Валет (реслинг)

Валет (англ. Valet) в реслинге является второстепенным персонажем, работающим вместе с реслером (или реслерами) и выполняющий ряд вспомогательных функций. В качестве валета обычно выступает человек, не занимающийся сражениями на ринге, другой реслер из активного ростера, или более старый и опытный реслер, закончивший свою карьеру на ринге. В ряде случаев валетом выступает реслер-новичок, который начинает активно появляться на шоу и нуждается в опыте публичных выступлений. Зачастую валет предстаёт в роли менеджера своего реслера, однако по сути он не имеет никакого отношения к реальному агенту. Некоторые менеджеры, такие как Пол Эллеринг, были менеджерами не только сюжетно, они занимались организацией поездок и поиском жилья для своих подопечных.

Зачастую, валет приставляется к реслеру, имеющему неплохой потенциал на шоу, но имеющему мало опыта для его раскрутки и продвижения. К примеру, если реслеру хорошо удаются приёмы на ринге, но он не обладает даром красноречия, его валет возьмёт на себя сегменты, в которых необходима работа с микрофоном. Такое сотрудничество обычно заканчивается, когда реслер готов к самостоятельным выступлениям. В этом случае на шоу присутствует сегмент, в котором реслер не согласен с тем, что говорит его валет, у них возникает спор и союз разрывается, после чего реслер становится «всеобщим любимцем» или «злодеем».

Типы и роли валетов

Валетами могут быть как мужчины, так женщины. Название валет применимо к компаньонам рестлеров при условии, что рестлер выступает на ринге и говорит за себя самостоятельно. Например, чемпион-мужчина может появляться на публике в компании привлекательной девушки и наоборот — женщина-чемпион может появляться в компании молодого человека. Несмотря на то, что женщины-валеты обычно редко остаются в этой должности, существуют примеры, когда девушки посвящали свою карьеру тому, чтобы быть «валетом чемпиона» (Шерри Мартел и Терри Раннелс).

Однако валеты зачастую выполняют определённую роль в развитии сюжетной линии, в зависимости от которой их функции могут различаться.

Менеджер (англ. manager) является наиболее распространённой версией валета. Менеджер помогает своему рестлеру получать матчи с определёнными оппонентами, дополнительные появления на шоу и т. д., помогая таким образом преуспеть своему подопечному. В закулисных сегментах менеджер является своеобразным советчиком и наставником. Участвуя в сюжетной линии валет играет роль официального представителя своего подопечного и, соответственно, принимает от его лица решение с кем необходимо объединиться, с кем соперничать, договаривается с руководством и другими рестлерами о сражениях за титул чемпиона. Главной задачей менеджера является помощь рестлеру в продвижении на шоу. Однако, способы достижения данной цели могут отличаться. К примеру, менеджер-хил способствует устройству матчей, в которых против его подопечного выступает значительно более слабый оппонент, мошенничает во время матчей, отвлекая внимание судьи или оппонента. Менеджер-фейс же пытается представить своего подопечного в лучшем свете, напоминая руководству и другим рестлерам о его достижениях и победах, добиваясь организации матчей с более сильными и именитыми оппонентами.

Укротитель (англ. handler) — тип валета, в обязанности которого входит контроль сильного, но неуправляемого рестлера. В отсутствие своего валета рестлер может нападать на других, сражаться не соблюдая правила необходимые для победы и т.д. Одним из примеров такого сотрудничества можно назвать Гробовщик, который в начале своей карьеры выступал в образе Мертвеца, находился под контролем Пола Берера, который обладал урной содержащей в себе, согласно сюжету, все потусторонние силы Гробовщика. Другим примером подобного сотрудничества можно назвать союз рестлера Умага и его валета Армандо Эстрада.

Телохранитель (англ. enforcer) в большинстве случаев крупный рестлер (Лютер Рейнс у Курта Энгла или Сид Джастис/Дизель у Шона Майклза), который так же выступает на шоу, но «нанятый» на работу другим рестлером для его защиты. Телохранители участвуют в сюжетных линиях, где рестлер, зачастую чемпион, нуждается в охране от посягательств других претендентов. Они следят за тем, чтобы в бой с их подопечным не произошло постороннее вмешательство, а могут и поспособствовать победе своего клиента вмешавшись в матч на его стороне. За пределами ринга телохранители обеспечивают безопасность своих клиентов предотвращая нападения со стороны других рестлеров.

Недавним примером может служить история, в которой Биг И Лэнгстон был телохранителем Дольфа Зигглера. После ряда попыток использовать контракт Money in the Bank, которые потерпели неудачу в результате вмешательства Джона Сины и Рикардо Родригеса, Дольф «нанял» Лэнгстона, в надежде наконец реализовать контракт. В итоге на эпизоде Monday Night Raw восьмого апреля 2013 ему удалось стать Чемпионом мира в тяжёлом весе одержав победу над травмированным Альберто Дель Рио.

История

Валеты широко использовались на шоу примерно до середины 1990-х. Их основной целью был «разогрев толпы» перед боем. Работа валета заключалась в чтении речей от имени своих подопечных реслеров, которые могли обладать невысокой харизмой и навыком работы с микрофоном (или же согласно используемому образу обязаны были молчать или не умели говорить на языке страны в которой проводилось шоу). Таким образом большинство успешных валетов обладало даром красноречия, хотя это не обозначает, что реслеры, имеющие валетов, не были способны самостоятельно выступать «на микрофоне». Если реслер сам говорил от своего лица, основной функцией валета являлась «нелегальная» помощь своему подопечному в течение матча.

В период, когда реслинг-шоу носили локальный характер, большинство валетов не перемещалось по стране, а объединялось с различными локальными реслерами на определённых территориях. Яркими примерами такого явления можно назвать Джимми Харта в Мемфисе, Бобби Хинана в American Wrestling Association и «Трёх царей» (Лу Албано, Фредди Бласси и Эрни Рос) в World Wide Wrestling Federation (сейчас WWE).

См. также

• Реслинг

Отрывок, характеризующий Валет (реслинг)

– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.