Анникерид из Кирены

Анникерид
Ἀννίκερις
Школа/традиция:	киренаики

Анникерид из Кирены (др.-греч. Ἀννίκερις; fl. ок. 300 г. до н.э.) — древнегреческий философ, представитель школы киренаиков.

Анникерид отрицал удовольствие как отсутствие боли, иначе смерть была бы удовольствием, следовательно, удовольствия не является целью жизни. Каждый поступок имеет частный результат, удовольствие определяется достигнутым результатом. Он утверждал, в отличие от Аристиппа, что дружба, патриотизм и подобные добродетели самоценны; мудрый человек получает удовольствие от этих добродетелей, даже если они являются причиной случайных неприятностей. Друзей следует выбирать не за их полезность, но за доброту и симпатию.

Он отрицал, что разум (др.-греч. ὁ λόγος) единственно может избавить от совершения ошибок. Мудрый человек имеет привычку поступать мудро, а человеческий разум имеет склонность ошибаться в любой момент.

Литература

• Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. / Пер. и прим. М. Л. Гаспарова. Общ. ред. и вступ. ст. А. Ф. Лосева. (Серия «Философское наследие»). М., Мысль, 1979. 624 стр.
  • 2-е изд., испр. М.: Мысль. 1986. 570 стр. 100000 экз. переиздавался: 1995, 1998, 2009.

Отрывок, характеризующий Анникерид из Кирены

– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.