White Queen (As It Began)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
White Queen (As It Began)
Исполнитель

Queen

Альбом

Queen II

Дата выпуска

8 марта 1974 года

Дата записи

1973

Жанр

хард-рок
прогрессивный рок
рок-баллада

Длительность

04:35

Лейбл

EMI Records

Автор

Брайан Мэй

Продюсер

Рой Томас Бейкер, Queen

Трек-лист альбома «Queen II»
Father to Son
(2)
White Queen (As It Began)
(3)
Some Day One Day
(4)

«White Queen (As It Began)» (в переводе с англ. — «Белая королева (Как всё началось)») — песня британской рок-группы Queen с их второго альбома Queen II. Автором песни стал гитарист группы Брайан Мэй.





О песне

По мнению критика из AllMusic, эта ритмичная баллада стала культовой среди многих поклонников группы[1]. Текст песни достаточно мрачный, но захватывающий: «My goddess hear my darkest fear, I speak too late It's for evermore that I wait» («Моя богиня, выслушай мое самое мрачное опасение, я говорю слишком поздно, моё ожидание продлится вечность»)[2], лирический герой — изящная скорбящая женщина[1]. Песня заканчивается прощальным обращением главной героини к слушателю: «Dear friend goodbye, no tears in my eyes, so sad it ends, as it began» («Дорогой друг, прощай, ни капли слез в моих глазах, всё заканчивается так же грустно, как и начиналось»). В песне присутствует грациозная гитарная мелодия, которая впоследствии становится тяжелее. Всё это сопровождается партиями ударных и напыщенным хором, подчеркивающим драматичность песни, а вокальное исполнение Фредди Меркьюри усиливает трагичность[1][2]. Песня никогда не выходила в качестве сингла, однако в 1977 песня вышла на стороне Б сингла «Good Old-Fashioned Lover Boy» в рамках Queen's First EP[1][3].

Создание

В 1982 году Брайан Мэй поделился в интервью своими воспоминаниями о создании песни:

У меня была старая, дешевая гитара Hairfred, из неё извлекался гудящий звук. Она использовалась при записи песен «Jealousy» и «White Queen (As It Began)». Я такого еще никогда не видел. Мне пришлось немного изменить конструкцию этой гитары, чтобы сделать её звучание похожим на звучание ситара. Я снял стандартный струнодержатель и поставил вместо него деревянный. Я оттачивал его, пока он не стал такой же высоты, как и лады. Струны аккуратно лежали на ладах, что делало звучание Hairfred похожим на звучание ситара.

Концертные исполнения

Группа исполняла песню на своих концертах с Queen II Tour до тура A Day at the Races Tour. Концертные исполнения отличаются от студийной записи тем, что Брайан играл на своей Red Special, а Фредди играл на рояле.

Участники записи

Напишите отзыв о статье "White Queen (As It Began)"

Примечания

  1. 1 2 3 4 Donald A. Guarisco. [www.allmusic.com/song/white-queen-as-it-began-mt0028607859 White Queen (As It Began)] (англ.). Allmusic. Проверено 30 мая 2014.
  2. 1 2 Robert Browning. [books.google.kz/books?id=BCeTqWXP6eoC&pg=PT42&dq=Queen+-+Ogre+Battle&hl=ru&sa=X&ei=zPtnUuyHA6O44ASJl4CYAw&ved=0CDkQ6AEwAg#v=onepage&q=Queen%20-%20Ogre%20Battle&f=false Queen- Uncensored On the Record]. — Coda Books Ltd.
  3. [www.discogs.com/master/6341 Queen ‎– Queen's First E.P.] (англ.) на сайте Discogs
  4. [queen.musichall.cz/en/facts/queen-ii.html Facts: Queen II] (англ.). Brian May. queen.musichall.cz (1982). Проверено 24 октября 2013.

Ссылки

  • [www.amalgama-lab.com/songs/q/queen/white_queen.html Текст и перевод песни]

Отрывок, характеризующий White Queen (As It Began)

И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.