Магницкий, Михаил Леонтьевич

Михаи́л Лео́нтьевич Магни́цкий (23 апреля (4 мая) 1778, Москва — 21 октября (2 ноября) 1844, Одесса) — симбирский губернатор (1817—1819), при князе А. Н. Голицыне — попечитель Казанского учебного округа, разработавший «целую программу уничтожения науки» в высших учебных заведениях.

Деятельность

Потомок математика Л. Ф. Магницкого, Михаил Магницкий получил образование в благородном пансионе при Московском университете. На доске почета, заведенной в пансионе, имя Магницкого было записано золотыми буквами третьим по счету. Окончив курс философского факультета в университете (1795), он поступил на службу сперва в гвардейский Преображенский полк, затем в коллегию иностранных дел (1798 год); был секретарём посольства в Вене, затем служил в Париже.

По возвращении из-за границы в 1803 году он поступил в министерство внутренних дел, что сблизило его с М. М. Сперанским, и после его возвышения сделался ревностным исполнителем его планов. После падения Сперанского он был сослан в Вологду, где пробыл под надзором полиции с 1812 год по 1816 год. Дочь Сперанского вспоминала его особую переимчивость, талант к передразниванию:

За эпиграммою следовал фарс; там опять какое-нибудь передразнивание, и всё это, с разносторонним его талантом, было приправляемо то стихотворною импровизациею, то прочитанным где-нибудь или тут же вымышленным рассказом.

Снискав расположение Аракчеева и кн. А. Н. Голицына, Магницкий был назначен 30 августа 1816 года сперва вице-губернатором в Воронеж, затем, с 14 июня 1817 года, гражданским губернатором в Симбирск, а в 1819 году членом Главного правления училищ. С 1819 года современниками отмечается его присутствие на всех собраниях Библейского общества в Петербурге. В правительственных сферах господствовали тогда реакционные течения — и бывший сотрудник Сперанского сделался крайним обскурантом и поборником «акта Священного Союза», на началах которого и построил свою деятельность в деле народного образования.

Разгром Казанского университета

В 1819 году Магницкий был послан в качестве ревизора в Казань с правами попечителя. В представленном им отчёте он обвинял новооснованный Казанский университет в растрате казённых денег и в безбожном направлении преподавания и предлагал торжественно разрушить самое здание университета.

Такая мера не встретила, однако, сочувствия в Главном правлении училищ и не была одобрена государем; вместо уничтожения университета предположено было его преобразование, производство которого было поручено самому Магницкому, назначенному попечителем Казанского округа. Сущность преобразований Магницкого, по его же определению, заключалась в искоренении вольнодумства и основании преподавания всех наук на благочестии. Университет потерял даже тень самостоятельности и был всецело подчинён попечителю, старавшемуся сделать из высшего учебного заведения что-то похожее на монастырь.

При самом назначении Магницкого по его представлению были уволены 11 профессоров; затем последовали новые увольнения лиц, не подходивших в чём-либо к пропагандируемому направлению. Преподавание римского права в университете было заменено правом византийским, и в качестве источника последнего Магницким указывалась Кормчая книга. Похвалы Магницкого удостоился только физико-математический факультет. Тем не менее, его декан, М. Ф. Бартельс, также покинул университет, а на его место назначили 28-летнего Лобачевского.

В 1823 году была устроена особая «кафедра конституций», английской, французской и польской, «с обличительной целью». Профессора всех факультетов и кафедр, не исключая и медицинских, были обязаны проповедовать преимущество святого Писания над наукой. Так, политическую экономию предлагалось преподавать по Библии. В том же 1823 году Магницкий выступил в главном правлении училищ с доносом против московского профессора Давыдова, обвиняемого им в «следовании безбожному учению Шеллинга», и предлагал совершенно уничтожить преподавание философских наук в университетах. Этому противились как многие преподаватели, так и члены главного правления училищ (как, например, Лаваль).

Самая жизнь студентов была подчинена в Казани строжайшим правилам монастырской дисциплины и наполнена упражнениями в благочестии. При таком порядке внутри университета водворились доносы и интриги, а местное общество начало брезгливо сторониться от него.

Процесс Магницкого

Едва вступив на престол, Николай I занялся расследованием деятельности Магницкого, Рунича и других одиозных обскурантов. Назначенная в 1826 году ревизия генерал-майора П. Ф. Желтухина вскрыла перед правительством результаты системы Магницкого в виде полного падения университета; обнаружилась и громадная растрата казённых денег. Магницкий был отставлен 6 мая 1826 г. от должности попечителя; для покрытия растраты был наложен секвестр на его имения.

Доставленный с фельдфебелем в Ревель, остаток жизни он провёл вдали от государственных дел. В 1831 г. доносил императору на «заговор иллюминатов», во главе которого якобы стоял его бывший покровитель Сперанский. В 1839 г. за донос на генерал-губернатора М. С. Воронцова был выслан из Одессы в Херсон. Умер в нищете. Князь П. А. Вяземский оставил следующий отзыв о внешности Магницкого:

Он и в Ревеле был ещё видный, статный и красивый мужчина. Черты лица правильные, лицо выразительное, взгляд уклончивый и вместе с тем вкрадчивый. Внешние приёмы его отличались изящностью, щегольством, вежливостью и навыком к избранному обществу.

Упоминания в классической русской литературе

• Из сказки М. Е. Салтыкова-Щедрина «Медведь на воеводстве» (1884 год):

«…казённый ручной станок, который лесные куранты тискал, но ещё при Магницком этот станок был публично сожжён, а оставлено было только цензурное ведомство, которое возложило обязанность, исполнявшуюся курантами, на скворцов».

«…но оказалось, что и тут Магницкий его намерения предвосхитил: университет в полном составе поверстал в линейные батальоны, а академиков заточил в дупло, где они и поднесь в летаргическом сне пребывают. Рассердился Топтыгин и потребовал, чтобы к нему привели Магницкого, дабы его растерзать, но получил в ответ, что Магницкий, волею божией, помре».

• Из агитационной песни К. Ф. Рылеева (написана совместно с А. А. Бестужевым, 1823 год):

«Где Магницкий молчит,
А Мордвинов кричит:

«Вольно!»

• А. И. Герцен записал: «Свободной России мы не увидим… Мы умрём в сенях, и это не от того, что при входе в хоромы стоят жандармы, а от того, что в наших жилах бродит кровь наших прадедов — сечённых кнутом и битых батогами, доносчиков Петра и Бирона, наших дедов-палачей, вроде Аракчеева и Магницкого, наших отцов, судивших декабристов, судивших Польшу, служивших в III отделении, забивавших в гроб солдат, засекавших в могилу крестьян. От того, что в жилах наших лидеров, наших журнальных заправил догнивает такая же гадкая кровь, благоприобретённая их отцами в передних, съезжих и канцеляриях».

Сочинения

Литературная деятельность М. Л. Магницкого началась публикацией «Печальной песни на кончину Императорского московского университета куратора И. И. Мелиссино» (М., 1795). В «Приятном и полезном препровождении времени» он поместил ряд стихотворений сентиментального содержания: «Дитяти», «Храм любви», «Песня моей Катенки: Тише, громкой соловей» и т. д.

Несколько его стихотворений появилось и в «Аонидах» Карамзина. Своеобразное литературное дарование он проявил значительно позднее, в разных «мнениях», записках и донесениях, писанных крайне витиевато, но полных остроумной казуистики. В «Мнении об естественном праве» и «Доношении министру духовных дел и народного просв.» («Рус. архив», 1864, I) он доказывает, что естественное право — изобретение новейшего неверия с Кантом и Стефенсом во главе, и что взгляды Куницына нашли себе отклик в революциях Сардинии, Испании и Неаполя. «Сон в Грузине» («Русский архив», 1863, I, писан в 1825 г.) — лесть Аракчееву.

Любопытны ещё донос на Кеппена по поводу издания им «Библиографических листов» («Чтения в Московском общесьве истории и древностей», 1864, II), «Две речи попечителя Казанского учебного округа» (Казань, 1827-28) и проникнутая пиетизмом «Инструкция для осмотра училищ Казанского округа» («Рус. архив», 1867).

После своего падения М. Л. Магницкий издал под псевдонимом К-ц-н-г-м «Историч. альманах» (М., 1832), а затем, поселясь в Ревеле, руководил ежемесячным журналом «Радуга», издателем которого был учитель ревельской гимназии Бюргер. Журнал этот, выходивший в 1832-33 г, был прототипом «Маяка», «Домашней беседы» и т. п. изданий. В «Радуге» преобладало глумление над западным просвещением и западной философией в особенности, что не помешало тогдашнему министру народного просвещения князю Ливену установить обязательную подписку на журнал в подведомственных ему учебных заведениях. Из числа статей, безусловно принадлежащих самому Магницкому, интересны: «Отломки от философского мозаика, степного отшельника, М. Простодумова, помещика с. Спасского, Саратовской губернии». Автор доказывает, что «одна религия есть предмет, предохраняющий науки от гниения». Философия, «холодно-богохульная в Англии, затейливо-ругательная во Франции, грубо-чувственная в Испании, теософо-иллюминатская в Германии», всегда только «облекала ереси в новые формы». «Голос над гробом Гегеля» оканчивается словами: «Да отпущено будет Гегелю в мире вечном земное мудрствование его, и да доступна будет философу жизнь, которой он не чаял! но да изгладятся со смертью его и следы философии его на земле»!

В направленной против Карамзина статье «Судьба России» он предвосхищает идеи возникшего позже славянофильства. Полемизируя с историком, писавшем о периоде владычества татар как остановившем развитие России, Магницкий говорит: «Философия о Христе не тоскует о том, что был татарский период, удаливший Россию от Европы, она радуется тому, ибо видит, что угнетатели её, татары, были спасателями её от Европы». «Угнетение татар и удаление от Западной Европы были, может быть, величайшим благодеянием для России, ибо сохранили в ней чистоту веры Христовой»… «Чтобы превзойти Европу Россия, вместо сближения с Европой, удалялась от неё»… Переходя к реформам Петра, Магницкий заявляет, что «сближение с Европою нужно было совсем не для неё (России), как обыкновенно думают, а для самой Европы», которую Россия должна была обновить и очистить.

По прекращении «Радуги», живя в Одессе, М. Л. Магницкий, по свидетельству П. О. Морозова, сотрудничал в «Одесском вестнике» и «Одесском альманахе». После его смерти напечатан «Взгляд на мироздание» («Москвитянин», 1843, XI). Отдельно вышло ещё «Краткое руководство к деловой и государственной словесности для чиновников, поступающих на службу» (М., 1835).

Литература

• Магницкий, Михаил Леонтьевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.krotov.info/libr_min/m/minakov.html Минаков А. Ю. «Охранитель народной нравственности: православный консерватор М. Л. Магницкий»]
• Морозов П. «Моё знакомство с Магницким» (М., 1877).
• Подробное указание литературы у Иконникова, «Опыт русской историографии» (т. I, кн. 2, стр. 934-5).
• Попов, «Общ. любителей отеч. словесности и период. литературы в Казани 1805-3 4 гг.» («Русский вестник», 1859);
• Сухомлинова, «Исследования и статьи по русской литературе и просвещению» (т. I, СПб., 1889).
• [memoirs.ru/texts/Sturdza_M_RA68.pdf Стурдза А. С. Воспоминание о Михаиле Леонтьевиче Магницком. Статья А. С. Стурдзы / Сообщ. Н. В. Неводчиковым // Русский архив, 1868. — Изд. 2-е. — М., 1869. — Стб. 926—938.](недоступная ссылка с 12-10-2016 (2750 дней))
• Феоктистов, «М. Л. Магницкий» (СПб., 1865);
• Фортунатов Ф. «Памятные записки вологжанина» («Рус. архив», 1867, № 12);
• [www.memoirs.ru/rarhtml/C_MGN_RS75_14_11.htm Ч-в. Михаил Леонтьевич Магницкий. Новые данные к его характеристике. 1829—1834 гг. // Русская старина, 1875. — Т, 14. — № 11. — С. 478—491.]
• Кочеткова Н. Д. [lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=1000 Магницкий Михаил Леонтьевич] // Словарь русских писателей XVIII века. — СПб., 1999. — Вып. 2. — С. 254—257.