Александровская колонна (Ростов-на-Дону)
| Памятник | |
Александровская колонна
| |
| |
| Страна | Россия |
| Город | Ростов-на-Дону |
| Архитектор | Н. Н. Дурбах |
| Дата постройки | 1894 год |
| Высота | 11 м |
Александровская колонна[1] (Александрийская колонна[2]) — памятник, расположенный в Ростове-на-Дону в парке имени Вити Черевичкина. Памятник был открыт в 1894 году в городе Нахичевани-на-Дону (ныне в составе Пролетарского района Ростова-на-Дону). Александровская колонна — это единственный дореволюционный памятник города, уцелевший в советское время[3]. Колонна имеет статус объекта культурного наследия местного значения[1].
Содержание
История
Торжественное открытие Александровской колонны состоялось 18 сентября 1894 года — в один день с памятником Екатерине II[4]. Монумент был посвящён 25-летию с начала царствования Александра II. Парк, в котором была установлена колонна, получил название Александровского.
Памятник представлял собой 11-метровую колонну из цельного гранита, увенчанную гербом России. Колонна стоит на квадратном постаменте. Занимаемая памятником площадка окружена оградой с цепью. Автором проекта был нахичеванский архитектор Н. Н. Дурбах. Памятник был изготовлен в ростовской мастерской С. А. Тонитто. На момент установки памятник носил официальное название «памятник Александру II от нахичеванских армян».
После прихода советской власти памятник не снесли. Были демонтированы только памятные доски на постаменте и двуглавый орёл на вершине. В ходе реконструкции 1994 года на колонне был вновь установлен двуглавый орёл и памятные доски с надписями: «В память XXV летия славного царствования Императора Александра II» и «От Нахичеванского на Дону армянского общества 25·IX·1894».
- Фрагменты памятника
- Александрийская колонна (верхняя часть).JPG
Двуглавый орёл
- Александрийская колонна (вид с запада).JPG
Памятная доска
См. также
Напишите отзыв о статье "Александровская колонна (Ростов-на-Дону)"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.rostov-gorod.ru/upload/uf/105/1056e1469667495cf34ead39c08cfcfc.pdf Пролетарский район]. rostov-gorod.ru. Проверено 5 августа 2013.
- ↑ Министерство культуры РФ. [old.kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=6100000323 № 6100000323] // Сайт «Объекты культурного наследия (памятники истории и культуры) народов Российской Федерации». Проверено 2013-08-18
- ↑ Антон Геращенко. [books.google.ru/books?ei=SSQRUvPQIoOo4gTk6YCwAw&hl=ru&id=OAQYAQAAIAAJ&dq=колонна+Черевичкина+Ростов&q=%22без+мемориальных+плит+и+надписей,+торчала+она+декоративным%22#search_anchor Ростов-папа]. — Жинго, 2002. — С. 38.
- ↑ [www.rostovbereg.ru/publ/pamjatniki_nakhichevani_listaja_starye_arkhivy/1-1-0-239 Памятники Нахичевани (Листая старые архивы)]. rostovbereg.ru. Проверено 18 августа 2013.
Ссылки
- [blogrostova.ru/gorodskoj-stil-2/kulturnoe-nasledie-aleksandrijskaya-kolonna Культурное наследие: Александрийская колонна]
Литература
- Энциклопедия старого Ростова и Нахичевани-на-Дону. — Р-н-Д, 1993. — Т. 1. — С. 39.
Отрывок, характеризующий Александровская колонна (Ростов-на-Дону)
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
