Одушевлённость

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Одушевлённость — это семантический категориальный признак имени, базирующийся на наивном знании о классификации существительных и местоимений по типу референта: от безусловно «живых» (человек, собака, комар) до полностью «неодушевлённых» (камень, стол, бесконечность) с некоторым количеством промежуточных случаев (тополь, класс, подберёзовик)[1]. Это семантическое распределение может с теми или иными особенностями проявляться в морфологии языка (например, в японском, во многих восточно- и западнославянских), его синтаксисе, словообразовании. В этом случае можно говорить об одушевлённости/неодушевлённости как о номинативной словоклассифицирующей грамматической или словообразовательной категории, что с теоретической точки зрения весьма любопытно, так как такая формальная манифестация в общем случае является избыточной, ведь различие между живым и неживым представляется априорно известным и не нуждающимся в систематическом подтверждении с помощью обязательных грамматических средств. Семантически одушевлённость пересекается с другими категориальными концептуальными оппозициями: активность/пассивность, целенаправленность/стихийность. Деление имён на одушевлённые (активные) и неодушевлённые (пассивные) является основным в морфологии языков активного строя.

Категория одушевлённости в русском языке

Формы выражения

В русском одушевлённость является бинарной морфосинтаксической категорией, в рамках которой существительные распределяются на два крупных класса — одушевлённые (Пётр, конь, собака) и неодушевлённые (ствол, асфальт, липа, пробег). Одушевлённость не имеет собственных морфологических показателей и выражается с помощью совпадения форм винительного падежа с именительным (для неодушевлённых) или родительным (для одушевлённых). Во множественном числе это верно для всех типов склоняемых существительных, в единственном — только для существительных 1 склонения (типа конь, брат). Одушевлённость несклоняемых существительных выражается с помощью согласуемых форм определений (вижу чёрное пальто, но вижу чёрного пони). При формальном подходе нужно иметь в виду, что существительные женского и среднего рода (типа молодёжь), не имеющие множественного числа, не могут быть отнесены ни к одушевлённым, ни к неодушевлённым.


Выражение одушевлённости/неодушевлённости в русском языке
Единственное число Множественное число
неодуш одуш неодуш одуш неодуш одуш неодуш одуш
Им. (кто? что?) дом конь звёзды сёстры поля животные ночи мыши
Род. (кого? чего?) дома коня звёзд сестёр полей животных ночей мышей
Вин. (кого? что?) дом коня звёзды сестёр поля животных ночи мышей

Несовпадение семантической и морфологической одушевлённости и вариативность форм

В русском языке к одушевлённым, как правило, относятся существительные, обозначающие людей и животных. Все прочие относятся к неодушевлённым. Это деление не отражает общих представлений о живом и неживом: так, существительные, называющие растения, относятся к неодушевлённым, слова типа вирус, робот и микроб испытывают колебания: так, слово робот обычно является одушевлённым в научной фантастике (Астронавигатор поприветствовал робота), но неодушевлённым, если употребляется в отношении реально существующего оборудования (На заводе установили новый промышленный робот). К одушевлённым относятся такие слова, как мертвец, покойник, зомби, снеговик, кукла; названия некоторых шахматных фигур: король, ферзь, слон, конь и игральных карт: валет, дама, король, туз. С другой стороны, названия фигур: ладья, пешка и карт: двойка, тройка, ... десятка являются неодушевлёнными. Наблюдаются также колебания в одушевлённости названий употребляемых в пищу беспозвоночных: заказать, приготовить: устрицы/устриц, мидии/мидий, креветки/креветок, крабы/крабов, трепанги/трепангов, омары/омаров, кальмары/кальмаров, улитки/улиток. Но: приготовить раков (не раки)[2].

История категории одушевлённости

Категория одушевлённости в русском языке развивается в русском языке в исторический период и возникает из необходимости четкого формального противопоставления субъекта и объекта при переходных глаголах [3].

См. также

Примечания

  1. Yamamoto Mutsumi. Agency and impersonality: Their linguistic and cultural manifestations. — Amsterdam: J. Benjamins Pub. Co, 2006. — P. 36.
  2. [new.gramota.ru/spravka/buro/search-answer?s=251684 Вопрос № 251684]. Грамота.Ру.
  3. Крысько В. Б. Развитие категории одушевленности в истории русского языка. — Москва, 1994.

Литература