Закамская ландмилиция

Закамская ландмилиция — иррегулярное поселённое войско, созданное в 1736 году для защиты границ Российской империи от набегов Оренбургских кочевников.

История

В 1731—1736 годах в междуречье Самары и Камы была создана Новая Закамская линия, призванная заменить прежнюю Закамскую (Черемшанскую) засечную черту («для лучшего охранения низовых городов за Волгою вместо черемшанских форпостов по реке Соку и по другим рекам до реки Ик»), в связи с опасениями, что усилившиеся калмыцкие и башкирские племена могут напасть на закамские поселения. В 1731 году в Закамье был направлен тайный советник Ф. В. Наумов, которому поручили выбор наиболее выгодных для размещения гарнизонов и укреплений мест. В 1732 году Высочайшим указом Сенату была определена конфигурация линии. Она должна была начинаться от Алексеевской крепости (30 км на восток от крепости Самара), далее идти по берегам рек Сок и Кондурча и заканчиваться на берегу р. Кама близ Мензелинска. Линия состояла из крепостей Алексеевской и Красноярской, Хорошего редута, Чернорецкого фельдшанца, Орлямского редута, Сергиевской крепости, Казанского, Суружского, Кандереимского и Тарханского редутов, Черемшанской и Шешминской крепостей и Кичуевского фельдшанца.

Тайному советнику Наумову было предписано набрать солдат для ландмилицких полков, которые должны были нести службу на новой линии. Из «неположенных в оклад служилых людей» (городовых казаков и засечных сторожей) старой засечной черты формировались конные Билярский и Шешминский полки, а Сергиевский конный и Алексеевский пеший полки формировались из старых солдат, отпущенных с воинской службы после Северной войны.

По штату 1736 года каждый из ландмилицских конных полков состоял из 10 рот, а пеший из 8. В ландмилицском конном полку было 37 офицеров, 73 унтер-офицеров, 920 рядовых и 31 нестроевой чин; в Алексеевском пешем полку: 31 офицер, 61 унтер-офицер, 1152 рядовых, 25 нестроевых. Всего в Закамской ландмилиции было 142 офицера и 3 912 нижних чинов. Кроме того, в каждом полку имелись священник и лекарь, а также по штату состояло до 50 школьников. Таким образом, численный военного состава ландмилиции составила чуть более 4 000 человек личного состава.

Полки

Шешминский драгунский полк

Сформирован 18 марта 1732 года как 1-й Сверхкомплектный конный полк Украинской Ландмилиции. С 7 мая 1733 года переименован в Шешминский ландмилицкий Конный полк Закамской ландмилиции. К 1766 году расквартирован в Верхояцкой. 16 января 1769 года переименован в Шешминский драгунский полк. 31 августа 1771 года расформирован и обращён на составление лёгких полевых команд.

Билярский драгунский полк

Сформирован 18 марта 1732 года как 2-й Сверхкомплектный конный полк Украинской Ландмилиции. 7 мая 1733 года переименован в Билярский ландмилицкий конный полк Закамской ландмилиции. К 1766 году расквартирован в Кизильской. 16 января 1769 года переименован в Билярский драгунский полк. 31 августа 1771 ода расформирован и обращён на составление лёгких полевых команд.

Сергиевский драгунский полк

Сформирован 18 марта 1732 года как 3-й Сверхкомплектный конный полк Украинской ландмилиции. 7 мая 1733 переименован в Сергиевский ландмилицкий конный полк Закамской ландмилиции. К 1766 году расквартирован в Озерской. 16 января 1769 года перименован в Сергиевский драгунский полк. 31 августа 1771 года расформирован и обращён на составление лёгких полевых команд.

Алексеевский пехотный полк

См. 31-й Алексеевский пехотный полк

Литература

• В.А. Кузнецов [www.ssc.smr.ru/ftp/2009/2009_2/2009_2%20_35_41.pdf Новая Закамская линия и образование ландмилиции] // Известия Самарского научного центра Российской академии наук : журнал. — Самара, 2009. — Т. 11, № 2. — С. 35-41.

Ссылки

• [www.exptraders.ru/66/32/ Шешминский драгунский полк]
• [antologifo.narod.ru/pages/list/histore/istLandZ.htm Антология форменной одежды частей Российской армии]
• [chel-portal.ru/?site=encyclopedia&t=landmilickie-polki&id=6796 Ландмилицкие полки]

Отрывок, характеризующий Закамская ландмилиция

Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?