White Pass and Yukon Railway

White Pass and Yukon Railway (WP&Y, WP&YR, учётная марка WPY) — канадско-американская узкоколейная дорога второго класса между населёнными пунктами Уайтхорс (Юкон, Канада) и Скагуэй (Аляска, США). Общая протяжённость — 175 км.

Работы по строительству дороги начались в 1898 году. Основным предназначением её являлась доставка пассажиров до мест золотой лихорадки. Трасса проходила по сложному горному перевалу Уайт, что сильно затрудняло её строительство, которое было закончено в 1900 году.

Железная дорога закрылась после завершения золотой лихорадки, но была вновь открыта во время очередного бума добычи полезных ископаемых в окрестностях Фаро, Мейо и Клинтон-Крик. Окончательное закрытие железной дороги произошло в 1982 году.

Это изолированная линия, не соединяющаяся с какой-нибудь другой железной дорогой. Оборудование, грузы и пассажиры сначала переправляются морским путём в Скагуэй, а затем железной дорогой доставляются по назначению. Линия является подразделением компании Tri-White Corporation, а обслуживается компаниями Pacific and Arctic Railway and Navigation Company (на Аляске), British Columbia Yukon Railway Company (в Британской Колумбии) и British Yukon Railway Company, первоначально известной как British Yukon Mining, Trading and Transportation Company (Юкон), которая владеет правами на торговую марку «White Pass and Yukon Route».

Строительство

Железная дорога появилась в результате Золотой лихорадке на Аляске в 1897 году. Самым популярным маршрутом золотоискателей к золотым приискам в Доусоне была ненадежная тропа к канадской границе из Скагуэя или Дайи, через перевалы Чилкут или Уайт-Пасс. Там старатели получали разрешение канадских властей на пересечение границы, при условии, что у них был запас продовольствия. Для большинства старателей это требовало несколько рейсов туда и обратно для транспортировки своих припасов. Нужна была система транспорта лучше, чем лошади, использовавшиеся на перевале Уайт-Пасс или люди на перевале Чилкут. Эта нужда привела к появлению первых железнодорожных проектов. В 1897 году канадское правительство получило 32 предложения о строительстве железных дорог на Юконе, но большинство из них никогда не было реализовано.

В 1897 году были основаны три отдельные компании для строительства линии, связывающей Скагуэй и Форт-Селкерк, протяженностью 325 миль. Большая часть строительства финансировалась британскими инвесторами, и этот участок был скоро закончен. Была выбрана узкая колея 3 фута (914 мм); узкая колея позволила упростить прокладку линии и сэкономила значительные средства. Но даже при таких условиях, потребовалось 450 тонн взрывчатки, чтобы достичь вершины горы Уайт-Пасс. Узкая колея требовала меньшего радиуса поворотов, облегчая задачу и позволяя следовать рельефу местности, а не расчищать дорогу взрывами.

Строительство началось в мае 1898 года, но скоро у строителей возникли трудности в переговорах с администрацией города и местным криминальным авторитетом Соапи Смитом. Президент Самуэль Х. Грейвс (1852—1911) был избран председателем комитета бдительности, целью которого было изгнание Смита и его банды. Вечером 8 июля 1898 года, Соапи Смит был убит в перестрелке с охранниками встречи комитета бдительности. Самуэль Грейвс был свидетелем перестрелки. Железная дорога помогла отрезать пути отступления банды, а остававшиеся в Скагуэе дорожные посты были закрыты.

21 июля 1898 года экскурсионный поезд перевез пассажиров на расстояние 6,4 км от Скагуэя, это был первый поезд на Аляске. 30 июля 1898 года, права и концессии трех компаний были приобретены компанией White Pass & Yukon Railway Company Limited, новой компанией из Лондона. К середине февраля 1899 года строительство достигло наивысшей точки — 879,3 м перевала Уайт-Пасс, на расстоянии 32-х км от Скагуэя. 6 июля 1899 года дорога дошла до посёлка Беннетт, Британская Колумбия. Летом 1899 года стройка продолжилась севернее, на участке Кэркросс — Уайтхорс. Уайтхорс находился на расстоянии 110 миль (177 км) к северу от Скагуэя. Строительные бригады, работавшие на сложном участке побережья озера Беннета, достигли Кэркросса в следующем году, а последний костыль был забит в полотно дороги 29 июля 1900 года, движение поездов началось 1 августа 1900 года. Однако к этому моменту золотая лихорадка пошла на спад.

Золотой костыль, который должен был знаменовать окончание строительства, был заменен обычным железным. Золотой был слишком мягким и вместо того, чтобы быть забитым, просто расплющивался.

Ссылки

• [thecanadianencyclopedia.com/index.cfm?PgNm=TCE&Params=A1ARTA0008560 White Pass and Yukon Railway] (англ.). Канадская энциклопедия. Проверено 24 февраля 2010. [www.webcitation.org/671Tnso22 Архивировано из первоисточника 18 апреля 2012].
• [loveopium.ru/severnaya-amerika/doroga-na-klondajk.html Дорога на Клондайк — самая красивая железная дорога Аляски. Фоторепортаж]

Отрывок, характеризующий White Pass and Yukon Railway

Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l'homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L'homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L'homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu'il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
– Дай бог, дай бог, – сказала Анна Павловна. L'homme de beaucoup de merite, еще новичок в придворном обществе, желая польстить Анне Павловне, выгораживая ее прежнее мнение из этого суждения, сказал.
– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu'il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».]
– Peut etre que la c?ur n'etait pas de la partie, [Может быть, сердце не вполне участвовало,] – сказала Анна Павловна.
– О нет, нет, – горячо заступился князь Василий. Теперь уже он не мог никому уступить Кутузова. По мнению князя Василья, не только Кутузов был сам хорош, но и все обожали его. – Нет, это не может быть, потому что государь так умел прежде ценить его, – сказал он.
– Дай бог только, чтобы князь Кутузов, – сказала Анпа Павловна, – взял действительную власть и не позволял бы никому вставлять себе палки в колеса – des batons dans les roues.
Князь Василий тотчас понял, кто был этот никому. Он шепотом сказал:
– Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник цесаревич не был при армии: Vous savez ce qu'il a dit a l'Empereur? [Вы знаете, что он сказал государю?] – И князь Василий повторил слова, будто бы сказанные Кутузовым государю: «Я не могу наказать его, ежели он сделает дурно, и наградить, ежели он сделает хорошо». О! это умнейший человек, князь Кутузов, et quel caractere. Oh je le connais de longue date. [и какой характер. О, я его давно знаю.]
– Говорят даже, – сказал l'homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.


В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?