Авторитарная личность

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В этой статье описываются психологические черты авторитаризма. По форме правления, который носит то же имя, см. Авторитаризм

Теория авторитарной личности разработана психологами Калифорнийского Университета в Беркли Эльзой Френкель-Брунсвик, Даниэлем Левинсоном и Р. Невитт Санфордом, а также немецким социологом и философом Франкфуртской школы — эмигрантом Теодором В. Адорно. Свои взгляды на феномен авторитарной личности они изложили в книге 1950 года с одноимённым названием. Тип личности определяется девятью признаками, которые, как полагают авторы, связаны в общий пучок черт личности, образующихся в результате психодинамического детского опыта. Это следующие признаки: конвенционализм, авторитарные представления, авторитарная агрессия, антиинтроцепция, суеверия и стереотипы, власть и «твердость», разрушительность и цинизм, проекция и преувеличенная сексуальная озабоченность (сексуальные репрессии). Короче говоря, авторитарный - значит предрасположенный следовать диктату сильных лидеров и традиций, общепринятых ценностей.

Авторы теории авторитарной личности, эмигрировавшие из Европы во время Второй мировой войны, заинтересовались изучением антисемитизма. Они набирали волонтеров для анкетирования. Среди волонтеров отобрали людей с наиболее и наименее выраженными антисемитскими взглядами, результаты тех, кто был в середине, отбрасывали. Затем они противопоставили эти две группы, создав F-шкалу (F означает «фашизм»), которая определяла основные черты авторитарной личности.

В последнее время Джон Дин использовал теорию (а также исследования Роберта Алтимейе) для анализа современной политической обстановки, в своей книге «Консерваторы без Совести».

Психоаналитические аспекты

Адорно и его коллеги считали теорию авторитарной личности фундаментальной с точки зрения теории психоанализа Фрейда, опираясь на опыт раннего детства в качестве движущей силы развития личности. Психоаналитическая теория предполагает, что маленькие дети усваивают ценности своих родителей бессознательно, в результате травматических конфликтов. В результате развивается Сверх-Я. Борясь с недопущением отклонений, авторитаризм родителей приводит к развитию очень сильного Супер-Эго. Таким образом, начиная с самого раннего детства и далее, бессознательные желания и потребности подавляются и остаются неудовлетворенными.

Бессознательные конфликты проявляются, когда человек проецирует свои «запреты» потребностей и агрессии своего Супер-Эго на других людей. Как правило, из числа этнических, политических или религиозных меньшинств, выбранных в качестве образа для этих психологических проекцией, поскольку это субъективно менее опасно с точки зрения последствий. Сторонники авторитаризма часто ссылаются на социально приемлемые предрассудки.

Альфред Адлер рассматривает, с другой стороны, соединение «волю к власти над другими», как центральную невротическую черту, которая проявляется как агрессивное поведение, компенсирующее боязнь неполноценности и ничтожества. Согласно этому мнению, авторитарная личность нуждается в сохранение контроля и доказательстве превосходства над другими, это основа в мировоззрении населения врагами, и простого равноправия, сочувствия и взаимной выгоды.

Теоретическая значимость

Вскоре после публикации «Авторитарной личности» теория стала предметом многочисленных критических замечаний. Критике подверглись теоретические проблемы, связаные с психоаналитической интерпретацией личности, и методологические проблемы, связанные с недостатками F-шкалы. Другое критическое замечание заключалось в том, что теория психологов из Беркли подразумевает, что авторитаризм существует только в правой части политического спектра. В результате, некоторые утверждали, что эта теория определяется негативной политической предвзятостью её авторов. Кремль выявил, что анти-авторитарная личность имела те же личностные характеристики, как и авторитарная личность.

Милтон Рокич в 1960 году предложил модель догматической личности в противовес классической модели авторитаризма. Догматизм (или закрытость мышления), как полагал Рокич, является центральным конструктом авторитарной личности. Догматизм, по Рокичу, это относительно закрытая когнитивная организация убеждений и представлений о реальности, организованная вокруг центрального убеждения об абсолютной авторитарности, которая в свою очередь формирует жесткую структуру нетерпимости и избирательной терпимости к другим. Такая личность не восприимчива к новым идеям, нетерпима к двусмысленностям и реагирует оборонительно, когда ситуация становится угрожающей. Г. Айзенк 1954 году построил двухфакторную модель, описывающую личность как взаимосвязь идеологии и когнитивного стиля. Первый фактор модели Айзенка — идеологический уровень составляет континуум от радикализма к консерватизму с промежуточным положением либерализма (R-фактор). Во втором факторе он выделяет два стиля мышления: жесткоустановочное и мягкоустановочное (T-фактор). Жесткое мышление характеризуется следующими признаками: эмпиричность (следование фактам), чувственность, материалистичность, пессимистичность, безразличие к религии, фаталистичность, плюралистичность, скептичность и соответствует экстравертивной ориентации личности. Мягкое мышление отличают: рационалистичность (следование принципам), интеллектуальность, идеалистичность, оптимистичность, религиозность, своевольность, монистичность, догматичность и характеризует интраверсию. Жесткоустановочными идеологиями по Айзенку являются фашизм, относящийся к консервативному полюсу и коммунизм, относящийся к радикальному. Мягкоустановочной идеологией является либерализм, занимающий промежуточное место между консерватизмом и радикализмом. Паттерсон и Вильсон в 1973 году предложили шкалу консерватизма. По мнению авторов, консерватизм является ключевым фактором, определяющим все социальные установки личности. Данное понятие консерватизма авторы близко ассоциируют с понятиями «фашизм», «авторитаризм», «ригидность» и «догматизм». Шкала консерватизма (C-Scale) была сконструирована с целью выявить 9 следующих характеристик: религиозный фундаментализм, ориентацию на правое крыло политического спектра, убеждение в необходимости применять жесткие правила и наказания, нетерпимость к меньшинствам, тенденцию отдавать предпочтение общераспространённому дизайну в одежде и принадлежность к мейнстриму в искусстве, антигедонистическую точку зрения, милитаризм, веру в сверхъестественное и неприятие научного прогресса. Боб Альтемейер в 1981 году предложил свою концепцию правого авторитаризма, где показал, что только три из оригинальных девяти предполагаемых компонентов модели, коррелированных вместе: авторитарное смирение, авторитарная агрессия и конвенционализм.

Несмотря на методологические недостатки, теория «Авторитарной Личности» оказала большое влияние на исследования в политической, личностной и социальной психологии. В Германии, авторитаризм изучался Клауссом Рогменном, Детлефом Оэстэричем и Кристэльем Опфем. Одним из наиболее активных исследователей в этой области сегодня является голландский психолог Джи. Д. Мелоэн. Один из самых активных критиков теории был австралийский психолог Джон Рей.

См. также

• Авторитарная личность (книга)
• Конформизм
• Эксперимент Аша
• Боязнь свободы
• F-Шкала
• Фрейдомарксизм
• Правый авторитаризм

Литература

• В. Райх. Психология масс и фашизм. СПб, Университетская книга, 1997.
• Э. Фромм. Бегство от свободы. М., Прогресс, 1990.
• Баязитов Р. Ф. [qame.ru/book/common_psychology/authoritarian_stereotype/Баязитов%20Р.Ф.,%20Авторитарный%20стереотип.pdf Авторитарный стереотип: сущность и проявления в социальных взаимодействиях.]  — Нижнекамск: Изд-во НМИ, 2006.  — 175 с.
• Maslow, The authoritarian character structure, The Journal of Social Psychology, S.P.S.S.I. Bulletin, 1943, No 18, pp. 401–411.
• Adorno T.W., Frenkel — Brunswik E, Levinson D.J., Sanford R.N. (1950). The Authoritarian Personality. N.Y.
• M. Rokeach, The open and closed mind, N.-Y., 1960.
• H. Eysenck, The psychology of politics, L., 1954; H. Eysenck, Primary social attitudes: A comparison of attitude patterns in England, Germany and Sweden. The Journal of abnormal social psychology, 1953, vol. 48, pp. 563–568
• J. Patterson, G. Wilson, Anonymity, occupation and conservatism. The Journal of Social Psychology, 1969, vol. 78.
• B. Altemeyer, Right-Wing Authoritarianism, Winnipeg, 1981.

Ссылки

• [ourworld.compuserve.com/homepages/hstein/qu-power.htm Цитаты из классических работ Адлера: Пристрастие к Власти]
• Профессор Роберт Альтмеер в «Авторитарной Власти» — онлайн книги о коррупции в конгрессе, разрушение традиционного консерватизма, авторитаризма, недемократический выбор повестки дня «Религиозные Правые» и их аморальные авторитарные лидеры, Ссоединенные Штаты стоят на перепутье, в федеральных выборах 2008 года.
• Джон Дин предоставляет авторитарную власть. — первый из пяти Американских авторитаристов, основываясь на Джоне Дине без совести.
• Авторитаризм и поляризации в американской политике Марк Хетерингтон и Джонатан Вейлер выдержки

Отрывок, характеризующий Авторитарная личность

– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.


На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.