Z-15 Erich Steinbrinck
Z-15 Erich Steinbrinck — немецкий эскадренный миноносец типа 1934A, участвовавший во Второй мировой войне. Назван в честь командира эсминца V29 Эриха Штайнбринка, погибшего во время Ютландского сражения: тот спас членов экипажа затонувшего в той же битве корабля S35. В годы Второй мировой войны этот эсминец стал жертвой многочисленных поломок и происшествий.
Содержание
История службы
Строительство
Заказ на строительство эсминца «Эрих Штайнбринк» поступил 9 января 1935. Закладка корабля состоялась на стапеле доков в Гамбурге 30 мая 1935, строительство осуществлялось компанией «Блом унд Фосс». Эсминец получил бортовой номер B504. Спуск на воду состоялся 24 сентября 1936, достроен корабль был 31 мая 1938.
Начало Второй мировой
В начале войны «Эрих Штайнбринк» состоял в 3-й флотилии эсминцев, базировавшейся в Данциге. Позднее эсминец перешёл в Северное море, где занимался установкой минных заграждений против британского флота. Несколько раз Z-15 атаковал торговые суда в проливах Скагеррак и Каттегат, а вот к британским берегам он почти не приближался.
Серия поломок
В декабре 1939 года Z-15 столкнулся с эсминцем Z-7 «Герман Шуман», что привело к серьёзным повреждениям: в мае 1940 года корабль только вышел из ремонтных доков, вследствие чего ему так и не довелось оказать помощь немецким войскам при оккупации Дании и Норвегии. В июне 1940 года эсминец участвовал в операции «Юно», в ходе которой линкор «Шарнхорст» сумел уничтожить авианосец «Глориус» и его эскорт из двух кораблей, однако из-за поломки двигателя Z-15 вернулся в Тронхейм.
Из Тронхейма «Эрих Штайнбринк» направился в Киль для сопровождения «Шарнхорста», а затем пошёл на ремонт в Гамбурге, однако натолкнулся на мины и в сентябре 1940 года эсминец ушёл в Западную Францию на ремонт. Проблемы с двигателем снова усугубились, и только в марте 1941 года корабль вернулся в строй кригсмарине.
В апреле 1942 Z-15 перебрался в Брест вместе с эсминцем Z-14, который позднее вошёл в состав сопровождения «Шарнхорста». Позднее оттуда «Эрих Штайнбринк» отправился в Норвегию, где участвовал в операции «Вундерланд», однако в Киркенесе он сел на мель и вернулся в январе 1943 года на ремонт в Германию.
После ремонта «Эрих Штайнбринк» отправился на Шпицберген для разгрома объединённых сил союзников. После завершения операции вернулся вместе с тяжёлым крейсером «Лютцов» в Германию. По пути Z-15 снова стал жертвой происшествия, столкнувшись с норвежским грузовым судном, и только в январе 1944 года сумел войти в строй. Однако в мае 1944 года очередной взрыв морской мины привёл к повреждению эсминца, и тот снова стал на ремонт. Апофеозом стал авианалёт союзников в ноябре 1944 на Гамбург, в результате которого эсминец был серьёзно повреждён и чуть не утонул.
Конец службы
В апреле 1945 года многострадальный Z-15 перебрался в Куксхафен. 7 мая 1945 его вывели из состава флота, за считанные часы до капитуляции Германии. Британцы захватили судно и переименовали его в R-92, однако 2 января 1946 передали СССР как военный трофей. Эсминец получил имя «Пылкий»: вместе с новыми кораблями Балтийского флота «Адмирал Макаров» (бывший Нюрнберг), «Цель» (бывший Гессен), сторожевиком Блиц, миноносцами T-30 и T-107 они прибыли в Лиепаю. 30 апреля 1949 «Пылкий» был преобразован в плавучую казарму ПКЗ-2, а в 1958 году был списан и отправлен на слом.
Командиры эсминца
| Имя и звание | Время службы |
|---|---|
| фрегаттен-капитан Рольф Йоханнессон | 8 июня 1938 — 27 января 1942 |
| корветтен-капитан Фрайхерр Хайнрих Фрайтаг фон Лоригхофен | 20 января 1942 — 29 декабря 1942 |
| фрегаттен-капитан Отто Тейхманн | 29 декабря 1942 — 3 ноября 1944 |
| капитан-лейтенант Дитрих фон Рёдгиш-Баллас | 4 ноября 1944 — 14 ноября 1944 |
| фрегаттен-капитан Вернер Рёвер | 15 ноября 1944 — 9 мая 1945 |
| фрегаттен-капитан Карл-Хайнц Лампе | декабрь 1945 — 2 января 1946 |
Напишите отзыв о статье "Z-15 Erich Steinbrinck"
Литература
- Bekker, Cajus: Verdammte See. Ein Kriegstagebuch der deutschen Marine. Berlin 1998.
- Fock, Harald: Z — vor. 2 Bände. Koehlers Verlagsgesellschaft, Hamburg 2001.
- Hildebrand, Hans/Albert Röhr/Hans-Otto Steinmetz: Die deutschen Kriegsschiffe. Ein Spiegel der Marinegeschichte von 1815 bis zur Gegenwart. Biographien, Band 3. Mundus Verlag 1990.
- Jackson, Robert: Deutsche Kriegsschiffe im 2. Weltkrieg. Bindlach 1999. Dt. Übersetzung von Michael Holtmann.
- Whitley, M.J.: Zerstörer im Zweiten Weltkrieg. Motorbuchverlag, Stuttgart 1997.
Ссылки
- [www.german-navy.de/kriegsmarine/ships/destroyer/zerstorer1934a/z15erichsteinbrinck/index.html Эсминец Z-15 на официальном сайте Бундесмарине] (нем.)
| ||||||||||||||||||||||||||||
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Z-15 Erich Steinbrinck
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.
Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.
Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
