Измаил

Город Измаил укр. Ізмаїл Флаг Герб Страна УкраинаУкраина Статус город областного значения, районный центр Область Одесская областьОдесская область Район Измаильский район Координаты 45°21′00″ с. ш. 28°50′00″ в. д.45.35000° с. ш. 28.83333° в. д. / 45.35000; 28.83333    Глава Абрамченко Андрей Вячеславович Первое упоминание 1542 Прежние названия C 1812 по 1856 — Тучков Площадь 53,0 км² Официальный язык украинский, русский Население 73 336 человек (2012) Конфессиональный состав Православие Названия жителей измаильчане, измаильчанин, измаильчанка Часовой пояс UTC+2, летом UTC+3 Телефонный код +380 4841 Почтовый индекс 68600 Автомобильный код BH, НН / 16

Измаи́л (укр. Ізмаї́л; в 1812 по 1856 — Тучков) — город областного значения в Одесской области Украины, административный центр Измаильского района (не входя в состав района). В 1940—1954 годах Измаил был административным центром Измаильской области Украинской ССР.

Название

Однозначной версии о том, когда и в честь кого существовавшее поселение стали называть Измаил нет. Одна из распространённых версий основана на сообщении Эвлеи Челеби в его «Сейяхатнаме (Книге путешествий)», созданной в 1640—1678 годах:

Измаил. Это — творение Салсала. Город этот в 889 (1484 год от Р. Х.) году завоевал капудан султана Баезида хан Исмаил, поэтому его называют городом Измаилом.

Эта версия приведена как единственная в Топонимическом словаре 1998 года.

Другие названия поселения, которые упоминаются в связи с Измаилом и относятся к периоду до османского завоевания: Антифила (предположительное древнегреческое поселение), Сморнис (предположительно древнеримское укрепленное поселение), Смил (славянское название до османского завоевания), Синил (аналогично предыдущему).

Географическое положение

Расположен на юго-западе области на реке Дунай в 81 километре от берега Чёрного моря. Расстояние до Одессы: физическое — 192 км, по автодорогам — 239 км, по ж/д — 296 км. Расстояние до Киева: по автодорогам — 711 км, по ж/д — 968 км.

История

Поселения на месте Измаила до XVI века

Раскопки 1979 года самого древнего памятника археологии, обнаруженного на окраине Измаила в районе поселка Матроска, позволяют предполагать, что поселение принадлежало земледельцам так называемой гумельницкой культуры. Племена гумельницкой культуры обитали в VI тысячелетии до н. э. на берегах Дуная, озёр Катлабух и Ялпуг.

При раскопках в районе Кривого озера (на восточной оконечности города) были обнаружены керамические изделия, посуда, амфоры, на которых сохранились клейма и надписи на древнегреческом языке. Во II веке на берегу Дуная появились римляне. О посещении этих мест римскими легионерами свидетельствуют обнаруженные на территории между судоремонтным заводом и селом Матроска римские монеты, обломки амфор и т. д.

В конце IX — начале X веков сложилось сильное славянское государство — Киевская Русь. По версии славянофильской группы историков этот период развития поселения выглядит следующим образом. На месте развалин римской крепости Сморнис вырос новый славянский город Смил. Вскоре Смил превратился в важный торговый и культурный центр на Дунае и вошел в состав Галицко-Волынского княжества, которое поддерживало тесную экономическую связь с Киевом. Однако эта версия не находит своего подтверждения в документах и отчетах археологических изысканий. Находки монет периода X—XI веков н. э. на территории Измаильской крепости свидетельствуют о сильном влиянии Византии. В основном это медные фоллисы императоров Романа III, Михаила IV, Константина X, и биллонные скифатные монеты (аспры) императора Алексея I. После взятия Константинополя в 1204 году Византия была разделена между победителями. Как результат этого дележа на побережье Чёрного моря и на берегах Дуная появились генуэзские колонии. Известно, что первые отряды хана Батыя, вторгшись на Нижний Дунай, покорили генуэзцев. Среди находок археологов существует медный фоллеро на лицевой части которого изображена тамга темника Ногая а с оборотной стороны изображена надпись: Ис. Хр (Иисус Христос). Монета чеканилась на монетном дворе Сакчи (нынешний румынский город Исакча). Это подтверждает факт мирного сосуществования в XIII веке на берегах Дуная татар и генуэзских колонистов. Надо учесть, что Мавро Кастро (Белгород-Днестровский) в то время был большим городом, которым владели генуэзцы. Все эти сведения опровергают версию о существовании с X—XIII веках на берегах Дуная славянского города Смил, входящего в Галицко-Волынское княжество.

Основание Измаила

В исторических очерках об Измаиле нередко фигурируют полулегендарные и ничем не подтвержденные сведения. В полной мере это относится и ко времени основания города, которое нередко относится к ранним временам. Однако, в исторических документах времен османского завоевания Нижнего Дуная (в конце XV века) упоминаются Килия, Тульча, Исакча и Томарово, но нет упоминаний о существовании здесь какого-либо другого населенного пункта и, тем более, крепости.

Традиционно датой основания Измаила принято считать 1590 год. Существуют, однако, более ранние упоминания о городе. По мнению историка В. А. Постернака Измаил впервые упоминается под названием «Исмаил Гедуги» в османском реестре 1542 года. Отсюда делается вывод, что поселение основано мусульманами (турками или татарами). Это также подтверждается тем, что в 1560 году поселение упоминается как махалля Исмаил. Согласно исследованиям С. В. Паламарчук о существовании на берегу Дуная небольшого укрепления в 1588−1589 гг. сказано в Энциклопедии ислама.

На относительно подробной карте Герарда Меркатора 1554 года Измаил отсутствует. Впервые он появляется на карте Г. В. Боплана в 1648 году под названием Simil с экспликацией «деревня».

Османская империя (до 1809)

См. также: Русско-турецкая война (1768—1774) и Взятие Измаила

Нижний Дунай был завоеван Османской империей в 1484 году. Для лучшей обороны этой территории здесь был возведен или усовершенствован ряд крепостей. Одной из них стал Измаил. Находки монет в районе Измаильской крепости свидетельствуют об активном обращении здесь османских монет начиная с правления Мехмеда IV (1648—1687) до времен правления Селима III (1789—1807).

В 1761 году в городе была учреждена кафедра митрополита браиловского Даниила, управлявшего православными церквами в Османской империи.

Крепость имела важное военное значение, что подтверждается осадами крепости во время русско-турецких войн XVIII века.

Одной из ключевых по значению войн между Российской и Османской империями стала война 1768—1774 годов. В ходе этой войны 5 августа (26 июля по старому стилю) 1770 года русские войска под командованием Н. В. Репнина взяли крепость Измаил. Однако по окончании войны в 1774 году согласно условиям Кючук-Кайнарджийского мирного договора крепость была возвращена Турции.

Через 13 лет началась новая русско-турецкая война. В 1789 году Репнин снова пытался взять город, но штурм закончился неудачей. 11 (22) декабря 1790 года усиленную крепость, считавшуюся к тому моменту неприступной, штурмом взял Александр Суворов. В 1791 году по Ясскому договору город вновь был возвращён Османской империи.

Российская империя (1809—1856)

В 1806 году произошли неудачные осада и штурм Измаила российскими войсками под командованием герцога Ришельё. В 1807 году русский генерал Иван Михельсон также неудачно штурмовал Измаил. 14 сентября 1809 года город взят русскими войсками, которыми командовал генерал Засс. После ухода (по условиям капитуляции) турецкого гарнизона в городе осталось всего около 4000 жителей.

Молдавское княжество (1856—1878)

В 1856 году Измаил передан Россией Молдавскому княжеству, вассалу Турции, по Парижскому трактату. Основные инженерные сооружения крепости были взорваны, а земляные валы были частично срыты.

В 1861 году вместе со всей Молдавией вошёл в состав Объединённого княжества Валахии и Молдавии (будущей Румынии), считавшегося вассалом Османской империи.

Российская империя (1878—1918)

13 апреля 1877 года Измаил был взят русскими войсками в четвёртый раз (без боя, так как Румыния не выполнила обязательств перед Турцией и ещё 4 апреля заключила с Россией конвенцию о пропуске войск). По Берлинскому трактату 1878 года Румыния уступила обратно императору всероссийскому Александру II часть Бессарабской территории, отошедшей от России по Парижскому трактату, включая и город Измаил.

Измаил вошёл в состав Бессарабской губернии как центр Измаильского уезда.

В 1897 году в городе проживали 22 295 человек, родным языком указывали: украинский (малорусский) — 8 271, русский (великорусский) −7 797, еврейский — 2 736, молдавский — 1 589, болгарский — 936, греческий — 503

Румыния (1918—1940)

Румынские войска вступили в Бессарабию ещё в декабре 1917 выполняя приказ командующего румынским фронтом царского генерала Щербачёва об охране складов и дорог и восстановлении порядка. Продвижение румынских войск в Бессарабии встречало вооружённый отпор со стороны отходящих большевистских частей. 13 (26) января 1918 года был занят Кишинёв, затем другие города.

21 января румынские войска предприняли попытку занять Измаил. В Измаиле в годы Первой мировой войны находилась база Дунайской флотилии. Матросы флотилии оказали румынским войскам сопротивление, их поддержали местные рабочие, которые сформировали отдельный отряд. Однако 22 января город попал под контроль Румынии, так как в Измаиле царила политическая неразбериха. С одной стороны, часть местных властей подчинялась МДР, с другой — Румчероду.

23 января после взятия румынами Измаила Румчерод официально объявил Румынии войну. Штаб Румчерода тогда находился в Одессе, ему подчинялась череда местных органов самоуправления в Бессарабии. Тем временем румынские войска продолжали наступление вглубь региона, и 25 января была занята Килия — также стратегически важный порт. После взятия Килии на Дунае начались масштабные бои между Дунайской флотилией и румынским флотом. Суда Дунайской флотилии предприняли попытку прорваться к Измаилу, но атака была отражена. В ответ румынские войска предприняли контрнаступление по воде. С 30 января все бои на Дунае сосредоточились вокруг Вилково. Наступление по суше было невозможно, так как город со всех сторон окружён плавнями, поэтому центральное место отводилось флоту. Оборону Вилково организовал анархист Анатолий Железняков, также известный как Железняк. Ему из Севастополя по морю были высланы подкрепления — 1000 человек. Вилково было взято румынами только в начале февраля, что позволило им начать наступление на Татарбунары. 27 марта 1918 года Сфатул Цэрий 86 голосами за, 3 против при 36 воздержавшихся, проголосовал за воссоединение Бессарабии с Румынией. Воздержались, в основном, представители немецкого, болгарского и гагаузского меньшинств. Представитель крестьянской фракции В. Цыганко и представитель Русской культурной лиги А. Грекулов заявили, что вопрос объединения можно решить только путём всенародного референдума. По результатам голосования, Бессарабия вошла в состав Великой Румынии на правах автономии. На заседании 25—26 ноября 1918 года, при отсутствии кворума, 36-ю голосами было принято решение о безусловном присоединении Бессарабии к Румынии, ликвидировавшее все условия акта от 27 марта 1918 года. Вскоре после принятия этого решения Сфатул Цэрий прекратил своё существование.

Советское правительство никогда не признавало аннексии Бессарабии Румынией. В ноте от 1 ноября 1920 года Россия выразила решительный протест против аннексии и Парижского протокола её подтверждающего, так как он был заключён другими правительствами. На Венской конференции 1924 года Советское правительство предложило провести в Бессарабии плебисцит, однако Румыния отвергла предложение СССР.

Украинская ССР (1940—1991)

В 1940 году советское правительство вынудило Румынию передать Бессарабию и Северную Буковину УССР. Измаил, находящийся в Бессарабии, оказался на территории СССР. Была образована Измаильская область Украинской Советской Социалистической Республики.

С июля 1941 года по 26 августа 1944 года город был оккупирован немецкими и румынскими войсками. Была восстановлена румынская администрация, а все вновь открытые православные храмы переподчинены Бессарабской метрополии Румынской православной церкви.

25-26 августа 1944 года советские войска смогли вернуть Измаил. Непосредственно Измаил освободили подразделения 5-ой отдельной гвардейской мотострелковой бригады подполковника Завьялова и 53-й отдельный мотоциклетный полк майора Шенкина, входящие в состав 4-го гвардейского механизированного корпуса (командир Жданов) 3-го Украинского фронта (командующий Ф. Н. Толбухин). За штурм Измаила десяти полкам было присвоено наименование Измаильских.

Украина

С 1991 года город входит в состав Украины. Административно находится в составе Одесской области.

Население

• 2008 год — 100 076 человек;.
• 2011 год — 89 581 человек;
• 2012 год — 86 336 человек.

Национальный состав (2008): русские — 43,7 % (33,6 тыс.), украинцы — 38,0 % (29,2 тыс.), болгары — 10,0 % (7,7 тыс.) и румыны — 4,3 % (3,3 тыс.). В 2010 году население составляло 75,3 тыс. жителей. Население также состоит из множества других национальностей: гагаузов, греков, евреев, армян и т. д. — 75 национальностей.

Климат

Климат Измаила
Показатель	Янв.	Фев.	Март	Апр.	Май	Июнь	Июль	Авг.	Сен.	Окт.	Нояб.	Дек.	Год
Абсолютный максимум, °C	16,1	21,1	26,1	27,8	31,1	37,8	37,2	36,1	33,9	31,1	25	20,9	37,8
Средний максимум, °C	2,8	3,3	8,3	15	21,1	25	26,7	26,7	22,8	16,1	8,3	3,9	15
Средняя температура, °C	−0,5	0	4,4	10,6	16,1	20	21,7	21,1	17,2	11,7	5	1,1	11,1
Средний минимум, °C	−3,9	−3,3	0,5	6,1	11,1	15	16,1	15,6	11,7	6,7	1,1	−1,7	6,1
Абсолютный минимум, °C	−20	−22,8	−18,3	−2,2	0	6,7	10	4,4	−2,2	−7,8	−16,1	−16,2	−22,8
Норма осадков, мм	40	30	30	40	60	80	50	50	30	20	40	40	580
Источник: [www.weatherbase.com/weather/weather.php3?s=98833&refer= Weatherbase]

Промышленность

В городе развита пищевая промышленность. При СССР в городе существовал консервный завод (союзного значения), который был обанкрочен в 1990-х годах. Также в Измаиле расположен рыбзавод.

На данный момент в городе действуют порт, судоремонтно-механический завод (ИСРМЗ), судоремонтный завод (ИСРЗ), завод железобетонных изделий (ЖБИ), целлюлозно-картонный комбинат.

В последние годы активно развивается сфера торговли (продовольствием, медикаментами, бытовой техникой, и пр.).

Транспорт

Измаил — крупный украинский порт на Дунае.

Город является конечным пунктом на железнодорожной ветке, проложенной из г. Одессы на юг области. По этой ветке несколько раз в неделю (в зависимости от сезона) ходит пассажирский поезд Одесса-Измаил. С 23 сентября 2016 года также курсирует ежедневный поезд № 243/244 Киев-Измаил, Измаил-Киев.

Ряд автодорог связывает город с другими населёнными пунктами. В конфигурации дорог заметно, что раньше Измаил был областным центром. Однако качество дорог оставляет желать лучшего.

Имеется аэропорт (в настоящее время он законсервирован).

В городе более 25 маршрутов автобусов, несколько служб такси.

Культура

В городе имеется музей А. В. Суворова, расположенный возле автовокзала «Измаил» около рынка в центре города, и отдел музея — Диорама «Штурм крепости Измаил», расположенная в старинной мечети в районе Крепость. Музей был закрыт на ремонт с 2004 по 2009 год. Открыт для посетителей в 2013 году. Действует также Измаильский мемориальный парк-музей «Крепость», в помещении которого ныне создается экспозиция по всей истории крепости Измаил.

Также имеется картинная галерея, краеведческий музей. Создан «Союз художников Измаила». Открыт «Дом художников СХИ» на ул. Бендерская, 43. В здании Управления ЧАО «Украинское Дунайское пароходство» работает музей истории пароходства и дунайского судоходства.

Здравоохранение

Город представлен развитой сетью лечебно-профилактических учреждений: городская многопрофильная больница № 1, городская специализированная больница № 2 (бывший тубдиспансер), городская больница № 3 (бывший онкодиспансер). Функционирует Центр Здоровья, санитарно-эпидемиологические службы. Руководство учреждениями осуществляется непосредственно исполнительным комитетом г. Измаил.

В период с 1977 по 2003 года на территории города и района функционировала единая медицинская служба. Вследствие раздела их в середине 2003 года сельские лечебно-профилактические учреждения и три больницы были переименованы и отданы в ведомство районной государственной администрации.

Образование

• Измаильский государственный гуманитарный университет
• Измаильский институт водного транспорта
• Придунайский филиал МАУП
• Измаильский техникум экономики и права
• Измаильский техникум механизации сельского хозяйства
• Измаильское медицинское училище
• Одесская Национальная Морская Академия (ИФ)
• Одесская Государственная Академия Холода (ИФ)

Уроженцы и жители города

• Авраменко, Сергей Викторович (1954) — российский адмирал.
• Адабаш, Ирина Леонидовна (1953) — лётчица, абсолютная чемпионка мира в высшем пилотаже.
• Азарова, Светлана (1976) — украинский композитор.
• Бендин, Александр Юрьевич (1956) — белорусский историк и педагог.
• Бурдин, Исидор Моисеевич (1914—1999) — молдавский скрипач, дирижёр и композитор-фольклорист.
• Громов, Александру Яковлевич (1925—2011) — молдавский писатель-фантаст, журналист, публицист, кинокритик, редактор, переводчик.
• Димов, Леонид (1926—1987) — румынский поэт и переводчик.
• Драганов, Валерий Гаврилович (1951) — политик, депутат Государственной Думы РФ.(???)
• Дулицкий, Семён Осипович (1883—1956) — врач-педиатр.
• Забежинский, Григорий Борисович (1879—1966) — поэт, переводчик и издатель.
• Коренев, Владимир Борисович (1940) — киноактёр, народный артист Российской Федерации.
• Кофман, Рафаэль Моисеевич (1908—1988) — шахматный композитор, заслуженный тренер РСФСР, журналист.
• Кривин, Феликс Давидович (1928) — писатель, поэт.
• Музическу, Гавриил Вакулович (1847—1903) — румынский композитор.
• Мыйнов, Руслан Иванович (1976) — болгарский актёр. Разон Сергей Сергеевич (1997) - чемпион области по дзюдо.
• Рубин, Мойше (1856—1940) — литератор и педагог.
• Селиванов, Сергей Николаевич (1905—1944) — советский военный деятель, Полковник (1942 год).
• Сергиенко, Виктор Владимирович (1951) — режиссёр, педагог.
• Сергиенко, Владимир Иванович (1914—1986) — член Измаильской подпольной комсомольской организации.
• Феличкин, Юрий Михайлович (1904—1992) — советский разведчик, филолог, педагог.
• Царёв, Вадим Юрьевич (1949) — историк философии, кинематографист, публицист.
• Чистякова, Галина Валентиновна (1962) — советская, российская и словацкая легкоатлетка.
• Чолак, Владимир Михайлович (1956) — композитор, дирижёр, педагог.
• Шварцбард, Шолом (1886—1938) — еврейский поэт, публицист и анархист.

Литература

• Паламарчук С. В. Забытая земля: историческая область Бессарабия. — Одесса, 2008.
• Поспелов Е. М. Географические названия мира. Топонимический словарь / под ред. к.ф.н. Р.А. Агеева. — М.: Русские словари, Астрель, [www.ast.ru/ АСТ], 2002. — С. 167. — 512 с. — ISBN 5-17-001389-2.
• Постернак В. А. Исмаил Гечиди. История Измаила и его земель в XVI - начале XIX вв. — Харьков: Экспресс-книга, 2015. — 208 с.
• Эвлия Челеби. [www.vostlit.info/haupt-Dateien/index-Dateien/CH.phtml?id=2064 Книга путешествия: (Извлечения из сочинения турецкого путешественника XVII века): Перевод и комментарии. Вып. 1: Земли Молдавии и Украины] / Институт народов Азии АН СССР. — М.: ИВЛ, 1961. — (Памятники литературы народов Востока. Переводы. VI).

Ссылки

• [www.izmail-rada.gov.ua/ Официальный сайт города Измаил]
• [photohunt.org.ua/Izmail.html История, фотографии и достопримечательности Измаила]

Отрывок, характеризующий Измаил

Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.