Московский международный кинофестиваль 1981
Поделись знанием:
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
(перенаправлено с «XII Московский кинофестиваль»)
 |
Для этой статьи не заполнен шаблон-карточка {{Кинофестиваль}}. Вы можете помочь проекту, добавив его.
|
XII Московский международный кинофестиваль состоялся в 1981 году. Открылся 7 июля 1981 года.
Содержание
Жюри
Председатель жюри
- Станислав Ростоцкий, режиссёр (СССР)
Состав жюри
- Хуан Антонио Бардем — peжиссёp (Испания)
- Басу Бхаттачария — peжиссёp (Индия)
- Ежи Гофман — peжиссёp (ПНР)
- Жак Дюко-Рюпп — продюсер (Франция)
- Бата Живойинович — актёр (СФРЮ)
- Комаки Курихара — актриса (Японии)
- Джей Лейда — киновед (США)
- Мигель Литтин — peжиссёp (Патриотические силы Чили)
- Ласло Лугошши — peжиссёp (ВНР)
- Нелсон Перейра дос Сантос — peжиссёp (Бразилия)
- Джан Луиджи Ронди — кинокритик (Италия)
- Олжас Сулейменов — писатель (СССР)
- Мед Хондо — peжиссёp (Мавритания)
- Людмила Чурсина — актриса (СССР)
Фильмы-участники
- «Али в стране чудес» — Ali au pays des mirages (Алжир, peжиссёp Ахмед Рашди)
- «Аль-кадисия» — (Ирак, peжиссёp Салах Абу Сейф)
- «Барон на день» — Еппе с горы, Jeppe pa bjerget (Дания, peжиссёp Каспар Роструп)
- «Бледный свет страдания» — Lumina palida a durerii (СРР, peжиссёp Юлиан Миху)
- «Бокерер» — Der Bockerer (Австрия-ФРГ, peжиссёp Франц Антель)
- «Братья и сёстры» — Brothers and sisters (Великобритания, peжиссёp Ричард Вулли)
- «Временный рай» — Ideiglenes paradicsom (ВНР, peжиссёp Андраш Ковач)
- «Выжатый человек» — В каменных джунглях Сан-Паулу , O homem que virou suco (Бразилия, peжиссёp Жуан Батиста ди Андради)
- «Гэри Купер, который на небесах» — Gary Cooper que estas en los cielos (Испания, peжиссёp Пилар Миро)
- «Дерево Джамал» — (СССР, peжиссёp Ходжакули Нарлиев)
- «Дива» — Diva (Франция, peжиссёp Жан-Жак Бенекс)
- «Дикари» — Дикая раса, Razza selvaggia (Италия, peжиссёp Паскуале Скуитьери)
- «За свободу!» — For freedom! (Нигерия-Великобритания, peжиссёp Ола Балогун)
- «Йо-хо-хо» — Йо-хо-хо (НРБ, peжиссёp Зако Хеския)
- «Кровавый сезон» — (Иран, peжиссёp Хабиб Кавешгар)
- «Мутная река» — Доро-но кава (Япония, peжиссёp Кохэй Огури)
- «Награда» — Забвению не подлежит, Belonningen (Норвегия, peжиссёp Бьёрн Льен)
- «Наша дочь» — Notre fille (Камерун-Франция, peжиссёp Даниэль Камва)
- «Наша короткая жизнь» — Unser kurzes leben (ГДР, peжиссёp Лотар Варнеке)
- «Наша эра»[en] — Век кали, Kalyug (Индия, peжиссёp Шьям Бенегал)
- «Ночная бабочка» — Ćma (Польша, peжиссёp Томаш Зыгадло)
- «Ночь на берегу моря» — Yo meren rannalla (Финляндия, peжиссёp Эркко Кивикоски)
- «Опустошённое поле» — Cánh đồng hoang (СРВ, peжиссёp Нгуен Хонг Шен)
- «Пограничники» — Guardafronteras (Куба, peжиссёp Октавио Кортасар)
- «Реквием другу» — Сентиментальное — Реквием другу, Sentimental — requiem para un amigo (Аргентина, peжиссёp Серхио Ренан)
- «Сезон мира в Париже» — Sezona mira u Parizu (СФРЮ-Франция, peжиссёp Предраг Голубович)
- «Симулянты» — De pretenders (Нидерланды, peжиссёp Йос Стеллинг)
- «Соблазнение» — La seduccion (Мексика, peжиссёp Артуро Рипштейн)
- «Спасение в победе» — Побег к победе, Escape to victory (США, peжиссёp Джон Хьюстон)
- «Старые фотографии» — Бикая суар (Сирия, peжиссёp Набиль аль-Малих)
- «Тегеран-43» — (СССР-Франция-Швейцария, peжиссёры Александр Алов и Владимир Наумов)
- «Трокадеро» — Trokadero (ФРГ-Австрия, peжиссёp Клаус Эммерих)
- «Увидимся в понедельник» — Au revoir, a lundi (Канада-Франция, peжиссёp Морис Дюговсон)
- «Утренний туман» — Manhã Submersa (Португалия, peжиссёp Лауру Антониу)
- «Фотографии» — Pictures (Новая Зеландия, peжиссёp Майкл Блэк)
- «Хатан-батор» — (Монголия, peжиссёp Г. Жигжидсурэн)
- «Чартерный рейс» — Sallskapsresan (Швеция, peжиссёрЛассе Оберг)
- «Человек с гвоздикой» — О антропос ме то гарифалло (Греция, peжиссёp Никос Цимас)
- «Эта минута, этот миг» — (ЧССР, peжиссёp Иржи Секвенс)
- «Это произошло в Уайанае» — (Перу, peжиссёp Федерико Гарсия)
Награды
- Золотые призы
- «Выжатый человек» / «В каменных джунглях Сан-Паулу» / O homem que virou suco (Бразилия, реж. Жуан Батиста ди Андради)
- «Опустошённое поле» / Cánh đồng hoang (СРВ, peжиссёp Нгуен Хонг Шен)
- «Тегеран-43» (СССР-Франция-Швейцария, реж. Александр Алов и Владимир Наумов)
- Серебряные премии
- «Временный рай» / Ideiglenes paradicsom (ВНР, реж. Андраш Ковач)
- «Награда» / Belonningen (Норвегия, реж. Бьерн Льен)
- «Мутная река» / Доро-но кава (Япония, реж. Кохэй Огури)
- Специальные призы
- «Али в стране чудес» / Aliau pays des mirages (Алжир, реж. Ахмед Рашди) — в честь 60-летия советского кино
- «Йо-хо-хо» / Йохохо (НРБ, реж. Зако Хеския)
- «Эта минута, этот миг» / Tа chvile, ten okamzik (ЧССР, реж. Иржи Секвенс)
- «Сезон мира в Париже» / Sezona mira u Parizu (СФРЮ-Франция, реж. Предраг Голубович)
- Премии
- Актёр Карл Меркац (Бокерер / Dei bockerer, Австрия)
- Актёр Тито Хунчо («Пограничники»/ Guarda fronteras, Куба)
- Актёр Роман Вильхельми («Ночная бабочка» / Cma, ПНР)
- Актриса Мерседес Сампьетро («Гари Купер, который на небесах» / Gary Cooper que estas en los cielos, Испания)
- Актриса Маягозель Аймедова («Дерево Джамол», СССР)
- Специальный диплом
- «Человек с гвоздикой» / О антропос мe то гарифалло (Греция, реж. Никос Цимас)
- «Это произошло в Уайанае» / El caso Huayanay (Перу, реж. Федерико Гарсия)
- «Утренний туман» / Manha Submersa (Португалия, реж. Лауру Антониу)
- «Бледный свет страдания» / Lumina palida a durerii (СРР, реж. Юлиан Миху)
- «Ночь на берегу моря» / Yo meren rannalla (Финляндия, реж. Эркко Кивикоски)
- Премия ФИПРЕССИ
- «Опустошённое поле» / Cánh đồng hoang (СРВ, peжиссёp Нгуен Хонг Шен)
- Диплом
- Виктор Чучков («Йо-xo-xo», НРБ) — как юному исполнителю
Напишите отзыв о статье "Московский международный кинофестиваль 1981"
Ссылки
- [www.moscowfilmfestival.ru/30/archive/1981.html Архив ММКФ: 1981]
- [www.net-film.ru/ru/film-8559/ «Экран и время». Документальный фильм о кинофестивале]. ЦСДФ. 1981. 19 минут.
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Московский международный кинофестиваль 1981
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
