «There Is Only War»)
- «Tome of Fire Trilogy. Book 3: Nocturne» (11.2011)
- «Лишь пепел остался» (Only Ash Remains, 03.2012) (рассказ) (из «15th Birthday Collection»)
- «Tome of Fire» (12.2012) — омнибус
- «The Firebrand» (рассказ) (2013)
- Цикл «Повелители Ночи» (Night Lords), Аарон Дембски-Боуден
- «Рыцарь Теней» (Shadow Knight, 2009) (рассказ) (из «Hammer and Bolter»#11 и « There Is Only War»)
- «Ловец душ» (Soul Hunter, 03.2010)
- «Трон лжи» (Throne of Lies, 08.2010) (аудиокнига) (из «Treacheries of the Space Marines»)
- «Кровавый Грабитель» (Blood Reaver, 05.2011)
- «Ядро» (The Core, 2010) (рассказ) (из «Fear the Alien»)
- «Блуждающая в Пустоте» (Void Stalker, 05.2012)
- Цикл «Ариман», (Ahriman) Джон Френч
- «Hand of Dust» (02.12.2013) (рассказ) (из «Advent Calendar 2013»)
- «Ариман: Изгнанник» (Ahriman: Exile, 12.2012)
- «Hounds of Wrath» (2014) (рассказ) (из «Honour of the Space Marines»)
- «Gates of Ruin» (15.12.2014) (рассказ) (из «Advent Calendar 2014»)
- Цикл «Войны бастиона», (Bastion Wars) Генри Зу
- «Песня в пустоте» (Voidsong, 2008) (рассказ) (из «There Is Only War»)
- «Милость Императора» (Emperor’s Mercy, 08.2009)
- «Flesh And Iron» (04.2010)
- «Кровавые Горгоны» (Blood Gorgons, 03.2011)
- Цикл «Тёмные Эльдары» (The Dark Eldar Trilogy), Энди Чамберс
- «Полночь на улице Ножей» (Midnight on the Street of Knives, 06.2011) (рассказ)
- «Сокровища Бьель-Танига» (The Treasures of Biel-Tanigh, 2012) (из «Games Day Anthology 2011/2012»)
- «Проклятие Шаа-дома» (The Curse of Shaa-Dom), Гэв Торп (??) (из «Games Day Anthology 2011/2012»)
- «Путь отступника» (Path of the Renegade, 02.2012)
- «Беллатонис и Правитель Теней» (Bellathonis and the Shadow King, 03.2012) (рассказ)
- «Путь инкуба» (Path of the Incubus, 02.2013)
- «Маска Вайла» (The Masque of Vyle, 02.2013)
- «Путь Архонта» (Path of the Archon, 03.2014)
- Цикл «Сестры Битвы», Джеймс Сваллоу
- «Красное и чёрное» (Red and Black, 10.2011) (аудиокнига)
- «Вера и пламя» (Faith and Fire, 03.2006)
- «Hammer and Anvil» (12.2011)
- Цикл «Macharian Crusade», Уильям Кинг
- «Angel of Fire» (26.06.2012)
- «Fist of Demetrius» (07.2013)
- «Fall of Macharius» (07.2014)
- Цикл «Raven Guard», Джордж Манн
- «Hellion Rain» (02.2011) (аудиокнига)
- «Labyrinth of Sorrows» (01.2012) (аудиокнига)
- «Добыча» (Prey, 04.2012)
- «The Unkindness of Ravens» (05.2012)
- «With Baited Breath» (11.2012) (аудиокнига)
- Цикл «Комиссар Яррик» (Yarrick) Дэвид Эннендейл
- «Дурной глаз» (Evil eye, 04.2012) (рассказ) (из «15th Birthday Collection»)
- «Chains of Golgotha» (01.2013)
- «The Wreckage» (2013) (рассказ) (из «The Black Library Anthology (2013/14)»)
- «Sacrificial» (11.2013) (рассказ)
- «A Plague of Saints» (04.2014) (рассказ)
- «Imperial Creed» (04.2014)
- «Sarcophagus» (08.2014) (рассказ)
- «Святой висельник» (The Gallows Saint) (рассказ)
- «Concordat» (06.12.2014) (рассказ) (из «Advent Calendar 2014»)
- Цикл «Святой Предел» (Sanctus Reach)
- «Evil Sun Rising» (07.2014) (новелла) Гай Хейли
- «Klaw of Mork» (07.2014) (аудиокнига) Гай Хейли
- «Black Gulch» (07.2014) (рассказ) Бен Каунтер
- «Penumbral Spike» (07.2014) (рассказ) Бен Каунтер
- «Death Mask» (07.2014) (рассказ) Каван Скотт
- «The Fall of Hive Jensen» (07.2014) (рассказ) Джош Рейнольдс
- «Maledictus» (08.2014) (роман) Дэвид Эннендейл
- «Iceclaw» (08.2014) (аудиокнига) Бен Каунтер
- «Blood on the Mountain» (07.2014) (новелла) Бен Каунтер
- Цикл «Щит Ваала» (Shield of Baal)
- «Темпестус» (Tempestus, 11.2014) (новелла) Брэден Кэмпбелл
- «Тень Левиафана» (Shadow of the Leviathan, 11.2014) (рассказ) Джош Рейнольдс
- «Ночь Ужаса» (Dread Night, 11.2014) (рассказ) Ник Кайм
- «Смертельный шторм» (Deathstorm, 11.2014) (роман) Джош Рейнольдс
- «Полет призраков» (Wraithflight, 12.2014) (рассказ) Гай Хейли
- «Сыновье бремя» (A Son’s Burden, 09.12.2014) (рассказ) Энди Смайли (из «Advent Calendar 2014»)
- «Пожиратель» (Devourer, 12.2014) (новелла) Джо Паррино
- «Слово Безмолвного Царя» (The Word of the Silent King, 12.2014) (рассказ) Лори Голдинг
- Цикл «Стракен» (Straken)
- «Поджидающая смерть» (Waiting death, 2011) (аудиокнига) Стив Лайонс (из «Hammer and Bolter»#4)
- «Straken» (01.2014) Тоби Фрост
- «Высшая точка» (The Apex, 01.2014) (рассказ) Тоби Фрост
- «Смерть героя» (A Heros Death) (рассказ) Тоби Фрост
- Сборники рассказов
- «Крыло смерти» (Deathwing: 1990, второе издание — 2001)
- Крыло смерти (Deathwing, 1990) Кинг Уильям, Брайан Анселл
- Чёртовы мародёры (Devil’s Marauders), Уильям Кинг
- Монастырь смерти (Monastery of Death) Чарльз Стросс
- Семя сомнения (Seed of Doubt) Нил Макинтош
- Warped Stars (1990) Йен Уотсон
- Lacrymata, Storm Constantine
- Чужой зверь внутри (The Alien Beast Within, 1990) Йен Уотсон
- «Вглубь Мальстрима» (Into the Maelstrom, 09.1999)
- Спасение (Salvation, 1997), Джонатан Грин
- Вглубь Мальстрима (Into the Maelstrom, 1999) Крис Прамас
- Милость Императора (Emperor’s Grace, 1999) Алекс Хаммонд
- Коготь Ворона (The Raven’s Claw, 1999) Джонатан Курран
- Дети Императора (Children of the Emperor, 1998) Баррингтон Дж. Бейли
- Чёрная жемчужина (The Black Pearl, 1997) Крис Прамас
- Допустимые потери (Acceptable Losses, 1998) Гэв Торп
- Тенебрэ (Tenebrae, 1997) Марк Брендан
- Бездумное правосудие (Unthinking Justice, 1999), Андрас Милвард
- В брюхе зверя (In the Belly of the Beast) Уильям Кинг
- «Темная Империя» (Dark Imperium, 01.2001)
- Битва Археозавров (Battle of the Archaeosaurs, 2000) Баррингтон Дж. Бейли
- Флот-улей Ужас (Hive Fleet Horror, 2000) Баррингтон Дж. Бейли
- Древняя история (Ancient History, 2000) Энди Чамберс
- Знай врага своего (Know Thine Enemy, 1999) Гэв Торп
- Честь аптекария (Apothecary’s Honour, 2000) Джоветт Симон
- Кровь демона (Daemonblood, 2001) Бен Каунтер
- Кошмарный сон (Nightmare, 1999) Гэв Торп
- Жизни Ферага Львиного Волка (The Lives of Ferag Lion-Wolf, 1999) Баррингтон Дж. Бейли
- Ангелы (Angels, 1999) Роберт Эрл
- Побег из ада (Hellbreak, 2001) Бен Каунтер
- Ярость Кхарна (The Wrath of Kharn, 2001) Уильям Кинг
- Капкан (Snares & Delusions, 2000) Мэттью Фаррер
- «Слова крови» (Words of Blood, 07.2002)
- Слова Крови (Words of Blood, 2002) Бен Каунтер
- Сила приказа (Chains of Command, 2001) Грэм Макнилл
- Падение Раптора (Raptor Down, 2001) Гэв Торп (продолжение «Допустимых потерь»)
- Награда за преданность (Loyalty’s Reward, 2001) Симон Джоветт
- Deus ex Mechanicus (2000) Энди Чамберс
- Бездна (Barathrum, 2002) Джонатан Карен
- Боевые потери (Missing in Action, 2001) Дэн Абнетт
- Свобода (Liberty, 2001) Гэв Торп
- Охотник на орков (Ork Hunter, 2002) Дэн Абнетт
- Обычный бизнес (Business as Usual, 2001) Грэм Макнилл
- Defixio (2002) Каунтер Бен
- «Испытание войной» (Crucible of War, 05.2003)
- День освобождения (Liberation Day, 2002) Мэтью Фаррер, Эдвард Раск
- Курьез (The Curiosity, 2003) Дэн Абнетт (из цикла «Валентин Драшер»)
- Варпово отродье (Warp Spawn, 2003) Мэтт Ральфс
- На крыльях скорби (On Mournful Wings, 2002) Саймон Спуриэр
- Расплата (Payback, 2002) Грэм Макнилл
- The Emperor’s Will (2001) Дэвид Чартерс
- Сражайся или смывайся (Fight or Flight, 2002) Сэнди Митчелл
- Фон за дополнительную крону (Backcloth for a Crown Additional, 2002) Дэн Абнетт
- Левиафан (Leviathan, 2003) Грэм Макнилл
- Поджигатель (Firestarter, 2001) Джонатан Грин (из цикла про Натана Крида)
- «Цена Победы» (What Price Victory, 04.2004)
- Шип вызывает Коготь (Thorn Wishes Talon, 2004) Дэн Абнетт
- Навеки преданные (Forever Loyal, 2003) Митчел Скэнлон
- Свет проливающий (Elucidium, 2004) Саймон Спуриэр
- Калькулус Логи (Calculus Logi, 2004) Дариус Хинкс
- Багровая ночь (Crimson Night, 2003) Джеймс Сваллоу
- Охотник/добыча (Hunter/Prey, 2003) Энди Хоар
- Соблазение (The Beguiling, 2003) Сэнди Митчелл
- «Bringers of Death» (08.2005)
- Ксеноцид (Xenocide, 2005) С.Джоветт
- Красная награда (Red Reward, 2005) Митчел Скэнлон (спойлер к «Пятнадцати Часам»)
- Даже в смерти (Even Unto Death, 2005) Майк Ли
- Menshad Korum (2005)Ц. С. Гото
- Сектор 13 (Sector 13, 2003) Сэнди Митчелл
- «Истории Темного Тысячелетия» (Tales of the Dark Millenium, 10.2006) (по мотивам одноимённой карточной игры «Dark Millenium»)
- Заключённый (The Prisoner, 2006) Грэм Макнилл
- Врата Душ (Gate of souls, 2006) Майк Ли (из цикла про Эреба и Инквизитора Сантос)
- Водопады Маракросса (The Falls of Marakross, 2006) Стив Паркер (из цикла про Эреба и Инквизитора Сантос)
- Приманка (The Invitation, 2006) Дэн Абнетт
- Кровавые слёзы (Tears of Blood, 2006) Ц. С. Гото (спойлер к «Эльдарскому пророчеству (Eldar Prophecy»)
- Виндикар (Vindicare, 2006) Ц. С. Гото
- Лезвие веры (A Balance of Faith, 2006) Даррен-Джон Эшмор
- Хозяева судьбы, рабы неизбежности (Fate’s Masters, Destiny’s Servants, 2006) Мэтт Кифи
- «Галактика в огне» (Let the Galaxy Burn, 04.2006)
- Слова Крови (Words of Blood, 2002) Бен Каунтер
- Чёрная жемчужина (The Black Pearl, 1997) Крис Прамас
- Ангелы (Angels, 1999) Роберт Эрл
- Непрощенные (Unforgiven, 2001) Макнилл Грэм
- В брюхе зверя (In the Belly of the Beast) Уильям Кинг
- Побег из ада (Hellbreak, 2001) Бен Каунтер
- Милость Императора (Emperor’s Grace, 1999) Алекс Хаммонд
- Допустимые потери (Acceptable Losses, 1998) Гэв Торп
- Падение Раптора (Raptor Down, 2001) Гэв Торп (продолжение «Допустимых потерь»)
- Мелкие шестеренки (Small Cogs, 2000) Нейл Рутлидж
- Гибель Малволиона (Fall of Malvolion, 2006) Дэн Абнетт
- Deus ex Mechanicus (2000) Энди Чамберс
- Кошмарный сон (Nightmare, 1999) Гэв Торп
- Defixio (2002) Каунтер Бен
- Охотник на орков (Ork Hunter, 2002) Дэн Абнетт
- Коготь Ворона (The Raven’s Claw) Курран Джонатан
- Нечистого не оставляй в живых (Suffer not the unclean to live, 2001) Гэв Торп
- Чума (Pestilence, 2001) Дэн Абнетт
- Жизни Ферага Львиного Волка (The Lives of Ferag Lion-Wolf, 1999) Баррингтон Дж. Бейли
- Капкан (Snares & Delusions, 2000) Фаррер Мэттью
- Честь аптекария (Apothecary’s Honour, 2000) Джоветт Симон
- Ярость Кхарна (The Wrath of Kharn, 2001) Уильям Кинг
- Вглубь Мальстрима (Into the Maelstrom, 1999) Крис Прамас
- Кровь демона (Daemonblood, 2001) Бен Каунтер
- Дети Императора (Children of the Emperor, 1998) Баррингтон Дж. Бейли
- Tenebrae (1997) Марк Брендан
- Спасение (Salvation, 1997), Джонатан Грин
- Ад в бутылке (Hell in the Bottle, 1998), Саймон Джоветт
- Башня (The Tower, 2006) Ц. С. Гото
- Древняя история (Ancient History, 2000) Энди Чамберс
- Знай врага своего (Know Thine Enemy, 1999) Гэв Торп
- Бездумное правосудие (Unthinking Justice, 1999), Андрас Милвард
- Копья предков (Ancient Lances, 1999) Алекс Хаммонд
- Бездна (Barathrum, 2002) Джонатан Карен
- Награда за преданность (Loyalty’s Reward, 2001) Симон Джоветт
- Терпеливая игра (Playing Patience, 2006) Дэн Абнетт
- «Убийца планет» (Planetkill, 07.2008)
- Адамантовый лик Фобоса (Phobos Worked in Adamant, 2008) Дженкинс Робби
- Семь картин ухода Ульгута (Seven Views of Uhlguth’s Passing) Мэттью Фаррер
- Операция «Милосердие» (Mercy Run, 2008) Стив Паркер (спойлер к «Безбашенным (Gunheads)»)
- Живое топливо (Mortal Fuel, 2008) Ричард Уильямс
- Император прослезился (The Emperor Wept, 2008) Саймон Дитон
- Песня в пустоте (Voidsong, 2008) Генри Зу
- Эффект Гераклита (The Heraclitus Effect, 2008) Грэм Макнилл
- «Герои Космодесанта» (Heroes of the Space Marines, 05.2009)
- Сумерки (Nightfall, 2009) Фехервари Петер
- Благородство злодеев (Honour Among Fiends, 2009) Дилан Оуэн
- Бросок сквозь строй (Gauntlet Run, 2009) Крис Роберсон
- Лабиринт (The Labyrinth, 2009) Ричард Форд
- Охота за головой (Headhunted, 2009) Стив Паркер
- И они не познают страха…(And They Shall Know No Fear, 2009) Даррен Кокс
- Одна ненависть (One Hate, 2009) Аарон Дембски-Боуден
- Огни Войны (Fires of War, 2009) Ник Кайм
- Жатва черепов (Skull Harvest, 2009) Грэм Макнилл
- Отступники (Renegades, 2009) Гэв Торп
- «Легенды Космодесанта» (Legends of the Space Marines, 05.2010)
- Под покровом тьмы (Cover of Darkness, 2010) Митчел Скэнлон
- У пика Гая (At Gaius Point, 2010) Аарон Дембски-Боуден
- Испытания Воинов-Богомолов (The Trial of the Mantis Warriors, 2010) Ц. С. Гото
- 12 волков (Twelve Wolves, 2010) Бен Каунтер
- Последний воин (The Last Detail, 2010) Пол Керни
- Сироты «Кракена» (Orphans of the Kraken, 2010) Ричард Уильямс
- Адская Ночь (Hell Night, 2010) Ник Кайм
- Возвращение (The Returned, 2010) Джеймс Сваллоу
- Реликвия (The Relic, 2010) Джонатан Грин
- Последствия (Consequences, 2010) Грэм Макнилл
- «Бойся чужаков» (Fear the Alien, 09.2010)
- Страх во плоти (Fear Itself, 2010) Джульет Э. Маккенна
- Сады Тихо (Gardens of Tycho, 2010) Дэн Абнетт (из цикла «Валентин Драшер»)
- Подарок для госпожи Баэды (Mistress Baeda’s Gift, 2010) Брэден Кэмпбелл
- Железная преисподняя (Iron Inferno, 2010) К. Л. Вернер
- Посвящённый (Sanctified, 2010) Марк Клэпхэм
- Лица (Faces, 2010) Мэтью Фаррер
- Единство (Unity, 2010) Джеймс Гилмер
- Честолюбие не знает преград (Ambition Knows No Bounds, 2010) Энди Хоар
- Реквием Прометея (Prometheus Requiem, 2010) Ник Кайм
- Ядро (The Core, 2010) Аарон Дембски-Боуден
- «Победы Космодесанта» (Victories of the Space Marines, 2011)
- Руны (Runes, 2011) Крис Райт
- Долгие игры на Кархарии (The Long Games at Carcharias, 2011) Роб Сандерс
- Чёрный рассвет (Black Dawn, 2011) К. Л. Вернер
- Эксгумация (Exhumed, 2010) Стив Паркер (продолжение «Охота за головой (Headhunted)»)
- But Dust in the Wind (2011) Джонатан Грин
- Primary Instinc (2010) Сара Коквелл
- Сердце гнева (Heart of Rage, 07.2009) Джеймс Сваллоу (также аудиокнига)
- Жертва (Sacrifice, 2011) Бен Каунтер
- Плоды Терпимости (The Rewards of Tolerance, 2011) Гэв Торп (продолжение «Отступников»)
- «15th Birthday Collection» (03.2012)
- Все — прах (All is dust, 2012) Джон Френч
- Легкая добыча (Easy Prey) Кристиан Данн
- Дурной глаз (Evil eye) Дэвид Эннендейл
- Имморталис (Immortalis, 2012) Энди Смайли
- Смерть-гора (Kill Hill) Дэн Абнетт
- Слабость других (The Weakness of others) Лори Голдинг
- Чтобы помнили (For the Fallen, 2012) Аарон Дембски-Боуден (спойлер к «Одна ненависть (One Hate)»)
- Лишь пепел остался (Only Ash Remains) Ник Кайм
- Армия из одного (Army of one) Роб Сандерс (также входит в «Shattered Legions»)
- «Sons of Russ» (07.2012)
- Кракен (Kraken, 2012) Крис Райт
- 12 волков (Twelve Wolves, 2010) Бен Каунтер
- Гром Фенриса (Thunder from Fenris, 2009) Ник Кайм (также аудиокнига)
- Волк Смерти (Deathwolf, 06.2012) Энди Смайли (также аудиокнига)
- Руны (Runes, 2011) Крис Райт
- «Treacheries of the Space Marines» (25.09.2012)
- Мы едины (We Are One, 2011) Джон Френч
- До самого конца (The Bitter End) Сара Коквелл
- Гимн разложения (The Carrion Anthem, 2011) Дэвид Эннендейл
- Делайте ставки, господа (The Masters, Bidding) Мэттью Фаррер
- Освободитель (Liberator) Джонатан Грин
- Жажда Истязателя (Torturer’s Thirst, 2012) Энди Смайли
- The Long War Энди Хоар
- Вокс Доминус (Vox Dominus) Энтони Рейнольдс
- Трон лжи (Throne of Lies, 2011) (также и аудиокнига) Аарон Дембски-Боуден
- «Xenos Hunters» (09.2012)
- Охота за головой (Headhunted, 2009) Стив Паркер
- Эксгумация (Exhumed, 2010) Стив Паркер (продолжение «Охота за головой (Headhunted)»)
- Machine Spirit, Ник Кайм
- The Infinite Tableau (2012) Энтони Рейнольдс
- Rackinruin, Брэден Кэмпбэлл
- Weaponsmith (2012) Бен Каунтер
- The Vorago Fastness (2012) Дэвид Эннендейл
- Пугающая гармония (Fearful Symmetries, 2012) Роб Сандерс
- Змеев заповедник (A Sanctuary of Wyrms, 2012) Петер Фехервари
- The Alien Hunters (2012) Энди Чамберс
- «Black Library Weekender» (11.2012)
- Сигнал/шум (Signal to Noise, 2012) Кристиан Данн
- Потерянные сыны (Lost Sons, 11.2012) Джеймс Сваллоу
- Know Thyself Энди Смайли
- Crucible Джон Френч
- The Smallest Detail Сэнди Митчелл
- Святое слово (The Divine Word, 11.2012) Гэв Торп
- Old Scars Джордж Манн
- Shadow Play (2012) Роб Сандерс
- «Advent Calendar 2012»
- Рождённый для нас (Born Unto Us, 01.12.2012) Дэн Абнетт
- Принуждение (Binding, 02.12.2012) Рэй Харрисон
- Награда неудачника (Failure’s Reward, 04.12.2012) Крис Райт
- Ускорение (The Quickening, 05.12.2012) Энди Смайли
- Воитель (Warmaster, 07.12.2012) Джон Френч
- Прах (Dust, 08.12.2012) Грэм Макнилл
- Последний дозор (Last Watch, 09.12.2012) Лори Голдинг
- Избранный Императора (The Emperor’s Chosen, 11.12.2012) Майк Ли
- Третий мудрец (The Third Wise Man, 13.12.2012) Ник Винсент
- Пламя и пепел (Strike and Fade, 14.12.2012) Гай Хейли
- Почести (Honours, 15.12.2012) Джеймс Сваллоу
- Приговор вынесен (Deliverance detail, 16.12.2012) Дэвид Гаймер
- Мелочи (The Little Things, 18.12.2012) Сэнди Митчелл
- По пятам Моркаи (On the Heels of Morkai, 19.12.2012) Ник Кайм
- Без касты (Out Caste, 22.12.2012) Петер Фехервари
- Инквизитор Чевак к Тёмной Башне пришёл (Czevak to the Dark Tower Came, 23.12.2012) Роб Сандерс
- Железная истина (Veritas Ferrum, 24.12.2012) Дэвид Эннендейл
- «The Space Marine Script Book» (12.2012)
- Око Возмездия (Eye of Vengeance, 24.04.2012) (также и аудиокнига) Грэм Макнилл
- Сердце гнева (Heart of Rage, 07.2009) (также аудиокнига) Джеймс Сваллоу
- Helion Rain (также аудиокнига) Джордж Манн
- The Madness Within (также аудиокнига) Стив Лайонс
- Гром Фенриса (Thunder from Fenris, 2009) Ник Кайм (также аудиокнига)
- «The Book of the Lion» (01.2013)
- Крыло смерти (Deathwing, 1990) Уильям Кинг, Брайан Анселл
- Чёрная жемчужина (The Black Pearl, 1997) Крис Прамас
- Непрощенные (Unforgiven, 2001) Грэм Макнилл
- Malediction (08.2012) (также аудиокнига) Кристиан Данн
- Легкая добыча (Easy Prey) Кристиан Данн
- Глаз Ужаса (Eye of Terror, 1999) Баррингтон Дж. Бейли
- Deathwing (комикс)
- Ravenwing (комикс)
- The Terror of Death (комикс)
- «Angels of Death» (09.2013)
- Кодекс (Codex, 01.09.2013) Грэм Макнилл
- Говорящие со Смертью (Death Speakers, 02.09.2013) Энди Смайли
- Под кожей (Skin Deep, 03.09.2013) Сара Коквелл
- Final Journey (04.09.2013) Гай Хейли
- Judgement (05.09.2013) Mark Latham
- Bastions (06.09.2013) Роб Сандерс
- Iron Priest (07.09.2013) Крис Райт
- Железная Душа (Iron Soul, 08.09.2013) Фил Келли
- Миссия: уничтожить (Mission: Annihilate, 09.09.2013) Гэв Торп
- Алчущие Судии (The Judges, In Their Hunger, 10.09.2013) Дэвид Эннендейл
- Конец долга (Duty’s End, 11.09.2013) Робин Круддейс
- Cadre (12.10.2013) Josh Reynolds
- Подготовка сцены (Setting the Stage, 13.09.2013) К. Л. Вернер
- Честь Третьей (Honour of the Third, 14.09.2013) Гэв Торп
- Ярость (The Fury, 15.09.2013) Джеймс Сваллоу
- Нет худшего греха (No Worse Sin, 16.09.2013) Джо Паррино
- Ревностный лик (Visage of Zeal, 17.09.2013) Кристиан Данн
- Третья война (The Third War, 18.09.2013) Рэй Харрисон
- Final Duty (19.09.2013) Дэвид Гаймер
- Призрачные залы (The Ghost Halls, 20.09.2013) Лори Голдинг
- Расплата (The Tithe, 21.09.2013) Бен Каунтер
- Rite of Pain (22.09.2013) Ник Кайм
- Trophies (23.09.2013) Каван Скотт
- Радость охоты (The Thrill of the Hunt, 24.09.2013) Энтони Рейнольдс
- Терновый Венец (The Crown of Thorns, 25.09.2013) Петер Фехервари
- Лишь хитростью одной (By Artifice Alone, 26.09.2013) Джордж Манн
- Горький трофей (Bitter Salvage, 27.09.2013) Ник Кайм
- Бдящий (Vigil, 27.09.2013) Джеймс Сваллоу
- «The Black Library Anthology (2013/14)» (11.2013)
- Luna Mendax Грэм Макнилл
- The Wreckage (2013) Дэвид Эннендейл
- The Lords of Borsis Лори Голдинг
- Пастырь Смерти (Death’s Shepherd, 05.2013) Энди Смайли
- Flayed Каван Скотт
- «There Is Only War» (01.2014)
- Apostle’s Creed (2010) Грэм Макнилл
- У пика Гая (At Gaius Point, 2010) Аарон Дембски-Боуден
- Во плоти (Beneath the Flesh) Энди Смайли
- До самого конца (The Bitter End) Сара Коквелл
- Чёрный рассвет (Black Dawn, 2011) К. Л. Вернер
- Гимн разложения (The Carrion Anthem, 2011) Дэвид Эннендейл
- Незаконная торговля (Cold Trade, 2012) Энди Хоар (продолжение «Честолюбие не знает преград» (Ambition Knows No Bounds))
- Deus ex Mechanicus (2000) Энди Чамберс
- Эхо гробницы (Echoes of the Tomb, 2004) Сэнди Митчелл
- Избавление Императора (Emperor’s Deliverance, 2012) Ник Кайм
- Даже в смерти (Even Unto Death, 2005) Майк Ли
- Лица (Faces, 2010) Мэттью Фаррер
- Flesh (2011) Крис Райт
- Врата Душ (Gate of souls, 2006) Майк Ли
- A Good Man (2010) Сэнди Митчелл
- Helion Rain (также аудиокнига) Джордж Манн
- Адская Ночь (Hell Night, 2010) Ник Кайм
- Железо снаружи (The Iron Without, 2012) Грэм Макнилл
- Кракен (Kraken, 2012) Крис Райт
- Последний воин (The Last Detail, 2010) Пол Керни
- Жизни Ферага Львиного Волка (The Lives of Ferag Lion-Wolf, 1999) Баррингтон Дж. Бейли
- Долгие игры на Кархарии (The Long Games at Carcharias, 2011) Роб Сандерс
- Проступок мастера Имуса (Master Imus’s Transgression, 2011) (также аудиокнига) Дэн Абнетт
- Полночь на улице Ножей (Midnight on the Street of Knives, 2011) Энди Чамберс
- Подарок для госпожи Баэды (Mistress Baeda’s Gift, 2010) Брэден Кэмпбэлл
- Одна ненависть (One Hate, 2009) Аарон Дембски-Боуден
- Сироты «Кракена» (Orphans of the Kraken, 2010) Ричард Уильямс
- Чума (Pestilence, 2001) Дэн Абнетт
- Терпеливая игра (Playing Patience, 2006) (рассказ) Дэн Абнетт
- Реликвия (The Relic, 2010) Джонатан Грин
- Возвращение (The Returned, 2010) Джеймс Сваллоу
- Рыцарь Теней (Shadow Knight, 2009) Аарон Дембски-Боуден
- Капкан (Snares & Delusions, 2000) Мэттью Фаррер
- Нечистого не оставляй в живых (Suffer not the unclean to live, 2001) Гэв Торп
- Выживающий (Survivor) Стив Паркер
- Пытка (Torment, 2011) Энтони Рейнольдс
- 12 волков (Twelve Wolves, 2010) Бен Каунтер
- Непрощенные (Unforgiven, 2001) Грэм Макнилл
- Песня в пустоте (Voidsong, 2008) Генри Зу
- Мы едины (We Are One, 2011) Джон Френч
- Ярость Кхарна (The Wrath of Kharn, 2001) Уильям Кинг
- «Advent Calendar 2013» и «Lords of the Space Marines» (2013—2014)
- Mephiston: Lord of Death (01.2013) Дэвид Эннендейл
- Бьёрн: Одинокий Волк (Bjorn: Lone Wolf, 01.12.2013) Крис Райт
- Ahriman: Hand of Dust (02.12.2013) Джон Френч
- Ториас Телион: Око возмездия (Torias Telion: The Eye of Vengeance, 03.12.2013) Грэм Макнилл
- Кор’сарро-хан: Мастер Охоты (Kor’sarro Khan: Huntmaster, 04.12.2013) Грэм Лион
- Azrael: Protector of Secrets (05.12.2013) Кристиан Данн
- Тёмный Охотник (Kayvaan Shrike: Shadow Stalker, 06.12.2013) Гэв Торп
- Логан Гримнар: Защитник чести (Logan Grimnar: Defender of Honour, 07.12.2013) Каван Скотт
- Кхарн: Восьмеричный Путь (Kharn: The Eightfold Path, 08.12.2013) Энтони Рейнольдс (также аудиокнига)
- Асторат Мрачный: Спаситель Заблудших (Astorath the Grim: Redeemer of the Lost, 09.12.2013) Энди Смайли
- Тифус: Вестник Чумного Бога (Typhus: Herald of the Plague God, 10.12.2013) Дэвид Эннендейл
- Лисандр: Кулак Дорна (Lysander: The Fist of Dorn, 11.12.2013) Энтони Рейнольдс
- Кальдор Драйго: Рыцарь Титана (Kaldor Draigo: Knight of Titan, 12.12.2013) Лори Голдинг
- Вулкан Ге`Стан: Отец Кузни (Vulkan He’stan: Forgefather, 13.12.2013) Ник Кайм
- Хелбрехт: крестоносец (Helbrecht: The Crusader, 14.12.2013) Гай Хейли (предыстория к «Вечному крестоносецу (The Eternal Crusader)»)
- Данте: Повелитель воинства (Dante: Lord of the Host, 15.12.2013) Джеймс Сваллоу
- Габриэль Сет: Расчленитель (Gabriel Seth: The Flesh Tearer, 16.12.2013) Энди Смайли
- Педро Кантор: Мстящий Кулак (Pedro Kantor: The Vengeful Fist, 17.12.2013) Стив Паркер (продолжение «Мира Ринна (Rynn’s World)»)
- Cato Sicarius: Master of the Watch (18.12.2013) Ник Кайм
- Абаддон: Избранник Хаоса (Abaddon: Chosen of Chaos, 19.12.2013) Аарон Дембски-Боуден
- Марней Калгар: властитель Ультрамара (Marneus Calgar: Lord of Ultramar, 20.12.2013) Грэм Макнилл
- Люций: Вечный клинок (Lucius: The Eternal Blademaster, 21.12.2013) Грэм Макнилл (также аудиокнига)
- Бьорн: Разящая Рука (Bjorn: The Fell-Handed, 22.12.2013) Крис Райт
- Сангвинор: Воплощение Воинства (The Sanguinor: Exemplar of the Host, 23.12.2013) Джеймс Сваллоу
- Sammael: Lord of the Eternal Hunt (24.12.2013) Бен Каунтер
- Cypher: Guardian of Order (25.12.2013) Гэв Торп (также аудиокнига)
- Arjac Rockfist: Anvil of Fenris (21.03.2014) Бен Каунтер (также аудиокнига)
- «Предатели Тёмного Тысячелетия» (Renegades of the Dark Millennium, 03.2014) (плюс главы из «The Talon of Horus» и «Ahriman: Sorcerer»)
- Вернейшее оружие (The Surest Weapon) Ник Кайм
- Да будет ночь (Bring the Night) Роб Сандерс
- Несовершенный финал (Imperfect End) Энди Смайли
- Сомнение рождает Ересь (Doubt Begets Heresy) Гэв Торп (продолжение «Отступников»)
- Конец ночи (End of Night) Бен Каунтер
- The Blood of Sotha Лори Голдинг
- The Corpse Road Грэм Макнилл
- Король пепла (King of Ashes) Джон Френч
- Кровь Соты (The Blood of Sotha) Лори Голдинг
- The Corpse Road Грэм Макнилл
- Абаддон: Избранник Хаоса (Abaddon: Chosen of Chaos, 19.12.2013) Аарон Дембски-Боуден
- «Damocles» (03.2014)
- Blood Oath Фил Келли
- Broken Sword Гай Хейли
- Black Leviathan Бен Каунтер
- Hunter’s Snare Джош Рейнольдс
- «Honour of the Space Marines» (2014)
- Fatespinner Крис Райт
- Circle of Honour Гай Хейли
- The Burden of Angels Ник Кайм
- All Must End Гэв Торп
- Hounds of Wrath Джон Френч
- Do Eagles Still Circle the Mountain? Грэм Макнилл
- «Advent Calendar 2014» (2014)
- The Final Compliance of Sixty-Three Fourteen (01.12.2014) Гай Хейли
- Cold Roads (02.12.2014) Джо Паррино
- Fabius Bile: Repairer of Ruin (03.12.2014) (также аудиокнига) Джош Рейнольдс
- Wraithflight (04.12.2014) Гай Хейли
- Стратагема (Stratagem, 05.12.2014) (также аудиокнига) Ник Кайм
- Concordat (06.12.2014) Дэвид Эннендейл
- Enyalius, In Memoriam (07.12.2014) Джош Рейнольдс
- Eternal (08.12.2014) Дэн Абнетт
- Honour and Wrath (08.12.2014) Дэвид Эннендейл
- Blood of Sanguinius (08.12.2014) Марк Клэпхэм
- Reflection in Blood (08.12.2014) Джеймс Сваллоу
- The Blooding (08.12.2014) Рэй Харрисон
- The Chalice (08.12.2014) Крис Райт
- Сыновье бремя (A Son’s Burden, 09.12.2014) Энди Смайли
- Vorax (10.12.2014) Мэттью Фаррер
- Последний шаг назад (Last Step Backwards, 11.12.2014) Джастин Хилл
- Brethren (12.12.2014) (также аудиокнига) Фил Келли
- Слово Безмолвного Царя (The Word of the Silent King, 13.12.2014) Лори Голдинг
- None More Loyal (14.12.2014) Майк Ли
- Gates of Ruin (15.12.2014) Джон Френч
- Мстительная честь (Vengeful Honour, 16.12.2014) Ник Кайм (предыстория к «В глубинах Гадеса»)
- The Value of Fear (17.12.2014) Гэв Торп
- Герольд Сангвиния (The Herald of Sanguinius, 18.12.2014) (также аудиокнига) Энди Смайли
- Хранитель ключей (Holder of the Keys, 19.12.2014) (также аудиокнига) Гэв Торп
- The Dread Sentinels of Dorn (20.12.2014) Роб Сандерс
- Loss (21.12.2014) (также аудиокнига) Джо Паррино
- Brotherhood of the Moon (22.12.2014) Крис Райт
- Forgotten (23.12.2014) Дэн Абнетт
- The Watcher (24.12.2014) (также аудиокнига) Кристиан Данн
- Kharn: Eater of Worlds (25.12.2014) (новелла) Энтони Рейнольдс
- «Крыло смерти» (Deathwing: 1990, второе издание — 2001)
- Отдельные произведения
- «Brothers of the Snake», (2007) Абнетт Дэн
- «Tactica Imperialis», Абнетт Дэн
- «Повелитель Ночи», (Lord of the Night, 2005) Саймон Спуриэр
- «Инквизиторы космоса: Космодесантник», (Space Marine, 1993) Йен Уотсон
- «The Munitorum Manual», Грэм Макнилл
- «Farseer», (2002) Уильям Кинг
- «Демонический мир», (Daemon World, 2003) Бен Каунтер
- «Эльдарское пророчество» (Eldar Prophecy), Ц. С. Гото
- «Iron Hands», (2004) Грин Джонатан
- «Ангелы тьмы» (Angels of Darkness, 2003), Гэв Торп
- «Штурм Чёрного Предела» (Assault on Black Reach, 09.2008) Ник Кайм
- «Кадианская кровь» (Cadian Blood, 2009), Аарон Дембски-Боуден
- «Глаз Ужаса», (Eye of Terror, 1999) Баррингтон Дж. Бейли
- «Пешки Хаоса», (Pawns of Chaos, 2001) Браин Крэйг
- «Воины огня», (Fire Warrior, 2003) Саймон Спуриэр
- «Пятнадцать часов», (Fifteen Hours, 2005) (плюс «По колено (Knee Deep)», из «Imperial Guard Omnibus Volume One») (плюс «Красная награда (Red Reward, 2005)», из «Bringers of Death») Митчел Скэнлон
- «Безбашенные», (Gunheads, 2009) Стив Паркер
- «Relentless» Ричард Виллимс
- «Мир смерти», (Death World, 2006) (плюс «Одолеть дьявола (Better the Devil)», из «Imperial Guard Omnibus Volume One») Стив Лайонс
- «Desert Riders», (2007) Люсьен Соулбен
- «Мятежная зима» (Rebel Winter, 2007) (плюс «Цитадель (Citadel), 2008») Стив Паркер
- «Redemption Corps» (2010) Сандерс Роб
- «Ледяная гвардия», (Ice Guard, 2009) (плюс «Закрыть глаза (A Blind Eye), 2011») Стив Лайонс
- «Ходячие Мертвецы» (Dead Men Walking, 2010) Стив Лайонс
- «Imperial Glory» (08.2011) Ричард Виллимс
- «Iron Guard» (07.2012) Марк Клэпхэм
- «Космический скиталец», (Space Hulk, 2009) Гэв Торп
- «Падение ангела воскресения», (фанфикшн, 2006) Manitu Glen
- «Ксенология» (Xenology, 2006) Саймон Спуриэр
- «Сыновья Дорна», (Sons of Dorn, 2010) Крис Роберсон
- «Атлас Преисподней», (Atlas Infernal, 2011) (плюс «Меньшее зло (Necessary Evil, 03.2011)») (плюс «Инквизитор Чевак к Тёмной Башне пришёл (Czevak to the Dark Tower Came)», 12.2012) (плюс «Игра теней (Shadow Play)») Роб Сандерс
- «Dark Vengeance» (10.2012) Кристиан Данн
- «Commissar» (01.2013) Энди Хоар
- «Тень Солнца, последняя из рода Киру» (Shadowsun: The Last of Kiru’s Line, 15.03.2013) Брэден Кэмпбэлл
- «Каста огня» (Fire Cast, 26.03.2013) Петер Фехервари
- «Blood of Asaheim» (04.2013) Крис Райт
- «Seventh Retribution» (04.2013) Бен Каунтер
- «Гибельный клинок» (Baneblade, 04.2013) Гай Хейли
- «Deathwatch» (05.2013) Стив Паркер
- «Pandorax» (10.2013) Кристиан Данн
- «Straken» (01.2014) Toby Frost
- «Багровая заря» (Crimson Dawn, 03.2014) Кристиан Данн
- «The Kauyon» (03.2014) (аудикнига) (плюс «The Tau’va») Энди Смайли
- «Рыцари Империума» (Knights of the Imperium, 03.2014) Грэм Макнилл
- «Valedor» (17.05.2014) (плюс «The Last Days of Ector») Гай Хейли
- «Abaddon: The Talon of Horus» (09.2014) Аарон Дембски-Боуден
- «Kharn: Eater of Worlds» (25.12.2014) Энтони Рейнольдс (из «Advent Calendar 2014»)
- «Dark Hunters: Umbra Sumus» (06.02.2015) Paul Kearney
- «00110001» (01.04.2015) (Black Library’s April Fools' joke)
- «Assassinorum: Execution Force» (04.2015) (плюс "«Assassinorum: The Emperor’s Judgement» (04.2015) (также аудиокнига)) Джо Паррино
- Отдельные рассказы (или источник неизвестен)
- Слепые надежды (Blind Hopes) Дэн Абнетт (продолжение цикла «Истории Темного Тысячелетия» и спойлер к «Эльдарскому пророчеству»)
- Истина — мое оружие (Truth is my Weapon) Джастин Хилл
- Преследуемый (Hunted, 2011) Джон Френч (из «Hammer and Bolter»#4)
- Совершенство (Perfection, 10.2012) Ник Кайм (также аудиокнига)
- Избранный Кхорна (Chosen of Khorne, 10.2012) Энтони Рейнольдс (также аудиокнига)
- Sola Scriptura, Джефф Арп
- Поход Крови: Узники в Оке Ужаса (Bloodquest: Prisoners of the Eye of Terror, 01.2013) Бен Каунтер (продолжение серии комиксов «Bloodquest»)
- Пугающая гармония (Fearful Symmetries, 2012) Роб Сандерс (из «Xenos Hunters»)
- Змеев заповедник (A Sanctuary of Wyrms, 2012) Петер Фехервари (из «Xenos Hunters»)
- Война в Паутине, Йорикокалипсис (White Dwarf, серия статей «Герои и Злодеи», Ариман)
- Воля Императора, Дэвид Чартерс (из «Inferno!»#24)
- Мир над головой (A World Above, 2000) Алекс Хаммонд (из «Status: Deadzone»)
- Злые Духи, (Bad Spirits, 2000) Джонатан Грин (из «Necromunda Omnibus 2») (из цикла про Натана Крида)
- Плохие Лекарства (Bad Medicine), Джонатан Грин (из «Necromunda Omnibus 2») (из цикла про Натана Крида)
- Поджигатель (Firestarter, 2001) Джонатан Грин (из цикла про Натана Крида) (из «Necromunda Omnibus 2» и «Crucible of War»)
- Охотник на ведьм: Испытания охотника на ведьм Тира, Грэм Макнилл
- Отступники (Renegades, 2009), Гэв Торп (из «Heroes of Space Marines»)
- Плоды Терпимости, (The Rewards of Tolerance, 2011) Гэв Торп (продолжение «Отступников») (из «Victories of Space Marines»)
- Воздаяние (Reparation) Энди Смайли (из «Hammer and Bolter»#13)
- Во плоти (Beneath the Flesh) Энди Смайли (из «Hammer and Bolter»#15,16 и « There Is Only War»)
- Благословение железа (The Blessing of Iron, 2012) Энтони Рейнольдс (из «Games Day Anthology 2012/2013»)
- Долг Эльдар, Уильям Кинг (из «Renegades», 1992)
- Призрачная Война, Джордж Манн
- Отголоски рождения
- Рассказ палача, Гэв Торп
- Рассказ раба
- Слова Провидца Маэшу
- Игра теней
- Призрачная Война, Джордж Манн
- Первая Кровь: Манёвр Галадина (First Blood: Galadin’s Feint) Джордж Манн
- Добыча (Prey, 04.2012) Джордж Манн
- Вермильон (Vermilion, 2012), Бен Каунтер (из «Hammer and Bolter»#17)
- IRIXA, Бен Каунтер (из «Hammer and Bolter»#19) (спойлер к «Фаланга» (Phalanx), 2012)
- Вызов принят
- Вульфен (Wulfen, 03.2013) Крис Райт (online)
- Охотники (Hunters) Брэден Кэмпбэлл (из «Hammer&Bolter»#13) (предыстория к «Командующий Тень (Commander Shadow)»)
- Командующий Тень, (Commander Shadow, 2011) Брэден Кэмпбэлл (из «Hammer&Bolter»#8)
- Аркунашская война (The Arkunasha War) Энди Чамберс (из «Hammer and Bolter»#9)
- Из пламени (From the Flames) Грэм Лион
- Терпеливый охотник (The Patient Hunter, 04.2013) Джо Паррино (online)
- Выживающий Стив Паркер (из «Hammer and Bolter»#9)
- Святой Пий
- Раскайся (спойлер к «Черной жемчужине (The Black Pearl)»)
- Сержант Рафаэль
- Помрачение надежды (Eclipse of Hope, 2012) Дэвид Эннендейл
- Дар Нургла (Nurgle`s Gift) Гай Хейли
- Действия и последствия (Action and Consequence, 2011) Сара Коквелл (из «Hammer and Bolter»#5)
- Причина и следствие (Cause and Effect, 2011) Сара Коквелл (из «Hammer and Bolter»#8) (продолжение «Действия и последствия»)
- Тропой Святого Пилигрима
- Проклятое Основание
- Башня крови (Tower of Blood, 2011) Тони Баллантин (из «Hammer and Bolter»#6)
- Красный Ужас
- Пусть течет же кровь
- Вторжение из Глаза Ужаса, Марк Моррисон
- Вопль из варпа, Марк Моррисон
- Кракен (Kraken, 2012) Крис Райт (из «Sons of Russ» и «There Is Only War»)
- Громовой волк (Thunder Wolf) Бен Каунтер
- Танец жертвы (The Victim's Dance, 06.2014) Бен Каунтер
- Кровь Ангелов (The Blood of Angels) Ц.С. Гото (из «Inferno!»#44)
- Атрофия (Atrophy, 03.2014) Кристиан Данн
- Первый контакт
- Знамя Макрагга
- Рассвет Мертвецов (Rise of the Zombies) Грэм Макнилл (из «White Dwarf № 280»)
- Плоть слаба, Пит Хайнс
- Поджидающая смерть (аудиокнига), (Waiting death, 2011) Стив Лайонс (из «Hammer and Bolter»#4)
- Среди мертвецов (Down Amongst the Dead Men, 03.2013) Стив Лайонс (online)
- Ксеноцид (Xenocide, 2005) С.Джоветт (из «Bringers of Death»)
- Даже в смерти (Even Unto Death, 2005) Майк Ли (из «Bringers of Death»)
- Савларские Хемо-Псы
- Votum Infernus Ник Кайм
- Повелитель Бури (Stormlord, 15.04.2013) Гай Хэйли (online)
- Милость Императора (The Emperor's Grace, 05.2014) Николас Александер (online)
- Незаконная торговля (Cold Trade, 2012) Энди Хоар (из «There Is Only War») (продолжение «Честолюбие не знает преград (Ambition Knows No Bounds»)
- Вымирание (Extintion) Аарон Дембски-Боуден (из «Games Day Anthology 2012/2013»)
- Планета Наззгронда (Nuzzgrond’s World), Уильям Кинг (из «Rogue Trader: Waaargh! The Orks»)
- Вирдбойзы и мэдбойзы (Weirdboyz 'nd Madboyz) (из «Rogue Trader: Here We Go Errata») (спойлер к «Планета Наззгронда (Nuzzgrond’s World)»)
- Гретчин Макари (Makari The Gretchin), Уильям Кинг (из «Rogue Trader: Waaargh! The Orks»)
- В Варпе что-то зашевелилось… (In the Warp something stirred…) (из «Rogue Trader: Waaargh! The Orks»)
- В паучьем святилище (The Spider Temple) Уильям Кинг (из «Rogue Trader: Waaargh! The Orks»)
- Пейбойзы (Painboyz) (из «Rogue Trader: Here We Go Errata»)
- Relics (2004) Джеймс Сваллоу
- Wings of Bone (2004) Джеймс Сваллоу
- In the Shadow of the Emperor (2011) Chris Dows (из «Hammer and Bolter»#14)
- Преследуемый (Hunted, 2011) Брэден Кэмпбэлл (из «Hammer and Bolter»#13)
- Flesh (2011) Крис Райт (из «Hammer and Bolter»#7)
- Action and Consequence (2011) Сара Коквелл (из «Hammer and Bolter»#5)
- Cause and Effect (2011) Сара Коквелл (из «Hammer and Bolter»#8)
- The Pact (2011) Сара Коквелл (из «Hammer and Bolter»#15)
- Lesser Evils (2011) Tom Foster (из «Hammer and Bolter»#13)
- Reparation (2011) Энди Смайли (из «Hammer and Bolter»#13)
- In Hrondir’s Tomb (2012) Марк Клэпхэм (из «Hammer and Bolter»#20)
- Tyrant’s Chosen (2012) Сара Коквелл (из «Hammer and Bolter»#23)
- The Mouth of Chaos (2012) Chris Dows (из «Hammer and Bolter»#22)
- The Memory of Flesh (2012) Мэттью Фаррер (из «Games Day Anthology 2012/2013»)
- The Shadow in the Glass (2012) Стив Лайонс (из «Hammer and Bolter»#16)
- The Shadow of the Beast (2012) Лори Голдинг (из «Hammer and Bolter»#21)
- The Rite of Holos (2012) Гай Хейли (из «Hammer and Bolter»#24)
- The Blood of Angels Ц. С. Гото (из «Inferno!»#44)
- The 'Shepherd’s' Tale Ричард Виллимс (из «Inferno!»#41)
- Mission: Purge (09.2012) (аудиокнига) Гэв Торп
- Doomseeker (11.2012) (аудиокнига) Ник Кайм (продолжение «Гром Фенриса (Thunder from Fenris)»)
- Stormlord (15.04.2013) Гай Хейли (online)
- Doom Flight (04.2013) Каван Скотт (online)
- Death’s Shepherd (05.2013) Энди Смайли (online)
- Witness (05.2013) Джо Паррино
- The Carnac Campaign: Nightspear (06.2013) Джо Паррино (online)
- The Carnac Campaign: Spirit War (06.2013) Роб Сандерс (online)
- The Carnac Campaign: Sky Hunter (06.2013) Graeme Lyon (online)
- Iron Harvest (08.07.2013) Гай Хейли (online)
- Cold Blood (22.07.2013) Дэвид Гаймер (online)
- Engine of Mork (15.07.2013) Гай Хейли (online)
- Of Gods and Men (12.08.2013) Энди Смайли (online)
- The Siege of Fellguard (12.2013) Марк Клэпхэм (online)
- The Hour of Hell (12.2013) Марк Клэпхэм (online)
- The Apex (01.2014) Toby Frost
- The Tyrant’s Champion (01.2014) Сара Коквелл (online)
- Culling the Horde (02.2014) Стив Паркер
- In Service to Shadows (03.2014) Джо Паррино
- The Shape of the Hunt (03.2014) Джо Паррино (аудиокнига)
- Трофей (The Trophy, 04.2014) Николас Александер (online) (продолжение «Милости Императора»)
- Tantalus (05.2014) Брэден Кэмпбэлл
- Devil's Trappings (06.2014) Ник Кайм
- The Few (06.2014) Майк Ли
- Iron Devil (06.2014) К.Л. Вернер (аудиокнига)
- Last Blood (09.2014) James Mortimore
- The Black Pilgrims (09.2014) Гай Хэйли
- Hunt-Sense (09.2014) Крис Райт
- Two Kinds of Fool (09.2014) Грэм Макнилл
- The Ash of Souls (10.2014) Ник Кайм
- Dread Night (11.2014) Крис Райт
- Shadow of the Leviathan (11.2014) Джош Рейнольдс
- The Blind King (02.2015) Пол Керни
- Feast of Lies (07.2015) Бен Каунтер (предыстория к «The Caged Wolf»)
- The Caged Wolf (08.2015) Бен Каунтер
- The Cost of Command (08.2015) Сэнди Митчелл
- Bad Blood (08.2015) Стив Лайонс
- Dishonoured (08.2015) Рэй Харрисон
- Hollow Beginnings (08.2015) Марк Клэпхэм
- Monolith (08.2015) Chris Dows
- Whiteout (08.2015) Andy Clark
Комиксы
- «Black Bone Road» (цикл «Орден Ультрамаринов»), Грэм Макнилл
- «Защитники Ультрамара» (Defenders of Ultramar) (цикл «Орден Ультрамаринов») Грэм Макнилл
- «The Emperor Protects» (2002) (цикл «Призраки Гаунта»), Дэн Абнетт
- «Blood Quest: Eye of Terror Trilogy», Ренни Гордон, Колин Макнил (включает в себя Book One, Book Two и Book Three)
- «Ужас смерти» (The Terror of Death) Wayne Zalken & Logan Lubera
- «Kal Jerico», Ренни Гордон
- «Deff Skwadron», Ренни Гордон
- «Damnation Crusade», Дэн Абнетт
- «Честь Макрэйджа» (Macragge’s Honour) (цикл «Ересь Хоруса»), Дэн Абнетт и Нэйл Робертс
Компьютерные игры
- Warhammer 40,000: Chaos Gate
- Warhammer 40,000: Fire Warrior
- Warhammer 40000: Rites of War
- Warhammer 40000: Squad Command
- Warhammer 40,000: Dawn of War
- Warhammer 40,000: Dawn of War II
- Warhammer 40,000: Space Marine
- Warhammer 40,000: Kill Team
- Warhammer 40,000: Dark Millennium — отменена (студия закрыта)
- Battlefleet Gothic: Armada
- Warhammer 40,000: Dawn of War III — выход намечен на 2017 год.
- Warhammer 40.000: Eternal Crusade
- Warhammer 40.000: Armageddon - Untold Battles
- Warhammer 40.000: Space Wolf
- Warhammer 40.000: Regicide
Настольные игры
- Forbidden Stars
- Space Crusade
- Battlefleet Gothic
- Aeronautica Imperialis
- Epic 40.000
- Inquisitor
- Necromunda
- GorkaMorka
- Space Hulk
- Warhammer 40,000 Roleplay
- Dark Heresy
- Rogue Trader
- Deathwatch
- Warhammer 40,000 Execution Force\
- Relic
Карточные игры
Фильмы
- Инквизитор (Inquisitor), 1996 год
- Проклятие: Внутренний враг (нем. Damnatus: Der Feind im Innern)[9], 2007 год
- Ultramarines The Movie[10], 2010 год
- Лорд Инквизитор[11], 2012 год
- Комиссар и недобитки[12], 2013 год
Напишите отзыв о статье "Warhammer 40,000"
Примечания
- ↑ Priestley Rick. Rogue Trader. — Eastwood: Games Workshop, 1987 [1992]. — ISBN 1-872372-27-9.
- ↑ (June 2008) «The High Lords Speak». White Dwarf (UK edition) (Games Workshop) (343): 35–36. Проверено 2008-06-29.
- ↑ White Dwarf (June, 2008) pp. 34-35
- ↑ Priestley Rick. Warhammer 40,000. — 3rd. — Nottingham: Games Workshop, 1998. — ISBN 1-84154-000-5.
- ↑ Driver, Jason [www.rpg.net/news+reviews/reviews/rev_1577.html Warhammer 40K 3rd edition]. RPGnet. Skotos Tech. Проверено 29 сентября 2008. [www.webcitation.org/65WvhSJz0 Архивировано из первоисточника 18 февраля 2012].
- ↑ Guthrie, Jonathon. [proquest.umi.com/pqdweb?did=143827561&sid=2&Fmt=3&clientId=11148&RQT=309&VName=PQD Games Workshop runs rings around its rivals], Financial Times (July 31, 2002), стр. 20. Проверено 29 сентября 2008.
- ↑ [www.iii.co.uk/news-opinion/richard-beddard/games-workshop-agm:-relentless-profit-machine?utm_content=buffer1c3b8&utm_medium=social&utm_source=twitter.com&utm_campaign=buffer Games Workshop AGM: A relentless profit machine]. Interactive Investor. Проверено 26 сентября 2015.
- ↑ [www.gamespot.com/pages/unions/read_article.php?topic_id=25777622&union_id=8207&print=1 Gamespot:Games Workshop Interview]
- ↑ [www.damnatus.com/ Damnatus: Der Feind im Innern]
- ↑ [www.ultramarinesthemovie.com/ Ultramarines — A Warhammer 40,000 Movie | Ultramarines The Movie]
- ↑ [www.thelordinquisitor.com/ The Lord inquisitor, a Warhammer 40000 animation]
- ↑ [www.commissarandleftovers.com/ Комиссар и Недобитки. Emperor protects.]
Ссылки
|
Warhammer 40,000 в Викицитатнике? |
|---|
- [www.games-workshop.com/ Сайт компании Games Workshop]
- [www.forgeworld.co.uk/ Сайт ForgeWorld]
- [www.belloflostsouls.net/ Bell Of Lost Souls — Сайт, примечательный хорошим новостным блогом и фанатскими дополнениями к правилам игры Warhammer 40.000]
- [forums.warforge.ru/ Крупнейший российский форум по Warhammer’у: книги, комиксы, свежие переводы]
- [www.warhammer-online.ru/f/ Второй Крупнейший российский форум по Warhammer’у]
- [forums.warforge.ru/index.php?showtopic=40110 Энциклопедия по миру Warhammer 40.000 (Флафф Библия)]
- [shop.warforge.ru/page/page13.html Описание содержимого стартера пятой редакции]
- [www.ffan.ru/ Сайт официального издателя книг Warhammer, Warhammer 40000 в России]
- [warhammergames.ru/ Сайт, посвящённый компьютерным играм по вселенной Warhammer 40,000]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
| ||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Warhammer 40,000
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.
На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.
3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.
– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
