Northrop Grumman X-29

Grumman X-29
Grumman X-29 в полёте
Тип	экспериментальный истребитель
Производитель	Grumman
Первый полёт	1984 год
Основные эксплуатанты	DARPA
Единиц произведено	2
Изображения на Викискладе

Northrop Grumman X-29Northrop Grumman X-29

Grumman X-29 — самолёт-прототип с обратной стреловидностью крыла, разработки 1984 года корпорацией Grumman Aerospace (сейчас – Нортроп Грумман). Всего было построено два экземпляра по заказу Агентства по перспективным оборонным научно-исследовательским разработкам США.

История создания

Экспериментальный самолёт X-29 был создан в попытке поиска новых путей развития военной авиации и в связи с открывшимися технологическими возможностями в области электроники и композитных материалов. Сама идея подобной машины возникла у Агентства по перспективным оборонным научно-исследовательским разработкам в 1977 году. По разным соображениям в качестве разработчика и изготовителя была выбрана фирма Grumman, которая получила в декабре 1981 году контракт стоимостью $87 миллионов на производство двух самолётов. Лётный экземпляр самолёта был готов к лету 1984 года

Следует отметить, что вообще самолёты с крылом обратной стреловидности периодически с разным успехом строились и ранее. Первые работы по обратной стреловидности крыла проводились в рамках нескольких нереализованных проектов в довоенной Польше. Первыми практически летающими самолётами стали немецкие бомбардировщики Ju-287 в 1945 году. Первым более-менее массовым и коммерчески эксплуатируемым самолётом (всего выпущено 47 единиц) стал немецкий пассажирский Hamburger Flugzeugbau HFB-320 Hansa Jet 1964 года.
Теоретически, использование крыла обратной стреловидности на высокоманевренном истребителе позволяет получить ряд существенных преимуществ для такого типа машин: увеличение допустимых угла атаки и угловой скорости разворота, снижение лобового сопротивления, улучшение компоновочной схемы самолёта; причём все эти качества проявляются тем сильнее, чем больше угол обратной стреловидности. Таковое улучшение лётных характеристик объясняется отсутствием срыва потока с концевых частей крыла за счёт смещения воздушного потока на крыле обратной стреловидности к его корневой части. Однако, например, в своё время, специалисты советско-германского ОКБ-1 в Дессау, всесторонне испытывая с 1946 по 1949 годы в рамках программы «Entwicklungs Flugzeug» («экспериментальный самолет») оба экземпляра Ju-287, не сумели выявить решающих преимуществ схемы и столкнулись с некоторыми нерешаемыми на тот момент времени проблемами. Программа была закрыта, а специалисты ЦАГИ пришли к выводу о нежелательности применения крыла обратной стреловидности в самолётостроении. Одним из доводов было увеличение статической неустойчивости самолёта с таким крылом в полёте на высоких скоростях.
Долгое время самолётов с таким крылом никто не строил, за исключением 47 экземпляров пассажирского HFB-320 Hansa Jet с крылом относительно небольшой обратной стреловидности. Но появление в конце 70-х годов в США эффективных систем компьютерного управления полетом «Fly-by-Wire» позволило именно американцем вновь вернуться к подобной концепции. С целью экспериментального подтверждения теоретических соображений и был сконструирован X-29.

Самолёт был выполнен по схеме «утка» с цельноповоротным передним горизонтальным оперением трапециевидной формы и крылом отрицательной стреловидности (–30°). Корневая часть крыла в своей хвостовой части переходит в удлинённый наплыв, который заканчивается закрылками, включёнными в систему постоянного аэродинамического управления самолётом. Крыло, выполненное по двухлонжеронной схеме с обшивкой из композиционных материалов, имеет относительное удлинение 4, коэффициент сужения 0.4 и массу 363 кг на каждую плоскость. Передняя часть фюзеляжа с кабиной заимствована от Northrop F-5; средняя часть фюзеляжа, моторама под один двигатель, центроплан и вертикальное оперение – уникальной разработки; шасси – от General Dynamics F-16; двигатель – один от McDonnell Douglas F/A-18.

Самолёт расчётно предполагался статически неустойчивым. В полёте самолёт управлялся с помощью цифровой триплексной электродистанционной системы, обеспечивавшей минимальное балансировочное сопротивление на всех режимах полёта. «Триплексная» система подразумевала 3 аналоговых компьютера, каждый из которых мог самостоятельно пилотировать самолёт, а управляющие решения принимались методом голосования этих компьютеров, что позволило выявлять как ошибки самих программ, так и проблемы в конструкции. Переднее горизонтальное оперение, флапероны и хвостовые закрылки отклонялись с помощью вышеуказанной системы по непрерывному закону управления в зависимости от скорости полёта и угла атаки (уместной аналогией для понимания будет сравнение с эквилибристом, идущим по натянутому тросу и вынужденному постоянно балансировать). Отказ управляющей электроники означал потерю контроля над самолётом и абсолютную невозможность полёта в режиме планера.

Для расширения программы испытаний фирма Grumman к 1989 году построила второй экземпляр самолёта с плоским соплом двигателя и изменяемым по тангажу вектором тяги. Управление системой изменяемого вектора тяги была совмещено с общей системой управления полётом и поддержания устойчивости.

История полетов

К декабрю 1984 года первый X-29 прибыл на авиабазу ВВС США Эдвардс, в Калифорнии. На модернизированных самолётах F-5 сменили серийные номера: 82-0003 вместо 63-8372 и 82-0049 вместо 65-10573. 14 декабря 1984 года шеф-пилот фирмы Нортроп Чак Сьювелл (Chuck Sewell) в первый раз поднял в воздух Х-29А. Испытания самолёта проводились с участием Агентства по перспективным оборонным научно-исследовательским разработкам и Национального управления США по аэронавтике и исследованию космического пространства (NASA). Ровно за один день до годовщины первого полета, 13 декабря 1985 года, впервые в истории, на самолёте с обратной стреловидностью крыла, в горизонтальном полете был преодолен звуковой барьер. Таким образом, Х-29А официально является первым сверхзвуковым самолётом с обратной стреловидностью крыла. Через четыре месяца после первого испытательного полета началась программа испытаний под эгидой НАСА. Х-29 доказал высокую надёжность, управляемость, высокие летные качества и к августу 1986 года их привлекли к исследовательской программе НАСА по полетам продолжительностью более 3 часов. Ко времени прекращения полетов первого экземпляра в 1986 году, он совершил 242 полета. В дальнейших полетах участвовал только образец №2, который дооборудовали и использовали для исследований сверхманевренности с углами атаки до 67°.

C 1987 года самолёт Х-29А серийный номер 82-0003 выставлен в общедоступной экспозиции Национального музея ВВС США на аваиабазе Райт Паттерсон, около города Дэйтон, в штате Огайо.

Технические характеристики

По данным: NASA и центра аэрокосмических исследований им. Драйдена:

• Экипаж: один пилот
• Полезная нагрузка: 1 810 кг.
• Длина: 14,7 м.
• Размах крыла: 8,29 м
• Высота: 4,26 м.
• Площадь крыла: 17,54 м²
• Вес пустого: 6 260 кг.
• Максимальный взлетный вес: 8 070 кг
• Двигатели: 1 турбовентиляторный Дженерал Электрик F404, тяга 7 250 кг.с.
• Максимальная достигнутая скорость: Maх 1,8 (1 770 км/ч)

• Дальность: 560 км
• Практический потолок: 16 800 м.

См. также

Су-47

Интересный факт

• В летательный аппарат, похожий на данный самолёт в игре Transformers: War for Cybertron трансформируются десептиконы Старскрим, Громовержец и Скайворп.
• Имеется в компьютерной игре Ace Combat 2, F29 Retaliator и Jane's Combat Simulations ATF

Ссылки

• [www.airpages.ru/lw/ju287.shtml Ju-287 Реактивный бомбардировщик]
• [chernykh.net/content/view/99/154/ Обзор X-29. Глава из книги «Знакомьтесь: компьютер». Пер. с англ. Под ред. и с предисл. В. М. Курочкина. — М.: Мир, 1989]
• Peter M. Bowers. Unconventional Aircraft. — Blue Ridge Summit, PA, USA: TAB Books Inc., 1990. — 323 p. — ISBN 0830624503.
• [www.ais.org/~schnars/aero/x-planes.htm| История испытаний американских опытных самолётов]

видео

• [www.military.com/video/aircraft/aircraft-design/x-29-aircraft-forward-swept-wings-pt-1/3692988322001/ X-29 Aircraft with Forward Swept Wings] military.com

Отрывок, характеризующий Northrop Grumman X-29

Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.