Z-16 Friedrich Eckoldt
Z-16 Фридрих Экольдт (нем. Z-16 «Friedrich Eckoldt») — немецкий эскадренный миноносец типа 1934A.
Назван в честь капитан-лейтенанта Фридриха Экольдта, командира эскадренного миноносца V-48 , погибшего со своим кораблём в Ютландском сражении.
Заложен 4 ноября 1935 года на верфи фирмы «Blohm + Voss» в Гамбурге. Спущен на воду 21 марта 1937 года и 28 июля 1938 года вступил в строй. Вошёл в состав 3 дивизиона 1 флотилии эскадренных миноносцев Кригсмарине. По состоянию на сентябрь 1939 года бортовой № 32.
Содержание
История службы
19 августа 1938 года участвовал во флотском смотре с участием рейхсканцлера Гитлера и регента Венгрии адмирала Хорти. С 18 апреля по 15 мая 1939 года совершал плавание к побережью Испании и Марокко, после чего принимал участие в оккупации Мемеля (май 1939).
С началом Второй мировой войны принимал участие в Польской кампании.
С октября 1939 года по февраль 1940 года действовал в Северном море и Балтийских проливах, в том числе в минно-заградительных операциях у восточного побережья Великобритании. Участвовал в операции «Викингер» 22 февраля 1940 года.
В первой половине апреля 1940 года участвовал в операции «Везеребюнг», входя в состав Тронхеймской группы.
С сентября по ноябрь 1940 года базировался и действовал в западной Франции. 10 октября 1940 года был повреждён в результате налёта британской авиации на Брест. В ноябре—декабре 1940 года проходил ремонт, после чего до июня 1941 года выполнял небоевые задачи на Балтийском море. В июне 1941 года был перебазирован в Норвегию.
13 июля 1941 года совместно с эсминцами «Карл Гальстер», «Герман Шеман», «Ганс Лоди» и «Рихард Битзен» потопил в Баренцевом море советский сторожевой корабль «Пассат». 24 июля совместно с эсминцами «Карл Гальстер», «Герман Шеман» и «Рихард Битзен» потопил в Баренцевом море советское гидрографическое судно «Меридиан». 10 августа совместно с эсминцами «Ганс Лоди» и «Рихард Битзен» потопил в Баренцевом море у входа в Кольский залив советский сторожевой корабль «Туман».
12 октября 1941 года в гавани Тромсё столкнулся с норвежским пароходом, после чего с ноября 1941 года по март 1942 года снова находился в ремонте.
7 сентября 1942 года совместно с эсминцами «Z-30», «Z-29» и «Рихард Битзен» участвовал в постановке минных заграждений «Романов» и «Цесаревич» между полуостровом Канин и островом Колгуев (всего выставлено 90 мин ЕМС и 90 мин EMF) На данных минах 26 ноября 1942 года подорвался советский ледокол «Микоян».
5 — 9 ноября в составе боевой группы во главе с тяжёлым крейсером «Адмирал Хиппер» действовал в северо-восточной части Баренцева моря (операция «Хоффнунг»), в декабре участвовал в операции «Регенбоген».
31 декабря 1942 года принял участие в «новогоднем бою» в Баренцевом море.Приблизительно в 11:58 затонул в результате попаданий снарядов с британского лёгкого крейсера «Шеффилд» и взрыва по центру корпуса. Координаты гибели корабля — 77°19′ с. ш. 30°47′ в. д. / 77.317° с. ш. 30.783° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=77.317&mlon=30.783&zoom=14 (O)] (Я). Потери — 340 или 341 человек.
Командиры корабля
- корветтен-капитан/фрегаттен-капитан Альфред Шеммель (28 июля 1938 — 20 июля 1941)
- командир неизвестен или не был назначен (21 июля 1941 — 18 августа 1942)
- корветтен-капитан Лютц Герштунг (19 августа 1942 — 22 декабря 1942)
- капитан-цур-зее Альфред Шеммель (23 декабря 1942 — 31 декабря 1942)
Напишите отзыв о статье "Z-16 Friedrich Eckoldt"
Примечания
- ↑ Согласно Whitley, M.J.: Zerstörer im Zweiten Weltkrieg. Motorbuchverlag, Stuttgart 1997. По другим данным дальность плавания с котлами Бенсона составляла 2680—2760 миль.
Ссылки
- [www.wunderwaffe.narod.ru/Magazine/MK/2004_05/index.htm С. В. Патянин Эсминцы типа «Леберехт Маасс»]
- [www.wunderwaffe.narod.ru/WeaponBook/Germ_DD_1/08.htm Грановский Е., Морозов М., Дашьян А. Германские эсминцы в бою: Действия эскадренных миноносцев ВМФ Германии в 1939—1945 гг. Часть 1]
- [www.wunderwaffe.narod.ru/WeaponBook/Germ_DD_2/index.htm Грановский Е., Морозов М. Германские эсминцы в бою: Действия эскадренных миноносцев ВМФ Германии в 1939—1945 гг. Часть 2]
| ||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Z-16 Friedrich Eckoldt
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
