When You Believe

«When You Believe»
Сингл Мэрайи Кэри и Уитни Хьюстон с альбома The Prince of Egypt OST, #1's и My Love Is Your Love
Выпущен	2 ноября 1998
Формат	CD сингл, кассетный сингл, 7" сингл
Жанр	Поп, R&B, соул, госпел
Длительность	5:01 4:39 (CD версия)
Продюсер	Бэйбифейс
Автор песни	Стивен Шварц
Лейбл	DreamWorks, Columbia, Arista
Хронология Мэрайи Кэри «Sweetheart» (1998) «When You Believe» (1998) «I Still Believe» (1999) Хронология Уитни Хьюстон «My Heart Is Calling» (1997) «When You Believe» (1998) «Heartbreak Hotel» (1998) </td></tr>

When You Belíeve (рус. Когда ты веришь) — известная американская песня, написанная в 1998 году Стивеном Шварцем, и исполненная в дуэте Мэрайей Кэри и Уитни Хьюстон. Композиция была записана в качестве саундтрека к мультипликационному фильму DreamWorks «Принц Египта». 2 ноября 1998 года она вышла отдельным синглом, а позже вошла в альбом саундтрека фильма и в личные альбомы певиц («My Love Is Your Love» и «#1»).

Песня получила смешанные отзывы от критиков современной музыки. Несмотря на большое внимание средств массовой информации, «When You Believe» получила умеренный успех в американских чартах. В частности, в хит-параде Hot 100 американского журнала Billboard песня достигла лишь пятнадцатой строчки. Однако сингл получил огромную популярность по всей Европе и достиг своего пика, попав в пятерку лучших песен Бельгии, Франции, Италии, Нидерландов, Норвегии, Испании, Швеции, Швейцарии и Соединённого Королевства. Благодаря высоким продажам альбомов с данной песней в Европе и Северной Америке, «When You Believe» получила различные награды сертификаций. Так, в Австралии, Франции, Германии, Швейцарии и США песня получила золотой статус, а в Норвегии — платиновый.

21 марта 1999 года «When You Believe» получила награду за лучшую песню к фильму на 71-й церемонии вручения премии «Оскар». Впервые песня была исполнена вживую 26 ноября 1998 года на записи «Шоу Опры Уинфри», гостями которого были Кэри и Хьюстон. Позже певицы неоднократно исполняли хит на концертах как вместе, так и по отдельности.

О песне

Это своего рода песня-послание. Это песня из «Принца Египта», мультфильма о Моисее. Это была одна из самых замечательных записей, которые я когда-либо делала с другими исполнителями. Эта песня — крутейшая вещь для меня. Несмотря на все драмы и переживания, которые порождает соперничество, с Уитни было реально здорово работать и мы отлично провели время в студии. Мы получили удовольствие. И, конечно, это был хороший опыт... и «дива-изм», конечно. — Интервью Мэрайи Кэри

В мультфильме «Принц Египта» песня исполняется двумя персонажами — Сепфорой, которую озвучивала Мишель Пфайффер, и Мириам (озвучка Сандры Буллок). Они посылают Богу свои молитвы, но те остаются без ответа. Девушки удивляются, как может Бог не отвечать на их искренние просьбы. Но, в конце концов, они понимают, что чудеса обязательно происходят, если ты веришь в Бога. К тому же, основными героями мультфильма являются еврейский народ, чья заветная мечта сбылась — они вышли из Египта и стали свободны.

Для коммерческого издания сингла Хьюстон и Кэри перезаписали песню вместе с детским еврейским хором, чей вокал должен был сделать песню добрее и душевнее.

Кроме премии «Оскар» за лучшую песню к фильму, песня также имеет несколько премий и номинаций. When You Believe была номинирована на «Золотой глобус» в категории «Лучшая песня» и «Грэмми» в категории «Лучшее совместное вокальное поп-исполнение».

В 2007 году певец Леон Джексон выпустил кавер-версию песни.

Текст песни

Сколько же ночей Молились безответно мы… И в душе надежды песнь Пытались уловить… Но преграды все Теперь нас не страшат уже… Горы мы смогли свернуть, Не зная, почему. [Припев:] Бывают чудеса, Ты только верь! Надежды миг Не упусти. Кто знает, что ещё Ты совершишь. Ты только верь, и всё придет — Придет, ты только верь!

Если страх вокруг, И молитвы не спасает круг, Надежда быстрой птицею Стремится улететь… И вот я здесь сейчас, Так переполнена душа… Ищет веру и слова, Что я хочу сказать… [Припев:] Не всегда приходит чудо, когда ждут… И легко поддаться страху своему, Но если боль глаза затмит, Не видишь своего пути, То голос скажет свысока — Любовь — она близка! [Припев:]

— Amalgama-Lab

Ссылки

• [www.youtube.com/watch?v=i7qX3eQVnQ0 Whitney Houston & Mariah Carey When You Believe] на YouTube
• [www.discogs.com/Mariah-Carey-Whitney-Houston-When-You-Believe-From-The-Prince-Of-Egypt/master/51755 When You Believe] на Discogs

Отрывок, характеризующий When You Believe

Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»