Алистаров, Валерий Михайлович

Валерий Алистаров
Общая информация
Полное имя	Валерий Михайлович Алистаров
Родился	28 ноября 1957(1957-11-28) (66 лет) Калуга, СССР
Гражданство	СССР СССР, Россия Россия
Рост	182 см
Вес	74 кг
Позиция	полузащитник, нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
	Локомотив (Калуга)
Клубная карьера*
	Торпедо (Калуга)
	ФК Кондрово
1976—1977	Локомотив (Калуга)
1977—1979	Звезда (Обнинск)
1980—1981	Локомотив (Калуга)	66 (20)
1982—1989	Металлург (Запорожье)	275 (19)
1989—1996	Буковина	146 (26)
1992—1993	Кремень (Кременчуг)	24 (1)
1994—1996	Турбостроитель	90 (18)
1997	ГБК Коккола	6 (0)
1997—1998	Торгмаш (Люберцы)	33 (7)
1998	ФК Кондрово
1999	Локомотив (Калуга)	31 (4)
1999—2000	КЖИ-470 (Алексин)
2005	Кондрово
2005—2008	Заря (Думиничи)
Тренерская карьера
1999—2002	Локомотив (Калуга)	тренер
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Валерий Михайлович Алистаров (28 ноября 1957, Калуга) — советский, российский и украинский футболист. Мастер спорта СССР. Чемпион РСФСР 1977 года.

Биография

Воспитанник калужского «Локомотива». Выступал в высшей лиге чемпионата Украины за «Буковину» (был капитаном команды) и «Кремень».

Карьеру игрока продолжал до 2008 года, выступая на любительском уровне за думиничскую «Зарю», где был играющим тренером.

Позже — игрок команды ветеранов «Заря-КАДВИ» и тренер первой команды, выступающей на первенствах Калуги и области.

Ссылки

• [footballfacts.ru/players/12196 Профиль на сайте FootballFacts.ru]
• [www.ffu.org.ua/ukr/tournaments/prof/26014 Статистика на сайте Федерации футбола Украины] (укр.)
• www.allplayers.in.ua/ua/player/45
• fcbukovyna.com/club/
• [www.ukr-football.org.ua/index.php?option=com_content&view=article&id=6285:-1957-&catid=2:2011-11-18-14-04-27&Itemid=27 Футбол Украины. История и статистика]

Отрывок, характеризующий Алистаров, Валерий Михайлович

Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.