Бейт, Доротея
| Доротея Бейт |
| Систематик живой природы | |
|
Исследователь, описавший ряд зоологических таксонов. Для указания авторства, названия этих таксонов сопровождают обозначением «Bate».
|
Доротея Минола Элис Бейт (также известна как Дороти Бейт; 8 ноября 1878 — 13 января 1951) — британская учёная-палеонтолог и археолог, считающаяся основательницей археозоологии.
Областью её научных исследований являлся поиск окаменелостей сравнительно недавно (с палеонтологической точки зрения) вымерших млекопитающих с целью объяснения причин эволюции гигантских и карликовых видов[1].
Юные годы
Бейт родилась в Кармартеншире, была дочерью суперинтенданта полиции Генри Реджинальда Бейта и его жены Элизабет Фрейзер Уайтхилл. У неё были старшая сестра и младший брат[2]. Она имела небольшое формальное образование и однажды заметил, что её реальное образование «было только на некоторое время прерваны школой»[2].
Карьера
В 1898 году, в возрасте девятнадцати лет, Бейт получила работу в Музее естественной истории в Лондоне — сортировать кожные покровы птиц в Отделе зоологии птиц и позже заниматься подготовкой окаменелостей к изучению[3]. Там она работала на протяжении пятидесяти лет и самостоятельно изучала орнитологию, палеонтологию, геологию и анатомию. Её труд оплачивался по сдельной системе оплаты труда, в зависимости от количества подготовленных ей ископаемых[2].
В 1901 году Бейт опубликовала свою первую научную работу, « A short account of a bone cave in the Carboniferous limestone of the Wye valley», которая была опубликована в научном журнале о геологии Geological Magazine, посвящённую костям мелких плейстоценовых млекопитающих[2].
В том же году она посетила Кипр, оставшись там на 18 месяцев за свой счёт, для поиска костей на острове и обнаружила двенадцать новых месторождений ископаемых останков в костноносных пещер, среди которых были кости кипрского карликового бегемота[2]. В 1902 году, с помощью с трудом полученного гранта от Королевского общества, она благодаря найденным останкам открыла в пещере в холмах Кирении новый вид карликового слона, которого назвала кипрский карликовый слон, и позже описала его в статье для Королевского общества[4][5]. В это время же время она также занималась на Кипре наблюдениями за жизнью живущих здесь млекопитающих и птиц (а также ловила их с помощью ловушек, отстреливала и свежевала[1]) и подготовила ряд других статей, в том числе описание кипрской игольчастой мыши (Acomys nesiotes) и подвида зимнего крапивника (Troglodytes troglodytes cypriotes). На Кипре Бейт жила в основном в Пафосе у окружного комиссара по фамилии Вудхауз. Не считая периодов путешествий в отдалённые районы, часто совершаемых в одиночку, в остальное время она вела активную жизнь[5].
Позже она предприняла экспедиции на многие другие средиземноморские острова, в том числе на Крит, Корсику, Сардинию, Мальту и Балеарские острова, опубликовав работы об их доисторических фауне[2]. На Балеарских островах в 1909 году она обнаружила останки балеарского козла (Myotragus balearicus), ранее неизвестного вида подсемейства козьих (Caprinae)[2]. На плато Каи в восточной части Крита ей были найдены останки критского карликовой бегемота[6]. На Крите она познакомилась с археологами, занимавшимися раскопками Кносса и другие мест на острове, что должно было пролить свет на историю минойской цивилизации[1].
Когда за ней начал ухаживать британский вице-консул на Майорке, Бейт прокомментировала это так: «Я ненавижу стариков, которые мечтают заняться любовью с кем-то и не ведут себя несоответственно занимаемой ими официальной должности»[7].
В соответствии со статьёй о ней в Daily Telegraph[1],
|
Её дни проходили пешком или верхом на муле, в пересечениях бесплодных и кишащих бандитами ландшафтов и ночёвок в находящихся во власти блох лачугах и хибарах. Она пробиралась через крутые склоны, чтобы достичь изолированных пещер на обрывах, куда она добиралась вся покрытая грязью и глиной, но никогда не расстававшаяся со своей сумкой для сбора образцов, сетей, коробкой для насекомых, молотком и — позже — динамитом. | 
|
В 1920-е годы Бейт работала с профессором археологии Дороти Гаррод в Палестине, и в 1937 году они совместно опубликовали The Stone Age of Mount Carmel, выпуск 1, часть 2: Palaeontology, the Fossil Fauna of the Wady el-Mughara Caves по итогам раскопок в Маунт-Кермел[2][8]. Среди других находок ими были обнаружены ископаемые останки бегемота[9].
Бейт также работала с Перси Лоу, занимаясь поиском ископаемых страусов в Китае[2]. Она была одним из первых археозоологов, особенно в области климатической интерпретации. Она сравнила относительные пропорции ископаемых останков разных видов газелей[3].
В конце 1930-х, в конце своей карьеры полевого исследователя, Бейт были найдены кости гигантской черепахи в Вифлееме[1].
Многие археологи и антропологи опирались на её опыт в определении принадлежности ископаемых останков, в том числе Луис Лики, Чарльз МакБёрни и Джон Десмонд Кларк[2].
Во время Второй мировой войны Бейт была переведена из отдела геологии Музея естественной истории в Лондоне в его зоологический отдел в Тринге и в 1948 году, за несколько месяцев до её семидесятого дня рождения, она была назначена исполняющей обязанности его руководителя[2]. Хотя она уже страдала от рака, но умерла от сердечного приступа 13 января 1951 года и, будучи адептом христианской науки, была кремирована. Её личные документы были уничтожены во время пожара, случившегося вскоре после её смерти[3]. На её столе в Тринге был список «заметок для письма». Последней записью в списке были слова «Лебединая песня»[2].
Её имущество на момент смерти составляло 15369 фунтов[10].
В 2005 году в Музее естественной истории было организовано «Доротея Бейт факсимиле» в рамках проекта по созданию галереи изображений известных деятелей естествознания для демонстрации их на своих витринах. Её фотография, таким образом, оказалась среди других учёных, включая Карла Линнея, Мэри Эннинг и Уильяма Смита. Эти экспозиции рассказывают истории и случаи из жизни и открытий представленных людей[3].
Каролин Шиндлер в биографической книге об учёной « Discovering Dorothea: the Life of the Pioneering Fossil-Hunter Dorothea Bate» описывает Бейт как «остроумную, язвительную, умную и мужественную»[3]. Шиндлер также является автором её биографии в Словаре национальных биографий издания 2004 года[2].
Основные труды
- A short account of a bone cave in the Carboniferous limestone of the Wye valley, Geological Magazine, new series, 4th decade, 8 (1901), pp. 101–6
- Preliminary Note on the Discovery of a Pigmy Elephant in the Pleistocene of Cyprus (1902—1903)[4]
- Further Note on the Remains of Elephas cypriotes from a Cave-Deposit in Cyprus (1905)[11]
- On Elephant Remains from Crete, with Description of Elephas creticus (1907)[12]
- Excavation of a Mousterian rock-shelter at Devil’s Tower, Gibraltar (with Dorothy Garrod, L. H. D. Buxton, and G. M. Smith, 1928)[13]
- A Note on the Fauna of the Athlit Caves (1932)[14]
- The Stone Age of Mount Carmel, volume 1, part 2: Palaeontology, the Fossil Fauna of the Wady el-Mughara Caves (with Professor Dorothy Garrod, 1937)[8]
Награды
1940: Уолластонский фонд геологического общества; 1940: избрана членом Геологического общества[15].
Портрет
Акварельный портрет Бейт в её молодые годы, нарисованный её сестрой, находится в Музее естественной истории. На нём она одета в чёрное платье, отделанное белым кружевом, с большой розовой розой[2].
Библиография
- Shindler, Karolyn: Discovering Dorothea: the Life of the Pioneering Fossil-Hunter Dorothea Bate (London, Harper Collins, 2005, 390pp, 48 black and white plates) ISBN 0-00-257138-2
- Miss D. M. A. Bate (Obituary) in Nature, London, 167, pp. 301—302.
- Miss Dorothea Bate, obituary in The Times, 23 January 1951.
- Nicholas, Anna: Goats from a Small Island (London, Summersdale, 2009, 320pp, ISBN 978-1-84024-760-2.
Напишите отзыв о статье "Бейт, Доротея"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.telegraph.co.uk/culture/books/3644642/Making-no-bones-about-hunting-fossils.html Making no bones about hunting fossils] at telegraph.co.uk dated 04/07/2005 (accessed 05 March 2013)
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 [www.oxforddnb.com/view/article/67163?docPos=2 Bate, Dorothea Minola Alice (1878—1951), palaeontologist] by Karolyn Shindler in Dictionary of National Biography online (accessed 23 November 2007)
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.ucl.ac.uk/prehistoric/reviews/05_11_shindler.htm Review by Miles Russell] of Discovering Dorothea: the Life of the Pioneering Fossil-Hunter Dorothea Bate by Karolyn Shindler at ucl.ac.uk (accessed 23 November 2007)
- ↑ 1 2 Bate, Dorothy M. A.: Preliminary Note on the Discovery of a Pigmy Elephant in the Pleistocene of Cyprus in Proceedings of the Royal Society of London Vol. 71 (1902—1903), pp. 498—500
- ↑ 1 2 Dorothea Bate, Cyprus work diary 1901-02, 3 volumes, Natural History Museum’s earth sciences library, palaeontology MSS
- ↑ Evans, Arthur: The Early Nilotic, Libyan and Egyptian Relations with Minoan Crete in The Journal of the Royal Anthropological Institute of Great Britain and Ireland Vol. 55, Jul. — Dec., 1925 (Jul. — Dec., 1925), pp. 199—228
- ↑ Shindler, Karolyn: Discovering Dorothea: the Life of the Pioneering Fossil-Hunter Dorothea Bate (2005)
- ↑ 1 2 D. A. Garrod, D. M. A. Bate, Eds., The Stone Age of Mount Carmel, Volume 1: Excavations at the Wady El-Mughara (Clarendon Press, Oxford, 1937)
- ↑ [links.jstor.org/sici?sici=0003-097X(195312)132%3C30%3AOTOOHI%3E2.0.CO%3B2-B On the Occurrence of Hippopotamus in the Iron Age of the Coastal Area of Israel (Tell Qasileh)] by Georg Haas in Bulletin of the American Schools of Oriental Research, No. 132 (Dec., 1953), pp. 30-34
- ↑ Probate, granted 5 April 1951, CGPLA England & Wales
- ↑ [links.jstor.org/sici?sici=0264-3960(1905)197%3C347%3AFNOTRO%3E2.0.CO%3B2-7 ’’Further Note on the Remains of Elephas cypriotes from a Cave-Deposit in Cyprus’’] by Dorothea M. A. Bate in Philosophical Transactions of the Royal Society of London, Series B, Containing Papers of a Biological Character, Vol. 197 (1905), pp. 347—360
- ↑ Bate, D.M.A. 1907. On Elephant Remains from Crete, with Description of Elephas creticus sp.n. Proc. zool. Soc. London. pp. 238—250.
- ↑ Garrod, D. A. E., Buxton, L. H. D., Elliot Smith, G. & Bate, D. M. A. (1928) Excavation of a Mousterian Rock-shelter at Devil’s Tower, Gibraltar in Journal of the Royal Anthropological Institute 58, pp. 91-113
- ↑ [links.jstor.org/sici?sici=0307-3114(193207%2F12)62%3C277%3AANOTFO%3E2.0.CO%3B2-6 A Note on the Fauna of the Athlit Caves] by Dorothea M. A. Bate in The Journal of the Royal Anthropological Institute of Great Britain and Ireland, Vol. 62, Jul. — Dec., 1932 (Jul. — Dec., 1932), pp. 277—279
- ↑ [www.geolsoc.org.uk/About/History/Award-Winners-Since-1831/Wollaston-Fund Wollaston Fund]. Award Winners Since 1831. The Geological Society of London. Проверено 20 мая 2014.
Отрывок, характеризующий Бейт, Доротея
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!
В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.
Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
