Херля, Николае
| Николае Херля Nicolae Herlea | |
 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Место смерти | |
| Профессии | |
| Певческий голос |
баритон |
| Жанры |
опера |
| Награды |
Народный артист Румынии |
Николае Херля (рум. Nicolae Herlea, 28 августа 1927, Бухарест, Социалистическая Республика Румыния — 24 февраля 2014, Франкфурт, Германия) — румынский оперный певец (лирико-драматический баритон). Народный артист СРР (1962)[1]. Считался одним из красивейших баритонов своего времени, в румынский любителей оперы был таким же символом, как Карузо для итальянцев и Шаляпин для россиян[2]. Херля известен преимущественно исполнением итальянского оперного репертуара, его лучшей ролью считается Фигаро в опере Дж. Россини «Севильский цирюльник»[1].
Биография
Николае Херля родился 28 августа 1927 года в Бухаресте. В 1951 году окончил Бухарестскую консерваторию по классу Аврелиуса Костеску-Дука. Принимал участие в специализированных курсах в Академии «Санта-Чечилия» в Риме под руководством Джорджо Фаваретто. Дебютировал в 1951 году в Румынском театре оперы и балета в партии Сильвио («Паяцы» Р. Леонкавалло). Стал победителем международных вокальных конкурсов в Праге (1954), Женеве (1955), Вервье (Бельгия, 1957)[1][2].
Обширная международная карьера певца началась с 1958 года. Херля пел на сценах «Ла Скала» (Милан, дебют 1963), «Ковент-Гарден» (Лондон, дебют 1961), «Гранд-Опера» (Париж), Венской оперы, «Метрополитен-опера» (Нью-Йорк, 1964—1967) и других крупнейших оперных театров, был участником Зальцбургского фестиваля (1965). Выступал с сольными камерными концертами. В СССР впервые гастролировал в 1955 году (Большой театр)[1][2]. После окончания певческой карьеры вёл мастер-классы в Бухарестской консерватории[3]. Херля был председателем жюри международного вокального конкурса имени Хариклеи Даркле. Народный артист Румынии (1962), лауреат государственной премии СРР (1964)[1].
Николай Херля женился в 1969 году, его супруга Симона — врач-гинеколог. Старший сын Роберт Николае учился игре на фортепиано, младший Филип Антон — юрист. В 1983 году Симоне предложили работу в Германии, и семья обосновалась там. Последние годы Херля жил с женой и детьми во Франкфурте[4].
Голос Херля характеризуют как мощный, яркий по всему диапазону, отличающийся богатством красок и очень выразительным тембром, манера пения — как «эталонное чистое бельканто»[2]. Среди наиболее значительных партий: Фигаро («Севильский цирюльник» Дж. Россини), Риголетто («Риголетто» Дж. Верди), Маркиз Поза («Дон Карлос» Дж. Верди), Эскамильо («Кармен» Ж. Бизе), Скарпиа («Тоска» Дж. Пуччини), граф Ди Луна («Трубадур» Дж. Верди)[1].
Напишите отзыв о статье "Херля, Николае"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Лейтес Р. Э. Херля Н. // Музыкальная энциклопедия / под ред. Ю. В. Келдыша. — М.: Советская энциклопедия, Советский композитор, 1982. — Т. 6.
- ↑ 1 2 3 4 Яковенко С. [www.muzcentrum.ru/orfeus/programs/issue3986/ "И довелось, и посчастливилось...": "Великий румынский баритон – Николае Херля"]. РГМТ "Орфей" (17 февраля 2013). Проверено 28 января 2015.
- ↑ [www.gandul.info/stiri/a-murit-baritonul-nicolae-herlea-12142983 A murit baritonul Nicolae Herlea] (рум.). Grandul.info (24 февраля 2014). Проверено 28 января 2015.
- ↑ Irina Munteanu. [jurnalul.ro/special-jurnalul/vocatie-aveam-vocea-data-de-la-dumnezeu-106417.html Vocatie - Nicolae Herlea: "Aveam vocea dată de la Dumnezeu"] (рум.). jurnalul.ro (21 октября 2007). Проверено 28 января 2015.
Отрывок, характеризующий Херля, Николае
– А ведь хорошо бы, господа!Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
