Z-6 Theodor Riedel
Z-6 Теодор Ридель (нем. Z-6 «Theodor Riedel») — немецкий эскадренный миноносец типа 1934A.
Назван в честь корветтен-капитана Теодора Риделя, командира 6-й полуфлотилии миноносцев, погибшего на миноносце «S-54» в Ютландском сражении.
Заложен 18 июля 1935 года на верфи фирмы «Deutsche Schiff und Maschinenbau AG» в Бремене. Спущен на воду 22 апреля 1936 года и 2 июля 1937 года вступил в строй. После вступления в строй был приписан ко 2 дивизиону эскадренных миноносцев Кригсмарине. По состоянию на сентябрь 1939 года бортовой № 22.
Содержание
История службы
В июле 1938 года совершил плавание в Норвегию с заходом в Согнефьорд и Ёйо.
19 августа 1938 года участвовал во флотском смотре с участием рейхсканцлера Гитлера и регента Венгрии адмирала Хорти.
С 30 сентября по 23 октября 1938 года совместно с тяжёлым крейсером «Адмирал Шеер» совершал плавание в Средиземное море.
1 ноября 1938 года вошёл в состав 2 флотилии эскадренных миноносцев Кригсмарине.
С началом Второй мировой войны, с октября 1939 года по февраль 1940 года действовал в Северном море и Балтийских проливах.
В ходе операции «Викингер» 22 февраля 1940 года повреждён взрывами собственных глубинных бомб.
В апреле 1940 года участвовал в операции «Везерюбунг», входя в состав Тронхеймской группы. 10 апреля 1940 года налетел на подводную скалу в Тронхейме-фьорде. 11 апреля 1940 года в Тронхеймсфьорде захватил норвежские сторожевые корабли «Fosen» и «Steinkjor». По окончании операции в июне-июле проходил ремонт.
С октября по ноябрь 1940 года базировался и действовал в западной Франции. С ноября по апрель 1941 года проходил ремонт. 12 августа 1941 года выскочил на камни в районе Бергена. Ремонт занял много времени и длился с сентября 1941 по май 1942 года.
В декабре 1942 — ноябре 1943 года действовал в Арктике и Норвегии, участвуя в операциях «Регенбоген» и «Цитронелла». 2 апреля 1943 года, находясь в Норвежском море, получил повреждения в результате пожара в котельном отделении. 6 апреля 1943 года лишился хода из-за попадания забортной воды в топливо в районе Тронхейма.
В декабре 1943 — мае 1944 года на эсминце был произведён очередной ремонт. С июня 1944 года по апрель 1945 года корабль действовал в Балтийских проливах. 18 ноября 1944 года протаранил внешний мол Фридрихсхафена, ремонт занял 1,5 месяца. В самом конце войны действовал в Восточной Балтике. 5 — 7 мая 1945 года участвовал в эвакуации германских войск с косы Хель в Копенгаген.
Капитулировал в Киле. По репарациям передан Великобритании. В 1946 году передан Франции, вошёл в состав флота под названием «Kleber». 20 декабря 1953 года выведен в резерв категории «А», в августе 1956 года переведён в резерв категории «В». 10 апреля 1957 года разоружён и переименован в Q-85.
3 апреля 1957 года исключён из состава флота и сдан на слом в Руайяне.
Командиры корабля
| Имя и звание | Время службы |
|---|---|
| корветтен-капитан Макс Фехнер | 6 июля 1937 — 30 октября 1938 |
| корветтен-капитан Герхард Бёмиг | 31 октября 1938 — 25 ноября 1940 |
| нет командира | 26 ноября 1940 — 8 апреля 1941 |
| корветтен-капитан/фрегаттен-капитан Вальтер Риде | 9 апреля 1941 — 19 сентября 1943 |
| корветтен-капитан Лотар Фреер фон Хаузен | 20 сентября 1943 — 3 января 1944 |
| корветтен-капитан/фрегаттен-капитан Рудольф Менге | 4 января 1944 — 9 июня 1944 |
| капитан-лейтенант/корветтен-капитан Ганс Блёзе | 10 июня 1944 — 21 мая 1945 |
| нет командира | 22 мая 1945 — 5 сентября 1945 |
| капитан-лейтенант Фердинант Вольф фон Шульпнагель | 6 сентября 1945 — 31 января 1946 |
Напишите отзыв о статье "Z-6 Theodor Riedel"
Примечания
- ↑ Реальный калибр орудия составлял 128 мм.
Ссылки
- [www.wunderwaffe.narod.ru/Magazine/MK/2004_05/index.htm С. В. Патянин Эсминцы типа «Леберехт Маасс»]
- [www.wunderwaffe.narod.ru/WeaponBook/Germ_DD_1/08.htm Грановский Е., Морозов М., Дашьян А. Германские эсминцы в бою: Действия эскадренных миноносцев ВМФ Германии в 1939—1945 гг. Часть 1]
- [www.wunderwaffe.narod.ru/WeaponBook/Germ_DD_2/index.htm Грановский Е., Морозов М. Германские эсминцы в бою: Действия эскадренных миноносцев ВМФ Германии в 1939—1945 гг. Часть 2]
| ||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Z-6 Theodor Riedel
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
