Коллекция Ильина

Коллекция Ильина — одна из самых больших частных коллекций произведений искусства и старинных книг на территории СССР; возможно, одна из самых больших частных коллекций в Европе. Найдена в 1993 году в доме электрика кировоградских РЭС Александра Борисовича Ильина (1920—1993) после его смерти. Происхождение коллекции неизвестно, как и то, каким образом уникальные экземпляры коллекции оказались у Ильина; на этот счёт существуют только версии, подтвердить либо опровергнуть которые не представляется возможным.

История обнаружения

22 октября 1993 года в Кировограде скончался электрик РЭС Александр Ильин, который был известен в узких кругах советских коллекционеров и музейных работников как умелый реставратор предметов старины и переплётчик. Вскоре после его смерти в местном магазине «Букинист» появились в продаже ценные издания редких книг. След быстро привёл к родственникам Ильина, которые жили в доме коллекционера после его смерти. В доме бывшего электрика работниками Службы безопасности Украины была обнаружена большая коллекция икон, картин, посуды, статуэток и других предметов старины. Но основной частью коллекции были старинные и редкие книги. В январе 1994 года в местной прессе появились первые заметки о найденной коллекции, причём в интервью «Кировоградской правде» (№ 4 1994 г.) начальник управления МВД Кировограда Ю. П. Тимчишин сообщил: «Есть подозрения, что часть коллекции уже продана за пределы государства». Некоторые журналисты, писавшие об этом случае, сообщали об оказываемом на них давлении с целью замолчать факт обнаружения коллекции и об общей атмосфере скрытности, возникшей в этой ситуации.

Александр Ильин не был женат, у него не было детей, что во многом объясняет недостаток информации о его коллекции. В молодости он окончил торфяной институт в Москве. В 1946—1960 годах работал реставратором в Киево-Печерской лавре, платой за работу брал книги из библиотеки Лавры. После закрытия библиотеки приехал в Кировоград, из Лавры привёз с собой два контейнера книг и церковной утвари. Затем стал работать электриком, ездил по деревням, брал за работу иконы, предметы религиозной утвари, книги. По свидетельствам, «хмурый и нелюдимый человек жил бедно, недоедал, ходил в рабочей одежде и старых кирзовых сапогах».

Бывший заведующий отделом редких изданий и ценных документов Кировоградской областной универсальной научной библиотеки им. Чижевского Александр Чуднов, лично знавший Ильина, рассказывал:

Я узнал о его смерти уже после похорон, а спустя несколько месяцев ко мне в библиотеку пришёл юрисконсульт Кировоградской обладминистрации и сказал: «Нужно что-то делать, ведь некоторые книги из коллекции Ильина уже продают в магазине „Букинист“». И я обратился за помощью к властям. Не мог же я позволить, чтобы такая коллекция «ушла» из города, да и вообще из Украины. Тогда и стали происходить страшные вещи: мне звонили и угрожали.

— Факты, 25 октября 2002

Размер коллекции

Несмотря на то, что Александр Ильин общался с многими коллекционерами и музейными работниками СССР, никто не имел представления о размерах его коллекции. На настоящий момент в открытых источниках фигурирует оценка примерно в три-четыре тысячи единиц предметной части коллекции. Относительно книжной части оценка размера коллекции значительно разнится, так как в открытых источниках нет никаких документов, называющих точное количество книг: чаще всего можно найти достаточно расплывчатую формулировку «Несколько десятков тысяч единиц». Разные источники называют цифру от пяти до семидесяти тысяч томов. Директор областного краеведческого музея г. Кировограда Павел Босых, участник комиссии по описи и оценке коллекции, говорил:

В результате я даже не помню, сколько понадобилось грузовиков — то ли пятнадцать, то ли двадцать, — чтобы вывезти коллекцию.

— «Украина-Центр», 08 июня 2006

Оценка стоимости коллекции

Точная оценка стоимости коллекции Ильина затруднена ввиду того, что для оценки большого количества экземпляров коллекции необходимо приглашение зарубежных экспертов, либо вывоз экземпляров коллекции за границу. Кроме того, в открытых источниках отсутствует полный перечень предметов и книг, найденных у Александра Ильина. Однако не подлежит сомнению то, что в денежном выражении коллекция оценивается весьма высоко. Например, одна только книга «Византийские эмали» оценивается приблизительно в сто тысяч долларов, а четырёхтомник «Царская Охота» оценивается приблизительно в двести тысяч долларов. Некоторые источники утверждают, что общая оценка стоимости коллекции исчисляется миллиардами долларов.

В то же время существуют мнения, что стоимость коллекции завышается средствами массовой информации. Например, Мирослава Егурнова, ведущий хранитель отдела фондов Кировоградского областного краеведческого музея (там на настоящий момент хранится предметная часть коллекции) говорила:

Что касается цены, то её назвать затруднительно, музей не производит оценки экспонатов. Цифры чуть не в миллиард долларов, которые приводятся в газетах, взяты, что называется, «с потолка». Конечно, коллекция Ильина уникальна, но её научная ценность может быть даже больше её стоимости потребительской.

— Газета по-киевски, 5 марта 2008

Относительно ценности уникальных книг, найденных у Ильина, Павел Босых, участник комиссии по описи и оценке коллекции говорил:

Это имеет ценность для нас, но не для Запада. Скажем, Гуттенберг там более интересен, нежели первопечатник Иван Фёдоров. То же относится ко множеству наших музейных экспонатов. Поэтому коллекция Ильина представляет интерес в первую очередь для Кировограда. И в определённой степени коллекция Ильина представляет определённый региональный интерес для России. Вот, пожалуй, и всё. Раритеты Ильина не имеют того уровня, чтобы заинтересовать западного коллекционера.

— Украина-Центр, 08 июня 2006

То же мнение, комментируя коллекцию Ильина, высказал специалист по русским изданиям Библиотеки Конгресса США Херри Лич:

Для таких книг рынок невелик. Но я бы не преуменьшал культурную ценность собрания. Обнаружение частной коллекции подобного масштаба это важное историческое и культурное событие — благодаря изменчивости истории таких коллекций не так уж и много.

— Los Angeles Times, 28 марта 1994

Национализация коллекции

После обнаружения коллекции специальным распоряжением Кировоградской областной государственной администрации была создана научно-консультативная комиссия для оценки и решения судьбы коллекции Ильина. В отчёте руководителю Национальной комиссии по вопросу возвращения исторических ценностей на Украину при кабинете министров Украины А. К. Федоруку руководитель комиссии В. М. Репало отметил, что Ильин не оставил завещания, а его коллекция не зарегистрирована согласно положениям закона 1978 года «Об охране и использовании памятников истории и культуры». Таким образом, было создано правовое поле для полной конфискации коллекции Ильина и передачи его в государственную собственность. 19 июля 1994 года специальным распоряжением представителя президента Украины в Кировограде М. О. Сухомлина коллекция Ильина была передана: предметная часть коллекции — фондам Кировоградского областного краеведческого музея, книжная часть коллекции — фондам Кировоградской областной библиотеки имени Чижевского.

Хищения из коллекции

С самого начала после обнаружения коллекции в средствах массовой информации сообщалось, что коллекция далеко не в полном объёме перешла в государственную собственность. Официально это опровергалось. Однако в сентябре 2001 года, после нескольких публикаций в местной прессе, было официально заявлено, что из Кировоградской областной библиотеки имени Чижевского пропало 43 книги из коллекции Ильина. В частности, были украдены «Устав Морской» и «Устав Воинский» Петра Первого, малоформатная Тора конца XVIII века, сборник гравюр Уильяма Хогарта, переписка Екатерины II с Вольтером, Библия Вольфа с рисунками Гюстава Доре. Пропавшие книги до настоящего момента не найдены. Местные коллекционеры прямо обвиняли в хищениях сотрудников городских музеев.

Евгений Савченко, председатель Кировоградского общества коллекционеров:

Я бывал в доме Ильина. Условий для хранения коллекции там не было. А в музее? Бывшие директора и работники этот музей разворовывали, как могли. Где есть площади, чтобы разместить собранное Ильиным? Разговор должен идти о многих сотнях квадратных метров. Потому может и Киев захотеть взять часть коллекции. Уж если коллекция изъята, то пусть находится в Кировограде. Кроме того, почему племянники Ильина отстранены от составления описи её? Почему ни один человек из городского клуба коллекционеров не попал в эту комиссию? Некоторые из нас наощупь могут отличить подделку от подлинника, раритет от ширпотреба. Зачем нужна эта таинственность при описывании вывезенного, эта кулуарность?

— «Украина-Центр», №7 1994

Состав коллекции

Среди прочих других экземпляров в коллекции Александра Ильина были:

• книга «Византийские эмали», изданная в 1892 году тиражом 200 экземпляров. Себестоимость книги составляла 12 тыс. серебряных рублей;
• четырёхтомник «Великокняжеская, царская и императорская охота на Руси», иллюстрированный выдающимися русскими художниками;
• полное собрание «першодруков» Ивана Фёдорова, многие из которых считались утраченными;
• «Морской Устав» и «Воинский Устав» Петра I, изданы в 1720 году тиражом в 50 экземпляров;
• сборник гравюр английского художника Уильяма Хогарта;
• Острожская Библия XVI в.;
• Евангелие Мстиславца 1575 года издания;
• рукописи А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя;
• столовые приборы работы Фаберже;
• серебряная кружка работы И. Равича, принадлежавшая, предположительно, Петру I;
• Евангелие царицы Елизаветы, подаренное городу Елисаветграду в честь учреждения крепости;
• большое количество изданий Киево-Печерской Лавры ХVІІ — ХVІІІ столетий;
• Библия 1580 года Ивана Фёдорова;
• Библия Вольфа с рисунками Гюстава Доре;
• икона Богоматерь Одигитрия конца XVI в.;
• часть библиотеки из родового имения Михалковых в Петровском;
• экземпляр первого издания «Кобзаря» Тараса Шевченко (подлинность экземпляра не установлена);
• прижизненные раритетные издания Х. К. Андерсена;
• немецкое издания Флавия «Иудейские древности» 1590 года;
• «Арифметика» Магницкого 1703 года;
• Триодь цветная с надписью о дарении книги в Кирилловский монастырь Петром Могилой в 1632 году;
• рукописное Евангелие конца XIV в.;
• рукопись комедии Грибоедова «Горе от ума»;
• рукопись поэмы Лермонтова «Демон»;
• первый сборник по истории первых российских медалей «Слава России или собрание медалей дел Петра Великого и еще некоторые» 1770 года.

Версии происхождения коллекции

Существовало три версии происхождения коллекции. Ни одна из них не может полностью объяснить происхождение настолько большой и разнородной коллекции. По первой версии, Александр Ильин, по матери относящийся к старинному дворянскому роду Римских-Корсаковых, получил часть коллекции от родителей. Вторая версия предполагает криминальное происхождение ценностей, хотя нет никаких свидетельств о принадлежности Ильина к уголовному миру. Третья версия предполагает сотрудничество Александра Ильина с КГБ — предположительно, Александр Ильин собирал и хранил дорогостоящие экземпляры своей коллекции по указанию органов госбезопасности. Никаких документальных подтверждений ни одна из этих версий не имеет. Но эксперты склоняются к мнению, что коллекция настолько велика, что одному человеку с материальной и физической точки зрения было бы крайне сложно, даже практически невозможно собрать такое большое количество предметов в одном месте, тем более в советское время, когда не существовало открытых, легальных возможностей покупать и транспортировать подобные ценности.

Вадим Орленко, кировоградский коллекционер, знакомый Ильина:

И сотой доли того, что у него было, он не мог приобрести в Кировограде.

— Документальный фильм «Проклятие коллекции Ильина» канал СТБ, 2009 г.

Коллекция Ильина в кино

В 2011 году в Москве, Кировограде, Одессе и Праге был снят телевизионный сериал «Синдром дракона», в котором авторы сценария, Вадим Мурованый и Юрий Смирнов и режиссёр Николай Хомерики, рассказали своё видение происхождения и судьбы коллекции Александра Ильина.

Ссылки

• [www.youtube.com/watch?v=dNnb0EjxDfQ&feature=related Документальный фильм «Проклятие коллекции Ильина»]  (укр.)
• [www.library.kr.ua/elmuseum/ilyin/index1.shtml Подборка официальных документов и газетных публикаций по делу Ильина за 1994-1995 гг.]
• [library.kr.ua/elmuseum/ilyin/kunstkam/ Кунсткамера Ильина — галерея некоторых экспонатов Ильина на сайте Кировоградской библиотеки им. Чижевского]
• [fakty.ua/83308-spustya-vosem-let-posle-peredachi-gosudarstvu-unikalnoj-kollekcii-kirovogradskogo-elektrika-aleksandra-ilina-pervonachalno-ocenennoj-v-40-milliardov-dollarov-chast-ee-vykrali-iz-mestnoj-biblioteki Газета «Факты», 25.10.2002]
• [uc.kr.ua/fresh1750/comment-page-1/#comment-3209 Газета «Украина-Центр», 08.06.2006]
• [retrobazar.com/journal/interesting/288_zagadochnaya_kollektsiya__ilina.html Онлайн журнал «Ретро Базар»]
• [hobbyall.ru/kirovogradskaya-sensaciya Кировоградская сенсация: нищий миллиардер]
• [www.facenews.ua/blogs/2011/12513/ В Кировограде начались съёмки остросюжетного сериала «Синдром дракона»]
• [vo.od.ua/rubrics/kultura/20440.php О коллекционерах, их собраниях и музеях]
• [kp.ua/daily/301112/368756/ Автор сценария Юрий Смирнов о фильме «Синдром дракона» и о коллекции Ильина]

Отрывок, характеризующий Коллекция Ильина

– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.