Бароны-разбойники

«Бароны-разбойники» — собирательное название предпринимателей США периода 1870—1890 гг.

История

После окончания Гражданской войны развитие американской экономики продолжалось ещё более значительными темпами, чем прежде. В 1869 г. был проложен первый трансатлантический телеграфный кабель, и в том же году, несмотря на скандальные разоблачения и взрыв общественного негодования в связи с аферой Credit Mobilier Company в 1867 г., была открыта первая трансконтинентальная железная дорога.

Пример Джона Джейкоба Астора и других людей, ранее сколотивших капиталы, побуждали американцев, большинство из которых не имело профессионального или высшего образования, добиваться финансового успеха любой ценой.

Хотя промышленность и судоходство стремительно развивались, иностранные инвесторы хранили верность железным дорогам. У ценных бумаг железнодорожных компаний обеспечение было лучше, чем у большинства облигаций промышленных компаний, даже чем у ценных бумаг, эмитированных правительством США.

Паника 1873 г. повлекла за собой длительный период экономической стагнации, в течение которого обанкротилось более 300 банков. «Бароны-разбойники» и их банкиры начинали заново создавать корпоративную Америку, консолидируя мелкие компании в крупные промышленные синдикаты.

Трюк Дэниела Дрю

В 1854 г. Д. Дрю дал Erie Railroad, которая нуждалась в средствах, кредит в 1,5 млн долл. под залог паровозов и подвижного состава. Контроль над компанией обеспечивал его постоянным потоком акций, на понижение которых он играл. Дрю удалось приобрести долю в компании, акциями плохо управляемой компании с сомнительными активами, стоившими на бумаге больше, чем в реальности.

Затем Д. Дрю приступил к распродаже акций Erie Railroad и продал акций больше, чем их было на самом деле. При нормальном развитии ситуации, такая практика привела бы к банкротству. Но у Дрю был резерв акций, о чём никто на рынке не знал. Дрю скупил конвертируемые облигации, которые и использовал для покрытия своих коротких позиций, сделав заодно большие деньги.

Для того, чтобы перед началом игры на понижение повысить цену на акции как можно выше, Дрю стал посещать один из нью-йоркских клубов, где собирались биржевые трейдеры. В первый день Дрю присел и вытащил из кармана носовой платок, чтобы отереть лицо. При этом из его кармана выпал клочок бумаги. А когда Дрю ушел, другие трейдеры подобрали с пола бумажку, содержавшую известия, которые предвещали бурный рост Erie Railroad. Трейдеры сломя голову бросились лихорадочно скупать эти акции, вследствие чего их цена на рынке подскочила ещё выше. И тогда Дрю начал игру на понижение, по ходу которой уничтожил многих обманувшихся трейдеров, поскольку цена акций Erie Railroad упала мгновенно и резко.

На заключительной стадии своей карьеры Дрю приблизил к себе двух протеже, которым предстояло установить контроль над Erie Railroad после его смерти в 1867 г. Этими людьми были Джим Фиск и Джей Гулд. Дрю учил их тому, что спекулировать за счет собственных корпораций выгоднее, нежели наращивать стоимость коммерческих предприятий в реальном экономическом смысле.

Консолидаторы промышленности

В 1869 г., когда спрос на сырую нефть резко сократился, производители нефти столкнулись именно с таким феноменом. Рокфеллер отчетливо понял наметившуюся тенденцию и отреагировал на неё, воспользовавшийся спадом в производстве нефти, чтобы расширить свою компанию.

В 1870 г. к Рокфеллеру обратились потенциальные инвесторы из Нью-Йорка, однако он, опасаясь потерять контроль над компанией, отклонил их предложения. Вместо привлечения нью-йоркских инвесторов Рокфеллер и его партнеры создали акционерную компанию. Акции были распределены только среди существующих партнеров, а вводить в состав акционеров новых людей решили лишь в случае острой необходимости дополнительного капитала.

Гулд наносит ответный удар

Джей Гулд в начале 80-х годов решил, что ему следовало бы обзавестись собственной телеграфной компанией. Самой передовой и влиятельной телеграфной компанией в США в те годы была Объединенная Западная (Western Union Company), контролируемая Уильямом Вандербильтом. Он объявил, что собирается создать конкурирующую фирму, и одновременно начал играть на понижение акций Western Union Company.

Чтобы спровоцировать искусственное снижение цены акций, Гулду, как собственнику газеты «New York World» с 1873 г., было несложно опубликовать в ней статьи, в которых высказывались сомнения относительно стоимости этой компании и деятельности её управляющих. Используя «New York World» для обвинения Western Union в монополизме, Гулд начал через избранных друзей на площадке нью-йоркской фондовой биржи обваливать акции этой компании. Затем он объявил, что намеревается создать Атлантическую и Тихоокеанскую компанию (Atlantic and Pacific Company), которая бросит вызов монополии.

Акции Western Union стали падать в цене, и когда Гулд и его коллеги-«медведи» покрыли свои позиции, они, по слухам, получили по миллиону долларов. Директора Western Union оказались в затруднительном положении. Цена акций компании упала, бизнес разваливался — вероятно, публика боялась Гулда сильнее, чем верила в то, что он и впрямь намеревается учредить конкурирующую фирму. Инвесторы накупили акций Atlantic and Pacific Company на 10 млн дол., что принесло Гулду изрядную прибыль. Все члены сколоченного Гулдом синдиката были опытными «медведями», но пока они с энтузиазмом играли на понижение акций Western Union, появился некий анонимный покупатель, заставивший многих участников пула покрыть позиции с убытком, поскольку цена этих акций начала расти. Этим покупателем был Гулд, организовавший спекулятивную игру, чтобы самому установить контроль над Western Union.

Известные предприниматели

• Джон Джейкоб Астор
• Эндрю Карнеги
• Джей Гулд
• Джим Фиск
• Милтон Херши
• Джон Морган
• Джон Рокфеллер
• Корнелиус Вандербильт

См. также

• История экономики США

Ссылки

• [www.carnegie.ru/ru/pubs/books/volume/66663.htm Бароны-разбойники]

Отрывок, характеризующий Бароны-разбойники

– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.