Zoo TV Tour

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
</th></tr>
Zoo TV Tour

Рекламный флай-постер британского концерта U2 в рамках Zoo TV Tour
Мировой тур U2
Места проведения

Северная Америка, Европа, Австралазия, Япония

К альбому

Achtung Baby, Zooropa

Дата начала

29 февраля 1992

Дата конца

10 декабря 1993

Всего концертов

157

Хронология туров U2
Lovetown Tour
(1989—90) 		Zoo TV Tour PopMart Tour
(1997—1998)

Zoo TV Tour (обозначается также ZooTV, ZOO TV или ZOOTV) — концертный тур ирландской рок-группы U2, начатый в 1992 году в поддержку альбома Achtung Baby и продлившийся вплоть до конца 1993 года. Zoo TV разделяется на пять этапов: Северная Америка, Европа, Северная Америка («Outside Broadcast»), Европа («Zooropa») и Австралазия («Zoomerang/New Zooland»). Тур стал основополагающей вехой творчества группы на целое десятилетие.

С целью подчеркнуть новое музыкальное направление, которое группа выбрала для Achtung Baby, концепция тура сознательно отстранялась от всего того, что группа делала ранее, и была рассчитана на то, чтобы запутать зрителей. В отличие от свойственной для ранних U2 простой сцены с минимумом эффектов, Zoo TV Tour представлял собой грандиозное мультимедийное представление, высмеивающее телевидение и СМИ и вызывающее у аудитории эффект «сенсорной перегрузки»[⇨].

Сцена Zoo TV включала десятки больших видеоэкранов, транслировавших случайные телепрограммы, фрагменты видеоклипов из поп-культуры, а также различные визуальные эффекты и случайные текстовые фразы. Во время шоу происходили различные спутниковые включения, просмотр телеканалов, телефонные розыгрыши и даже видеоисповеди. Желая уйти от статуса чересчур серьёзной группы, U2 использовали ироничные и карикатурные образы; на сцене Боно воплощал специально придуманных для тура персонажей: The Fly, Mirror Ball Man и MacPhisto[⇨]. Во время этого тура U2 начинали концерт с 6—8 новых композиций и только потом переходили к более старому материалу, давая почувствовать перемену в их творчестве.

Zoo TV Tour начался 29 февраля 1992 года в американском штате Флорида и закончился 10 декабря 1993 года в Токио; за это время было проведено 157 шоу[⇨]. Первые четыре этапа тура проходили в Северной Америке и Европе; в заключительном этапе U2 отправились в Австралазию и Японию. Первые две этапа группа выступала на относительно небольших аренах; впоследствии формат выступлений был увеличен до уровня стадионов. Всего было продано около 5,3 миллиона билетов.

Тур вызвал широкий диапазон реакций со стороны критиков и в целом был воспринят положительно[⇨].

Во время тура был записан альбом Zooropa, который полностью соответствовал идеям Zoo TV, и песни с которого были включены в регулярный сет-лист[⇨]. В октябре 1992 года вышло видео Achtung Baby: The Videos, the Cameos, and a Whole Lot of Interference from Zoo TV[1] — сборник из видеоклипов, документальных съёмок и прочего материала, имевшего отношение к туру[2]. Один из заключительных концертов Zoo TV был записан на плёнку и вышел под названием Zoo TV: Live from Sydney; за это видео группа получила «Грэмми».

Zoo TV называют одним из самых амбициозных и запоминающихся туров в истории рок-музыки[⇨]. В 2002 году журнал Q охарактеризовал его как «самый захватывающий рок-тур, проведённый какой-либо группой»[3].





Идея

Предпосылки

Альбом U2 1987 года The Joshua Tree и последовавший за ним одноимённый тур принесли коллективу признание критиков и большой коммерческий успех, особенно в Соединённых Штатах[4]. Как и предыдущие туры U2, Joshua Tree Tour был минималистичным и строгим[5], а в своих песнях группа говорила о политических и социальных проблемах[6]. К началу 90-х годов U2 заработали репутацию увлечённой и серьёзной группы[7][8], что послужило поводом для насмешек, особенно после выхода фильма и одноимённого альбома Rattle and Hum[4]. Фильм, в котором группа путешествует по Америке и исследует корни американской музыки, был раскритикован за вычурность[9] и помпезность[10], а группу обвинили в напыщенности и самодовольности[4][9]. Их тур 1989 года Lovetown Tour обошёл стороной Соединённые Штаты, а ближе к концу тура Боно объявил, что это «конец чего-то важного для U2» и что «мы должны уйти и… выдумать всё это снова», предвещая изменения в истории группы[11].

Концепция

Первые идеи о Zoo TV появились во время Lovetown Tour. U2 были заинтригованы форматом утреннего радиовещания «утренний зоопарк» («morning zoo»)[12]. Дикие выходки morning zoo вдохновили U2 на идею подпольной радиостанции для концертного тура[13]. Также они были заинтересованы в использовании видео как средства стать более незаметными для аудитории[14].

«Сейчас происходит битва (или любовная интрижка) между торговлей и искусством, и рок-н-ролл - в центре происходящего».

Боно, интервью NME, 1992 год[15]

Группа обдумывала эти идеи в конце 1990 года во время записи Achtung Baby в Берлине в студии Hansa Studios. Они смотрели по телевизору освещение войны в Персидском заливе по каналу Sky News — единственный доступный в Берлине телеканал на английском языке. Устав слушать о военном конфликте, они переключились на «плохие немецкие мыльные оперы» и рекламные ролики автомобилей[16]. В итоге группа решила, что кабельное телевидение стёрло границу между новостями, развлечениями и рекламой[17]. Такой вид сочетания несочетаемого вдохновил U2 и со-продюсера Achtung Baby, Брайана Ино, создать «аудиовизуальное шоу», показывающее быстро сменяющие друг друга онлайн- и записанные ролики на мониторах[16][18]. Ино, прописанный в программе тура как автор концепции отображаемых на сцене видеороликов[19], так описывал своё видение тура: «идея декораций и реквизита с большим количеством различных видеоисточников с целью создания хаоса нескоординированного материала была моей… Идея отказаться от видео как средства более лёгкого способа видеть группу на сцене и, напротив, затенить их на фоне информационной сети»[20].

Во время перерыва в работе над альбомом в феврале 1991 года U2 встретились с дизайнером Вилли Уильямсом (англ.). Уильямс работал над оформлением тура Дэвида Боуи «Sound+Vision Tour», в котором применялись различные видеоэффекты, и мечтал «вознести концертное рок-видео на уровень, о котором нельзя и мечтать»[21]. Уильямс ознакомился со студийными наработками U2, навеянными альтернативным роком, индастриалом и электронной танцевальной музыкой[14]. Также ему предложили использовать «Трабант» в качестве символа падения коммунизма. Уильямс отмечает, что их тяга к этому автомобилю была «очень, очень странной»[14], но, тем не менее, включил его в элементы оформления тура, а именно — задействовал их в качестве системы освещения, подвесив их к потолку сцены.[22]. 14 июня 1991 года на первом всеобщем деловом собрании с участием менеджера группы Пола Макгиннесса Уильмс презентовал свои идеи системы освещения «трабантами» и размещения экранов по всей сцене, которые были одобрены[14][22]. Идея Ино заключалась в том, чтобы мониторы находились в постоянном движении, хотя это было непрактично[20]. Было предложено много идей, например, «Безумие Автострады», о размещении на сцене рекламных щитов с реальными товарами[23]>. Другая идея заключалась в создании гигантской куклы «achtung baby» с надувным пенисом, которая обрызгивала бы аудиторию, однако её сочли слишком дорогостоящей[24].

К августу был создан прототип «Трабанта» с модифицированным осветительным оборудованием[22]. Над созданием сцены Уильямс провёл большую часть 1991 года[19][22]. Художница Кэтрин Оуэнс при поддержке басиста U2 Адама Клейтона пригласила художников из Северной Америки и Европы для разработки изображений, которые будут отображаться на экранах. Среди этих людей были Марк Пеллингтон (англ.), Дэвид Войнарович (англ.), а также группа Emergency Broadcast Network, осуществлявшая контроль за всеми аудио- и видеоматериалами[25]. Пеллингтон работал над превращением текстовых фраз в визуальную картинку, вдохновляясь опытом работы с художницей Дженни Хольцер  (англ.)[26]. Идея была воплощена в жизнь с выходом первого сингла с Achtung Baby, «The Fly»[27]. За время записи альбома и хода тура Боно отобрал внушительное количество фраз[26].

13 ноября было утверждено название «Zoo TV Tour». «Трабанты» были закуплены в Восточной Германии на закрывшейся фабрике в Хемнице[28], и в январе 1992 года Оуэнс приступила к оформлению автомобилей. По её словам, «основная идея состояла в том, чтобы изображения не имели никакого отношения к самим автомобилям»[14]. За окраску автомобилей отвечали Уильямс и чилийский художник Рене Кастро[29].

Оформление сцены

Оформление сцены разработано дизайнером Вилли Уильямсом. В отличие от свойственной для ранних U2 простой сцены с минимумом эффектов, сцена Zoo TV представляла собой сложный комплекс, предназначенный вызвать у аудитории эффект «сенсорной перегрузки»[12][30]. Помимо самих участников группы, гигантские видеоэкраны показывали телевизионные передачи (транслируемые специальным спутником), видеовставки и текстовые фразы[31], оформленные под таблоиды и небрежно мелькавшие на сцене[32]. Использование группой такого рода технологий означало как принципиально новый подход к форме, так и свидетельство распространения культа технологии[7][33].

«Мы хотели сделать что-то такое, чего ещё никто не делал, используя ТВ, текст и изображения. Это был очень большой и дорогостоящий проект. Мы позволили себе увлечься новыми технологиями.»

— Ларри Маллен[16]

Во время Zoo TV Tour использовалось несколько вариантов сцены. Первые два этапа тура проходили в закрытых помещениях и использовали самый малый из наборов оформления, включая 4 гигантских экрана Vidiwall фирмы Philips; 6 «трабантов» над сценой; 36 телевизионных мониторов и Б-сцену — небольшую платформу перед главной сценой, соединявшуюся с ней рампой[34]. Седьмой «трабант» над Б-сценой использовался как кабина для диджея и дискотечный шар[35]. Для переоборудования сцены для третьего этапа тура, «Outside Broadcast», под стадионный формат, Уильямс сотрудничал с театральными художниками Марком Фишером и Джонатаном Парком (оба работали над оформлением Steel Wheels Tour The Rolling Stones). Новая сцена размерами 76×24 м была дополнена четырьмя экранами большего размера[36]. Уильямс столкнулся с трудностями при проектировании наружной системы освещения, так как крыши теперь не предусматривались. Он остановился на размещении световых приборов в структуре сцены позади группы[35]. Внешний вид сцены вызывал ассоциацию с небоскрёбами будущего и работами писателя-фантаста Уильяма Гибсона[7]. Шпили, установленные на сцене, напоминали башни и были настолько высоки, что Федеральное управление гражданской авиации США потребовало, чтобы они были снабжены маячками[12]. Б-сцена размещалась в конце подиума длиной 46 м. Звуковая аппаратура включала 176 динамиков, 312 46-сантиметровых сабвуферов, 592 динамиков средней мощности, 18 прожекторов, 26 микрофонов, две камеры Betacam, две 8-миллиметровые камеры и 11 «трабантов», подвешенных на кранах[12][29]. Сцена, использовавшаяся в 1993 году, была скромнее из-за ограниченного бюджета: пришлось отказаться от «трабантов» на кранах; было оставлено три, подвешенных над барабанной установкой[35][37]. Проекционные экраны были заменены «видеокубами», поскольку изображения оказались недостаточно яркими для европейских летних ночей, когда дневной свет остаётся до глубокого вечера[35].

Построенная специально для тура телевизионная диспетчерская студия стоила 3,5 миллиона долларов[2][19]. Под сценой видеодиректор управлял специальной установкой CD-i, сделанной под заказ фирмой Philips. Использовалось 5 телевизионных камер, 12 LaserDisc-плееров и спутниковая антенна, обслуживаемые двумя станциями[29].

Несмотря на сложность задействованного оборудования, U2 ставили приоритетом гибкость и содержательность шоу. По словам Эджа, «одним из наиболее важных решений, которые мы приняли в самом начале, было не жертвовать нашей гибкостью, то есть мы проектировали сложную систему с использованием высоких технологий, но в то же время практичную, управляемую людьми… в этом смысле это тоже живое выступление»[30]. Эта гибкость пригодилась при импровизациях и отклонениях от программы[38]. Брайан Ино советовал группе смонтировать видеоролики таким образом, чтобы при необходимости они могли быть отредактированы и продлены, вместо того чтобы полагаться на фиксированное видео. «Их выступления во многом зависят от того, что происходит в данный момент в данное время. Поэтому, если они удлинят какую-либо песню на 5 минут, лучше пустить видео по кругу, чем сидеть с чёрными экранами»[18]. За время турне для экранов был смонтирован новый видеоконтент[39].

Технический персонал в количестве 180 человек путешествовал на 12 автобусах и чартерном самолёте, известном как Zoo Plane[12][40]. Для американских концертов 52 грузовика перевозили 1089 тонн оборудования, 4,8 км проводов, 12 подъёмников и 36-тонный кран. Звуковое оборудование мощностью в 1 миллион ватт весило 27 тонн[29]. Сцена стоимостью в 1 миллион долларов возводилась за 40 часов с помощью 200 местных рабочих[2][12].

Схема тура и продажа билетов

Репетиции выступлений начались в декабре 1991 года в Дублине[41]. Группа рассматривала вариант с наймом дополнительных музыкантов, но не смогла уйти от привычки играть вчетвером[42][43]. В отличие от предыдущих концертных туров, которые начинались одновременно с выходом альбома, Zoo TV стартовал спустя четыре месяца после выхода Achtung Baby — таким образом группа давала поклонникам время на более плотное знакомство с альбомом. К моменту открытия тура уже было продано 3 миллиона копий в США и 7 миллионов по всему миру[33][44]. Первые два этапа Zoo TV (32 шоу в Северной Америке и 25 в Европе) проходили на закрытых площадках. U2 ежегодно выступали в Северной Америке вплоть до 1987 года; к моменту старта Zoo TV перерыв в гастролях по американской земле составлял 4 года[45]. Билеты стартового концерта во Флориде были проданы по телефону за 4 минуты[46]; количество заказов превысило количество билетов в 10 раз[45]. Чтобы избежать беспорядков, U2 старались не продавать билеты в театральных кассах как можно дольше, отдавая предпочтение заказам через телефон[47]. В нескольких городах от наплыва покупателей телефонные сети оказались перегружены; Лос-Анджелесская телефонная компания зафиксировала 54 миллиона звонков за 4 часа, а телефонная линия в Бостоне была отключена[48].

В Европе о поступлении билетов в продажу объявляли лишь в самый последний момент, по радио[49]; в целях безопасности в одни руки продавалось не более 2 билетов[48]. Однако из-за издержек производства и относительно небольших концертных площадок европейская часть тура оказалась убыточной. Пол Магиннесс планировал крупные выступления в Берлине, Турине, Варшаве и Вене, однако окупился лишь Венский концерт[49]. И «Outside Broadcast» второй половины 1992 года, и европейский тур 1993 года («Zooropa») были запланированы экспериментально и зависели от успеха выступлений на крупных аренах[33][50]. Помимо того, что выступления на стадионах были целями прагматическими, U2 также рассмотрели здесь и вызов творческого характера, воображая, что с такими площадками сделали бы Сальвадор Дали или Энди Уорхолл. Репетиции для «Outside Broadcast» начались в городе Херши, Пенсильвания (англ.), в начале августе 1992 года; публичные репетиции прошли 7 августа[12]. Был выявлен ряд технических проблем, требовавших скорого решения[12]. За шесть дней до официального старта «Outside Broadcast» на стадионе Giants Stadium в Нью-Джерси концерт был перенесён на день из-за трудностей в сборке конструкций и разрушения самого большого экрана из-за бури[51]. К моменту первого концерта этапа «Outside Broadcast» в США было продано около 4 миллионов копий Achtung Baby[52]. Билеты на следующий этап тура поступили в продажу в ноябре 1992 года. «Zooropa», стартовавшая в мае 1993 года, стала первым стадионным туром U2 в Европе, в ходе которого группа выступала в прежде недоступных ей местах[37]. Расписание этапа «Zoomerang» дало группе больше выходных, но при этом усилило истощённость и нервозность, проявлявшиеся ближе к концу тура[53].

Хотя тур значится проспонсированным MTV, U2 отклонили явное корпоративное спонсорство; участники группы (и особенно Ларри Маллен-младший) не были уверены в том, что тур окупится[12]. Ежедневная стоимость Zoo TV составляла 125 тыс. долларов, независимо от того, проводилось ли шоу в этот день или нет[54]. Попытка уговорить Philips пожертвовать видеооборудованием в пользу группы оказалась безуспешной. Чтобы оплатить тяжёлые расходы тихоокеанских шоу, U2 запрашивали большие гарантии у местных промоутеров, не разделяя финансовое бремя, как это делалось в прошлом, что, в свою очередь, приводило к не способствовавшему аншлагам увеличению цен на билеты[55]. Прибыль от наиболее раскупленных шоу составляла 4-5 %[7].

Шоу

«Zoo TV… было состоянием души. Оно постоянно изменялось, принимая новые идеи. Мы сознательно изменяли его для каждого уголка земного шара.»
— Эдж[56]

Перед выступлением U2 звучала музыка, включаемая специальным диджеем. Для концертов 1992 года с этой ролью справлялся ирландский журналист и радиоведущий Би-Пи Фэлон. Первоначально нанятый для описания Zoo TV[57], он воспроизводил музыку, сидя в «трабанте» на Б-сцене. Его официальная должность звучала как «Guru, Viber and DJ»[43]. Также он заведовал Zoo Radio, которое передавало лучшие концертные выступления, аудиоприколы и несерьёзные интервью с участниками U2 и группами разогрева[58]. По итогам тура Фэлон выпустил книгу U2 Faraway So Close[59]. Позже Фэлона сменил Пол Окенфолд, к концу десятилетия ставший одним из самых видных клубных диджеев в мире[60].

Начиная с 24 мая 1992 года, последней песней перед тем, как темнело и U2 появлялись на сцене, была «Television, the Drug of the Nation» хип-хоп-группы The Disposable Heroes of Hiphoprisy[61][62], дающая характеристику СМИ и затрагивавшая основную тематику тура[58][63]. Сами The Disposable Heroes of Hiphoprisy были одной из групп разогрева в «Outside Broadcast»[63][64]. После «Television» включались аудио- и видеоисточники. В этапе «Outside Broadcast» транслировалось видео авторства Emergency Broadcast Network, в котором президент США Джордж Буш-старший артикулировал песню группы Queen «We Will Rock You». Видео 1993 года представляло собой кадры из фильмов Лени Рифеншталь «Триумф воли» и «Олимпия»[65], перемешанные с кадрами новостей и войн[40].

Концерт открывался идущими подряд шестью или восемью песнями с Achtung Baby, символизировавшими, что это уже не U2 1980-х[66]. Под открывающую композицию «Zoo Station» Боно выходил на сцену в сценическом образе The Fly, появляясь на фоне огромного экрана, показывавшего сине-белые помехи. Затем следовала «The Fly»; в это время мониторы показывали хаотический набор текстовых фраз и афоризмов, например: «Религия — это клуб», «Вкус — враг искусства», «Невежество — счастье», «Молчание — смерть», «Больше смотрите телевизор», «Всё, что вы знаете — неверно», «Верьте лжи» (англ. «Believe»)[67]. Во время первой недели тура информационные агентства ошибочно утверждали, что среди мелькавших фраз была показана «Бомбите Японию немедленно» («Bomb Japan now»), вынудив группу выступить с официальным опровержением[68]. Перед «Even Better Than the Real Thing» Боно вместе со зрителями переключал телеканалы, комментируя увиденное[19][40]; во время исполнения песни на экране отображались случайные телевизионные кадры, а Боно снимал себя и коллег ручной видеокамерой[69][70].

«Zoo Station» это 4 минуты телевидения, не настроенного на какую-то определённую волну, но демонстрирующего и помехи, и почти ТВ-картинку. «The Fly» — информационный крах: текст, различные высказывания, банальные фразы, альтруизмы, оксюмороны и т. д., мельтешащие на высокой скорости, так что невозможно ничего прочитать. «Even Better Than the Real Thing» — это всё, что витает в стратосфере: картинки со спутникового телевидения, погода, телемагазины, циркониевые кольца, религиозные каналы, мыльные оперы…

— Эдж, интервью Zoo Radio[56]

Во время «Mysterious Ways» на сцене появлялась танцовщица, исполнявшая танец живота; во время малых шоу 1992 года танцовщицей была уроженка Флориды Кристина Педро; начиная с «Outside Broadcast», эстафету приняла хореограф тура Морли Штейнберг (англ. Morleigh Steinberg)[31]. «One» сопровождалась трансляцией этого слова, переведённого на различные языки, и съёмкой бегущих буйволов, трансформировавшейся в фотографию Дэвида Войнаровича «Падающие буйволы»[69]. Во время «Until the End of the World» Боно часто играл с камерой, целуя объектив и затем направляя его себе в промежность, тем самым создавая резкий контраст с самим собой периода семидесятых-восьмидесятых[33]. Начиная с тура «Outside Broadcast», за «Until the End of the World» U2 исполняли «New Year's Day»[71]. Во время исполнения «Tryin' to Throw Your Arms Around the World» Боно вытаскивал на сцену девушку из толпы и танцевал с ней (подобный трюк совершался и в предыдущих турах), затем давал ей в руки видеокамеру, открывал бутылку шампанского и разбрызгивал содержимое на неё и на зрителей[72]. После этого Ларри Маллен-младший иногда сольно исполнял ирландскую народную песню («Dirty Old Town», «Whiskey in the Jar» или «The Wild Rover»)[73].

Композиции с Achtung Baby звучали довольно близко к оригиналу[69][74]; однако, поскольку звуковой материал с этого альбома сложен и многослоен, большинство песен сопровождались закулисным исполнением либо использованием секвенсоров для партий перкуссии, клавишных или гитары[69][75]. U2 впервые столкнулись с потребностью синхронизации концерта с видео- и аудиоматериалом, упорядочившими всё выступление. Эта практика продолжилась и в их последующих турах[76][77].

Середина

В середине концерта U2 переходили на Б-сцену. Zoo TV является одним из первых крупномасштабных туров, на которых появилась Б-сцена, представлявшая собой «антидот к Zoo TV»[58]. На ней группа исполняла более спокойные песни, такие как «Angel of Harlem», «When Love Comes to Town», «All I Want Is You», «Stay (Faraway, So Close!)» или «Satellite of Love» Лу Рида, при исполнении которой на экране появлялся сам автор и аккомпанировал группе[71]. После Б-сцены U2 часто исполняли «Bad»[71], впоследствии заменённую на «Dirty Day». Затем следовали «Bullet the Blue Sky» и «Running to Stand Still», для исполнения которых Боно надевал военную кепку, жилет с надписью «ZOO» и беспроводной микрофон. Во время «Bullet the Blue Sky», мрачное вступление которой резко обрывало спокойную атмосферу, созданную предыдущими песнями, экраны показывали горящие кресты и свастики. А в «Running to Stand Still» Боно имитировал действия наркомана, закатывая рукав и вонзая в руку воображаемую иглу во время кульминации[19][78][79].

Стадион покрывал красно-жёлтый дым, а группа воссоединялась на главной сцене[80]. «Where the Streets Have No Name» сопровождалась видео U2 в пустыне во время фотосессии к альбому The Joshua Tree[15]. Первое отделение заканчивалось «Pride (In the Name of Love)» и фрагментом знаменитой речи Мартина Лютера Кинга «Я побывал на вершине горы (англ.)»[40]. Иногда в качестве закрывающей выступала акустическая версия «I Still Haven’t Found What I’m Looking For».[81]

Первоначально группа не была уверена в том, что переход от иронии и ненатуральности в последующей части шоу к чему-то более искреннему будет оправданным, но считала важным продемонстрировать, что определённые идеалы настолько фундаментальны и верны, что смогут существовать независимо от обстоятельств[40].

Энкор

Начиная с «Outside Broadcast»[82], во время перерыва экраны транслировали видео с так называемой «будки откровений» («zoo confession»). До концерта любой желающий мог войти в эту будку и сказать всё, что ему вздумается. Эти «откровения» варьировались от обнажившей грудь женщины до человека, признавшегося в убийстве друга в автопроисшествии[83]. Впоследствии эти трансляции заменила нарезка видео, среди которых была и пародия на советскую пропаганду: в телевизоре появлялся «грустный космонавт», забытый на орбите вследствие развала Советского Союза, и исполнял фрагмент из «Дубинушки».

Во втором отделении Боно превращался в своё альтер-эго Mirror Ball Man (1992 год) или MacPhisto (1993 год). «Desire» (в отличие от оригинала исполняемая с чрезмерным wah-wah-эффектом) сопровождалась изображениями Ричарда Никсона, Маргарет Тэтчер, Пола Гаскойна и Джимми Сваггарта как воплощений жадности[15], а на стадион падали денежные купюры. Позже «Desire» была заменена на «Daddy’s Gonna Pay for Your Crashed Car».

Затем обычно следовали телефонные розыгрыши от лица персонажа[15][83]. Фигурировали: вызов такси, секс по телефону, звонок местному политику, а в Детройте был сделан заказ пиццы на 10 000 персон, которую доставили прямо на стадион[83][84]. Боно часто звонил в Белый Дом президенту Бушу-старшему, и, хотя он так и не дозвонился, Буш признал факт звонков на одной из пресс-конференций[83][85].

Далее следовали «Ultraviolet (Light My Way)» и «With or Without You» (впоследствии — «Lemon» и «With or Without You»). Закрывался концерт «Love Is Blindness»[71]. Начиная с североамериканских концертов 1992 года, Боно переходил на фальцет и исполнял «Can't Help Falling in Love» (долгое время завершавшую концерты Элвиса Пресли) и, обыгрывая традиционную фразу концертмейстера, говорил: «Элвис всё ещё в здании» («Elvis is still in the building»)[40]. Обе композиции исполнялись в спокойном, созерцательном ключе, контрастируя с динамическим и агрессивным открытием шоу. Также группа планировала закрывать концерты фанатским исполнением «40», венчавшей их концерты в предыдущих турах[40].

Ночь завершалась фразой, показываемой на экранах: «Спасибо за шопинг на Zoo TV» («Thanks for shopping at Zoo TV»)[86].

Гости

11 июня 1992 года на концерте в Стокгольме на сцене появились Бенни Андерссон и Бьорн Ульвеус из группы ABBA и вместе с U2 исполнили «Dancing Queen»[87]. 19 июня 1992 года на концерте в Манчестере U2 вместе с Kraftwerk, Public Enemy и Big Audio Dynamite (англ.) исполнили «Stop Sellafield» в знак протеста против запуска второго ядерного реактора в Селлафилде[88]. В тот же день группа участвовала в демонстрации, организованной Гринпис, в ходе которой протестующие высадились на пляж на резиновых лодках и развернули 700 плакатов в сторону СМИ[89].

На первом концерте этапа «Outside Broadcast» 12 августа 1992 года U2 исполнили «Satellite of Love» вместе с Лу Ридом[90], делая акцент на разницу вокалов Боно и Рида[32][52]. Боно подтвердил влияние певца на группу: «Каждая песня, которую мы написали, сворована у Лу Рида»[91]. В последующих шоу при исполнении «Satellite of Love» на экранах возникала видеозапись Рида, создавая виртуальный дуэт[90].

11 августа 1993 года во время концерта на стадионе Уэмбли в Лондоне на сцене появился писатель Салман Рушди — появился, несмотря на грозившую ему опасность из-за вынесенной ему смертельной фетвы за роман «Сатанинские стихи»[40]. Рушди заметил MacPhisto, что «настоящие дьяволы не носят рожки»[92].

«Во время тура Zoo TV Боно звал со сцены Салмана Рушди каждую ночь. Когда мы выступали на Уэмбли, Салман вышел, и стадион взорвался. По лицу Ларри можно было понять, что мы не ожидали его. Впоследствии Салман стал нашим частым гостем. У него был доступ за кулисы, и он пользовался им максимально часто. Как человека, который должен быть в бегах, было удивительно видеть его рядом».

— Адам Клэйтон, интервью журналу Q, 2010 год[93]

Среди гостей тура были Эксл Роуз, исполнявший «Knockin’ on Heaven’s Door»[2], и Майкл Стайп, исполнявший «One».

Персонажи

«На всём протяжении 80-х мы были самими собой и в конце концов облажались. Вот почему появилось Zoo TV. Мы решили подурачиться, став другими или, по крайней мере, другими версиями самих себя».

Боно[16]

К началу 90-х годов за U2 закрепилась репутация серьёзной и самоуверенной группы, что служило поводом для насмешек. По словам Эджа, группа была всерьёз озабочена перспективой разрушения с последующим рестартом[33]. U2 рассматривали юмор как верный ответ на негативную оценку и, не изменив свой посыл, изменились сами.

По ходу Zoo TV Tour публика могла наблюдать образы The Fly, Mirror Ball Man и MacPhisto. Кроме того, во время исполнения «Bullet the Blue Sky» и «Running to Stand Still» Боно появлялся в военной кепке и жилете (с надписью «ZOO») и надевал беспроводной микрофон. По его словам, этот образ разглагольствовал и бредил так, словно был участником Войны во Вьетнаме[94].

The Fly

Образ The Fly начался с огромных солнцезащитных очков Боно, данных ему менеджером по костюмам, чтобы скрасить обстановку в студии[95][96]. Боно придумал его во время сочинения одноимённой песни. Слова к «The Fly», идущие в виде цепочки афоризмов, написаны от лица персонажа[97]. Со временем The Fly развился до затянутого в блестящую кожу эгоиста, чей прикид составляют очки Лу Рида, куртка Элвиса Пресли и штаны Джима Моррисона[98]. Чтобы соответствовать стилю персонажа, Боно перекрасил каштановые волосы в чёрный цвет[99].

The Fly открывал каждый концерт Zoo TV и держался до его середины. В отличие от самого же себя периода 80-х, Боно балансировал по сцене самодовольно и развязно, как эгоцентричная рок-звезда, заявляя, что ему «разрешили быть эгоистом»[31][58][100]. Он оставался в образе и вдали от сцены, например, в отелях или при появлении на публике[101]. Боно отмечал, что этот эксцентричный персонаж мог рассуждать о таких вещах, о которых не мог говорить он сам[96], и что он наделён гораздо большей свободой слова.[7] «Вы знаете таких парней; они сочиняют на ходу и рассуждают обо всём подряд, имея прекрасные теории заговора. Но иногда они правы.»[102]

Mirror Ball Man

Персонаж был навеян образом Филипа Дэвида Оукса в его туре 1970 года[103] и является интерпретацией персонажа из текста «Desire»,[104] высмеивая жадных телепроповедников, шоуменов и торговцев, выкрикивая в их манере собственные убеждения и предпочтения: «I believe in you! I believe for you! I have a vision! Television! Television!» (рус. «Я верю в вас! Я верю для вас! У меня было видение! Телевидение! Телевидение!»).[105] Боно появлялся на сцене в костюме из серебряного ламе с соответствующими ботинками и ковбойской шляпой[104] и говорил с сильным южноамериканским акцентом. Он охарактеризовал персонажа как «олицетворение развлекательной Америки. У него достаточно самовлюблённости, чтобы целовать собственное отражение. Он любит деньги и расценивает свою успешность как Божье благословение. Он нажил целое состояние и не может ошибаться по определению»[106].

Mirror Ball Man появлялся в энкоре и часто совершал звонки в Белый Дом, пытаясь поговорить с президентом США Джорджем Бушем-старшим.[104] По словам Боно, телефонный оператор «была очень удивлена тем фактом, что мы звонили ей каждую ночь — хотя старалась этого не показывать <…> Мы делали повседневные технологии частью нашей художественной постановки. Когда вы понимаете, насколько могущественным может быть простой предмет, это даёт острые ощущения».[105][15]

Mirror Ball Man использовался в первых трёх этапах тура; в 1993 году он был заменён MacPhisto[107].

MacPhisto

Mr.MacPhisto (первоначально носивший имя «Mr. Gold», впоследствии назван в честь Мефистофеля из трагедии Гёте «Фауст»[107]) был задуман как пародия на дьявола. Вдохновением для образа MacPhisto послужил мюзикл «The Black Rider (англ.)»[108]. Он облачён в золотой костюм с золотыми туфлями на платформе; у него выбелено лицо, подкрашены губы, а на голове красуются красные рога[109]. От лица Мак-Фисто Боно разговаривал как плохой актёр, старательно воспроизводящий английский акцент[107].

Персонаж был создан для европейского турне с целью замены ориентированного на американскую публику Mirror Ball Man[40][106]. Первая репетиция образа произошла лишь в ночь перед первым концертом в 1993 году[110]. «Мы придумывали типичного английского дьявола, своего рода старомодную угасшую поп-звезду, вернувшуюся из Лас-Вегаса и потчующую любого историями о былых временах»[111].

Боно в лице MacPhisto продолжал делать телефонные звонки, однако теперь его цели менялись с каждым концертом. Чаще всего это были местные политики, которых Боно хотел подразнить, ведя с ними разговор от лица дьявола[84]. Он очень любил эти звонки, замечая: «Когда вы одеты как дьявол, ваша беседа становится весьма значимой, и если вы говорите собеседнику, что вам нравится что-то, что он делает, вы понимаете, что это не выглядит как комплимент». Эдж замечал: «Этот образ был отличным способом выражения собеседнику своей точки зрения. Это происходило легко и с юмором»[111]. На концерте в Кардиффе Боно, отвечая поклоннице на вопрос, почему он одевается как дьявол, сравнил свой образ с фабулой повести Клайва Стейплза «Письма Баламута»[112].

Запись альбома Zooropa

Основная статья: Zooropa

Во время продолжительного перерыва между третьим и четвёртым этапами тура, с февраля по май 1993 года, U2 записывали новый материал. Первоначально запланированный дополнительный EP к Achtung Baby вылился в полноценный альбом Zooropa[113]. Он не был закончен на момент начала четвёртого этапа, и в течение первого месяца после начала этапа «Zooropa» группа после концерта улетала домой и записывала альбом до раннего утра (работая и в выходные дни), и только потом отправлялась в следующий город[3][113]. Клэйтон описал такой подход к записи как «самое ненормальное, что только можно делать с собой», а Маллен посчитал, что «это было безумно, но безумно хорошо, в противоположность безумному плохо»[113]. Макгиннесс констатировал, что группа почти разрушила себя[114].

Zooropa вышел 5 июля 1993 года. Выполненный в гармонии с главными темами Zoo TV — современные технологии и медиабарьер — альбом стилистически стал ещё большим отступлением от прошлого, чем Achtung Baby, включая элементы альтернативной танцевальной музыки и электронные эффекты. Многие композиции были включены в программу туров «Zooropa» и «Zoomerang». Наиболее часто исполнялись «Numb» и «Stay (Faraway, So Close!)»[71]. «Zooropa», «Babyface», «The First Time», «Dirty Day» исполнялись в середине, а «Daddy’s Gonna Pay For Your Crashed Car» и «Lemon» — в энкоре в туре «Zoomerang».

Спутниковая связь с Сараево

В 1993 году в ходе тура «Zooropa» U2 заинтересовались неоднозначной политической ситуацией в посткоммунистической Европе и всплеском радикального национализма[40]. Перед концертом в Вероне 3 июля 1993 года U2 встретились с американским сотрудником гуманитарных служб в Сараево Биллом Картером (англ.) для совместного интервью боснийскому радио[115][116][117]. Картер видел интервью U2 телеканалу MTV, в котором Боно говорил, что целью тура «Zooropa» является объединение всей Европы, и попросил U2 отправиться в осаждённый Сараево, чтобы привлечь внимание к конфликту. Боно хотел отправиться туда, но Макгиннесс посчитал, что группа и зрители будут хорошей мишенью для сербских войск, а концертный график окончательно помешал этому желанию. Вместо этого группа согласилась использовать концертное оборудование для видеосвязи с Картером в Сараево[116].

Картер возвратился в Сараево и стал собирать видеоточку, а группа отправила в город спутниковую антенну и заплатила 100 тыс. фунтов, чтобы присоединиться к Европейскому вещательному союзу[117]. Первое соединение произошло 17 июля в Болонье, Италия[118]. Для связи Картеру и двум его помощникам требовалось достигнуть Сараевской телевизионной станции, а для этого приходилось пересекать «Sniper Alley» и использовать как можно меньше света, чтобы избежать внимания снайперов[118][119]. В течение месяца этот трюк был повторен 10 раз. Картер сообщал об ухудшающейся ситуации в городе, а боснийцы говорили с U2 и их аудиторией[118]. Эти мрачные интервью контрастировали со всем шоу, а группа не имела понятия, что следует говорить и делать[116]. Во время концерта 11 августа 1993 года на стадионе Уэмбли три женщины по спутнику сказали Боно: «Мы знаем, что вы ничего не будете для нас делать. Вы собираетесь вернуться к рок-концерту и забыть о нашем существовании. А мы все умрём»[116]. Связь с Сараево прекратили в августе 1993 года, после того как стало известно, что осаду освещают британские газеты[119]. Хотя это происходило и до первого соединения, действия U2 косвенно привлекли внимание фанатов, а вместе с ними и британскую общественность[119].

Реакция СМИ на трансляции из Сараево была самая разная, вызывая споры на тему допустимости соединения развлечения с человеческой трагедией[40]. Эдж говорил, что спутниковые интервью напоминали «резкое прерывание, которое не особо приветствовалось аудиторией. Вас выдирали с рок-концерта и давали сильнодействующую дозу действительности, и было действительно тяжело, понаблюдав 5—10 минут за человеческим страданием, возвращаться к чему-то фривольному вроде шоу»[116]. Маллен волновался, что группа эксплуатировала страдания боснийцев для банального развлечения. В 2002 году он признался, что не может «припомнить что-то более мучительное, чем те сараевские подключения. Аудитория реагировала в стиле „Что, блин, делают эти парни?“. Но я горд быть частью группы, которая пыталась сделать хоть что-то»[3].

U2 поклялись, что когда-нибудь выступят в Сараево, и выполнили это обязательство, дав концерт в 1997 году в рамках PopMart Tour[120]. Некоторые из близкого окружения U2 (например, Брайан Ино) присоединились к благотворительной организации War Child. Писатель Билл Фланаган считает, что трансляции из Сараево помогли Боно добиться одной из целей Zoo TV — «показать непристойность праздного щёлканья каналов с войны на CNN на видеоклипы MTV»[121].

Трансляции выступлений

9 сентября 1992 года часть выступления U2 в Понтиак Сильвердом транслировалась в прямом эфире на Церемонии MTV VMA 1992[67]. Концерты в Торонто, Далласе, Темпе, Нью-Йорке транслировались по Zoo Radio[58]. Фрагменты с концертов 1992 года были смонтированы телекомпанией Fox Broadcasting Company в часовой фильм, показанный в День благодарения[122]. Некоторые шоу (например, концерт 11 июня 1992 года в Стокгольме или 27 октября 1992 года в Эль-Пасо) транслировались прямо в дома счастливых фанатов, выигравших специальный конкурс[123].

Оценка

Мнение критиков

Самые первые обзоры описывали драматическую перемену, произошедшую с U2. Многие рецензии были положительными; в San Francisco Chronicle похвалили группу за добавленные к музыке спецэффекты: «Эффекты, подчас весьма сюрреалистические, дополняют песни, не наоборот. Этот великолепный мультимедийный продукт может стать кульминацией в истории проведения рок-концертов»[124]. Журналист USA Today написал, что «U2 рассеяли о себе все мифы», и охарактеризовала увиденное как «странный и декадентский концерт визуально-сверкающей и предприимчивой музыки»[44]. Билл Грэм из Hot Press отмечал, что «U2 не столько пользуются трюками по книге, сколько создают совершенно новый стиль в искусстве рок-представления». Для Грэма тур рассеял все сомнения о группе — и особенно о Боно — после их перерождения с Achtung Baby[30]. Вместе с тем он посчитал, что стадионный масштаб тура привёл к большей предсказуемости и меньшему контакту с аудиторией[78].

Другие критики указывали на весь абсурд задумки Zoo TV. В Asbury Park Press посчитали, что «ряд песен с Achtung Baby в начале шоу заставляет забыть о прошлом группы» и «всё, что вы знали о U2 пару лет назад, теперь является неверным»[75]. Критик The Star-Ledger посчитал, что U2 просчитались с видеовставками в ущерб музыке и что особенно в начале концерта «каждый воспринимал музыку лишь в качестве саундтрека к реальному „шоу“[125]». В результате группа растеряла тот мистицизм и страсть, который поднял их на вершину, уйдя в стиль музыкальных видео[125]. Обозреватель The New York Times признал, что U2 попытались сломать свою серьёзность и выглядят «значительно лучше», став «моднее и забавнее», но подчеркнул, что группа «хочет быть хитрой и искренней одновременно — а это не так просто — и всё ещё не добилась в этом успеха»[69].

Стадионные шоу получили более последовательную похвалу, чем предшествующие им выступления на более скромных площадках. Критики отмечали, что, в то время как сет-лист оставался большей частью прежним, увеличение размера концертных площадок пошло туру на пользу.

В New York Daily News было отмечено, что «сцена напоминает город, сделанный из телевизоров — электронную Страну Оз» и что «видео использовалось не просто в качестве отвлечения (как это было со многими артистами), но и как символ истинного тщеславия»[32]. В USA Today также сделали сравнение со страной Оз, отмечая, что «несмотря на то, что группа чересчур увлеклась оформлением, их безрассудная музыкальность всё ещё имеет место»[86], и пришли к заключению, что U2 «поставили блестящий смертельный номер», насмехаясь и используя клише рок-музыки[86] — вывод, также сделанный дизайнером сцены Zoo TV Вилли Уильямсом[110]. В Los Angeles Times посчитали, что «Zoo TV — критерий, по которому будут мерить все стадионные шоу»[22]. В Rolling Stone отметили, что «группа вернула себе критическое и коммерческое расположение, реализовав устойчивый баланс между дешёвым кайфом от рока и собственным моральным посылом» и похвалили группу за переустройство[4]. Многие критики называли тур «постмодернистским»[4][7][126][127] и «ироничным»[7]. Журналисты Rolling Stone, составляя статью о наиболее значимых событиях в музыке за 1992 год, назвали U2 лучшей группой, а Zoo TV удостоился одновременно титулов «Лучший тур» и «Худший тур»[128].

Журналист из The Independent так описал тур «Zooropa»: «Я стал свидетелем самой изощрённой встречи технического колдовства и священного заклинания»[129]. В The Irish Times также высказались восторженно: «Если этим шоу будут измеряться все рок-шапито, тогда — Боже, помоги будущим музыкантам»[130], — и отметили, что участники группы, в особенности Боно, продемонстрировали «стиль, жар и самоуверенность»[130]. В Billboard писали: «Сейчас никто не танцует на краях противоречий рок-н-ролла так же эффектно, как U2»[131].

У Zoo TV были и гонители, например, NME, где тур назвали «двухчасовым постмодернистским горшком дурной рекламы от политически-наивных, культурно-незрелых типов с претензией на тонкий вкус»[130].

Мнение фанатов

Ни сама группа, ни музыкальные эксперты не брались гадать, как воспримут тур поклонники U2[101]. В первые недели после старта Zoo TV Tour Боно говорил: «Это шоу как катание на американских горках, и многие люди захотят сойти, я в этом уверен». Он надеялся, что преданные фанаты последуют за ними, но оговаривал, что у него нет желания сопротивляться известности и гламуру: «О, это же классно — быть поглощённым показухой. Где бы вы были без показухи?.. Вы не сможете плыть против течения всё время, иначе фанфары не прогремят»[44]. Некоторые серьёзно настроенные фанаты, особенно в США, расценили тур как явный признак ухода группы в коммерцию[7]; другие, в соответствии с VH1's Legends (англ.), решили, что «U2 уже не те, а Боно стал эгоистом»[98]. Многие верующие поклонники были оскорблены выходками группы и решили, что те оставили веру[132].

К заключительным этапам тура поклонники уже знали, чего им ожидать; в The New York Times отметили, что призывы Боно больше никогда не хлопать рок-звёздам встречались просто идолопоклонническими аплодисментами и что идеи тура касательно скептицизма, вероятно, были фанатами упущены: «Не важно, что Боно говорит, — они верят ему в любом случае»[80]. В опросе читателей журнала Q по итогам 1992 года U2 были признаны «Лучшей концертной группой»[100]. В опросе, проведённом журналом Rolling Stone, U2 одержали почти абсолютную победу — «Лучшая группа», «Лучший тур», «Самый сексуальный исполнитель» — это подтвердило, что для читателей U2 были «самой главной группой в мире»[101][133].

Коммерческий успех

В первой части тура U2 продали 528 763 билета на 32 шоу и заработали 13 215 414 долларов[49]. За 73 североамериканских шоу было заработано 67 млн долларов — самый крупный заработок среди гастролирующих музыкантов в 1992 году[134] и третий в истории гастролей по Северной Америке (Zoo TV уступил The Rolling Stones «Steel Wheels/Urban Jungle Tour» 1989 года и New Kids on the Block «The Magic Summer Tour» 1990 года)[134]. Общее количество проданных билетов в Америке и Европе за весь 1992 год составило 2,9 млн[135]. В 1993 году, в период между 9 мая и 28 августа, было продано 2,1 млн билетов на 43 шоу[37]. Всего Zoo TV посетило 5,3 миллиона человек[136].

При этом следует учитывать, что тур требовал огромных финансовых затрат и процент чистой прибыли был невелик[55][114]. Пол Макгиннесс: «Мы заработали 30 млн долларов на продаже футболок. Без этого мы бы протянули ноги»[55]. Боно позже говорил: «Когда мы создали Zoo TV, мы были как никогда близки к банкротству, и, если бы процент посещений был ниже хотя бы на 5 %, мы бы обанкротились. Даже при всём нашем безрассудном и фатальном взгляде на материальные вопросы это было пугающе»[137].

Наследие

«Я думаю, он обогатил всех нас. После этого мы стали другой группой».

Эдж [67]

Во время Zoo TV Tour U2 приняли образ «рок-звёзд», от которого они ранее открещивались[7][26]. Тур привлёк внимание многих знаменитостей, включая даже кандидата в президенты США Билла Клинтона[3][138]. Приятельские отношения Боно с моделью Кристи Тарлингтон и романтические отношения Адама Клейтона с моделью Наоми Кэмпбелл сделали их объектами пристального внимания таблоидов[138]. От Эджа ушла жена, и он начал встречаться с участвующей в туре исполнительницей танца живота Морли Штейнберг[31][139][140], в 2002 году пара поженилась. К этапу «Zoomerang» отношения Клейтона с Кэмпбелл начали разрушаться, и он часто пил. После неявки на концерт 26 ноября 1993 года в Сиднее Клейтон завязал с алкоголем[141]. Инцидент усилил напряжение между членами группы в заключительные недели тура.

Участие The Pixies в качестве группы разогрева вызвало разногласия, которые частично привели к её распаду[142]. В июле 1992 года журнал Spin напечатал скандальную статью «U2 On Tour: The Story They Didn’t Want You to Read», написанной Джеймсом Гриером, сопровождавшим тур первые недели вместе со своей подругой (как оказалось впоследствии — басисткой The Pixies Ким Дил). Статья критиковала U2 за недостаточное внимание к The Pixies[143]. Обе группы (особенно вокалиста The Pixies Блэка Фрэнсиса) возмутила статья и поступок Дил. В 1993 году Фрэнсис объявил о распаде группы[142].

Двухлетние гастроли (на тот момент — самые протяжённые для U2) истощили группу[141]. По завершении тура группа взяла продолжительный отпуск. Маллен и Клейтон отправились на Манхэттен развивать свои музыкальные навыки[144]. Эдж и Боно провели большую часть 1994 года в своих резиденциях во Франции[145]. Хотя персонаж «The Fly» ушёл в прошлое, Боно не оставил привычки носить тонированные очки. Очки стали торговой маркой певца в его музыкальной и активисткой деятельности[146].

«The Fly» и «MacPhisto» появились в анимационном видеоклипе на песню «Hold Me, Thrill Me, Kiss Me, Kill Me», вошедшую в саундтрек фильма «Бэтмен навсегда». Авторы видео считали, что «видео подвело итог Zoo TV и изменениям, которые произошли [с U2]»[147]. Режиссёр фильма Джоэл Шумахер предложил Боно принять участие в фильме от лица MacPhisto, но позже обе стороны отказались от этой идеи[148].

Когда Zoo TV подошёл к концу, группа начала обсуждение проекта создания телеканала Zoo TV в сотрудничестве с MTV[149]. Эта идея не осуществилась, однако в 1997 году MTV запустил мини-сериал Zoo-TV при участии Emergency Broadcast Network[150]. U2 описали этот проект как попытку представить, как выглядел бы тур в формате журнала новостей[151], однако их роль была ограничена частичным финансированием проекта и предоставлением ауттейков с альбома Zooropa[150]. Журнал Wired описал сериал как «переход за грань не только коммерческого, но и адекватного телевидения»[150].

Последующий тур, PopMart, был выдержан в стиле Zoo TV; на этот раз мишенью стал консьюмеризм. Пол Магиннесс сообщил, что «группа хочет превзойти Zoo TV», и соответственно, U2 окончательно отдалились от традиционного выступления на сцене. Оформление PopMart Tour включало 46-метровый светодиодный экран, 30-метровую золотую арку и огромный лимон, использовавшийся как дискотечный шар[152]. И, хотя критики отнеслись к PopMart гораздо более прохладно, в 2009 году Боно признался, что считает PopMart их лучшим туром[153].

Во время Vertigo Tour 2005 года во второй половине выступления U2 исполняли связку из «Zoo Station», «The Fly» и «Mysterious Ways», используя при этом тематические видеоэффекты[154][155][156][157]. В 2011 году, в преддверии юбилея альбома Achtung Baby, U2 вернули в сет-лист некоторые композиции эры Zoo TV.

Критики оценивают Zoo TV Tour как один из самых незабываемых концертных туров. Гай Гарсиа из Time описал шоу как «самое зажигательное рок-шоу из всех существовавших»[158]. В 1997 году Роберт Хиллбурн написал, что «вполне уместно считать его Сержантом Пеппером среди рок-туров»[110]. Актёр Деннис Хоппер в документальном фильме A Year in Pop высказался так: «В последнее время проводились и другие туры других групп, но ни один из них не приблизился к абсолютной сенсорной перегрузке Zoo TV»[159]. Журнал Q охарактеризовал Zoo TV как «самый захватывающий рок-тур, проведённый какой-либо группой»[3]. Критик Грег Кот в 2009 году сказал, что «Zoo TV всё ещё остаётся самым весёлым и масштабным туром, проведённым за последние два десятилетия»[160].

Журналист Pitchfork Media, составляя обзор 20-летнего переиздания Achtung Baby, резюмировал: «Даже 20 лет спустя тур стоит внимания; необычайно изобретательное событие, которое ни одна группа — даже сами U2 — не смогла передать должным образом»[161].

Даты выступлений

Дата Город Страна Место проведения Группа разогрева
Этап 1: Северная Америка
29 февраля 1992 Лейкленд США Lakeland Center Pixies
1 марта 1992 Майами Майами-арена
3 марта 1992 Шарлотт Charlotte Coliseum
5 марта 1992 Атланта Omni Coliseum
7 марта 1992 Хэмптон Hampton Coliseum
9 марта 1992 Юниондейл Нассау Ветеранз Мемориал Колизеум
10 марта 1992 Филадельфия Спектрум (англ.)
12 марта 1992 Хартфорд XL-центр
13 марта 1992 Вустер DCU Center
15 марта 1992 Провиденс Dunkin' Donuts Center
17 марта 1992 Бостон Бостон-гарден
18 марта 1992 Ист-Ратерфорд Айзод-центр
20 марта 1992 Нью-Йорк Медисон-сквер-гарден
21 марта 1992 Олбани Times Union Center
23 марта 1992 Монреаль Канада Монреаль-Форум
14 марта 1992 Торонто Мэйпл Лиф-гарденс
26 марта 1992 Ричфилд (Огайо) (англ.) США Coliseum at Richfield
27 марта 1992 Оберн-Хиллс Пэлас оф Оберн-Хиллс
30 марта 1992 Миннеаполис Таргет-центр
31 марта 1992 Роузмонт Олстейт-арена
5 апреля 1992 Даллас Reunion Arena
6 апреля 1992 Хьюстон Церковь Лейквуд централ кампус
7 апреля 1992 Остин Frank Erwin Center
10 апреля 1992 Темпе Wells Fargo Arena (Tempe)
12 апреля 1992 Лос-Анджелес Los Angeles Memorial Sports Arena
13 апреля 1992
15 апреля 1992 Сан-Диего Valley View Casino Center
17 апреля 1992 Сакраменто Пауэ Бэлэнс-павильон
18 апреля 1992 Окленд Оракл-арена
20 апреля 1992 Такома Tacoma Dome
21 апреля 1992
23 апреля 1992 Ванкувер Канада Пасифик Колизиум
Этап 2: Европа
7 мая 1992 Париж Франция Берси The Fatima Mansions (англ.)
9 мая 1992 Гент Бельгия Flanders Expo
11 мая 1992 Лион Франция Halle Tony Garnier
12 мая 1992 Лозанна Швейцария CIG de Malley
14 мая 1992 Сан-Себастьян Испания Velódromo de Anoeta
16 мая 1992 Барселона Палау Сант Жорди
18 мая 1992
21 мая 1992 Милан Италия Mediolanum Forum
22 мая 1992
24 мая 1992 Вена Австрия Донауинзель
25 мая 1992 Мюнхен Германия Olympiahalle
27 мая 1992 Цюрих Швейцария Hallenstadion
29 мая 1992 Франкфурт-на-Майне Германия Festhalle Frankfurt
31 мая 1992 Лондон Великобритания Earls Court Exhibition Centre
1 июня 1992 Бирмингем National Exhibition Centre
4 июня 1992 Дортмунд Германия Westfalenhallen
5 июня 1992
8 июня 1992 Гётеборг Швеция Scandinavium
10 июня 1992 Стокгольм Глобен-Арена
11 июня 1992
13 июня 1992 Киль Германия Sparkassen-Arena
15 июня 1992 Роттердам Нидерланды Ahoy Rotterdam
17 июня 1992 Шеффилд Великобритания Motorpoint Arena Sheffield
18 июня 1992 Глазго Scottish Exhibition and Conference Centre
19 июня 1992 Манчестер Manchester Central Convention Complex
Этап 3: «Outside Broadcast» (Северная Америка)
7 августа 1992 Херши (англ.) США Hersheypark Stadium WNOC
12 августа 1992 Ист-Ратерфорд Giants Stadium Primus
The Disposable Heroes of Hiphoprisy
13 августа 1992
15 августа 1992 Вашингтон Стадион РФК
16 августа 1992
18 августа 1992 Саратога-Спрингс Saratoga Casino and Raceway
20 августа 1992 Фоксборо Foxboro Stadium
22 августа 1992
23 августа 1992
25 августа 1992 Питтсбург Three Rivers Stadium
27 августа 1992 Монреаль Канада Олимпийский стадион
29 августа 1992 Нью-Йорк США Yankee Stadium (1923)
30 августа 1992
2 сентября 1992 Филадельфия Veterans Stadium
3 сентября 1992
5 сентября 1992 Торонто Канада Exhibition Stadium
6 сентября 1992
9 сентября 1992 Понтиак США Сильвердоум
11 сентября 1992 Эймс (англ.) Jack Trice Stadium
13 сентября 1992 Мадисон Camp Randall Stadium Big Audio Dynamite II
Public Enemy
15 сентября 1992 Tinley Park (англ.) First Midwest Bank Amphitheatre
16 сентября 1992
18 сентября 1992
20 сентября 1992 Сент-Луис Busch Memorial Stadium
23 сентября 1992 Колумбия Williams-Brice Stadium
25 сентября 1992 Атланта Georgia Dome
3 октября 1992 Miami Gardens (англ.) Сан Лайф-стэдиум
7 октября 1992 Бирмингем Legion Field
10 октября 1992 Тампа Tampa Stadium
14 августа 1992 Хьюстон Релиант Астродом
16 октября 1992 Ирвинг Texas Stadium The Sugarcubes
Public Enemy
18 октября 1992 Канзас-Сити Arrowhead Stadium
21 октября 1992 Денвер Mile High Stadium
24 октября 1992 Темпе Sun Devil Stadium
27 октября 1992 Эль-Пасо Sun Bowl Stadium
30 октября 1992 Лос-Анджелес Dodger Stadium
31 октября 1992
3 ноября 1992 Ванкувер Канада Би-Си Плэйс
4 ноября 1992
7 ноября 1992 Окленд США O.co Coliseum
10 ноября 1992 Сан-Диего Qualcomm Stadium
12 ноября 1992 Whitney, Nevada Sam Boyd Stadium
14 ноября 1992 Анахайм Angel Stadium of Anaheim
21 ноября 1992 Мехико Мексика Palacio de los Deportes Big Audio Dynamite II
22 ноября 1992
24 ноября 1992
25 ноября 1992
Этап 4: «Zooropa» (Европа)
9 мая 1993 Роттердам Нидерланды Фейеноорд Utah Saints, Claw Boys Claw
10 мая 1993 Einstürzende Neubauten, Claw Boys Claw
11 мая 1993 Claw Boys Claw
15 мая 1993 Лиссабон Португалия Estádio José Alvalade (1956) Utah Saints
19 мая 1993 Овьедо Испания Estadio Carlos Tartiere Utah Saints, The Ramones
22 мая 1993 Мадрид Висенте Кальдерон
26 мая 1993 Нант Франция Stade de la Beaujoire Urban Dance Squad, Utah Saints
29 мая 1993 Werchter Бельгия Festival Grounds Stereo MC’s, Urban Dance Squad
2 июня 1993 Франкфурт-на-Майне Германия Коммерцбанк-Арена Stereo MCs, Die Toten Hosen
4 июня 1993 Мюнхен Олимпийский стадион
6 июня 1993 Штутгарт Cannstatter Wasen
9 июня 1993 Бремен Везерштадион
12 июня 1993 Кёльн Рейн Энерги
15 июня 1993 Берлин Олимпийский стадион
18 июня 1993 Вроцлав Польша Зал Столетия An Emotional Fish, The Velvet Underground
19 июня 1993 Острава Чехия ČEZ Арена Stereo MCs
23 июня 1993 Страсбург Франция Стад де ла Мено Stereo MCs, The Velvet Underground
26 июня 1993 Париж Vincennes Racecourse Belly, The Velvet Underground
28 июня 1993 Лозанна Швейцария Stade Olympique de la Pontaise The Velvet Underground
30 июня 1993 Базель St. Jakob Stadium
2 июля 1993 Верона Италия Маркантонио Бентегоди An Emotional Fish, Pearl Jam
3 июля 1993
6 июля 1993 Рим Stadio Flaminio
7 июля 1993
9 июля 1993 Неаполь Сан-Паоло The Velvet Underground
12 июля 1993 Турин Делле Альпи An Emotional Fish, Ligabue
14 июля 1993 Марсель Франция Велодром An Emotional Fish
17 июля 1993 Болонья Италия Ренато Далл’Ара An Emotional Fish, Galliano
18 июля 1993
23 июля 1993 Будапешт Венгрия Ференц Пушкаш Ákos Kovács
27 июля 1993 Копенгаген Дания Gentofte Stadion PJ Harvey, Stereo MCs
29 июля 1993 Осло Норвегия Valle Hovin
31 июля 1993 Стокгольм Швеция Олимпийский стадион
3 августа 1993 Неймеген Нидерланды Goffertpark
7 августа 1993 Глазго Великобритания Селтик Парк Utah Saints, PJ Harvey
8 августа 1993 Utah Saints, Stereo MCs
11 августа 1993 Лондон Уэмбли (1923) PJ Harvey, Big Audio Dynamite II
12 августа 1993
14 августа 1993 Лидс Roundhay Park Marxman, Stereo MCs
18 августа 1993 Кардифф Cardiff Arms Park Utah Saints, Stereo MCs
20 августа 1993 Лондон Уэмбли (1923)
21 августа 1993 Бьорк, Stereo MCs
24 августа 1993 Корк Ирландия Páirc Uí Chaoimh Engine Alley, Utah Saints
27 августа 1993 Дублин RDS Arena Marxman, The Golden Horde
28 августа 1993 Scary Éire, Stereo MCs
Этап 5: «Zoomerang / New Zooland» (Австралазия, Япония)
12 ноября 1993 Мельбурн Австралия Мельбурн Крикет Граунд Big Audio Dynamite II
Kim Salmon and the Surrealists
13 ноября 1993
16 ноября 1993 Аделаида Football Park
20 ноября 1993 Брисбен Queensland Sport and Athletics Centre
26 ноября 1993 Сидней Сиднейский футбольный стадион
27 ноября 1993
1 декабря 1993 Крайстчерч Новая Зеландия Lancaster Park The 3Ds, Big Audio Dynamite II
4 декабря 1993 Окленд Western Springs Stadium
9 декабря 1993 Токио Япония Токио Доум Big Audio Dynamite II
10 декабря 1993

Напишите отзыв о статье "Zoo TV Tour"

Примечания

  1. ↑ [www.riaa.com/goldandplatinumdata.php?content_selector=gold-platinum-searchable-database Gold & Platinum – Searchable Database] (англ.). Recording Industry Association of America. Проверено 15 ноября 2012. [www.webcitation.org/6Bk6v6iz7 Архивировано из первоисточника 28 октября 2012].
  2. ↑ 1 2 3 4 [www.atu2.com/news/sixty-nine-things-you-may-not-have-known-about-life-in-the-zoo.html Sixty-Nine Things You May Not Have Known About Life in the Zoo] // Propaganda. — U2 Information Service, 1993. — Вып. 17.
  3. ↑ 1 2 3 4 5 Doyle, Tom 10 Years of Turmoil Inside U2 // Q. — ноябрь 2002. — Вып. 196.
  4. ↑ 1 2 3 4 5 Fricke, David [www.rollingstone.com/news/coverstory/u2s_serious_fun U2 Finds What It's Looking For] (англ.) // Rolling Stone. — 1992. — Fasc. 640. — P. 40+. [web.archive.org/web/20071026111642/www.rollingstone.com/news/coverstory/u2s_serious_fun Архивировано] из первоисточника 26 октября 2007.
  5. ↑ u2diary, 2008.
  6. ↑ Rohter, Larry [www.nytimes.com/1992/03/15/arts/pop-music-a-chastened-u2-comes-down-to-earth.html A Chastened U2 Comes Down to Earth] (англ.). The New York Times (15 March 1992). Проверено 16 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CP4kfMsw Архивировано из первоисточника 24 ноября 2012].
  7. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Dalton, Stephen [www.atu2.com/news/achtung-stations-part-2.html Achtung Stations] // Uncut. — 2004. — Вып. 90. — С. 52.
  8. ↑ Mueller, Andrew [www.uncut.co.uk/u2/u2-the-joshua-tree-re-mastered-r1987-review U2 - The Joshua Tree Re-Mastered (R1987)] (англ.) // Uncut. — 2004. — Fasc. 90. — P. 52.
  9. ↑ 1 2 Sullivan, Jim. [www.atu2.com/news/u2-rattle-and-hum-lighten-up.html 'U2 Rattle and Hum': Lighten up!] (англ.), The Boston Globe (22 February 1989), стр. 46. Проверено 17 ноября 2012.
  10. ↑ Gardner, Elysa [www.rollingstone.com/music/albumreviews/achtung-baby-19920109 U2's 'Achtung Baby': Bring the Noise] (англ.) // Rolling Stone. — 1992. — Fasc. 621. — P. 51.
  11. ↑ de la Parra, 2003, pp. 138-149.
  12. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Gundersen, Edna. U2's 'Zoo': The band lets loose with a high-tech roar (12 августа 1992), стр. 1D.
  13. ↑ McCormick, 2006, pp. 234-235.
  14. ↑ 1 2 3 4 5 [www.atu2.com/news/zoo-tv-station-talent.html Zoo TV Station Talent] // Propaganda. — U2 Information Service, 1992. — Вып. 16.
  15. ↑ 1 2 3 4 5 Bailie, Stuart [www.atu2.com/news/rock-and-roll-should-be-this-big.html Rock and Roll Should Be This Big!] (англ.). — NME, 1992.
  16. ↑ 1 2 3 4 McCormick, 2006, pp. 234—235.
  17. ↑ Flanagan, 1996, p. 13.
  18. ↑ 1 2 DeRogatis, 2003, pp. 194—195.
  19. ↑ 1 2 3 4 5 [www.atu2.com/news/tuning-into-zoo-tv-station.html Tuning Into Zoo TV Station] // Propaganda. — U2 Information Service, 1992. — Вып. 16.
  20. ↑ 1 2 [www.atu2.com/news/eno.html Eno] // Propaganda. — U2 Information Service, 1992. — Вып. 16.
  21. ↑ u2diary, 2008, p. 135.
  22. ↑ 1 2 3 4 5 [www.atu2.com/news/1000-days-of-zoo-tv-part-one.html 1,000 Days of Zoo TV, Part One] // Propaganda. — U2 Information Service, 1994. — Вып. 19.
  23. ↑ Flanagan, 1996, p. 32.
  24. ↑ Flanagan, 1996, p. 36.
  25. ↑ Flanagan, 1996, p. 34.
  26. ↑ 1 2 3 Scholz, Martin; Bizot, Jean-Francois; Zekri, Bernard [www.atu2.com/news/even-bigger-than-the-real-thing-1.html Even Bigger Than the Real Thing] // Spin. — Spin Media LLC, 1993. — Т. 9, вып. 5. — С. 60–62, 96.
  27. ↑ «Zoo TV: The Inside Story» (DVD documentary), Zoo TV: Live from Sydney.
  28. ↑
  29. ↑ 1 2 3 4 «A Fistful of Zoo TV» (DVD documentary), Zoo TV: Live from Sydney
  30. ↑ 1 2 3 Graham, Bill [www.hotpress.com/archive/434728.html Achtung Station!] (англ.) // Hot Press. — 1992.
  31. ↑ 1 2 3 4 u2diary, p. 143.
  32. ↑ 1 2 3 Farber, Jim. Zoo Story: At Giants Stadium, U2 projects itself into the future, casting off classic-rock stodginess (англ.), Daily News, New York (13 August 1992), стр. 37. Проверено 23 ноября 2012.
  33. ↑ 1 2 3 4 5 Rohter, Larry. [www.nytimes.com/1992/03/15/arts/pop-music-a-chastened-u2-comes-down-to-earth.html A Chastened U2 Comes Down to Earth], The New York Times (15 марта 1992), стр. H33. Проверено 23 ноября 2012.
  34. ↑ de la Parra, 2003, p. 140.
  35. ↑ 1 2 3 4 Moody, 1998, pp. 196—204.
  36. ↑ de la Parra, 2003, p. 151.
  37. ↑ 1 2 3 de la Parra, 2003, p. 160.
  38. ↑ Sweeting, Adam. [www.atu2.com/news/a-feast-for-the-ears-and-a-riot-for-the-eyes.html A Feast for the Ears and a Riot for the Eyes] (англ.), The Guardian (28 May 1992). Проверено 23 ноября 2012.
  39. ↑ [www.atu2.com/news/1000-days-of-zoo-tv-part-two.html 1,000 Days of Zoo TV, Part Two] (англ.) // Propaganda. — U2 Information Service, 1994. — Fasc. 19.
  40. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 DeCurtis, Anthony [www.atu2.com/news/zoo-world-order.html Zoo World Order] (англ.) // Rolling Stone. — 1993. — Fasc. 667. — P. 48+.
  41. ↑ u2diary, 2008, p. 139.
  42. ↑ Flanagan, 1996, p. 84-85.
  43. ↑ 1 2 u2diary, p. 141.
  44. ↑ 1 2 3 Gundersen, Edna. [www.atu2.com/news/u2s-rock-n-roll-zoo.html U2's rock 'n' roll Zoo] (англ.), USA Today (6 March 1992), стр. 1D. Проверено 23 ноября 2012.
  45. ↑ 1 2 de la Parra, 2003, p. 139.
  46. ↑ u2diary, 2008, p. 142.
  47. ↑ Morse, Steve. U2 Says It Hit on the Right Ticket (англ.), The Boston Globe (12 March 1992), стр. 39. Проверено 23 ноября 2012.
  48. ↑ 1 2 Rowe, Martin. [www.atu2.com/news/u2-fans-quick-to-form-queues-for-first-british-concerts-in-five-years.html U2 Fans Quick to Form Queues for First British Concerts in Five Years] (англ.), The Independent (2 May 1992), стр. 8. Проверено 23 ноября 2012.
  49. ↑ 1 2 3 de la Parra, 2003, p. 146.
  50. ↑ Flanagan, 1996, p. 14-15.
  51. ↑ u2diary, 2008, p. 150.
  52. ↑ 1 2 Karas, Matty. Big things and small songs create a large tableau for U2 concert (англ.) (14 August 1992), стр. C13. Проверено 23 ноября 2012.
  53. ↑ Flanagan, 1996, p. 429.
  54. ↑ Flanagan, 1996, p. 86.
  55. ↑ 1 2 3 Flanagan, 1996, pp. 401, 483-484.
  56. ↑ 1 2 McCormick, 2006, p. 238.
  57. ↑ u2diary, 2008, p. 141.
  58. ↑ 1 2 3 4 5 BP Fallon. [www.bpfallon.com/2011/06/who-radio-you-radio-zoo-radio Zoo Radio] (англ.). Syndicated radio broadcast (27 November 1992). Проверено 23 ноября 2012. [www.webcitation.org/6BlbSbACZ Архивировано из первоисточника 29 октября 2012].
  59. ↑ BP Fallon. [books.google.ru/books/about/U2_Faraway_So_Close.html?id=3exqHQAACAAJ&redir_esc=y U2, Faraway So Close]. — London: Virgin Publishing, 1994. — 160 с. — ISBN 0-86369-885-9.
  60. ↑ Flanagan, 1996, p. 473.
  61. ↑ de la Parra, 2003, pp. 147-148.
  62. ↑ u2diary, 2008, p. 147.
  63. ↑ 1 2 Flanagan, 1996, p. 93.
  64. ↑ Warren, Bruce. The Disposable Heroes of Hiphoprisy (англ.), Electric Factory Concerts (1992), стр. 11. Проверено 23 ноября 2012.
  65. ↑ Flanagan, 1996, pp. 192-194.
  66. ↑ u2diary, 2008, p. 143.
  67. ↑ 1 2 3 Eccleston, Danny Superfly (англ.) // Q Special Edition: 50 Years of Rock 'n' Roll. — 2004.
  68. ↑ u2diary, 2008, pp. 144-145.
  69. ↑ 1 2 3 4 5 Pareles, Jon. [www.nytimes.com/1992/03/11/arts/review-rock-u2-restyled-with-props-and-a-nod-to-the-fringes.html U2 Restyled, With Props and a Nod to the Fringes] (англ.), The New York Times (11 March 1992), стр. C17. Проверено 23 ноября 2012.
  70. ↑ Gray, W. Blake. U2: Musical Masters of the Visual Medium (англ.), The Daily Yomiuri (11 December 1993), стр. 15. Проверено 23 ноября 2012.
  71. ↑ 1 2 3 4 5 [www.u2gigs.com/ZOO_TV_Tour.html U2 ZOO TV Tour] (англ.). U2Gigs. Проверено 23 ноября 2012. [www.webcitation.org/6BlbRvJGV Архивировано из первоисточника 29 октября 2012].
  72. ↑ Flanagan, 1996, pp. 61-62, 341.
  73. ↑ u2diary, 2008, p. 145.
  74. ↑ Rawthorn, Alice. [www.atu2.com/news/achtung-baby-its-u2-in-paris.html Achtung Baby, It's U2 in Paris] (англ.), Financial Times (9 May 1992). Проверено 23 ноября 2012.
  75. ↑ 1 2 Karas, Matty. A new U2 (англ.), Asbury Park Press (20 March 1992), стр. C1. Проверено 23 ноября 2012.
  76. ↑ Daly, Sean. [www.washingtonpost.com/wp-dyn/articles/A12435-2004Oct30.html In Concert, But Not Live] (англ.), The Washington Post (31 October 2004), стр. A01. Проверено 23 ноября 2012.
  77. ↑ Bream, Jon. Recorded vocals Are In Sync With Many Stage Shows (англ.), Star Tribune (27 February 2005), стр. 8F. Проверено 23 ноября 2012.
  78. ↑ 1 2 Graham, Bill [www.hotpress.com/archive/447837.html Zooropa: The Greatest Show on Earth] (англ.) // Hot Press. — 1993.
  79. ↑ Brothers (1999), p. 260
  80. ↑ 1 2 Pareles, Jon. [www.nytimes.com/1992/08/15/arts/review-rock-high-tech-and-nostalgia-in-u2-show.html High-Tech and Nostalgia in U2 Show] (англ.), The New York Times (15 August 1992), стр. 14. Проверено 23 ноября 2012.
  81. ↑ [www.u2gigs.com/I_Still_Havent_Found_What_Im_Looking_For-s54.html U2 I Still Haven't Found What I'm Looking For] (англ.). U2Gigs. Проверено 23 ноября 2012. [www.webcitation.org/6BlbTwQG5 Архивировано из первоисточника 29 октября 2012].
  82. ↑ u2diary, 2008, p. 151.
  83. ↑ 1 2 3 4 McCormick, 2006, p. 237.
  84. ↑ 1 2 Flanagan, 1996, p. 245.
  85. ↑ Flanagan, 1996, p. 99.
  86. ↑ 1 2 3 Gundersen, Edna. U2's music matches a massive production (англ.), USA Today (14 September 1992), стр. 1D. Проверено 23 ноября 2012.
  87. ↑ u2diary, 2008, p. 148.
  88. ↑ Stokes, 1996, p. 141.
  89. ↑ u2diary, p. 148.
  90. ↑ 1 2 u2diary, p. 151.
  91. ↑ Catlin, Roger. [articles.courant.com/1992-08-13/entertainment/0000113754_1_band-songs-football-stadium Outdoor U2 Extravaganza Much The Same As Indoor Show] (англ.), Hartford Courant (13 August 1992), стр. 8. Проверено 23 ноября 2012.
  92. ↑ Flanagan, 1996, p. 308.
  93. ↑ U2 Stairway to Devon ? OK, Somerset! (англ.) // Q. — 2010. — Fasc. 288. — P. 101.
  94. ↑ de la Parra, 2003, p. 141.
  95. ↑ u2diary, 2008, pp. 134-135.
  96. ↑ 1 2 McCormick, 2006, pp. 224—225, 227, 232.
  97. ↑ Stokes, 1996, p. 102.
  98. ↑ 1 2 «U2». Legends. VH1. 11 декабря 1998. Серия 6, сезон 1.
  99. ↑ Flanagan, 1996, pp. 97, 521.
  100. ↑ 1 2 Du Noyer, Paul [www.atu2.com/news/lets-hear-it-forus.html Let's Hear It For... Us!] (англ.) // Q. — 1993. — Fasc. 76.
  101. ↑ 1 2 3 Light, Alan Behind the Fly (англ.). — Rolling Stone, 1993. — Fasc. 651.
  102. ↑ Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок this не указан текст
  103. ↑ Flanagan, 1996, p. 61.
  104. ↑ 1 2 3 Flanagan, 1996, p. 62.
  105. ↑ 1 2 [www.u2start.com/topic/3707/ I have a Vision.TELEVISION!] (англ.). u2start.com (2008). Проверено 27 ноября 2015.
  106. ↑ 1 2 Flanagan, 1996, p. 228.
  107. ↑ 1 2 3 Flanagan, 1996, pp. 228-231.
  108. ↑ u2diary, 2008, p. 158.
  109. ↑ u2diary, 2008, pp. 160-161.
  110. ↑ 1 2 3 Hilburn, Robert. [articles.latimes.com/1997-04-20/entertainment/ca-50434_1_brick-building Building the Beast] (англ.), Los Angeles Times (20 April 1997), стр. 8. Проверено 23 ноября 2012.
  111. ↑ 1 2 McCormick, 2006, p. 248.
  112. ↑ [s6.zetaboards.com/Free_Thinkers/topic/8606608/1/ The Screwtape Letters. s6.zetaboards.com]
  113. ↑ 1 2 3 McCormick, 2006, p. 247.
  114. ↑ 1 2 Tyaransen, Olaf [www.hotpress.com/archive/5318031.html 30 remarkable years: Why McGuinness has been good for U2] (англ.). — Hot Press, 2009.
  115. ↑ Flanagan, 1996, p. 277.
  116. ↑ 1 2 3 4 5 McCormick, 2006, pp. 252-253.
  117. ↑ 1 2 3 Flanagan, 1996, pp. 300-306.
  118. ↑ 1 2 3 Jackson, 2008, pp. 48, 49.
  119. ↑ McCormick, 2006, pp. 277, 279.
  120. ↑ Flanagan, 1996, p. 307.
  121. ↑ Gundersen, Edna. Sharing U2's 'Zoo' view (англ.), USA Today (27 November 1992), стр. 3D. Проверено 25 ноября 2012.
  122. ↑ de la Parra, 2003, pp. 150, 156.
  123. ↑ Selvin, Joel. [www.u2station.com/tours/1992/04/april-18-1992---oakland-california-usa---oakland-coliseum-arena.php U2 Pushes the Limits of Rock Show] (англ.), San Francisco Chronicle (20 April 1992), стр. E1. Проверено 25 ноября 2012.
  124. ↑ 1 2 Lustig, Jay. U2 concert missing musical magic, mystery (20 марта 1992), стр. 61.
  125. ↑ O'Hagan, Sean [www.atu2.com/news/u2-anew.html U2 Anew] (англ.) // Details. — 1992.
  126. ↑ Friedlander, 2006, p. 276.
  127. ↑ u2diary, 2008, p. 159.
  128. ↑ Sharkey, Alix. Saturday Night: Playing in the Deep End with U2 (англ.), The Independent (21 August 1993), стр. 37. Проверено 25 ноября 2012.
  129. ↑ 1 2 3 Fanning, Dave. [www.atu2.com/news/zooropa-tour-style-sex-and-self-assurance.html Zooropa Tour: Style, Sex and Self-Assurance] (англ.), The Irish Times (25 August 1993), стр. 10. Проверено 25 ноября 2012.
  130. ↑ Duff, Thom [www.atu2.com/news/u2-flips-zoo-tv-channel-to-the-horrors-of-bosnia.html U2 Flips Zoo-TV Channel to the Horrors of Bosnia] (англ.) // Billboard. — 1993. — Vol. 105, fasc. 36. — P. 45.
  131. ↑ Thompson, 2000, pp. 99-100.
  132. ↑ Readers Go For U2 (16 февраля 1993), стр. C2.
  133. ↑ 1 2 Harrington, Richard. [pqasb.pqarchiver.com/washingtonpost/access/72098418.html?FMT=ABS&FMTS=ABS:FT&date=Jan+6%2C+1993&author=Richard+Harrington&desc=U2%2C+Dead+Top+%2792+Concert+Sales U2, Dead Top '92 Concert Sales] (англ.), The Washington Post (6 January 1993), стр. C7. Проверено 25 ноября 2012.
  134. ↑ McCormick (2006), pp. 277, 279"
  135. ↑ Cogan, 2008, p. 154.
  136. ↑ Gundersen, Edna. [www.atu2.com/news/u2-turns-360-stadium-tour-into-attendance-shattering-sellouts-1.html U2 turns 360 stadium tour into attendance-shattering sellouts] (англ.), USA Today (5 October 2009). Проверено 25 ноября 2012.
  137. ↑ 1 2 McCormick, 2006, pp. 243-244.
  138. ↑ u2diary, p. 150.
  139. ↑ Fry, Maddy [www.atu2.com/band/edge/ The Edge biography] (англ.). atu2.com. Проверено 25 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CkkVyZqN Архивировано из первоисточника 8 декабря 2012].
  140. ↑ 1 2 McCormick, 2006, pp. 255-256.
  141. ↑ 1 2 Flanagan, 1996, pp. 361-363.
  142. ↑ Greer, Jim Animal Farm (англ.) // Spin. — 1992. — Vol. 8, fasc. 4. — P. 32-37, 84.
  143. ↑ Flanagan, 1996, p. 505.
  144. ↑ McCormick, 2006, pp. 259-261.
  145. ↑ [www.dailymail.co.uk/tvshowbiz/article-1042810/Unmasked-Bono-ditches-trademark-glasses-time-years.html Unmasked: Bono ditches his trademark shades for first time in years]. Daily Mail (8 августа 2008). Проверено 25 ноября 2012. [www.webcitation.org/6BlbUUY2T Архивировано из первоисточника 29 октября 2012].
  146. ↑ Cogan, 2008, pp. 192-193.
  147. ↑ Tribune Media Services. [articles.sun-sentinel.com/1994-12-16/entertainment/9412140581_1_joel-schumacher-batman-strange-days Bono's Movie Debut Stays Out Of Reach] (англ.), South Florida Sun-Sentinel (16 December 1994), стр. 14. Проверено 25 ноября 2012.
  148. ↑ Flanagan, 1996, pp. 477—478, 504—505, 511, 522.
  149. ↑ 1 2 3 Kushner, David [www.wired.com/culture/lifestyle/news/1997/04/3098 MTV Opens Cage for Wild Zoo-TV] (англ.) // Wired. — 1997. [archive.is/v9nuZ Архивировано] из первоисточника 9 февраля 2013.
  150. ↑ Hochman, Steve. [articles.latimes.com/1996-06-30/entertainment/ca-19845_1_zoo-tv-tour 'Zoo TV': U2's Principles Minus Band's Principals] (англ.), Los Angeles Times (30 June 1996), стр. 60. Проверено 25 ноября 2012.
  151. ↑ McCormick, 2006, pp. 270-271.
  152. ↑ Boyd, Brian. [www.atu2.com/news/just-the-2-of-u.html Just the 2 of U] (англ.), The Irish Times (27 February 2009), стр. 5. Проверено 25 ноября 2012.
  153. ↑ Baltin, Steve [www.rollingstone.com/music/news/live-review-u2-go-old-school-in-cali-20050329 Live Review: U2 Go Old School in Cali] (англ.). Rolling Stone (29 March 2005). Проверено 25 ноября 2012. [www.webcitation.org/6BlbVIUER Архивировано из первоисточника 29 октября 2012].
  154. ↑ Boyd, Brian. [www.atu2.com/news/blinded-by-the-light.html Blinded by the Light] (англ.), The Irish Times (17 June 2005). Проверено 25 ноября 2012.
  155. ↑ Dimitrova, Christina. [www.atu2.com/news/when-u2-comes-to-town.html When U2 comes to town] (англ.), The Sofia Echo (18 July 2005). Проверено 25 ноября 2012.
  156. ↑ De Ponti, Roberto. [www.corriere.it/Primo_Piano/Spettacoli/2005/07_Luglio/18/u2.shtml U2, decalogo del triplo concerto] (итал.), Corriere della Sera (15 luglio 2005). Проверено 25 ноября 2012.
  157. ↑ Garcia, Guy [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,978842,00.html Future Shock From Ireland] // Time. — 1993-07-12. — Т. 142, вып. 2. — С. 58–59.
  158. ↑ U2: A Year in Pop. Narrated by Dennis Hopper. ABC. 26 апреля 1997.
  159. ↑ Kot, Greg. [leisureblogs.chicagotribune.com/turn_it_up/2009/09/concert-review-u2-360-tour-at-soldier-field.html Concert review: U2 360 Tour at Soldier Field] (англ.), Chicago Tribune (12 September 2009). Проверено 25 ноября 2012.
  160. ↑ Dombal, Ryan [pitchfork.com/reviews/albums/16022-achtung-baby-super-deluxe-edition/ U2: Achtung Baby [Super Deluxe Edition]] (англ.). Pitchfork Media (9 November 2011). Проверено 25 ноября 2012. [www.webcitation.org/6BlbW3ted Архивировано из первоисточника 29 октября 2012].

Литература

  • Bordowitz, Hank. [books.google.ru/books?id=QVZFOjhTNvsC&printsec=frontcover&dq=The+U2+Reader:+A+Quarter+Century+of+Commentary,+Criticism,+and+Reviews&hl=ru&sa=X&ei=liefUJrMHdPb4QSc9YDYCg&redir_esc=y#v=onepage&q=The%20U2%20Reader%3A%20A%20Quarter%20Century%20of%20Commentary%2C%20Criticism%2C%20and%20Reviews&f=false «The U2 Reader: A Quarter Century of Commentary, Criticism, and Reviews»]. — Milwaukee: Hal Leonard Corporation, 2003. — 309 с. — ISBN 0-634-03832-X.
  • Brothers, Robyn. [books.google.ru/books?id=-5CPTqxPei8C&dq=Reading+Rock+and+Roll:+Authenticity,+Appropriation,+Aesthetics&hl=ru&sa=X&ei=nCmfUPTENIiN4gTMtYDIDQ&ved=0CC8Q6AEwAA «Reading Rock and Roll: Authenticity, Appropriation, Aesthetics»] / Kevin J. H. Dettmar, William Richey. — New York: Columbia University Press, 1999. — 347 с. — ISBN 0-231-11399-4.
  • Carter, Bill. [books.google.ru/books?id=Mr_2WoulzngC&pg=PT304&dq=bill+carter+2003+Wenner+Books&hl=ru&sa=X&ei=BSyfUP3HOcLy4QTHg4HwDA&ved=0CC4Q6AEwAA#v=onepage&q&f=false «Fools Rush In»]. — New York: Wenner Books, 2003. — ISBN 1-932958-50-9.
  • Cogan, Visnja. [books.google.ru/books?id=rX-MI9m1ExsC&printsec=frontcover&dq=U2:+An+Irish+Phenomenon&hl=ru&sa=X&ei=fiyfUIuHBvH14QSc34GwBw&ved=0CC8Q6AEwAA#v=onepage&q=U2%3A%20An%20Irish%20Phenomenon&f=false «U2: An Irish Phenomenon»]. — New York: Pegasus Books, 2008. — 269 с. — ISBN 978-1-933648-71-2.
  • De la Parra, Pimm Jal. [books.google.ru/books?id=VPif9Nh4sccC&q=U2+Live:+A+Concert+Documentary&dq=U2+Live:+A+Concert+Documentary&hl=ru&sa=X&ei=lCyfUPGrFZP64QSV34GgBQ&ved=0CC8Q6AEwAA «U2 Live: A Concert Documentary»]. — London: Omnibus Press, 2003. — 272 с. — ISBN 0-7119-9198-7.
  • DeRogatis, Jim. [books.google.ru/books?id=LXNUWWuzscMC&printsec=frontcover&dq=Milk+It!+Collected+Musings+on+the+Alternative+Music+Explosion+of+the+'90s&hl=ru&sa=X&ei=rCyfUPnuKOPi4QSgloCYAQ&ved=0CC8Q6AEwAA «Milk It! Collected Musings on the Alternative Music Explosion of the '90s»]. — Cambridge: De Capo Press, 2003. — 411 с. — ISBN 0-306-81271-1.
  • Flanagan, Bill. [books.google.ru/books?id=eGYKAAAACAAJ&dq=U2+at+the+End+of+the+World&hl=ru&sa=X&ei=yCyfUNS6M5P64QSV34GgBQ&ved=0CC8Q6AEwAA «U2 at the End of the World»]. — New York: Delta, 1996. — 544 с. — ISBN 0-385-31157-5.
  • Friedlander, Paul. [books.google.ru/books?id=Z2Wb7LP_uZIC&dq=Rock+%26+Roll:+A+Social+History+edition&hl=ru&sa=X&ei=3CyfUM2mEomm4gSk04D4Bw&ved=0CC8Q6AEwAA «Rock & Roll: A Social History» (2nd edition)]. — Boulder: Westview Press, 2006. — 388 с. — ISBN 0-8133-4306-2.
  • Jackson, Nathan. [books.google.ru/books?id=j_yXPQAACAAJ&dq=Bono's+Politics:+The+Future+of+Celebrity+Political+Activism&hl=ru&sa=X&ei=9yyfUJraCuf44QT8qIGABw&ved=0CC8Q6AEwAA «Bono's Politics: The Future of Celebrity Political Activism»]. — Saarbrucken: VDM Verlag, 2008. — 256 с. — ISBN 978-3-639-02623-8.
  • McCormick, Neil; U2. [books.google.ru/books?id=kStGo47rgcMC&dq=U2+by+U2&hl=ru&sa=X&ei=jS2fUMmGHomM4gTz9IG4DQ&ved=0CDUQ6AEwAA «U2 by U2»]. — London: HarperCollins, 2006. — 480 с. — ISBN 0-00-719668-7.
  • McGee, Matt. [books.google.ru/books?id=ioI3AQAAIAAJ&q=U2:+A+Diary&dq=U2:+A+Diary&hl=ru&sa=X&ei=DC2fUODJPIny4QTQh4GACQ&ved=0CC8Q6AEwA «U2: A Diary»]. — London: Omnibus Press, 2008. — 336 с. — ISBN 978-1-84772-108-2.
  • Moody, James L. [books.google.ru/books?id=q2seNHNJC6YC&dq=Concert+Lighting:+Techniques,+Art,+and+Business&hl=ru&sa=X&ei=IC2fUJGnJcrV4gT1moDICA&ved=0CC8Q6AEwAA «Concert Lighting: Techniques, Art, and Business» (2nd edition)]. — Boston: Focal Press, 1998. — 384 с. — ISBN 0-240-80293-4.
  • Scharen, Christian. [books.google.ru/books?id=lh4LvCIp0uQC&printsec=frontcover&dq=One+Step+Closer:+Why+U2+Matters+to+Those+Seeking+God&hl=ru&sa=X&ei=NS2fUL6lF6SE4ATEtoGIBg&ved=0CC8Q6AEwAA «One Step Closer: Why U2 Matters to Those Seeking God»]. — Grand Rapids: Brazos Press, 2006. — 208 с. — ISBN 1-58743-169-6.
  • Stokes, Niall. [books.google.ru/books?id=LCcuuWbemcAC&printsec=frontcover&dq=Into+the+Heart:+The+Stories+Behind+Every+U2+Song&hl=ru&sa=X&ei=TC2fUIKBIY_U4QTr74HoCw&ved=0CC8Q6AEwAA#v=onepage&q=Into%20the%20Heart%3A%20The%20Stories%20Behind%20Every%20U2%20Song&f=false «Into the Heart: The Stories Behind Every U2 Song»]. — New York: Thunder's Mouth Press, 1996. — 141+ с. — ISBN 1-56025-134-4.
  • Thompson, John J. [books.google.ru/books?id=CJhaBvbmuOQC&printsec=frontcover&dq=Raised+by+Wolves:+The+Story+of+Christian+Rock+%26+Roll&hl=ru&sa=X&ei=aC2fUMvRHO374QTs1YCAAg&ved=0CC8Q6AEwAA «Raised by Wolves: The Story of Christian Rock & Roll»]. — Toronto: ECW Press, 2000. — 262 с. — ISBN 1-55022-421-2.

Ссылки

  • [www.u2.com/tour/index/tour/id/54 Страница ZOOTV на официальном сайте U2] (англ.). Проверено 29 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CkkXLu6A Архивировано из первоисточника 8 декабря 2012].
  • [u2start.com/photos/by-era/5/ Фотографии эры Zoo TV (1990—1993) на u2start.com]
Студийные альбомы
Сборники и мини-альбомы
Концертные и другие альбомы
Видео и фильмы
Связанные статьи



 Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе.
Список неработающих ссылок: u2diary
Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.

Отрывок, характеризующий Zoo TV Tour

– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.


Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.


После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.


На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.


В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.


Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.


На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Zoo_TV_Tour&oldid=81562112»