Wartburg
Wartburg — марка восточногерманских легковых автомобилей, выпускавшихся с 1956 по 1991 год на народном предприятии Automobilwerk Eisenach в городе Айзенах.
С 1956 по 1967 год выпускалась модель Wartburg 311. Изначально он представлял собой рестайлинговый вариант автомобиля IFA F9 с новым кузовом, но на протяжении своего выпуска был существенно модернизирован технически, получив полностью новое шасси. Выпускались также модификации — Wartburg 312 (универсал), Wartburg 313 (родстер) и пикап.
С 1966 по 1988 год выпускался новый автомобиль Wartburg 353. Модификации — Wartburg 353W Tourist c кузовом универсал, пикап Trans, кюбель. Автомобиль имел смелый и современный для 1965 года дизайн кузова и неплохие по тем временам технические характеристики.
В 1985 году базовый Wartburg 353 и все его модификации подверглись рестайлингу, который коснулся прежде всего внешнего вида: измененного переднего оформления кузова, задних фонарей.
С 1988 по 1991 год, выпускалась модификация Wartburg 1.3, представлявшая собой комбинацию рамы и кузова поздней модели «353» с четырёхтактным двигателем Volkswagen объёмом 1,3 литра. Автомобиль получил новую решетку радиатора, пластиковые бампера, блок-фары и новые задние фонари.
Изначально имея целый ряд прогрессивных для своего времени технических решений, к началу 1980-х годов «Вартбурги» уже являлись морально и технически устаревшими машинами. Предприятие разрабатывало новые перспективные модели этих машин в 1970—1980-х годах, однако по тем или иным причинам они не были запущены в серийное производство.
Тем не менее, даже в таком виде «Вартбург» традиционно считался одним из самых надёжных, крепких и долговечных автомобилей в своём классе, причём не только в странах Социалистического содружества, но и в Европе вообще, чему он был обязан в первую очередь своей отдельной от кузова раме (на которую производителем давалась гарантия в 25 лет), продуманной конструкции (например, на универсалах задняя дверь, у кузовов такого типа традиционно уязвимая к коррозии, была выполнена из пластика) и высокому качеству изготовления.
Для автомобилей Wartburg, как и для автопрома ГДР в целом, была характерна плавная эволюция с сохранением высокой степени конструктивной и технологической преемственности между поколениями, но при этом до определённого момента они непрерывно подвергались «мягкой» текущей модернизации, периодически подтягивающей их технико-экономические и потребительские качества к современному уровню.
Название Wartburg происходит от одноименной крепости, расположенной рядом с Айзенахом, где эти машины изготовлялись.
Содержание
Общая характеристика семейства
От своего предшественника — DKW F9 — «Вартбурги» унаследовали компоновку силового агрегата с продольным расположением двигателя и приводом на передние колёса через шарниры равных угловых скоростей в виде сдвоенных карданных. Применение недорогих и относительно простых в производстве шарниров этого типа в своё время позволило фирме DKW создать крупносерийный переднеприводный автомобиль в начале 1930-х годов, то есть на десятилетия раньше, чем такая конструкция завоевала массовую популярность в Западной Европе. F9 же представляла собой дальнейшее развитие данной концепции, получив усовершенствованный силовой агрегат с компоновкой, и поныне применяющейся на автомобилях «Ауди» и «Фольксваген» — с продольным расположением двигателя и главной передачей, размещённой между ним и коробкой передач.
Однако, несмотря на прогрессивную схему трансмиссии, Wartburg — потомок DKW — оказался привязан и к остальным техническим особенностям своего прародителя, в том числе — рамному шасси и сравнительно примитивным двухтактным двигателям.
Двигатель всех «Вартбургов», кроме самых последних серий конца 1980-х годов, был двухтактным трёхцилиндровым, водяного охлаждения, рабочим объёмом около 1 литра. В нём имелось всего лишь 7 подвижных частей — отсутствовали газораспределительный механизм, отдельная система смазки и многие другие узлы, обязательные для четырёхтактных моторов, но не являющиеся критически важными для «двухтактников». Как и для всех «двухтактников», для него были характерны довольно громкий «мопедный» треск, издаваемый при работе (намного, однако, более слабый, чем у двухтактных моторов с воздушным охлаждением), и неустойчивая работа в режиме торможения двигателем, при котором в цилиндрах происходили случайные вспышки. В топливо добавляли масло, которое обеспечивало смазывание двигателя — настоящая система смазки под давлением отсутствовала. Благодаря этому за едущим автомобилем тянулся шлейф сизого дыма, особенно если его двигатель находился в изношенном состоянии или водителем не была точно выдержана пропорция между топливом и смазочным маслом. При этом двигатель «Вартбурга» был довольно мощным для своего рабочего объёма по сравнению с четырёхтактными двигателями — даже несмотря на весьма невысокую степень форсирования, которая вкупе с высоким качеством изготовления обеспечивала ресурс на уровне четырёхтактных моторов тех лет — до 150…200 тыс. км при правильном уходе (двигатель был исключительно чувствителен к качеству и дозировке применяемого для смазки масла, требуя специального высококачественного «двухтактного» масла с пониженной зольностью, а при использовании его несоответствующих сортов — даже качественного масла для четырёхтактных моторов, присадки которого при выгорании превращаются в абразивную золу — или нарушении соотношения с бензином преждевременно изнашивался).
Такая конструкция даже по меркам развитых стран Западной Европы всё ещё была нормальным явлением в пятидесятые годы и в начале шестидесятых, а в некоторых странах — например Швеции и Японии — и позднее (бензоколонки с «двухтактной смесью» для моторов старых SAAB’ов встречались в Швеции ещё в 1990-е годы). Однако всё же в большинстве западноевропейских стран уже в середине шестидесятых годов произошёл отказ от установки шумных и «грязных» двухтактных моторов на новые легковые автомобили (впоследствии их перестали применять и на мотоциклах, а сегодня четырёхтактные двигатели вытесняют двухтактные даже на скутерах). Так что к этому времени «Вартбург» оказался явно ниже среднеевропейского уровня, причём именно в отношении своего силового агрегата, который по обеспечиваемому комфорту вождения и удобству в эксплуатации объективно не мог соревноваться с более конструктивно совершенными четырёхтактными двигателями.
Коробка передач — двухвальная, трёхходовая, четырёхступенчатая, изначально без синхрониаторов. С 1961 года появились синхронизаторы на высших передачах переднего хода (II, III и IV), а в 1966 году на модели «353» была внедрена новая, также четырёхступенчатая, но уже полностью синхронизированная коробка передач. Большая часть выпуска имела подрулевой рычаг, напольный появился лишь на самых поздних машинах с двухтактными двигателями. Пятиступенчатая коробка передач для «классических» «Вартбургов» с двухтактным двигателем была разработана, но ставилась лишь на раллийный вариант Wartburg 353WR (1985). Wartburg 1.3 имел пятиступенчатую коробку передач от Volkswagen Polo II (с рядом незначительных отличий) с напольным рычагом переключения.
Начиная с 1966 года в коробке передач автомобиля появилась обгонная муфта, которую можно было временно отключить подрулевым рычажком. Она служила для разобщения двигателя и трансмиссии в режиме движения при отпущенной педали газа и включенной передаче, когда коленчатый вал двигателя проворачивается трансмиссией автомобиля. У обычных автомобилей с четырёхтактными моторами этот режим используется для так называемого торможения двигателем, однако двухтактный мотор смазывается за счёт поступающего вместе с бензовоздушной смесью масла, поэтому в режиме торможения двигателем, когда топливо практически не расходуется, он сильно изнашивается из-за недостатка смазки — двигатель при этом вращается с оборотами, соответствующими скорости автомобиля, а подача топлива и смазочного масла через прикрытую дроссельную заслонку соответствует оборотам холостого хода, из-за чего возникает масляное голодание в парах трения — во избежание этого на затяжных спусках водителю приходилось периодически подгазовывать, чтобы вместе с бензином подать в цилиндры дополнительную порцию смазочного масла. Желание сберечь ресурс двигателя и привело к появлению этого трансмиссионного агрегата, который автоматически разобщал двигатель с трансмиссией при изменении направления передачи крутящего момента и давал ему при движении накатом вращаться с нормальными оборотами холостого хода. Отключать её рекомендовалось лишь при движении по скользкой дороге, например в гололёд, когда торможение двигателем является желательным с точки зрения безопасности, а также, например, при запуске двигателя «с толкача». Побочным эффектом от наличия в трансмиссии обгонной муфты была возможность переключения передач на ходу без выжима сцепления — для этого надо было просто сбросить газ, при этом коробка передач разобщалась с двигателем, как нажатой педали сцепления. Педаль сцепления использовалась только при трогании с места, остановке или динамичном разгоне.
Шасси автомобиля было рамным, причём, в отличие от многих рамных легковых автомобилей, у которых облегчённая рама служила лишь для упрощения сборки на конвейере, объединяя в единую конструкцию двигатель и другие агрегаты шасси и не будучи способна воспринимать нагрузки без кузова, у «Вартбурга» имелась полноценная несущая рама (как у «жёстких» внедорожников), воспринимающая большую часть возникающих при движении автомобиля нагрузок. Она была плоской и короткой — от передних опор двигателя до задней оси, но очень крепкой и долговечной, сделанной из толстого металла. О её прочности косвенно можно судить по тому факту, что рамы выпускавшихся на базе «Вартбурга» кабриолетов не имели каких либо особых усилений. К раме крепились все основные агрегаты автомобиля, включая главные цилиндры сцепления и тормозов (из-за этого педали до самого конца выпуска оставались напольными, как у довоенных моделей) и картер рулевой рейки (однако со временем появилась отдельная от него рулевая колонка, с эластичным шарниром, снижающим вероятность травм водителя при столкновении). Кузов крепился к раме через 10 резиновых подушек, уменьшающих передачу вибраций в салон. Так как возникающие при движении автомобиля нагрузки воспринимались им лишь в незначительной степени, собственная жёсткость кузова не играла большой роли, что позволило сделать практически все его наружные панели легкосъёмными — передние и задние крылья, брызговики моторного отсека, панель передка крепились к нему на болтах, что значительно упрощало кузовной ремонт — эта особенность конструкции сохранялась на всех поколениях «Вартбургов».
Существовало всего два полностью отличавшихся друг от друга варианта рамы — старого и нового образца. Рама старого образца, устанавливавшийся на Wartburg 311, по сути повторяла по конструкции раму DKW / IFA F9 и имела на виде сверху форму веретена. Подвеска всех колес, как и у F9, была выполнена на поперечных рессорах, причём передняя была независимой, с двумя поперечными рычагами внизу и рессорой вместо верхних рычагов, а задняя — зависимой, с соединяющей задние колёса лёгкой трубчатой балкой, двумя продольными реактивными штангами и расположенной над балкой поперечной рессорой — очень дешёвое и экономичное решение, по простоте устройства напоминающее подвески Ford T, но при этом обеспечивающее приемлемую по меркам тех лет управляемость. В сентябре 1965 года автомобиль получил новое шасси с рамой грушевидной формы и более комфортабельной независимой пружинной подвеской всех колёс, кузов при этом затронут не был, так как старая и новая рамы были унифицированы по посадочным местам и креплениям — этот «переходный» вариант обозначался Wartburg 312. Эта же грушевидная рама устанавливалась и на Wartburg 353, выпуск которого начался в 1966 году.
Из-за расположения под полом кузова довольно массивных (высотой 102 мм) лонжеронов рамы все «Вартбурги» отличались сравнительно большой габаритной высотой, однако это в значительной степени компенсировалось наличием в основании кузова тяжёлой рамы и небольшой высотой силового агрегата, благодаря чему центр тяжести автомобиля располагался не выше, чем у аналогов с несущим кузовом и более низким расположением панели пола.
Общее количество выпущенных автомобилей «Вартбург» превысило один миллион, многие из них до сих пор на ходу и известны крепкой, живучей и надёжной конструкцией.
Первое поколение (311/312/313)
| Тип(ы) кузова: | седан, универсал, кабриолет |
| Платформа: | DKW |
| Компоновка: | переднемоторная, переднеприводная |
| Колёсная формула: | 4 × 2 |
после 1962 г. — 992 см³
| Предшественник IFA F9
|
Wartburg 353
|
Первое поколение «Вартбургов», выпускавшееся с 1956 по 1967 год, было создано на основе переднеприводного автомобиля IFA F9, выпускавшегося заводом в Цвиккау и, в свою очередь, конструктивно восходящего к довоенным прототипам фирмы DKW. Шасси было удлинено на 10 см, а дизайн автомобиля — полностью переработан, так что по меркам второй половины 1950-х годов машина выглядела привлекательно и довольно современно.
Часть машин комплектовалась автоматическим сцеплением Hycomat.
Модификации
На базе Wartburg 311:
- 311/0 — Standardlimousine, базовая версия четырёхдверного седана;
- 311/1 — Luxuslimousine, версия с улучшенным оформлением;
- 311/2 — двухдверный кабриолет;
- 311/3 — купе;
- 311/4 — Kübelwagen, открытый вариант для полиции и военных;
- 311/5 — пятидверный «туристический» универсал;
- 311/6 — четырёхдверный седан с правым расположением рулевого управления (экспортный);
- 311/7 — Schnelltransporter, пикап;
- 311/8 — четырёхдверный седан с большим люком в крыше;
- 311/9 — Kombi, трёхдверный универсал;
- 313/1 — спортивный вариант с кузовом «родстер».
На базе Wartburg 312:
- 312/0 — Standardlimousine;
- 312/1 — Luxuslimousine;
- 312/5 — пятидверный «туристический» универсал;
- 312—300 — двухдверный хардтоп.
Модернизации
С 1962 года рабочий объём двигателя был увеличен до 992 кубических сантиметров. Осенью 1965 появилось новое шасси, машины с которым носили название Wartburg 312.
Оценка модели
Wartburg первого поколения был достаточно интересным и удачным автомобилем со стильным дизайном, в своё время оценённым весьма высоко. По техническим и потребительским качествам он шёл «нога в ногу» с западногерманскими DKW тех лет, будучи производным той же самой технической основы.
Автомобиль широко предлагался на экспорт (с 1958 года), в том числе — в США. На внутреннем рынке он считался намного престижнее автомобиля Trabant, но уступал в этом отношении импортируемым советским «Москвичам» и «Волгам», имевшим четырёхтактные двигатели и «классическую» компоновку.
Выпускался по лицензии в Аргентине под обозначениями Justicialista и Graciela.
Второе поколение (353)
| Предшественник Wartburg 311
|
Wartburg 1.3
|
| Объём бака: | 44,1 л. |
Модель 353 выпускалась в 1965-88 годах, с 1988 года выпускалась модель 1.3 в кузове модели 353.
Ходовая часть и силовой агрегат были унифицированы с поздним вариантом предыдущего поколения (Wartburg-312), но коробка передач стала четырёхступенчатой, синхронизированной на всех передачах переднего хода — рычаг переключения при этом остался подрулевым, были несколько улучшены механизм переключения передач, рулевое управление, тормоза. Несмотря на сохранение всех основных габаритов автомобиля, благодаря переходу на независимую заднюю подвеску и 13" колёса меньшего диаметра появилась возможность улучшить компоновку пассажирского помещения, выкроив для него дополнительное пространство за счёт меньшего размера колёсных арок и более низкой подушки заднего дивана.
Дизайн угловатого кузова был разработан итальянским кузовным ателье «Микелотти», до этого работавшим над фирменным стилем модельных рядов таких известных компаний, как BMW (первые из знаменитых «акул») и Toyota (Hino).
Автомобиль имел достаточно просторный для его размеров салон, благодаря переднему приводу совершенно лишённый «горба» над трансмиссией — пол под ногами водителя и переднего пассажира был совершенно ровным. Часть машин снабжалась полуавтоматической трансмиссией Hycomat — соответственно, для управления использовались только две педали (передачи переключались вручную, но без выжима сцепления), а педаль сцепления при включённой автоматике была зафиксирована и не использовалась (обычный привод сцепления сохранялся в качестве резервной системы).
Модернизации
На протяжении выпуска «Вартбург-353» пережил несколько незначительных модернизаций — в 1975 (переименован в Wartburg 353 W), 1983 и 1985 годах. Wartburg 353 W отличался дисковыми тормозами спереди, чернённой решёткой радиатора и новой панелью приборов. В 1983 году были модернизированы впускной коллектор, карбюратор, барабанные тормоза, был применён электронный прерыватель указателей поворотов[1]. В 1985 году появилось изменённое оформление кузова, в частности — цельноштампованная панель передка с окрашенной под цвет кузова решёткой и новыми, более крупными прямоугольными фарами, а также более крупные задние фонари. Новая панель передка позволила перенести радиатор с расположенной позади двигателя поперечины рамы, где он располагался ещё на довоенных моделях DKW, в более традиционное положение — сразу за решёткой радиатора, а также использовать для его охлаждения электровентилятор. Мощность двигателя на протяжении выпуска незначительно увеличивалась с 50 до 55 и затем 57 л.с.
Существовали также нереализованные проекты модернизаций. В 1974 году был построен прототип [www.autosoviet.altervista.org/Wartburg360-scoccaportante_WEB.jpg Wartburg 360] с несущим кузовом. В 1977 году были построены четыре прототипа трёхдверного хетчбэка (обозначался как «купе») Wartburg 355 с иначе оформленным кузовом и четырёхтактными моторами производства французской фирмы Renault. Имелись и [www.die-besten.de/wartburg/unikate/proto-13.jpg другие варианты] трёхдверного «Вартбурга». Также велись работы над установкой на автомобиль газовой турбины и созданию совместно со «Шкодой» нового поколения автомобилей того же класса — проект RGW-Auto.
Оценка модели
На момент своего освоения в производстве «Вартбург 353» (на Западе также известный как Wartburg Knight) технически и по потребительским качествам находился примерно на одном уровне с современными ему последними европейскими автомобилями с двухтактными моторами, вроде DKW F102 или Saab 96, или японскими двухтактными Subaru и Suzuki. В первые годы своего выпуска он широко экспортировался и был достаточно популярен даже в западных странах.
Однако ближе к концу десятилетия «грязные» и неэкономичные двухтактные автомобильные двигатели на Западе практически вышли из употребления, в бюджете же народного хозяйства ГДР средств на освоение принципиально нового четырёхтактного мотора не нашлось. В результате сравнительно недавно освоенная в производстве и вполне современная по дизайну и конструкции шасси машина быстро оказалась устаревшей по мировым меркам из-за своего силового агрегата. После середины семидесятых годов на дальнейшей модернизации «Вартбурга» был по сути поставлен крест, что способствовало его быстрому и окончательному устареванию — экстренные меры, предпринимавшиеся в конце восьмидесятых годов, уже не смогли оказать на этот процесс ощутимого влияния.
По стоимости на 1977 год (8648 марок ГДР) «Вартбург» располагался примерно посередине ассортимента предлагавшихся в ГДР автомобилей — за него просили в полтора раза больше, чем за «Трабант» (от 5202 марок) и несколько больше, чем за «Москвич-2140» (8477 марок), но всё же значительно меньше, чем за престижные «Жигули» ВАЗ-21011 (10 507 марок) и, тем более, ВАЗ-2103 (12 393 марки).
Общий выпуск составил 356 330 автомобилей модели Wartburg 353 с 1966 по 1975 года и 868 860 — модели Wartburg 353 W с 1975 по 1988 год.
Wartburg 1.3
Хотя устарелость и непрактичность двухтактного двигателя была очевидна с технической и эксплуатационной точки зрения, решающим доводом в пользу его замены на четырёхтактный оказалась сравнительно невысокая топливная экономичность — во второй половине 1980-х годов в ГДР начались перебои с горючим. Конструкторы встали перед выбором — либо радикально переработать конструкцию двухтактного мотора, доведя его до стандартов, заданных современными четырёхтактными (в частности, разрабатывался проект двигателя с «нормальной» системой смазки и приводным продувочным компрессором G-Lader производства VW, что позволяло осуществлять питание мотора чистой бензовоздушной смесью) — на что не хватило ни времени, ни сил и средств в народном хозяйстве ГДР — либо заменить его современным четырёхтактным иностранной разработки (решение, которого до того момента принципиально избегали).
Как нельзя кстати пришлось предложение со стороны западногерманской фирмы Volkswagen за свой счёт наладить в ГДР выпуск разработанных ей двигателей с оплатой в виде части выпущенной совместным предприятием продукции. В результате с 1988 года на автозаводе в Айзенахе стали собирать «Вартбурги» с выпускавшимся по лицензии производственным объединением IFA 1,3-литровым 64-сильным двигателем «Фольксваген», аналогичным устанавливавшемуся на Volkswagen Polo II. Это потребовало значительного изменения компоновки автомобиля — двигатель расположили поперечно и скомпоновали с двухвальной механической коробкой передач, имевшей напольный рычаг переключения. Внешне Wartburg 1.3 отличался от позднего 353 изменённой облицовкой передка с тремя прорезями вместо четырёх.
Между тем и в таком виде машина пользовалась очень ограниченным спросом в Европе, отдельные партии поставлялись в СССР.
В отличи от, скажем, Волжского автомобильного завода, или чешской «Шкоды», имевших на момент распада социалистического содружества достаточно современные производственные мощности, рассчитанные на выпуск большого количества автомобилей, предприятие Automobilwerk Eisenach, выпускавшее «Вартбурги», всегда оставалось сравнительно небольшим и имело крайне устаревшее оборудование, что делало его продукцию достаточно дорогостоящей. После перехода Восточной Германии на расчёты в дойчмарках автомобиль лишился своего последнего козыря — низкой цены, так как он стал стоить DM 20.000 — что было сравнимо с ценой нового VW Golf II. В 1991 году производство было прекращено, и в том же году завод отошёл к «Опелю».
На рубеже 1980-90-х гг. значительное количество подержанных автомобилей этой марки было перегнано в СССР офицерами Советской Армии, служившими в странах Восточной Европы. Многие машины активно эксплуатировались в постсоветских странах. Некоторые из этих «Вартбургов» оставались на ходу и в начале 2010-х годов.
См. также
Напишите отзыв о статье "Wartburg"
Примечания
- ↑ [www.zr.ru/archive/zr/1982/04 стр. 31]. За рулём (№4, 1982). Проверено 1 марта 2015.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Wartburg
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.
Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.
– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион.
«Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Велено было остановиться и снять ранцы.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.
Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.
