Громыко, Андрей Андреевич

Поделись знанием:
Это текущая версия страницы, сохранённая Leonrid (обсуждение | вклад) в 21:00, 18 октября 2016. Вы просматриваете постоянную ссылку на эту версию.

(разн.) ← Предыдущая | Текущая версия (разн.) | Следующая → (разн.)
Перейти к: навигация, поиск
Андрей Андреевич Громыко<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Председатель Президиума Верховного Совета СССР
2 июля 1985 — 1 октября 1988
Предшественник: Василий Васильевич Кузнецов (и. о.)
Преемник: Михаил Сергеевич Горбачёв
Первый заместитель Председателя Совета Министров СССР
24 марта 1983 — 2 июля 1985
Глава правительства: Николай Александрович Тихонов
Министр иностранных дел СССР
15 февраля 1957 — 2 июля 1985
Глава правительства: Николай Александрович Булганин
Никита Сергеевич Хрущёв
Алексей Николаевич Косыгин
Николай Александрович Тихонов
Предшественник: Дмитрий Трофимович Шепилов
Преемник: Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе
Постоянный представитель СССР при Организации Объединённых Наций
17 марта 1946 — май 1948
Предшественник: Должность создана
Преемник: Яков Александрович Малик
 
Место погребения: Новодевичье кладбище, Москва
Отец: Андрей Матвеевич Громыко
Мать: Ольга Евгеньевна Бекаревич
Супруга: Лидия Дмитриевна Гриневич
Дети: Анатолий, Эмилия
Партия: КПСС1931)
Образование: Минский сельскохозяйственный институт,
аспирантура [www.vniiesh.ru/institut Всесоюзного научно-исследовательского института экономики сельского хозяйства (Москва)]
Учёная степень: доктор экономических наук
Профессия: дипломат
 
Награды:

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Андре́й Андре́евич Громы́ко (5 (18) июля 1909, деревня Старые Громыки, Гомельский уезд, Могилёвская губерния, Российская империя — 2 июля 1989, Москва) — советский дипломат и государственный деятель, в 19571985 годах — министр иностранных дел СССР, в 19851988 годах — председатель Президиума Верховного Совета СССР.

В 1944 году посол СССР в США Громыко возглавлял советскую делегацию на Международной конференции в усадьбе Думбартон-Окс, Вашингтон, США, по проблеме создания Организации Объединённых Наций. Участвовал в подготовке Тегеранской конференции, подготовке и проведении Ялтинской конференции, Крым, СССР (1945), конференции в Потсдаме (1945). В том же году руководил делегацией, подписавшей Устав ООН от имени СССР на конференции в Сан-Франциско, США.

Громыко входил в состав, а за­тем возглавлял государственные де­ле­га­ции СССР на 22 сес­си­ях Ге­не­раль­ной Ас­самб­леи ООН. С конца 1940-х годов Громыко в ин­те­ре­сах СССР бо­лее 20 раз ис­поль­зо­вал пра­во вето в Со­ве­те Безо­пас­но­сти ООН, вследствие чего получил сначала в ди­пло­ма­тической среде, а затем и в прессе прозвище «Мистер Нет». Будучи сто­рон­ником мир­ных взаимоот­но­ше­ний СССР с США и их партнёрами по НАТО — западноевропейскими государствами, Громыко от имени советского правительства предложил бо­лее 100 ини­циа­тив в об­лас­ти ра­зо­ру­же­ния, его роль во время низшей точки советско-американских отношений — Карибского кризиса — является предметом научно-исторических дискуссий. Громыко выдвинул ини­циа­тиву заключения До­го­во­ра о за­пре­ще­нии ис­пы­та­ний ядер­но­го ору­жия в трёх сфе­рах (1963), в январе 1966 вместе с А. Н. Ко­сы­ги­ным про­вёл пе­ре­го­во­ры, пре­дот­вратившие вой­ну ме­ж­ду Ин­ди­ей и Пакистаном. При участии Громыко были подготовлены и подписа­ны Договор о нераспространении ядерного оружия (1968), Московский договор между СССР и ФРГ (1970), До­говор об ог­рани­че­нии сис­тем ПРО (1972), До­го­во­р о прин­ци­пах взаи­мо­от­но­ше­ний ме­ж­ду СССР и США (1972), До­го­во­р о не­до­пу­ще­нии ядер­ной вой­ны (1973), До­го­во­ры об ограниче­нии стра­те­ги­че­ских воо­ру­же­ний в 1972 и 1979, Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (1975). Вместе с тем Громыко в 1968 году поддержал ввод войск Варшавского договора в Чехословакию и подавление «Пражской весны», а в 1979 году входил в состав узкого круга высших руководителей государства, принявших решение о вводе советских войск в Афганистан.

Громыко был одним из ближайших соратников многолетнего советского коммунистического лидера Л. И. Брежнева. На посту главы советской дипломатии Громыко бессменно находился 28 лет, что является рекордом для СССР и России.

В марте 1985 года на заседании Политбюро ЦК КПСС в Москве выдвинул кандидатуру М. С. Горбачёва на должность руководителя Коммунистической партии Советского Союза. Завершил политическую карьеру в 1988 году на посту Председателя Президиума Верховного Совета СССР — формального главы советского государства.

Девиз всей дипломатической деятельности Громыко — «Лучше 10 лет переговоров, чем один день войны». По оценке министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова, Громыко был «великим дипломатом советской эпохи».

Биография

Образование и становление

«Громыко был поднят из глубин народной жизни мощным и страшным процессом смены политической элиты, который начался после того, как напирающие снизу на имперскую власть силы национальной буржуазии в союзе с либеральной интеллигенцией, не найдя компромисса, обрушили государство. Тут-то и вышли на свет их неожиданные наследники в лице крестьянский детей, сыновей священников, мелких предпринимателей, нижних слоёв бюрократии и интеллигенции.

Святослав Рыбас[1]

Андрей Громыко родился 18 июля 1909 года в деревне Старые Громыки Речковской волости Гомельского уезда Могилёвской губернии (ныне Светиловичского сельсовета Ветковского района Гомельской области Белоруссии). Большинство жителей деревни носили такую же фамилию, поэтому каждая семья, как это нередко случалось тогда в белорусских деревнях, имела родовое прозвище. Семью Андрея Матвеевича Громыко называли Бурмаковыми. Происходили Бурмаковы из бедного белорусского шляхетского рода (хотя в биосправке члена ЦК КПСС Громыко значился русским[2]). Большая часть рода Бурмаковых во времена Российской империи была переведена в податные сословия крестьян и мещан. В официальных советских биографиях А. А. Громыко указывалось крестьянское происхождение и то, что его отец был крестьянином, работавшим затем на заводе. Согласно независимым исследованиям, отец окончил четырёхклассную школу, на волне столыпинских реформ рискнул отправиться на заработки в Канаду, там научился сносно говорить по-английски, после травмы руки на лесозаготовках вернулся на родину. В 1904—1905 годах сражался в Маньчжурии в ходе русско-японской войны, в 1914 году — на юго-западном участке русско-германского фронта Первой мировой войны. С 13 лет Андрей вместе с отцом ходил на заработки в окрестностях села, по реке сплавляли лес. Рассказы отца о пребывании за океаном и участии в военных баталиях оказали значительное влияние на формирование личности будущего главы советской дипломатии[1].

В своих мемуарах Громыко называет Гомель «старинным русским городом»[3][2].

У Андрея было три брата — Алексей, Фёдор и Дмитрий. Они воевали на фронтах Великой Отечественной войны, двое погибли с оружием в руках, третий умер от ран после войны. Уже будучи министром иностранных дел, Громыко в разговоре с сыном так формулировал свою неуступчивую позицию на переговорах 1955 года с канцлером ФРГ Аденауэром и позже по «нерушимости границ» в Европе: «Не будем менять итоги войны. Если мы им уступим, то прокляты будем всеми замученными и убитыми. Когда я веду переговоры с немцами, то, случается, слышу за спиной шёпот: „Не уступи им, Андрей, не уступи, это не твоё, а наше“»[4].

После окончания 7-летней школы Андрей учился в профессионально-технической школе в Гомеле, затем — в Староборисовском сельскохозяйственном техникуме (деревня Староборисов Борисовского района Минской области), был секретарём сельской комсомольской организации[5]. В 1931 году 22-летний Громыко стал членом Всесоюзной коммунистической партии[6] и сразу был избран секретарём партийной ячейки[7].

В 1931 году поступил в Экономический институт в Минске[5], где познакомился со своей будущей женой Лидией Дмитриевной Гриневич, тоже студенткой[8][9]. В 1932 году у них родился сын Анатолий, в 1937 году — дочь Эмилия[10].

После окончания двух курсов Громыко был назначен директором сельской школы недалеко от Минска. Продолжать обучение в институте ему пришлось заочно, экзамены сдавал экстерном[10].

По рекомендации Центрального комитета компартии Белоруссии Громыко вместе с несколькими товарищами приняли в аспирантуру при Академии наук БССР, создававшуюся в Минске и готовившую экономистов широкого профиля. В конце 1934 года Громыко был переведён в Москву[5]. После защиты в 1936 году кандидатской диссертации по сельскому хозяйству США Громыко направили в Научно-исследовательский институт сельского хозяйства Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. Ленина в качестве старшего научного сотрудника. В период аспирантуры и работы над диссертацией Громыко углублённо изучал английский язык. В конце 1938 года Андрей Андреевич стал учёным секретарём Института экономики Академии наук СССР, по совместительству читал студентам политэкономию в Московском институте инженеров коммунального строительства. Планировалось направить Громыко на работу учёным секретарём в Дальневосточный филиал Академии наук[11][5].

Помимо работы в Институте экономики в 1937—1939 годах Громыко много занимался самообразованием. Из прочитанных экономических трудов впечатление на Громыко произвели мемуары председателя правительства России Сергея Витте. Как упоминал В. Фалин, даже спустя десятилетия Громыко мог свободно страницами цитировать Евангелие[7]. Андрей Андреевич продолжал изучать экономическую науку по материалам советских и иностранных изданий, штудировал английский язык, читал лекции рабочим и колхозникам, участвовал в соревнованиях по стрельбе и выполнил норму для получения значка «Ворошиловский стрелок», пытался поступить в авиационное училище и стать военным лётчиком, но не был принят по возрасту[12]. В мемуарах «Памятное», вышедших в 1988 году, Громыко ни словом не упомянул о репрессиях 1930-х годов, однако в его биографии, изданной в 2002 году под редакцией тогдашнего министра иностранных дел РФ Игоря Иванова, утверждается, что именно с репрессиями и чистками в Наркомате иностранных дел связан крутой поворот в судьбе Громыко[5].

Начало дипломатической карьеры

В начале 1939 года Громыко пригласили в комиссию ЦК партии, где председательствовали Молотов и Маленков. Комиссия подбирала из числа коммунистов новых работников, которые могли бы быть направлены на дипломатическую работу. Во второй половине 1930-х годов в результате сталинских репрессий в аппарате Наркомата иностранных дел возникла нехватка кадров. В штат Наркомата набирались новые сотрудники, к которым предъявлялись два главных требования: крестьянско-пролетарское происхождение и хоть какое-то знание иностранного языка. В создавшихся условиях кандидатура Громыко идеально подходила отделу кадров Наркомата иностранных дел СССР: он владел английским и свободно читал англоязычную литературу, что уверенно демонстрировал. Подкупали образованность, молодость, некоторая «простоватость» и приятный белорусский акцент, с которым Громыко говорил вплоть до своей кончины. Обращал на себя внимание и рост Громыко — 185 см[10]. «Я стал дипломатом по случайности — объяснял Андрей Андреевич много лет спустя сыну. — Выбор мог бы пасть на другого парня из рабочих и крестьян, а это уже закономерность. В дипломатию вместе со мной таким же образом пришли Малик, Зорин, Добрынин и сотни других»[4]. В мае 1939 года Громыко — заведующий Отделом американских стран НКИД. Осенью того же года в карьере молодого дипломата начался новый этап. Советскому руководству понадобился свежий взгляд на позицию США в начавшемся европейском конфликте, который позднее перерос во Вторую мировую войну. Громыко вызвали к Сталину. Председатель Совета народных комиссаров решил назначить Андрея Андреевича советником при посольстве (тогда — полномочном представительстве) СССР в США. Вместе с 7-летним сыном Анатолием Громыко направился в США[9].

С учётом недостатка у Андрея Андреевича необходимых знаний и опыта в военных делах одним из неформальных наставников Громыко в дипломатической сфере был начальник Отдела внешних отношений Генерального штаба Вооружённых сил СССР, сотрудник Главного разведывательного управления, генерал-лейтенант Александр Васильев. Когда в 1944 году Громыко возглавлял советскую делегацию на конференции в усадьбе Думбартон-Окс (Вашингтон, США) по созданию Организации Объединённых Наций, генерал-лейтенант Васильев был его консультантом по военным вопросам[4][13].

С 1939 по 1943 год Громыко — советник полномочного представительства (аналог посольства) СССР в США. Дружеских отношений с тогдашним советским послом в США Максимом Литвиновым у Громыко не сложилось. К началу 1943 года Литвинов перестал устраивать Сталина и был отозван в Москву. Освободившуюся должность посла СССР в США занял Громыко, находился на этом посту до 1946 года. Одновременно был посланником СССР на Кубе. Громыко активно занимался подготовкой Тегеранской, Потсдамской и Ялтинской конференций глав государств-союзников. В двух последних, состоявшихся в 1945 году, сам принял участие[6][14][9].

Послевоенный период. Организация Объединённых Наций

С 1946 до 1948 года Громыко — постоянный представитель СССР при ООН (при СБ ООН). Громыко был первым советским дипломатом, занимавшим этот пост. Участник, а затем глава делегации СССР на 22 сессиях Генеральной Ассамблеи ООН[15].

С 1946 до 1949 года занимал пост заместителя министра иностранных дел СССР. Уже в те времена журнал Time отмечал «умопомрачительную компетенцию» Громыко[16].

С 1949 по июнь 1952 года — 1-й заместитель министра иностранных дел СССР. В этом качестве всегда соблюдавший государственную дисциплину Громыко в феврале 1950 года допустил несвойственную ему ошибку: без консультаций с Кремлём под нажимом из Госплана и Министерства финансов завизировал межгосударственное соглашение с КНР о соотношении рубля и юаня. Это вызвало недовольство Сталина, который лично контролировал экономические связи с Китаем. С этим эпизодом связано решение Сталина спустя два года снять Громыко с поста первого замминистра и отправить его послом в Лондон[16]. Этот пост Громыко занимал с июня 1952 по апрель 1953 года[16].

После смерти Сталина главой МИД вновь стал Молотов, который отозвал Громыко из Лондона. С марта 1953 года до февраля 1957 года тот снова занимал должность первого заместителя министра иностранных дел СССР[5].

Когда в феврале 1957 года Д. Т. Шепилов был переведён на должность секретаря ЦК КПСС, Н. С. Хрущёв спросил, кого тот мог бы рекомендовать на оставляемый им пост. «У меня два зама, — ответил Дмитрий Тимофеевич. — Один — это бульдог: скажешь ему — он не разожмёт челюстей, пока не выполнит всё в срок и точно. Второй — человек с хорошим кругозором, умница, талант, звезда дипломатии, виртуоз. Я вам его и рекомендую». Хрущёв очень внимательно отнёсся к рекомендации и выбрал первую кандидатуру, Громыко. (Кандидатом № 2 был В. В. Кузнецов.)

— (Цит. по статье Вадима Якушова о В. В. Кузнецове)[17].

Во главе министерства иностранных дел СССР

В 19571985 годах, на протяжении 28 лет, Громыко бессменно оставался министром иностранных дел СССР. На этом посту он внёс вклад и в процесс переговоров по контролю над гонкой вооружений как обычных, так и ядерных. В 1946 году от имени СССР Громыко выступил с предложением о всеобщем сокращении и регулировании вооружений и о запрещении военного использования атомной энергии. При нём было подготовлено и подписано немало соглашений и договоров по этим вопросам — в их числе Договор 1963 года о запрещении ядерных испытаний в трёх средах, Договор 1968 года о нераспространении ядерного оружия, Договоры по ПРО 1972 года, ОСВ-1, а также Соглашение 1973 года о предотвращении ядерной войны[6].

По сроку пребывания в должности, 28 лет и 5 месяцев, Громыко среди советских министров занимает второе место после министра путей сообщения СССР Бориса Бещева, который находился в должности 28 лет и 7 месяцев.

Громыко и Карибский кризис 1962 года

Политическое, дипломатическое и военное противостояние СССР и США осенью 1962 года, известное в истории как Карибский кризис, поставило Громыко в сложное положение на переговорах с американским президентом Джоном Кеннеди. Операция Генерального штаба Вооружённых сил СССР по размещению советских ракет с атомными зарядами на острове Куба в Западном полушарии у побережья США планировалась и осуществлялась под грифом «совершенно секретно». Согласно своим воспоминаниям, Громыко без энтузиазма воспринял затею Хрущёва, исходил из того, что «…завоз на Кубу наших ядерных ракет вызовет в Соединённых Штатах политический взрыв». К 18 октября 1962 года, когда в Овальном кабинете Белого дома Кеннеди принял Громыко и посла СССР в США Анатолия Добрынина, на Кубу уже были доставлены 42 советские ракеты СС-4, в том числе с ядерными зарядами, советская бригада в составе 40 тысяч военнослужащих, на острове полным ходом вёлся монтаж новых установок. В ответ американцы готовы были начать массированное вторжение на Кубу. В мемуарах Громыко отметил, что это были самые тяжёлые переговоры в его дипломатической практике. Кеннеди оценил ситуацию как «самую опасную со времён войны» и выразил опасения, что ничем хорошим это всё не кончится. Громыко в державном духе возразил, что угрозы и шантаж в такой обстановке неуместны, а СССР не будет «просто зрителем, когда возникает угроза развязывания большой войны в связи ли с вопросом на Кубе или в связи с положением в каком-либо другом районе мира». Громыко напомнил Кеннеди американскую военную операцию против Кубы на Плая-Хирон, окончившуюся годом ранее провалом. Кеннеди признал вторжение в заливе Свиней ошибкой и стал подробно рассуждать о советском наступательном оружии, размещённом на Кубе. Ещё в Москве с Хрущёвым была слово в слово согласована решающая реплика Громыко на случай, если бы Кеннеди прямо спросил о ракетах. «Господин президент, — должен был сказать Громыко, — Советский Союз доставил на Кубу небольшое количество ракет оборонительного характера. Никому и никогда они не будут угрожать». Однако слово «ракеты» по необъяснимым для Громыко причинам Кеннеди в своей речи не употребил и фотографии размещённых на Кубе ракет, находившиеся в ящике его стола, так и не достал. Тем самым, отмечал в мемуарах министр, «Кеннеди в какой-то мере облегчил моё положение» — поскольку и Громыко при таком течении разговора не требовалось в конкретных выражениях объяснять присутствие советских ракет на Кубе[18].

Несколько иначе описал встречу участвовавший в ней госсекретарь США Дин Раск. По его версии, Кеннеди предоставил Громыко «возможность признаться», но в ответ услышал «такое количество наглой лжи, какого я никогда прежде не слыхивал». В своём донесении в Москву Громыко отрапортовал, что правительство США поражено смелостью акции СССР по оказанию помощи Кубе и отдаёт себе отчёт в решимости Советского Союза дать отпор в случае нового американского вторжения на Кубу. После нервного обмена письмами между Кеннеди и Хрущёвым ситуация приблизилась к опасной черте, американский президент известил Кремль, что «США полны решимости устранить эту угрозу безопасности нашему полушарию». 24 октября Кеннеди отдал приказ о переводе впервые за послевоенную историю Стратегического воздушного командования США в состояние Defcon-2, означающее полную боевую готовность, в том числе и готовность к ядерной войне. Тогда к делу подключилась советская внешняя разведка[18].

Переговоры о разрешении Карибского кризиса в наиболее острой его стадии, согласно мемуарам советского дипломата и разведчика Александра Феклисова, осуществлялись вне официального дипломатического канала. Неформальная связь лидеров великих держав Кеннеди и Хрущёва была установлена по так называемому «каналу Скали — Фомин», в котором были задействованы: с американской стороны — младший брат президента генеральный прокурор США Роберт Кеннеди и его друг, тележурналист компании ABC Джон Скали, а с советской — кадровые разведчики аппарата КГБ Александр Феклисов (оперативный псевдоним в 1962 — «Фомин»), резидент КГБ в Вашингтоне, и его непосредственный начальник в Москве генерал-лейтенант Александр Сахаровский[19]. Феклисов на свой страх и риск, без согласования с МИД, предупредил американскую сторону, что в случае вторжения на Кубу СССР нанесёт сокрушительный удар по американским войскам в Западном Берлине. Тогда встревоженные американцы предложили компромисс: взамен демонтажа и вывоза советских ракет с Кубы под контролем ООН США обязуются снять блокаду и берут на себя обязательство воздержаться от вторжения на Кубу. По поручению Громыко посол Добрынин потребовал также вывода американских баз вдобавок ещё и из Турции (это условие было непубличным). После достигнутых к 28 октября 1962 года договорённостей, одобренных Хрущёвым и Кеннеди, ракеты были немедленно возвращены с Кубы, в начале 1963 года без лишней огласки закрыты базы США в Турции, и Карибский кризис был урегулирован[18].

С другими акцентами описывал роль Громыко в Карибском кризисе дипломат и разведчик Феклисов. В целях сохранения тайны Хрущёв, по воспоминаниям Феклисова, пошёл на беспрецедентный шаг: министерство иностранных дел СССР и его глава Громыко не были поставлены в известность о проведении военной операции у берегов Америки. Ни посол, ни военный атташе в посольстве СССР в Вашингтоне не имели точного представления о происходящих событиях. В этих условиях Громыко не мог предоставить американскому президенту Кеннеди достоверной информации о размещении на Кубе советских баллистических и тактических ракет с атомными боевыми зарядами. Согласно же воспоминаниям Добрынина, о размещении ракет на Кубе было известно только Громыко, но советского посла в США он не счёл необходимым информировать. Из-за чего посольство после отбытия Громыко в Москву оказалось вне переговорного процесса, использовалось для дезориентации администрации США в отношении реальных намерений Кремля. А основная ответственность в критический момент легла на сотрудников советских спецслужб в США — Феклисова и резидента ГРУ Георгия Большакова, работавшего в Вашингтоне под прикрытием корреспондента ТАСС. По ходу бурных событий, отмечал Добрынин, Хрущёв вынужден был лихорадочно импровизировать и «оказался в опасной кризисной ситуации, которая сильно подорвала его позиции в мире и в стране»[19][18].

Согласно официальным данным, Громыко «способствовал урегулированию Карибского кризиса»[6].

Громыко и эмиграция евреев из СССР

10 июня 1968 года, через год после Шестидневной войны на Ближнем Востоке и вызванного ею разрыва отношений СССР с Израилем, в ЦК КПСС поступило совместное письмо руководства МИД СССР и КГБ СССР за подписями Громыко и Андропова с предложением разрешить евреям эмигрировать. Исходя из гуманистических соображений и желания укрепить международный авторитет СССР, Громыко прикладывал усилия, чтобы в конце 1960-х — начале 1970-х годов политика Советского Союза в отношении репатриации в Израиль смягчилась. Андропов, который никакие «национальные интересы» и престиж государства на мировой арене не воспринимал всерьёз, добился введения порядка, при котором советские евреи, выезжающие на постоянное место жительства в Израиль, обязаны были возмещать расходы за свою учёбу в советских вузах. Громыко возражал, убеждая советское руководство, что такое решение, нарушающее права человека, повлечёт за собой тяжёлый удар по внешнеполитической репутации СССР. Лишь спустя несколько лет Андропов убедился в правоте Громыко, решение «о компенсации за учёбу» официально отменено не было, но как бы забыто и на практике перестало исполняться[20].

Московский договор между СССР и ФРГ

В конфиденциальной беседе посла СССР в ФРГ А. Смирнова с канцлером Германии в июне 1962 года Аденауэр предложил Москве установить перемирие сроком на 10 лет, чтобы за это время обе стороны могли наладить действительно нормальные межгосударственные отношения. Поэтому опубликовать запись <в канун ратификации Московского договора> означало бы продемонстрировать немецким оппонентам канцлера Брандта, что их критика малопродуктивна. Казалось, идея была беспроигрышная. Доложили Громыко: прочитав документ, он вернул его обратно. Почему же? Громыко признал, что «нет сомнения, что опубликование этого документа в печати ослабило бы сегодня в значительной мере позиции противников Восточных договоров. Но это сегодня!… А завтра нам не подадут руки и впредь станут разговаривать лишь при свидетелях. И что тогда? Тогда получится, что ради сегодняшней выгоды мы разрушили нечто нерукотворное: высочайшую пирамиду доверия, которую сами же сооружали десятилетиями. И это коснётся не только нас, но и следующих поколений советских дипломатов. Согласитесь, ведь мы не последние жители этой планеты… После подобных публикаций оставшиеся в живых станут сторониться меня, а умершие проклянут с того света. Доверие — это высшая точка отношений между людьми».

[21]

В 1970 году значительный вклад Громыко внёс в разработку текста и подготовку подписания Московского договора между СССР и ФРГ. Ключевой пункт договора о «незыблемости границ» в послевоенной Европе, включая польско-германскую границу по Одеру — Нейсе, дальновидно предлагался немецкой стороной (неформальным переговорщиком от которой был статс-секретарь ведомства федерального канцлера Эгон Бар) в контексте тезиса о «неприменении силы», а это допускало возможность изменения границ мирным путём в исторической перспективе. То есть окончательное определение границ, согласно позиции Западной Германии, — дело будущего. Такой многозначительный нюанс и политически, и юридически крайне не нравился Громыко. Если в русском тексте проекта говорилось о «незыблемости» границ, то в немецком тексте — о «ненарушимости», что вовсе не одно и то же. Постатейно работая над проектом, Громыко нередко обкладывался различными словарями и тщательно уточнял значение отдельных слов как в немецком, так и в русском языках. В конце концов Громыко, по свидетельству Валентина Фалина, пришёл к выводу, что бескомпромиссные требования к немецкой стороне нереалистичны. В результате был достигнут компромисс: в русском тексте договора записано «нерушимость» границ, в немецком — «ненарушимость». Однако Громыко воспрепятствовал попытке Бара вставить в текст договора уточнение о том, что договор не является мирным договором и не закрывает путь к воссоединению Германии, поскольку такое положение фактически означало согласие Кремля на поглощение ГДР Западной Германией. Риск состоял в том, что без этой статьи ратификация Московского договора в бундестаге могла быть провалена, канцлер Вилли Брандт — отправлен в отставку, а ответственность за срыв понёс бы Громыко. В итоге первое лицо СССР, генеральный секретарь ЦК КПСС Брежнев остался доволен титанической подготовительной работой Громыко. 12 августа 1970 года в Екатерининском зале Кремля Московский договор был подписан: с советской стороны Косыгиным и Громыко, с немецкой стороны — Брандтом и Шеелем. В апреле 1971 года на XXIV съезде КПСС Громыко подверг критике тех высших партфункционеров (не названных им поимённо), кто «позволял себе провокационно заявлять, что любое соглашение с капиталистическим государством является чуть ли не заговором». 27 апреля 1972 года в бундестаге состоялось голосование по вотуму доверия Брандту, где оппозиции не хватило всего двух голосов. Этому способствовала проведённая спецслужбой ГДР Штази совместно с советской внешней разведкой операция по подкупу нескольких депутатов бундестага. Тем самым были обеспечены последующие подписание президентом ФРГ всех Восточных договоров (в том числе с Польшей и ГДР) и их ратификация в бундестаге. Так при деятельном участии Громыко были закреплены восточные границы ФРГ, сложившиеся после Второй мировой войны[22][23].

Визиты

Громыко лично вёл наиболее сложные переговоры в США и ООН, чаще всего летал за Атлантику. Больше и охотнее, чем с кем-либо, вёл переговоры с американскими дипломатами. Отмечалось, что Громыко не любил посещать Японию, так как в Стране восходящего солнца всякие переговоры неизменно сворачивали на тупиковую проблему «северных территорий». За 28-летнюю карьеру Громыко ни разу не наносил визиты в Африку, Австралию и Латинскую Америку (за исключением Кубы). В Индии побывал всего один раз[24].

Громыко принял непосредственное участие в подготовке 22—30 мая 1972 года первого за всю историю советско-американских отношений официального визита президента США в Москву, подписании в ходе встречи Брежнева и Никсона Договора между СССР и США об ограничении систем противоракетной обороны (Договора по ПРО), Временного соглашения между СССР и США о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений (ОСВ-1), Основ взаимоотношений между СССР и США. Громыко подготовил первый официальный визит советского лидера в США 18—26 июня 1973 года, где Брежнев подписал с Никсоном соглашение о предотвращении ядерной войны, неприменении ядерного оружия, Договор о сокращении стратегических вооружений. Громыко подготовил также переговоры Брежнева и президента США Форда 23—24 ноября 1974 года в районе Владивостока, по итогам которых было подписано совместное советско-американское заявление, в котором стороны подтвердили намерение заключить новое соглашение по ОСВ на срок до конца 1985 года[25]. При участии Громыко 18 июня 1979 года в Вене Брежнев и президент США Картер подписали Договор между СССР и США об ограничении стратегических наступательных вооружений (договор ОСВ-2)[26][27].

Громыко был первым представителем советского руководства, кто совершил официальный визит в Италию (апрель 1966 года) — до этого отношения с Италией, как одной из главных стран-участниц гитлеровской коалиции, были у Советского Союза натянутыми. Всего в Италию Громыко с 1966 по 1985 год совершил шесть визитов[27][28].

Громыко стал первым крупным советским государственным деятелем, кто встретился с Папой римским. Первая беседа с Павлом VI произошла в Нью-Йорке, на заседании ООН 4 октября 1965 года. Затем Павел VI четырежды принимал в Ватикане министра Громыко — 27 апреля 1966 года, 12 ноября 1970 года, 21 февраля 1974 года и 28 июня 1975 года. Два раза принимал Громыко Иоанн Павел II — 24 января 1979 и 27 февраля 1985 года. Итогом этих встреч было некоторое смягчение государственной политики советского руководства в отношении религии вообще и, в частности, католической церкви[29].

Важнейшие документы

Под началом Громыко, сторонника мирных отношений с США и другими странами Запада, советская дипломатия добилась значительных успехов. При непосредственном участии Громыко 5 августа 1963 года был подписан Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой. 1 июля 1968 года подписан Договор о нераспространении ядерного оружия. В августе 1975 года в Хельсинки принят документ мирового масштаба — Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе[30].

Дипломатическое искусство

Жёсткий стиль дипломатических переговоров его предшественника Вячеслава Молотова сильно повлиял на соответствующий стиль Громыко. Андрей Андреевич начинал переговоры только после капитальной подготовки, основательно вникнув в суть дела. Важным подготовительным этапом он считал подбор материалов к переговорам, делал это самостоятельно, чтобы оказаться в курсе важных деталей в любой момент дискуссии — это качество позволяло ему доминировать над менее опытным и искушённым собеседником. Избегая импровизаций, Громыко следовал заранее составленным им самому себе инструкциям. Был склонен к затяжным переговорам, мог вести их многие часы, никуда не торопясь, ничего не упустив из виду и из памяти. На столе перед Громыко находилась папка с директивами, однако Андрей Андреевич открывал её только в том случае, если речь шла о технических подробностях, например в разоруженческой проблематике, и необходимо было свериться с цифрами. Остальную необходимую информацию Громыко держал в уме, что выгодно отличало его от американских визави, которые важные пассажи зачитывали по бумажкам, извлекаемым из пухлых папок[31].

Накануне визита Громыко тщательно изучал личность и биографию своего партнёра по переговорам, стремясь понять его метод ведения разговора и манеру полемизировать, наводил справки у подчинённых дипломатов об ожидающей его персоне. Громыко неплохо владел английским языком, в особенности в части восприятия (по свидетельству переводчика Виктора Суходрева, говорил с сильным белорусско-русским акцентом[32]), однако всегда настаивал на переводе. Таким образом Андрей Андреевич выигрывал дополнительное время для размышлений и обдумывания ответа. Отличительным качеством Громыко было его бесконечное терпение, в силу чего переговоры с ним превращались для западных дипломатов в испытание на выносливость. В начале переговоров занимал «железобетонную» позицию, стараясь не раскрыть своих аргументов, не узнав предварительно аргументы противостоящей стороны. Вне зависимости от новых идей, в начале встречи Громыко непременно подтверждал свои прежние позиции и возражения, затем педантично и с деланным раздражением перечислял «необоснованные» требования американской стороны, а заключал вступительное слово артистичной риторикой о доброй воле, терпении и великодушии советского правительства[31].

Громыко делал ставку на нетерпеливость и эмоциональность оппонента, в особенности более молодого, сам вёл предельно жёсткую линию, сухо настаивал на своём, а уступал лишь тогда, когда раздосадованный неудачей партнёр уже готов был встать и уйти. Таким способом, в котором Громыко был настоящим виртуозом, глава советской дипломатии мог часами добиваться от оппонентов самых незначительных уступок, при необходимости откладывал и переносил встречу, всячески демонстрируя, что ему торопиться некуда. Каждый раз Громыко старался завершить дипломатический раут так, чтобы оставить за собой последнее слово. В финале Громыко для подтверждения услышанного резюмировал позицию американской стороны («Итак, что я могу передать Леониду Ильичу?»), незаметно играя словами и исподволь приближая её к позиции советской стороны. На следующей встрече Громыко, отталкиваясь от достигнутых ранее результатов, вновь следовал описанному алгоритму и развивал давление на оппонентов по нарастающей[31].

По свидетельству помощника и ученика Громыко, советского дипломата и доктора исторических наук Олега Гриневского, Андрей Андреевич придерживался в дипломатической деятельности и переговорной практике следующих принципов:

  • требовать от противостоящей стороны всего по максимуму и не стесняться в запросах
  • при необходимости предъявлять ультиматумы и внятно намекать на военно-политическую мощь представляемой им державы, давая понять собеседнику, что выходом из затруднительного положения могут быть только переговоры
  • начав переговоры, не отступать ни на шаг; если оппонент начал «пятиться», сдавать позиции — сразу не соглашаться на компромисс, стремиться выжать из ситуации как можно больше, хотя бы и по крупицам.

Профессиональное кредо Громыко сформулировал так: «Вот когда получите половину или две трети того, чего у вас не было — тогда можете считать себя дипломатом». Своему сыну, учёному и дипломату Анатолию Громыко Андрей Андреевич рекомендовал на переговорах больше слушать, чем говорить, ибо словоохотливый дипломат может сказать лишнее и тем самым допустить ошибку, которой удастся воспользоваться. Госсекретарь США Генри Киссинджер свидетельствовал, что Громыко был гораздо искуснее Молотова, обладал врождённой осторожностью, не верил в «счастливое озарение или ловкий манёвр», был неутомим и невозмутим, бесконечно терпелив, старался измотать противника, споря с ним по любому поводу, умело выторговывал у оппонентов существенные уступки в обмен на незначительные. Если Громыко вдруг выходил из себя, отмечал Киссинджер, значит его «вспышка гнева» была тщательно обдумана и срежиссирована[33]. Подобный эпизод произошёл в ноябре 1983 года в Мадриде в ходе переговоров с госсекретарём США Шульцем: когда госсекретарь пытался навязать советскому министру разговор о правах человека и сбитом пассажирском «Боинге» над Сахалином, всегда хладнокровный Громыко «швырнул свои очки на стол, да так сильно, что чуть не разбил их». После чего безапелляционно заявил американской стороне, что проблема номер один в мире — не сбитый самолёт или осуждённые в СССР диссиденты, а предотвращение ядерной войны. Период 1983—1984 годов между инцидентом со сбитым над Сахалином южнокорейским авиалайнером и смертью самого влиятельного в то время в СССР министра обороны Устинова, утвердившего крайне опасный план упреждающего удара при обнаружении «первых признаков начала ядерного нападения НАТО», был низшей точкой советско-американских отношений после Карибского кризиса[34]. По воспоминаниям дипломата и советника министра Ростислава Сергеева, за неуступчивую манеру вести дипломатические переговоры западные коллеги зачастую называли Громыко «Мистер Нет» (ранее такое же прозвище было у Молотова). Сам Громыко отмечал по этому поводу, что «Я их „Ноу“ слышал гораздо чаще, чем они моё „Нет“»[35]. Девиз всей его дипломатической деятельности звучал так: «Лучше 10 лет переговоров, чем 1 день войны»[36].

Интервью для средств массовой информации Громыко практически не давал: в СССР это было не принято даже для ТАСС или газеты «Правда», а на Западе советский министр, опасаясь неудобных вопросов и провокаций, журналистов тоже не жаловал, кратко и сухо отвечал им лишь во время протокольных пресс-подходов. Своеобразными «интервью» Громыко, дающими представление о его личности, мышлении и секретах дипломатического мастерства, являются откровенные и подробные беседы с сыном и продолжателем дипломатической династии Анатолием, о которых тот поведал в своих воспоминаниях[37][33].

Успешно вести переговоры Громыко помогали возможности разведки. В числе шести высших руководителей СССР (наряду с Брежневым, Андроповым, Устиновым, Сусловым и Кириленко) Громыко получал сводки 16-го управления КГБ, специализировавшегося на перехвате и дешифровке сообщений дипломатических представительств зарубежных стран, аккредитованных в Москве. С 1981 по ноябрь 1991 года по согласованию глав МИД, Минобороны и КГБ действовала «программа обнаружения признаков возможного ракетно-ядерного нападения»[38]. В рамках этой программы, стоившей Советскому Союзу больших денег, в странах Запада — членах ядерного клуба (США, Великобритания, Франция), а также в Канаде, сотрудники советских посольств, резидентур ГРУ и ПГУ осуществляли мониторинг ситуации по специфическим признакам, в том числе — дополнительных закупок крови для военных госпиталей; вели из автомобилей с дипломатическими номерами круглосуточное внешнее визуальное наблюдение за «ситуационными комнатами» в оборонных ведомствах и главных военных штабах: если ночью в этих окнах горел свет, немедленно докладывалось в Москву, в МИД, КГБ и Минобороны — в условиях «холодной войны» это расценивалось как сигнал тревоги, признак возрастания международной напряжённости[39][40].

Громыко и КПСС. Борьба за высший пост в СССР

Громыко был членом КПСС (ранее — ВКП(б)) с 1931 года[6]. С 1952 по 1956 год — кандидат, с 1956 по 1989 год — член ЦК КПСС; с 27 апреля 1973 года до 30 сентября 1988 года — член Политбюро ЦК КПСС[14].

В ходе борьбы за власть в советской партийной верхушке Громыко в 1957 году выступил против Молотова в поддержку Хрущёва, в 1964 году выступил против Хрущёва в поддержку Брежнева[41].

После смерти Суслова в начале 1982 года Громыко, согласно опубликованным материалам, пытался через Андропова выяснить возможность своего перемещения на освободившуюся позицию «второго лица» в неформальной партийной иерархии СССР. При этом исходил из вероятной перспективы «второго лица» со временем стать «первым». В ответ Андропов осторожно сослался на исключительную компетенцию Брежнева в кадровых вопросах, однако после смерти Брежнева, став генеральным секретарём, Андропов всё же назначил Громыко первым заместителем Председателя Совета Министров СССР. На этом посту Громыко пробыл с марта 1983 до июля 1985 года. Председатель КГБ В. Крючков в книге «Личное дело…» вспоминает о своей беседе с Громыко в январе 1988 года. Тогда Андрей Андреевич упомянул, что в 1985 году, после смерти Черненко, коллеги по Политбюро предлагали ему занять пост Генерального секретаря ЦК КПСС, однако Громыко отказался в пользу Горбачёва[42].

После смерти Черненко, на мартовском Пленуме ЦК КПСС 11 марта 1985 года Громыко предложил кандидатуру Горбачёва на должность Генерального секретаря ЦК КПСС — фактически первого лица государства. По свидетельству внука, директора Института Европы РАН Алексея Громыко, ссылающегося на рассказ деда, в тот день министр иностранных дел СССР решительно взял слово первым на заседании Политбюро ЦК КПСС, дал краткую положительную характеристику М. С. Горбачёву и выдвинул его на высший пост в государстве, что и было поддержано коллегами. Согласно этим же свидетельствам, впоследствии Андрей Андреевич сожалел о своём решении[36][42]. Тем не менее в своих подцензурных воспоминаниях «Памятное», изданных в 1988—1990 годах, Громыко в положительном ключе высказался о Горбачёве и о проводимой им в СССР политике «перестройки»[43].

После избрания Горбачёва Генеральным секретарём ЦК КПСС на пост министра иностранных дел СССР был назначен Эдуард Шеварднадзе. Громыко была предложена церемониальная должность председателя Президиума Верховного Совета СССР, которую он занимал с июля 1985 до 1 октября 1988 года, когда был освобождён по своей просьбе в связи с состоянием здоровья. Таким образом, была нарушена установившаяся в 1977—1985 годах традиция совмещать должности Генерального секретаря ЦК КПСС и председателя Президиума Верховного Совета СССР[5]. Вскоре после отставки (1988) вышли в свет мемуары «Памятное» (первая книга), над которыми Громыко работал последние годы, в 1990 году вышла вторая книга, в этом же году мемуары в целом опубликованы и на английском языке в британском издательстве «Хатчинсон»[44].

Другие посты

Депутат Совета Союза Верховного Совета СССР 2 и 5-11 созывов (1946—1950, 1958—1989) от Пензенской области (2 созыв, 1946—1950)[45], Молодечненской области (5 созыв, 1958—1962)[46], Гомельской области (6 созыв, 1962—1966)[47], Минской области (7-11 созыв, 1966—1989)[48][49][50][51][52]. С октября 1988 года — на пенсии.

В 1958—1987 году главный редактор журнала «Международная жизнь»[15].

Научная деятельность

Первые научные статьи Громыко появились в середине 1930-х годов. В журнале «Проблемы экономики» была опубликована его статья о 90-летии Манифеста коммунистической партии и о труде Ленина «Развитие капитализма в России». Работая дипломатом в США и Великобритании, Громыко собирал материалы для исследований на стыке политологии и экономики, которые затем легли в основу его научных трудов. В 1957 году под псевдонимом Г. Андреев опубликована его монография «Экспорт американского капитала. Из истории экспорта капитала США как орудия экономической и политической экспансии». За это исследование, представленное ранее к защите на правах научного доклада, Громыко годом ранее была присуждена учёная степень доктора экономических наук. Перу Громыко принадлежит вышедшая в 1981 году книга «Экспансия доллара». В 1983 году издана итоговая монография Громыко «Внешняя экспансия капитала: история и современность», посвящённая актуальной теме в области политической экономии. Научные исследования Громыко были дважды отмечены Государственной премией СССР[15][30].

Оценки и критика

Как отмечал дипломат Юлий Квицинский, годы работы на посту министра при Хрущёве были для Громыко весьма непростыми: «ходило много слухов о „негибкости“ Громыко и непригодности его к осуществлению „динамичной“ хрущёвской политики». Сам Хрущёв незадолго до смещения планировал заменить Громыко на своего зятя А. Аджубея[9]. Непростое положение Громыко сохранялось и некоторое время и после отстранения Хрущёва от власти. Однако затем оно «менялось по мере укрепления его позиций в партийной иерархии. Громыко пользовался всё большим доверием Л. И. Брежнева, вскоре перешёл в разговорах с ним на „ты“, установил тесный контакт с Минобороны и КГБ». Как пишет Квицинский, «То был период расцвета влияния А. А. Громыко на партийные и государственные дела Советского Союза. Он пользовался огромным авторитетом не только среди членов Политбюро, но и по всей стране… Громыко был как бы общепризнанным воплощением советской внешней политики — солидной, основательной, последовательной»[53].

Знавшие Громыко дипломаты и сотрудники советских спецслужб отмечали, что по складу характера Андрей Андреевич был весьма замкнутым во всём, что касалось его личной жизни. Поэтому приглашение к нему на дачу на обед для обсуждения дипломатических вопросов являлось редким исключением. По свидетельству Вячеслава Кеворкова, такие встречи обычно касались сугубо конфиденциальных даже по мидовским меркам вопросов и проходили на уютной веранде загородного дома Громыко. Жёсткую и мрачноватую манеру министра вести переговоры Кеворков охарактеризовал так: «К встрече с Громыко, как к смерти, живого человека подготовить нельзя»[54].

В официальной биографии, изданной в 2002 году МИД РФ под редакцией министра Игоря Иванова, говорится о больших заслугах Громыко перед советским государством, о том, что он снискал уважение даже у своих политических оппонентов, а в дипломатических кругах Громыко называли «патриархом дипломатии». Вместе с тем Громыко назван «продуктом своей эпохи, её порядков и представлений», отмечается «отсутствие того блеска и дипломатического изящества, которым отличались его предшественники Чичерин и Литвинов». Указано на «ошибки и заблуждения Громыко, присущие советским деятелям его поколения», «промахи и неверные решения». Это касается, прежде всего, таких драматических страниц советской истории, как ввод войск в Чехословакию (1968) и в Афганистан (1979). В истории подавления «Пражской весны» Громыко, который вошёл в Политбюро ЦК КПСС и стал влиять на ключевые государственные решения только с 1973 года, отвечал лишь за внешнеполитическое прикрытие акции. В 1979 году Громыко уже сам разделил политическую ответственность за вторжение в Афганистан с Брежневым, Андроповым и Устиновым: если в марте он ещё возражал, то в декабре по неясным до сих пор причинам уступил давлению коллег по Политбюро, принявших решение о вводе войск[5].

19 октября 2014 года министр иностранных дел РФ Сергей Лавров назвал Громыко «великим дипломатом советской эпохи»; отмеченное в западной прессе сравнение с Громыко оценил как лестное для себя[55].

Смерть

Андрей Андреевич Громыко умер 2 июля 1989 года от осложнений, связанных с разрывом аневризмы брюшной аорты, несмотря на проведённую экстренную операцию протезирования этого жизненно важного кровеносного сосуда[56].

Первоначально в официальных советских средствах массовой информации было объявлено, что Громыко похоронят на Красной площади, у Кремлёвской стены, однако с учётом завещания почившего и по просьбе родственников похороны состоялись на Новодевичьем кладбище. Это были последние государственные похороны, когда речь шла о Кремлёвском некрополе, с тех пор вопрос о похоронах на Красной площади больше никогда не поднимался[9][57].

Семья и увлечения

Громыко увлекался охотой, коллекционировал ружья[37].

Награды

Память

  • В городе Ветка (Гомельская область, Белоруссия) именем Андрея Громыко названы улица и средняя школа № 1[59].
  • В Гомеле Андрею Громыко установлен бронзовый бюст и его именем назван сквер.

Киновоплощения

Примечания

  1. 1 2 С. Рыбас, 2011, с. 17—24.
  2. 1 2 [www.hrono.ru/biograf/bio_g/gromyko_aa.php Громыко Андрей Андреевич] на сайте www.hrono.ru
  3. [rs.gov.ru/node/3816 Презентация документального фильма режиссёра Бориса Яновского «Андрей Громыко. Дипломат № 1» в Российском центре науки и культуры в Киеве]
  4. 1 2 3 Анатолий Андреевич Громыко. Андрей Громыко в лабиринтах Кремля. — М.: Политиздат, 1977. — С. 117.
  5. 1 2 3 4 5 6 7 8 И. С. Иванов (ред.), 2002, с. 385—390.
  6. 1 2 3 4 5 [bigenc.ru/domestic_history/text/1931870 Громыко]. Большая Российская Энциклопедия (1 января 2015). Проверено 9 мая 2016.
  7. 1 2 С. Рыбас, 2011, с. 17—43.
  8. [www.gup.ru/events/smi/gromiko.php Об Анатолии Андреевиче Громыко]. СПГУ профсоюзов (1 января 2015). Проверено 27 мая 2016.
  9. 1 2 3 4 5 [sovietime.ru/sovetskie-gosudarstvennie-deyateli/a-a-gromiko-sluchayniy-diplomat А. А. Громыко — «случайный» дипломат]
  10. 1 2 3 С. Рыбас, 2011, с. 43.
  11. С. Рыбас, 2011, с. 17—98.
  12. С. Рыбас, 2011, с. 44.
  13. С. Рыбас, 2011, с. 140—196.
  14. 1 2 [www.gromyko.ru/Russian/DA/art3.htm А. А. Громыко]
  15. 1 2 3 [ria.ru/spravka/20140718/1016232875.html Биография Андрея Громыко]. РИА «Новости (18 июля 2014). Проверено 5 марта 2016.
  16. 1 2 3 С. Рыбас, 2011, с. 228.
  17. [proekt-wms.narod.ru/states/kuznecov-vv.htm Василий Васильевич Кузнецов]
  18. 1 2 3 4 С. Рыбас, 2011, с. 260-273.
  19. 1 2 Феклисов А. С. Карибский ракетно-ядерный кризис/Кеннеди и советская агентура. — Москва: Эксмо, Алгоритм, 2011. — 304 с. — С. 234—263. — ISBN 978-5-699-46002-1
  20. С. Рыбас, 2011, с. 436.
  21. С. Рыбас, 2011, с. 336—337.
  22. С. Рыбас, 2011, с. 332—337.
  23. [www.universalinternetlibrary.ru/book/22636/ogl.shtml Джон Кёлер. Секреты «Штази». История знаменитой спецслужбы ГДР]
  24. Л. Млечин, 2015, с. 313—314.
  25. [ria.ru/politics/20090706/176391322.html#ixzz2w2eRZKWZ Первые визиты в СССР/РФ президентов США. Справка]
  26. [ria.ru/defense_safety/20090618/174735526.html#ixzz2w2pUeMG7 Договор ОСВ-2. Справка]
  27. 1 2 С. Рыбас, 2011, с. 300—421.
  28. Л. Млечин, 2015, с. 303—337.
  29. [sib-catholic.ru/vatikan-moskva-polveka-konstruktivnogo-dialoga/ Ватикан-Москва: история полувекового конструктивного диалога]. Сибирская католическая газета (29 апреля 2016). Проверено 4 мая 2016.
  30. 1 2 [www.prlib.ru/history/pages/item.aspx?itemid=596 Родился советский государственный деятель, министр иностранных дел СССР Андрей Андреевич Громыко]. Президентская библиотека им. Б. Н. Ельцина (1 января 2015). Проверено 8 мая 2016.
  31. 1 2 3 Л. Млечин, 2015, с. 321—322.
  32. [www.bulvar.com.ua/arch/2011/46/4ec4fb6108e54/ Газета «Бульвар Гордона» | Личный переводчик Хрущева, Брежнева и Горбачева Виктор СУХОДРЕВ: "Я знал восьмерых президентов США — от Эйзенхауэра до Буша-старшего]
  33. 1 2 Л. Млечин, 2015, с. 320—322.
  34. С. Рыбас, 2011, с. 444.
  35. [www.peoples.ru/state/ambassador/gromyko/ Андрей Андреевич Громыко на сайте peoples.ru]  (Проверено 27 марта 2010)
  36. 1 2 [msk.kp.ru/daily/26257/3136484/ Андрей Громыко пожалел, что продвинул Горбачёва на пост Генсека]
  37. 1 2 С. Рыбас, 2011, с. 487—530.
  38. Л. Млечин, 2015, с. 235.
  39. С. Рыбас, 2011, с. 396.
  40. Л. Млечин, 2015, с. 193—362.
  41. С. Рыбас, 2011, с. 439.
  42. 1 2 [www.stoletie.ru/versia/gorbachev_kak_on_prishol_2012-03-11.htm Горбачев: как он пришёл - Столетие.RU]. www.stoletie.ru. Проверено 25 ноября 2015.
  43. А. А. Громыко. [books.google.ru/books?id=n_XrCQAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Памятное (Книга вторая)]. — М.: Политиздат., 1990. — 557 с. — ISBN ISBN 5-250-01075-X (кн. 2) ISBN 5-250-01060-1.
  44. [www.gromyko.ru/Russian/DA/biogr.htm Андрей Андреевич Громыко]. Официальный сайт А. А. Громыко (1 января 2015). Проверено 8 мая 2016.
  45. [www.knowbysight.info/1_SSSR/08965.asp Список депутатов Верховного Совета СССР 2 созыва]
  46. [www.knowbysight.info/1_SSSR/12605.asp Список депутатов Верховного Совета СССР 5 созыва]
  47. [www.knowbysight.info/1_SSSR/06647.asp Список депутатов Верховного Совета СССР 6 созыва]
  48. [www.knowbysight.info/1_SSSR/06648.asp Список депутатов Верховного Совета СССР 7 созыва]
  49. [www.knowbysight.info/1_SSSR/06649.asp Список депутатов Верховного Совета СССР 8 созыва]
  50. Депутаты Верховного Совета СССР. 9 созыв. Издание Президиума Верховного Совета СССР. — М., 1974. — 550 с.
  51. [www.knowbysight.info/1_SSSR/07704.asp Список депутатов Верховного Совета СССР 10 созыва]
  52. [www.knowbysight.info/1_SSSR/07797.asp Список депутатов Верховного Совета СССР 11 созыва]
  53. [www.sovross.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=55753 Официальный сайт газеты Советская Россия — Политик из великой истории]
  54. С. Рыбас, 2011, с. 329—330.
  55. [www.gazeta.ru/politics/news/2014/10/19/n_6575173.shtml Лаврову лестно сравнение с главой МИД СССР Громыко]
  56. [www.vesti.ru/doc.html?id=302705 «Господин Нет» или «Бормашина»: феномен Андрея Громыко]
  57. [flb.ru/info/46075.html «Крестный отец» Горбачёва]
  58. Информация в статье [www.newsru.com/world/24nov2008/sunofperu.html Медведев стал «Солнцем Перу» и в знак дружбы с потомками инков испил традиционный алкогольный коктейль]
  59. [www.ont.by/news/our_news/0045435/ Беларусь отмечает 100-летие со дня рождения Андрея Громыко — дипломата с мировым именем // ОНТ. 2009.18.07]

Литература

  • Громыко А. А. «Памятное» (2 книги) — М.: Политиздат, 1988. — 479+414 с., ил., ISBN 5-250-00035-5, ISBN 5-250-00148-3
  • Громыко А. Метаморфозы нашего времени. Избранное. — Москва: Весь мир, 2012. — 464 с., 1000 экз., ISBN 978-5-7777-0514-3
  • Громыко А. А. 1036 дней президента Кеннеди. М.: Изд-во политической лит-ры, 1969. — 279 с.
  • Добрынин А. Ф. Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962—1986 гг.). М.: Автор, 1996. — 688 с.: ил. ISBN 5-85212-078-2.
  • Феклисов А. С. Карибский ракетно-ядерный кризис/Кеннеди и советская агентура. — Москва: Эксмо, Алгоритм, 2011. — 304 с. — (с. 234—263). — ISBN 978-5-699-46002-1
  • Млечин Л. М. Министерство иностранных дел. Министры иностранных дел. Тайная дипломатия Кремля. — Москва: Центрполиграф, 2003. — 670 с.
  • Леонид Млечин. Примаков. — М.: Молодая гвардия, 2015. — 528 с. — (ЖЗЛ). — ISBN 978-5-235-03846-2.
  • Святослав Рыбас. Громыко. Война, мир и дипломатия. — М.: Молодая гвардия, 2011. — 530 [14] с. — (ЖЗЛ). — 5000 экз. — ISBN 978-5-235-03477-8.
  • Под. ред. И. С. Иванова. Биографии министров иностранных дел. Громыко Андрей Андреевич // [books.google.ru/books?id=6nXZuowp5HEC&pg=PA385&dq=Биография+А.+А.+Громыко&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwiYk7zwrePLAhUBkCwKHb_QD3MQ6AEIHDAA#v=onepage&q=%D0%91%D0%B8%D0%BE%D0%B3%D1%80%D0%B0%D1%84%D0%B8%D1%8F%20% Очерки истории Министерства иностранных дел России. 1802–2002: В 3 т.]. — М.: ОЛМА Медиа Групп, 2002. — Т. 3. — С. 385-390. — 419 с. — ISBN 978-5-224-036387.
  • Верба Я. Александр Васильев, разведчик и военный дипломат. — Мiнск: БГТ, 2012. — 110 с.

Ссылки

  • [www.hrono.ru/biograf/gromeko.html Биографии на сайте hrono.ru]
  • [www.inion.ru/product/russia/melikjan.htm Андрей Громыко глазами сына]

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11187 Громыко, Андрей Андреевич]. Сайт «Герои Страны».

  • [ru.rodovid.org/wk/Запись:241524 Громыко, Андрей Андреевич] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
    Предшественник:
    Максим Максимович Литвинов
    Чрезвычайный и Полномочный Посланник СССР на Кубе

    27 сентября 1943 года25 апреля 1946 года
    Преемник:
    Дмитрий Иванович Заикин
    Предшественник:
    Георгий Николаевич Зарубин
    Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Великобритании

    14 июня 1952 года19 апреля 1953 года
    Преемник:
    Яков Александрович Малик