Московский международный кинофестиваль 1977
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
(перенаправлено с «X Московский кинофестиваль»)
X Московский международный кинофестиваль состоялся в 1977 году. Открылся 7 июля 1977 года.
Жюри
Председатель жюри
- Станислав Ростоцкий, режиссёр (СССР)
Члены жюри
- Салах Абу Сейф — peжиссёp (Египет)
- Барбара Брыльска — актриса (Польша)
- Суна Бубакар — писатель и общественный деятель (Нигер)
- Валерио Дзурлини — peжиссёp (Италия)
- Майкл Куца — директор МКФ в Чикаго (США)
- Тосиро Мифунэ — актёр (Япония)
- Владимир Наумов — peжиссёp (СССР)
- Иштван Немешкюрти — киновед (ВНР)
- Юрий Озеров — peжиссёp (СССР)
- Ион Попеску-Гопо — peжиссёp (СРР)
- Умберто Солас — peжиссёp (Куба)
- Рене Тевене — продюсер (Франция)
- Басу Чаттерджи — peжиссёp (Индия)
- Суйменкул Чокморов — актёр (СССР)
- Милютин Чолич — кинокритик (СФРЮ)
Фильмы-участники
- «Августовская звезда» — Sao Tháng 8 (Sao Tháng Tám) (Вьетнам, режиссёр Чан Дак)
- «Бассейн» — Басейнът (НРБ, режиссёр Бинка Желязкова)
- «Бегство Логана» — Logan’s run (США, режиссёр Майкл Андерсон)
- «Ветер свободы» — (Мексика, режиссёр Антонио Эсейса)
- «Гамлет-женщина» — Intikam melegi — kadin Hamlet (Турция, режиссёр Метин Эрксан)
- «Герои рождаются дважды» — (Сирия, режиссёр Салах Духни)
- «Голова» — Аль-рас (Ирак, режиссёр Файсал аль-Ясири)
- «Запоздавший восход» — Le soleil se leve en retard (Канада, режиссёр Андре Брассар)
- «Идеалист» — Idealist (СФРЮ, режиссёр Игор Претнар)
- «История Антти» — Antti puuhaara (Финляндия, режиссёры Катариина Лахти, Хейкки Партанен, Риитта Раутома)
- «Кино — это я» — El cine soy yo (Венесуэла, режиссёр Луис Армандо Роче)
- «Конец недели» — El puente (Испания, режиссёр Хуан Антонио Бардем)
- «Королевская охота» — Mrigayaa (Индия, режиссёр Мринал Сен)
- «Мимино» — (СССР, режиссёр Георгий Данелия)
- «Молчаливая любовь» — Een stille liefde (Нидерланды, режиссёр Рене Ван Ни)
- «Незабываемая осень» — (МНР, режиссёр Халтарийн Дамдин)
- «Неисправимая Барбара» — Die unverbesserliche Barbara (ГДР, режиссёр Лотар Варнеке)
- «Ночь над Чили» — (СССР, режиссёр Себастьян Аларкон и Александр Косарев)
- «Одинокий путь тикудзана» — Тикудзан хитори таби (Япония, режиссёр Канэто Синдо)
- «Омap гатлато» — Застенчивый омар Omar gatlato (Алжир, режиссёр Мерзак Аллуаш)
- «Площадь Сан-Бабила, 20 часов» — San Babila ore venti: un delitto inutile (Италия, режиссёр Карло Лидзани)
- «Приговор» — Osinda (СРР, режиссёр Серджиу Николаеску)
- «Пятая печать» — Az otodik pecset (ВНР, режиссёр Золтан Фабри)
- «Рио Негро» — Rio negro (Куба, режиссёр Мануэль Перес Паредес)
- «Седдо» — Ceddo (Сенегал, режиссёр Усман Сембен)
- «Соня и сумасшедший» — (Египет, режиссёр Хуссам Эль-Дин Мустафа)
- «Сохранить город» — Ocalic miasto (ПНР-СССР, режиссёр Ян Ломницкий)
- «Страна на закате» — Aftenlandet (Дания, режиссёр Питер Уоткинс)
- «Сумасшедшие женщины» — Las locas (Аргентина, режиссёр Энрике Каррерас)
- «Там, где рождаются кондоры» — Kuntur wachana Donde nacen los condores (Перу, режиссёр Федерико Гарсия)
- «Тень замков» — L’ombre des chateaux (Франция, режиссёр Даниэль Дюваль)
- «Торопись, а то опоздаешь» — (ЧССР, режиссёр Станислав Стрнад)
- «Тупик» — Бон баст (Иран, режиссёр Парвиз Сайяд)
- «Штернштайнхоф» — Sternsteinhof (ФРГ, режиссёр Ханс Гайссендёрфер)
- «Элвис! Элвис!» — Elvis! Elvis! (Швеция, режиссёр Кай Поллак)
- «Это не должно было случиться с ветеринаром» — It shouldn’t happen to a vet (Великобритания, режиссёр Эрик Тилл)
Награды
- Золотые призы
- «Пятая печать» / Az otodik pecset (ВНР, реж. Золтан Фабри)
- «Конец недели» / El puente (Испания, реж. Хуан Антонио Бардем)
- «Мимино» (СССР, реж. Георгий Данелия)
- Специальный диплом
- Юный исполнитель Леле Дорацио («Элвис! Элвис!» / Elvis! Elvis!, Швеция)
- Дипломы
- «Выжженная земля» / Brent jord (Норвегия, рек. Кнут Андерсен)
- «Кабаскабо» / Cabascabo (Нигер, реж. Умару Ганда)
- Режиссёр Андраш Ковач («Стены», falak, ВНР)
- Оператор Ивайло Транчев («Танго» / «Танго», НРБ)
- Премия ФИПРЕССИ
- «Там, где рождаются кондоры» / Donde nacen los condores (Перу, реж. Федерико Гарсия)
- Премии
- Актёр Ратко Полич («Идеалист» / Idealist, СФРЮ)
- Актёр Амза Пелля («Приговор» / «Всегда виновен» / Osinda, СРР)
- Актриса Мари Апик («Тупик» / «Bon bast», Иран)
- Актриса Мерседес Каррерас («Сумасшедшие женщины» / Lai lacas, Аргентина)
- Серебряные премии
- «Застенчивый омар» / Omar gatlato (Алжир, реж. Мерзак Аллуаш)
- «Бассейн» / Басейнът (НРБ, рек. Бинка Желязкова)
- «Тень замков» / L’ombre des chateaux (Франция, реж. Даниэль Дюваль)
- Специальные премии
- «Ночь над Чили» (СССР, реж. Себастьян Аларкон и Александр Косарев)
- «Рио Негро» / Rio negro (Куба, реж. Мануэль Перес Паредес)
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 8 июня 2014 года. |
|
Напишите отзыв о статье "Московский международный кинофестиваль 1977"
Отрывок, характеризующий Московский международный кинофестиваль 1977
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.