Центральная Кордильера (Филиппины)

</tt> </tt> </tt> </tt> </tt> </tt>

Центральная Кордильера
17°00′ с. ш. 121°30′ в. д.17.000° с. ш. 121.500° в. д. / 17.000; 121.500
Страна	Филиппины Филиппины
Высшая точка	2934 м
Центральная Кордильера

Центральная Кордильера — крупнейшая горная система Филиппинского архипелага, она занимает 1/6 часть острова Лусон, что составляет 18 300 км². В горах Центральной Кордильеры проживает 1,1 млн жителей, или 2 % населения всей страны. В этой области размещено 6 провинций: Абра, Апаяо, Бенгет, Калинга, Ифугао, Горная провинция. Народы, населяющие Центральную Кордильеру: иснаг, тингиан, калинга, гадданги, апплай, бонтоки, баго, канканай, балангао, ибалои, ифугао, икалахан, карао (илонготы), и другие.

При американском режиме многие народы Кордильеры были объединены под одним названием, игороты. В некоторых кругах, как, например, в политических, этот термин употребляется с негативным оттенком.

Народы Кордильеры имеют собственные языки и культуру. В периоды вторжения на Филиппины различных империалистических держав, Испании, США и Японии, местные жители оказывали сильное сопротивление. Они также не поддерживали вторжение в их регион жителей низменных земель, но имели торговые отношения с илоками. Илокано — язык экономического общения горцев с соседними народами равнин и прибрежных районов.

Географическая характеристика

Центральная Кордильера простирается между 16 и 18,5 градусами С. Ш., и 121 градус В. Д. проходит почти посередине этой горной системы.

Отроги Центральной Кордильеры на западе почти вплотную подходят к берегам Южно-Китайского моря.

На юге и востоке к горам примыкают низменности. Высшая точка — гора Пулог, 2934 м. Другие крупные вершины — Амуяо, 2709 м, Кавитан, 2594 м, Сикапо, 2352 м. Горы служат водоразделом, и многие реки берут начало в Центральной Кордильере. Это — Абра, Агно, Магат, Чико, Сиффу, Сальтан, Абулуг, Лаоаг, и крупнейшая река Лусона, Кагаян.

Почти весь регион сильно увлажнен, в горах выпадает в год осадков 4000 мм и более.

Экономика

Провинции, расположенные в горах, составляют отдельный регион — Кордильерский Автономный регион. Это один из наиболее богатых природными ресурсами регион страны. В горнодобывающей промышленности сильным остается контроль восьми иностранных компаний. 80 % золота, добываемого на Филиппинах, приходится на долю Кордильерского региона. Рисовыми полями, фермами и пастбищами занято 11 % территории. Мелкие горные реки, которых здесь довольно много, служат важным источником для производства электроэнергии. Этот район может выдавать до 5 млн кВт электроэнергии в год, что составит 56 % от общего её производства в стране.

История

После того, как испанцы обосновались на Филиппинах, их внимание привлекли горные районы. В 1565 была проведена первая официальная экспедиция в Центральную Кордильеру с целью освоения золотоносных районов. В золоте нуждался король Испании Филипп III, участвовавший в Тридцатилетней войне. В 1620 году капитан Гарсия де Альдана Кабрера предлагал лидеру горных племен принять католичество, подчиниться испанскому королю и выплачивать пятую часть добываемого золота в качестве налога в обмен на покровительство и поддержку.

Получив отказ, испанцы вынуждены были организовывать военные экспедиции, чтобы эксплуатировать золотоносные шахты. Горные народы (игороты) заплатили за свою независимость тем, что были отделены от своих собратьев, колонизованных испанцами. На протяжении всей истории они оказывали сопротивление испанскому владычеству.

В 1896 году началась первая в Азии национальная революция, и в 1898 году Филиппины были объявлены независимым государством.

Первыми иностранцами, которым удалось освоить горные районы, были американцы. С установлением американского режима на Филиппинах начали создаваться горнодобывающие компании. Но на протяжении XX века этот регион порождал немало проблем, одна из которых — нарушения естественного ландшафта, обеднение природных ресурсов.

Все это вызывало возмущение коренных народов. В 1984 году была создана организация, называемая Альянс кордильерских народов, которая и выполняет работу по защите прав местного населения.

Отрывок, характеризующий Центральная Кордильера (Филиппины)

– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]