Бюргеры Шри-Ланки

Бюргеры Шри-Ланки (от нид. burgher — «горожанин», самоназвания Hollandsche и Tupass) — этническая группа, сложившаяся на Шри-Ланке в результате смешения португальских, нидерландских и британских переселенцев с местным населением. Общее количество на Шри-Ланке — 39599 человек (переписи 2001—2007 годов). В результате эмиграции бюргерские общины сложились в Австралии, ЮАР, Великобритании и других странах.

История

Бюргерская община начала складываться в XVI веке в результате колонизации побережья Шри-Ланки выходцами из Португалии, среди которых были как португальцы, так и португальские евреи, немцы, итальянцы, галисийцы и другие.

В XVII веке, когда побережье было оккупировано Нидерландами, большинство португальцев были вынуждены покинуть колонию, однако часть потомков от совместных браков переселилась на земли, контролировавшиеся сингальскими правителями. Исключение было сделано для португальских евреев. Голландская Ост-Индская компания способствовала привлечению переселенцев из Европы, которые занимались местным управлением, плантационным хозяйством, ремеслом и торговлей.

После захвата Шри-Ланки Великобританией в конце XVIII — начале XIX веков по-европейски образованные креолы голландского и португальского происхождения привлекались к работе в колониальной администрации, имели формальные и неформальные привилегии. Количество бюргерского населения стало расти. В 1899 году была сформирована организация голландских бюргеров «Голландский союз», а в 1897—1898 годах — Союз голландских бюргеров Цейлона. С 1908 года издавался журнал Союза на английском языке.

Провозглашение независимости Шри-Ланки (1948 год), объявление государственным сингальского языка (1956 год) и национализация части экономики привели к удалению бюргеров из административных должностей и бизнеса. С 1950-х годов наблюдается постоянная бюргерская эмиграция в другие, прежде всего англоязычные страны. Их количество на Шри-Ланке постепенно сокращается. Во время гражданской войны 1983—2009 годов некоторые бюргеры выдвигали требование создания бюргерского государства на Шри-Ланке, но ни властями, ни самой бюргерской общиной оно не было воспринято всерьез.

Особенности культуры

Традиционно бюргеры ориентировались на колониальные власти, поэтому строили свою повседневную жизнь в соответствии с требованиями, которые накладывала на них метрополия. Примечательно, что уже в XIX — первой половине XX века большинство из них отказалось от португальских и голландских креольских говоров в пользу английского языка.

Хотя большинство принадлежало к потомкам от браков европейцев с сингалами и тамилами, они старались держать дистанцию от туземцев. Более того, среди самих бюргеров наблюдалось неравенство в определении статуса. Так, голландские бюргеры Hollandsche считались выше португальских бюргеров Tupass, а те, в свою очередь, — выше «чёрных бюргеров», живших в сельской местности и роднившихся с местными христианами. Само слово «бюргер» иногда имело негативный оттенок. Впервые официально оно было применено британской администрацией во время переписи 1871 года.

Верующие — протестанты и католики.

См. также

• Цейлонско-голландский креольский язык

Ссылки

• [www.burgherassocn.org.au Бюргерская ассоциация.]
• [www.dutchburgherunion.org/ Союз голландских бюргеров Цейлона.]
• [www.burgherassocn.org.au Бюргерская ассоциация в Австралии.]
• [www.ipcs.org/article/sri-lanka/burghers-the-forgotten-community-439.html Бюргеры — забытое сообщество.]
• [www.lankalibrary.com/cul/burghers4.htm Рост и сокращение бюргерского населения На Шри-Ланке.]

Отрывок, характеризующий Бюргеры Шри-Ланки

Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.